Новые сказки: Белоснежка и гномы

- Пашааааа…
- Что? - лохматая мальчишеская голова вынырнула из-под одеяла. – Брысь, мелкая, я сплю.
- Пашаааа, мне страшно. Там, за окном, кто-то есть… Скребется, стонет, а потом такая страшная рожа – рраз! Круглая, белая…
- Олька, ты взрослая. Тебе шесть лет. А мне завтра утром еще рано вставать, в садик тебя тащить.
- Я маме пожалуюсь! - в голосе слезы и сопли, готовые брызнуть наружу. – Она сказала, что ты за меня отвечаешь на эти три дня.
Брат, маленький мужчина двенадцати лет, вылезает с кряхтением из кровати и шлепает, в майке и трусах, по коридору в комнату сестры. Включает свет сам – выключатель находится слишком высоко для шестилетки.
В комнате никого нет. На полу лежит желтый плюшевый медведь, бессмысленно таращится стеклянными глазками в потолок.
Мальчик подходит к окну, распахивает створки. В комнату медленной патокой вливаются густые фиолетовые сумерки, напоенные южными запахами – близкого моря, цветущих роз в палисаднике, умирающего в облаках солнца. Он свешивается с подоконника, вглядываясь в темноту, потом оборачивается к сестре.
- Никого нет. Ложись спать, Лялька. Тебе приснилось.
Малявка стоит на пороге, хлюпая носом, но уже сжимая в руках медведя.
- А ты посидишь со мной?
Павел вздыхает: - Посижу.
- И сказку!
- Страшную?
Нос кнопкой морщится, зеленые глаза снова наполняются влагой.
- Ладно, - смилостивился глава семьи. – Но короткую!
Девочка ныряет в постель и накрывается одеялом с головой, снаружи видна только светлая лохматая макушка.
Брат выключает верхнее освещение, оставляя гореть маленький ночник - прозрачного розового котенка, садится на пушистый ковер у кровати.
- Одна маленькая девочка не слушалась своего старшего брата.
- Я же слушаюсь, - обиженно пискнули из-под одеяла.
- А всех маленьких девочек, которые не слушались старших, забирал к себе под землю… - Паша на мгновение задумался, шаря глазами по полкам с игрушками сестры. – Бешеный Гном!
- И вовсе не страшно, - тихо сказали под одеялом и дрыгнули ногой.
- Гном заставлял детей мыть полы и посуду, гонять пауков из паутины в углах, стряпать ему пироги с тараканами, дрессировать мышей для ежегодных скачек на подземных ипподромах…
Под одеялом завозились, укладывая поудобнее медведя.
- Однажды к нему в подземелье слуги принесли маленькую девочку, которая боялась пауков, мышей и тараканов.
- И темноты, - добавили из-под одеяла.
- Да, и темноты. Девочка визжала и плакала сутки напролет, чем вывела из себя повелителя бешеных гномов. И он превратил ее…
- В принцессу, да, Паааш?
- Нет, в хрустальную статую. Сверкающую, совершенную и равнодушную. Которой нипочем были и мыши, и змеи, и пауки с тараканами. И наложил на нее заклятие, которое можно было снять только одним способом.
- Пусть ее принц поцелует. А бешеного гнома превратит в какашку, - уже сонно подсказала Олька.
- Да, - согласился брат. – Пусть поцелует. Тогда она снова станет живой и теплой девочкой. Но перестанет бояться темноты.
- И он ее заберет в свой дворец. И никогда никуда от нее не уедет.
- Конечно, малая. Спи давай.
Тут Павел перевел взгляд на открытое окно и чуть не подавился вдохом: на фоне бархатного неба с просверками звезд светилась круглая бледная рожа, на которой черными провалами выделялись жуткие круги-глаза, и чуть ниже, щель длинного ухмыляющегося рта. Зрелище было жутковатым, и если не сестра, мирно сопящая в кровати, он бы не удержался от вскрика.
Бесшумно поднявшись на ноги, мальчишка потянулся к полкам с игрушками, аккуратно расставленными в ряд. Он сам каждый вечер следил, чтобы непоседливая девчонка убирала все свои сокровища по полкам и ящичкам.
Рука сомкнулась на увесистой литой тушке гнома, образ которого он так изящно вплел в повествование сказки «на ночь». Игрушку привезла мать, работающая проводником, из последней поездки.
Китайский производитель, не парясь особенно национальным колоритом, наградил гнома узкими монголоидными глазами, насупленными рыжими бровками, плоским негритянским носом и белыми букольками английской королевы. В одной руке гном держал увесистый топор, а во второй – нечто, напоминающее корзинку с мухоморами. На фабрике Шо-Хуань, видимо, полагали, что в русских дремучих лесах мухоморы нужно сшибать топорами.
Запущенное меткой пашкиной рукой, резиновое изделие со свистом рассекло воздух, и, сдавленно хрюкнув, врезалось в круглый неопознанный объект.
- Бляяяя! – заорала рожа и с глухим шумом обрушилась в розовые кусты под окном.
Пашка покосился на макушку сестры, но та уже крепко спала. Он осторожно подкрался к окну, выглянув в темноту.
