Работники культуры всего мира 27 марта отмечают Международный день театра.

Редакция пообщалась с живущим на Ставрополье актером Алексеем Яковлевым, и герой материала рассказал журналистам, почему важна необычность персонажа, в чем причина страха сцены и как на нем сказался конфликт с Пятигорским театром оперетты.
Герой публикации родился в городе Боровичи в Новгородской области. Закончил музыкальную и общеобразовательную школу, поступил в педагогический университет в Вологде. Потом выпускник направился в Петрозаводскую государственную консерваторию. Третье образование Алексей Яковлев получил в Российском государственном институте сценических искусств в Санкт-Петербурге. Мужчина — почетный деятель искусства Ставропольского края, а также удостоился губернаторской премии в этой сфере. Герой также имеет множество связанных с культурной жизнью наград.
Как прошло ваше детство, юность?
У меня была большая семья. У отца было два брата, и все мы очень тепло друг к другу относились. Папа любил играть на баяне, и в доме всегда звучала музыка.
Мои ныне покойные родители были инженерами, техническими работниками. Закончили в свое время Куйбышевский строительный институт. Глава семейства закончил его блестяще, и до сих пор он находится на табличке с лучшими выпускниками.
Вологда и Петрозаводск далеки от южных просторов Ставрополья. Как вы пришли к тому, чтобы переехать в теплые края?
Еще во время учебы в консерватории я работал в Петрозаводском театре до 2002 года солистом и вокалистом. Позже всей семьей мы переехали в Иваново. Так сложилось, что я работал на разных сценах, и практически всегда меня звали обратно, просили вернуться.
А насчет Ставрополья — здесь тепло, юг. Для детей очень благоприятная погода. Северные красоты тоже по-своему хороши, и я иногда ностальгирую по Карелии с ее природой. Кроме того, здесь менталитет другой, особенности. На Севере люди спокойные, и мне самому такое ближе, а здесь народ более по-своему открытый.
Как вы пришли к работе в театре? Ведь родители выбрали другой путь в жизни. Что вас привлекло?
В школе у нас была самодеятельность. Мы все время устраивали какие-то скетчи на праздники, капустники (юмористические представления для узкого круга приглашенных, прим.ред).
Как говорил Константин Станиславский, театр — это познание жизни человеческого духа. И мне всегда было интересно, почему человек делает так или иначе, и как он живет дальше с этим поступком. И искусство, на мой взгляд, должно заниматься этими вещами. Интересна не материальная сторона, а жизнь человеческого духа.
Вы работали в разных театрах. Какие вам запомнились больше всего?
Я люблю все сцены, на которых я работал, и всех актеров, с которыми мне приходилось встречаться на сцене и творить вместе. Театр — это не здание, это то, чем наполняют его живые люди, которые стремятся сами стать лучше себя, исследуют, живут, чувствуют, хотят понять. Я безмерно благодарен тем мыслящим актерам, с которыми мне приходилось встречаться на сцене.
Я не могу выделить какой-то один из театров. К тому же все храмы культуры, в которых я работал, в каком-то смысле закончились. Их наполняют и насыщают мыслями и чувствами другие люди. К тому же актеров, которые выступали вместе со мной, осталось все меньше.
Могу сказать про свою альма-матер — Петрозаводский театр. Там были заложены основы всего, что я сейчас знаю об искусстве. Но это не значит, что я выделяю именно его.
Еще могу поблагодарить режиссеров, с которыми я встречался на сцене, а также конкретных людей. Мой педагог Ирина Гридчина отправила меня в театр на 2 курсе. Директором и художественным руководителем был Владимир Шестаков, а наставником — режиссер Дмитрий Уткеев. Им хотел бы сказать большое спасибо.
Как работа актера позволяет понять человеческое чувство? И как ощущается «вживание» в роль?
Актер не вживается в роль, а изучает ее. Прежде, чем что-то играть, нужно понять персонажа. Это самый главный этап, который, к сожалению, часто упускается режиссерами из виду.
Я осмысливаю поступки героя, примеряю их на себя, изучаю обстоятельства и эпоху, в которой существует человек. Постигаю персонажа как адвокат, защитник: мне нужно понять причины поступков, видение мира.
На первый взгляд в его действиях может отсутствовать причинно-следственная связь. Однако чем дальше ты углубляешься, тем больше находишь логических цепочек, а также для себя извлекаешь духовно-ценностные вещи, постигаешь себя, находишься в росте.
Театр и актерское мастерство помогает, но для этого необходимы условия. И режиссер должен быть не дураком, что очень часто, к сожалению, случается. И ты сам не дурак, или хотя бы понимаешь, что дурак, это тоже важно. И тогда получится, что что-то ценное откроется на духовном и мыслительном уровне, а не просто эмоциональном или чувственном.
