Подруга Елены умерла месяц назад. Всё банально – сбила машина. И квартира её осталась пуста – ни мужа, ни детей. А дружили они с детства. Елена не помнила даже, когда именно познакомилась с ней – наверное, ещё до детского сада. После осознания трагедии на смену беспомощной истерике пришла, как Елена сама для себя определила, белая тупизна: она вспоминала Люду, а перед глазами возникала её опустевшая квартира и неясные отсветы подруги, которые она никак не могла сформировать в целостный образ. И тогда она брала трубку городского телефона и набирала до боли знакомый номер. И слушала гудки – бесконечные, нудные гудки. Она не могла не набирать его. Эту последовательность цифр она нажимала столько лет, что даже соответствующие кнопки на телефоне стёрлись больше остальных. Жилось ведь ей не просто. А Люда – всегда подскажет, поддержит, послужит жилеткой, или наоборот – выскажет, не стесняясь, всё, как есть… теперь вместо неё – бесстрастные гудки: холодные, как гул проводов на морозе, и одновременно жгучие, как разряд электричества. Они уносились в бесконечность, так что слух переставал различать их, действовали как снотворное; и вот – трубка уже сползает с плеча, как вдруг в ухо звучит знакомое: – Алло! Елена не понимает сначала. Поправляет трубку, прислушивается. Тишина и лёгкое потрескивание линии. И снова: – Алло! Кто это? Хрипловатый голос Людмилы! Она всегда курила… Елена быстро вешает трубку. Не приснилось ли? Нет. Она одевается и идёт в её квартиру – ключи оставили ей дальние родственники, на всякий случай. В квартире никого. Но – в воздухе сладкие духи подруги. Пачка сигарет. А на телефонном аппарате, что в прихожей на тумбочке, кто-то пальцами стёр слой пыли с трубки. Такие же затёртые кнопки с цифрами её, Елены, домашнего номера. Елена смутно подозревает, что цифры те же, что всегда набирала она сама... Не зная, почему, она берёт трубку и набирает свой домашний номер. Гудки. Долгие, холодные, жгучие. А могло ли быть иначе, если дома никого нет? Живёт она одна… как вдруг: – Алло! Алло, кто это? И голос это не Людмилы. Это голос её. #ИгорьВерещенский
Гудки
Подруга Елены умерла месяц назад. Всё банально – сбила машина. И квартира её осталась пуста – ни мужа, ни детей. А дружили они с детства. Елена не помнила даже, когда именно познакомилась с ней – наверное, ещё до детского сада.
После осознания трагедии на смену беспомощной истерике пришла, как Елена сама для себя определила, белая тупизна: она вспоминала Люду, а перед глазами возникала её опустевшая квартира и неясные отсветы подруги, которые она никак не могла сформировать в целостный образ. И тогда она брала трубку городского телефона и набирала до боли знакомый номер. И слушала гудки – бесконечные, нудные гудки.
Она не могла не набирать его. Эту последовательность цифр она нажимала столько лет, что даже соответствующие кнопки на телефоне стёрлись больше остальных. Жилось ведь ей не просто. А Люда – всегда подскажет, поддержит, послужит жилеткой, или наоборот – выскажет, не стесняясь, всё, как есть… теперь вместо неё – бесстрастные гудки: холодные, как гул проводов на морозе, и одновременно жгучие, как разряд электричества. Они уносились в бесконечность, так что слух переставал различать их, действовали как снотворное; и вот – трубка уже сползает с плеча, как вдруг в ухо звучит знакомое:
– Алло!
Елена не понимает сначала. Поправляет трубку, прислушивается. Тишина и лёгкое потрескивание линии. И снова:
– Алло! Кто это?
Хрипловатый голос Людмилы! Она всегда курила… Елена быстро вешает трубку. Не приснилось ли?
Нет. Она одевается и идёт в её квартиру – ключи оставили ей дальние родственники, на всякий случай. В квартире никого. Но – в воздухе сладкие духи подруги. Пачка сигарет. А на телефонном аппарате, что в прихожей на тумбочке, кто-то пальцами стёр слой пыли с трубки. Такие же затёртые кнопки с цифрами её, Елены, домашнего номера. Елена смутно подозревает, что цифры те же, что всегда набирала она сама... Не зная, почему, она берёт трубку и набирает свой домашний номер.
Гудки. Долгие, холодные, жгучие. А могло ли быть иначе, если дома никого нет? Живёт она одна… как вдруг:
– Алло! Алло, кто это?
И голос это не Людмилы. Это голос её.
#ИгорьВерещенский