Там уже не возились и не пыхтели, только луна насмешливо щурилась с просоленной звездами высоты на маленький южный город у моря.
Спустя двадцать лет.
- Пашка, привет.
Сонный голос в трубке: - Лялька? И уже просыпаясь: - Лялька, ты где?
- Я прилетаю последним вечерним рейсом, сможешь меня встретить? Не хочется трястись на электричке.
- Конечно. Мне вчера как раз машину из ремонта выдали.
- Все машины бьешь? – засмеялась сестра.
- Ну а шо? – нарочито утрируя южный говорок, - лучше, если бы машины били меня?
Павел не узнал Ольгу, выходящую с потоком людей из терминала.
Маленькая смешная щекастая девчонка, уехавшая когда-то учиться в большой город, превратилась в отполированную столичным лоском львицу. Светлые волосы плескались по плечам, длинные ноги, облитые джинсами, притягивали взгляды идущих навстречу мужчин. На нее оборачивались, завороженные открытой радостной улыбкой, которая предназначалась совсем не посторонним.
Брат и сестра обнялись и замерли на несколько секунд в объятиях. Прохожие улыбались, завидуя этой встрече – то ли влюбленных, то ли очень соскучившихся родных.
- Восемь лет не виделись, а, Лялька? - сказал изумленно Павел. – Ну, ты и звезда-а-а. Мужики, поди, лежат в штабелях на пороге?
- Ой, лежат, - подхватила Ольга. – Я из них половики вяжу по вечерам. И – на рынок. Знаешь, как ценятся коврики из мужиков?
- Паршивка, - беззлобно сказал брат. - А вещи-то твои где? Одна сумка? Ну, идем, что ли.
- Здесь совсем ничего не изменилось, - задумчиво сказала Ольга, разглядывая свою бывшую комнату. Серый пушистый ковер на полу, куклы, усаженные в ряд на полке, желтый плюшевый медведь с оторванным ухом, лежащий на узкой кровати с ярким покрывалом в фиолетовых ромашках. - К маме сходим?
- Не спеши. Отдохни с дороги. Там, где сейчас мама, нас могут ждать сколько угодно.
Помолчав, спросил: - Ты надолго?
- Пока не знаю, - девушка пожала плечами. – Пока поживу, а там время покажет.
Подошла к окну, распахнула створки, с наслаждением вдохнула вечерний воздух, напоенный прохладой.
Задумчиво сказала:
- Как мне не хватает этой тишины. Там даже фонари шумят.
- Да ладно, - недоверчиво пожал плечами Павел.
- Ой, а помнишь, ты мне сказку на ночь рассказывал? Ну, про гнома, - Ольга крутила в руках резиновую фигурку, совсем не потускневшую от времени. Гном все так же бессмысленно и тупо взирал в пустоту, вздымая в руке топор.
- Это когда Филей из соседнего дома нам голую жопу в окно показывал ночью? – хохотнул брат.
- Про жопу я не помню, а вот сказку твою – слишком хорошо. Мне иногда кажется, что я действительно превратилась в хрустальную статую.
Знаешь, я ведь больше не боюсь темноты. В моем городе и темноты-то нет.
- Ты выросла, Лялька, - нежно сказал мальчик, который давно стал мужчиной.
- И поэтому я перестала бояться пауков, мышей и тараканов? У меня подруга, например, дико боится всего вышеперечисленного. Ей как-то молодой человек подарил хомяка, а она подумала, что это мышь. От ее визга бедный хомяк сдох.
Паша не выдержал и захохотал, сгибаясь пополам. Девушка с удивлением обернулась на брата, потом прыснула тоже.
- А пойдем купаться, - вдруг сказала она, отсмеявшись. – Мне так часто снится ночное море. А я в нем собираю рассыпанные звезды.
- Оставайся, - предложил брат. – Будешь у меня в магазине велосипеды продавать. На твои ноги полгорода будет ходить смотреть. Да чего там, полгорода. Весь город. На твои ноги будут слетаться чайки и бакланы, а также прибегать все окрестные собаки…
- А принц?
- Кто знает? Может, он ходит до сих пор к этому окну, в надежде увидеть хрустальную девочку?
- Да-да. Ровно в полночь снимает штаны и патетически прикладывается голой задницей к оконным стеклам. Ничего себе поцелуй счастья взасос, - Ольга снова прыснула и полезла в сумку в поисках купальника.
- Кстати, Филей сейчас живет в Симферополе. Владелец сети компьютерных магазинов. Неженат, - со значением сказал Павел, забирая из рук сестры фигурку гнома. – Приезжает часто, все время спрашивает о тебе. В выходные наверняка будет у своих, у деда Николы юбилей. Может, поцелуешь жо… То, есть принца?
- Он дурак, - кисло сказала девушка. Она уже разбросала вещи по комнате, отчего та приобрела жилой вид. - И ты тоже!
- Да он же за тобой с детского садика бегал, помнишь?
- Все равно дурак.
На подоконнике, стенах молочными дорожками лежал лунный свет, проливаясь каплями на ковер, спящую девушку на кровати и фигурку резинового гнома, который улыбался. Впервые за восемь лет.
© Паласатое