О том, что нешуточные страсти кипят не только на сцене, но, случается, по ту сторону рампы - кому сей факт неизвестен. Так было в прошлом, так продолжается в настоящем. Наша же околотеатральная история произошла в начале века минувшего. Замешаны в ней оказались (правда, с разной степенью участия) два прославленных уже тогда беллетриста - Александр Иванович Куприн и Леонид Николаевич Андреев. У каждого были свои поклонники, а вот сами братья по перу братскими отношениями не отличались, отзываясь о произведениях друг друга с некоторым пренебрежением. Особенно, когда Андреев, по мнению не одного лишь Куприна, литературе «изменил», переключившись почти всецело на написание пьес.
Да и то сказать, театральный мир принял нового драматурга с распростертыми объятиями! В течение целого десятилетия его ставили практически все выдающиеся режиссеры России, среди которых Станиславский и Немирович-Данченко, Мейерхольд и Таиров. А открыла дверь в этот мир пьеса Леонида Николаевича под названием «Жизнь человека». Интерес публики к новаторскому зрелищу подогревался очень разными о нем впечатлениями…
Стремилась посмотреть «Жизнь человека» и Мария Карловна Куприна. Будучи к тому же не просто писательской женой, а дамой, что называется, «продвинутой». Несмотря на молодость, успешно рулила изданием солидного литературного журнала, по воспоминаниям современников, производила впечатление очень яркой, остроумной, самостоятельной в суждениях особы.
Дальше же процитирую письмо самой Марии Карловны, адресованном ею много лет спустя после события «коллеге» - супруге писателя Бунина Вере Николаевне Муромцевой:
«В 1907 году в театре Комиссаржевской шло представление «Жизни человека» Куприн не пожелал ехать с нами, так как ему произведения Леонида Андреева вообще не нравились. Когда вернулась, сидевший у Куприна Бунин спросил меня с иронией:
- Ну как, вам пьеса понравилась? Правда, что смерть сидит в уголке и кушает бутерброд с сыром?
На это я совершенно серьезно ответила, что вещь мне понравилась. Мой ответ взбесил Куприна, он схватил со стола спички и поджег на мне платье, в котором я была в театре».
...А знаете ли вы, что дочь Александра Ивановича, Ксения вполне могла в андреевской пьесе на сцену выходить? (вот вам ирония судьбы!). Вернувшись из эмиграции, она играла в театре им. Пушкина, где шли «Дни нашей жизни», и большим успехом у советской публики пользовались. Правда, главных ролей у Ксении Александровны на московских подмостках не случилось. Не то что во Франции, где начинала артистическую карьеру. Там Kissa Kouprine была звездой безмолвного в ту пору синема. Она вспоминала, как однажды шофер парижского такси, услышав имя «Куприн», переспросил пассажира: «А вы, случайно, не отец Кисы?» Вернувшись домой, Александр Иванович сокрушался: «До чего дожил... Стал всего лишь отцом «знаменитой" дочери...»
Что ж, жизнь все на свои места расставила. Мы, для которых русский родной, произведения Куприна читаем и перечитываем - «Гранатовый браслет» и «Поединок», «Суламифь» и «Листригоны». Потомки их, листригонов, памятник ему поставили на набережной Балаклавы, в которую он так страстно влюбился когда-то.
Страстная была натура, местами даже «огнеопасная». Вот и обожаемой супруге Маше, театралке, как-то досталось - и за что, спрашивается?
Иллюстрация - памятник писателю в Балаклаве (Севастополь) и его дочь (от второго брака) Киса Куприна в Париже и Москве.
БУТЕРБРОД С СЫРОМ КУШАЛА?
О том, что нешуточные страсти кипят не только на сцене, но, случается, по ту сторону рампы - кому сей факт неизвестен. Так было в прошлом, так продолжается в настоящем. Наша же околотеатральная история произошла в начале века минувшего. Замешаны в ней оказались (правда, с разной степенью участия) два прославленных уже тогда беллетриста - Александр Иванович Куприн и Леонид Николаевич Андреев. У каждого были свои поклонники, а вот сами братья по перу братскими отношениями не отличались, отзываясь о произведениях друг друга с некоторым пренебрежением. Особенно, когда Андреев, по мнению не одного лишь Куприна, литературе «изменил», переключившись почти всецело на написание пьес.
Да и то сказать, театральный мир принял нового драматурга с распростертыми объятиями! В течение целого десятилетия его ставили практически все выдающиеся режиссеры России, среди которых Станиславский и Немирович-Данченко, Мейерхольд и Таиров. А открыла дверь в этот мир пьеса Леонида Николаевича под названием «Жизнь человека». Интерес публики к новаторскому зрелищу подогревался очень разными о нем впечатлениями…
Стремилась посмотреть «Жизнь человека» и Мария Карловна Куприна. Будучи к тому же не просто писательской женой, а дамой, что называется, «продвинутой». Несмотря на молодость, успешно рулила изданием солидного литературного журнала, по воспоминаниям современников, производила впечатление очень яркой, остроумной, самостоятельной в суждениях особы.
Дальше же процитирую письмо самой Марии Карловны, адресованном ею много лет спустя после события «коллеге» - супруге писателя Бунина Вере Николаевне Муромцевой:
«В 1907 году в театре Комиссаржевской шло представление «Жизни человека» Куприн не пожелал ехать с нами, так как ему произведения Леонида Андреева вообще не нравились. Когда вернулась, сидевший у Куприна Бунин спросил меня с иронией:
- Ну как, вам пьеса понравилась? Правда, что смерть сидит в уголке и кушает бутерброд с сыром?
На это я совершенно серьезно ответила, что вещь мне понравилась. Мой ответ взбесил Куприна, он схватил со стола спички и поджег на мне платье, в котором я была в театре».
...А знаете ли вы, что дочь Александра Ивановича, Ксения вполне могла в андреевской пьесе на сцену выходить? (вот вам ирония судьбы!). Вернувшись из эмиграции, она играла в театре им. Пушкина, где шли «Дни нашей жизни», и большим успехом у советской публики пользовались. Правда, главных ролей у Ксении Александровны на московских подмостках не случилось. Не то что во Франции, где начинала артистическую карьеру. Там Kissa Kouprine была звездой безмолвного в ту пору синема. Она вспоминала, как однажды шофер парижского такси, услышав имя «Куприн», переспросил пассажира: «А вы, случайно, не отец Кисы?» Вернувшись домой, Александр Иванович сокрушался: «До чего дожил... Стал всего лишь отцом «знаменитой" дочери...»
Что ж, жизнь все на свои места расставила. Мы, для которых русский родной, произведения Куприна читаем и перечитываем - «Гранатовый браслет» и «Поединок», «Суламифь» и «Листригоны». Потомки их, листригонов, памятник ему поставили на набережной Балаклавы, в которую он так страстно влюбился когда-то.
Страстная была натура, местами даже «огнеопасная». Вот и обожаемой супруге Маше, театралке, как-то досталось - и за что, спрашивается?
Иллюстрация - памятник писателю в Балаклаве (Севастополь) и его дочь (от второго брака) Киса Куприна в Париже и Москве.
Татьяна Кудрякова