Расскажите о самом необычном персонаже, которого вам довелось изучать
Мне трудно выделить какого-то определенного героя. Они все в какой-то мере дороги. Но иногда при встрече персонаж необычный, а когда заканчивается работа, ты понимаешь его проблематику. А в некоторых случаях выходит наоборот, и естественное видение приходит только после углубления в суть.
Еще мне всегда была интересна режиссерская профессия. Поэтому я параллельно занимался и ролями партнеров по спектаклю, старался увидеть всю картину, а не только своего героя. И с изучением тоже видишь их необычность.
Произведение искусства выделяет какие-то значимые вещи из жизни, которые подчинены идее творца. Вот когда-то лондонский туман увидели художники-импрессионисты, и все увидели, что он красноватого цвета. А до этого же никто не видел, это было обычным явлением.
Досадно, когда люди не видят необычность. Есть много женских и мужских ролей, которые похожи друг на друга, но заметить особенность очень важно. На самом деле герои разные, будь то простак или другое амплуа, и это очень интересно. Печально, когда человек видит только штампы.
Насколько передача необычности героя зависит от актера или от зрителя? Оба участника должны погрузиться в произведение максимально?
Нужно приглядеться к обыденности, и увидеть эту необычность среди нее. Это и дает нам способы к познанию. И, конечно, это в первую очередь зависит от режиссера и от актера. Потому что они сами должны это заметить, полюбить идею автора и сосуществовать с ней.
Если ты с интересом занимаешься сам, то зритель вынужден будет согласиться. Он уже пришел в театр, видит процесс, уже систематизированный режиссером и актером.
А что самое сложное в работе? С какими проблемами или трудностями сталкиваетесь?
Есть художественная часть вопроса, здесь проблемнее всего заставить себя начать. А вот с организационной стороны самое сложное — контора, о которой говорил Константин Станиславский.
— Вечно отвлеченные в область воображения и творческой мечты, переутомление, с утра до вечера живущие обостренными нервами на репетиции, спектакле, во время домашней подготовительной работы, впечатлительные, неуравновешенные, легковозбуждающиеся, быстро падающие духом, артисты нередко беспомощны в своей частной и внехудожественной жизни. Они точно созданы для эксплуатации тем более что, отдавая все на сцене, не имеют сил на отстаивание своих человеческих прав, — цитирует Алексей Яковлев известного режиссера.
Сталкивались ли вы в начале своего пути с неловкостью, боязнью сцены? Если коллеги сталкиваются, то как они с подобным борются?
Да, конечно, ведь любой человек, вынужденный выступить с каким-то словом, всегда испытывает неловкость. Но природа этого страха кроется, на мой взгляд, в том, что каждый человек считает себя лучше, чем он есть. И он думает, что опозорится и окружающие узнают, что он хуже. И, как молодой актер, я всегда боялся, вдруг выглядеть буду не так.
Важна причина страха. Можно думать, что ты гений, а можно, что не сможешь донести свою мысль. И это продуктивное волнение, потому что ты пытаешься сам вникнуть. Как-то мне один умный человек сказал: «если ты сможешь объяснить пятилетнему ребенку, значит, ты можешь объяснить сам себе».
Человек думает, что он выше других. И как только он перестанет так считать, тогда страх побежден.
Какие качества прежде всего нужны актеру?
Существует актер как ремесло и как духовное состояние. Предлагаю оценить две фотографии, и вы поймете.
Для Полины Стрепетовой это служение, аскеза, а для французской актрисы Жанны Самари это торжество жизни. Для того, чтобы понравиться зрителю, нужно готовиться к празднику сцены, плясать ярче, всячески угождать, и это одна сторона медали. Этому жизнь можно посвятить даже. А в портрете Полины Стрепетовой осмысление, здесь актерское ремесло стоит на службе понимания человеческого духа. Техника является не самоцелью аплодисментов, а средством выразительности.
Что можете рассказать про конфликт с Пятигорским театром оперетты? Как он отразился на вашей карьере, жизни — если отразился?
Теперь я не работаю в театре. Меня уволили, нагло попирая всяческий здравый смысл и всяческие морально-нравственные прежде всего. Я проработал здесь 17 лет, это очень большой срок. Думаю что заслужил какое-то уважение среди коллег и среди зрителя. Поэтому это для меня большое потрясение, как моральное, так и на уровне выживания.
У меня пятеро детей, и увольнение негативно оказалось на положении моей семьи. Старший сын учится в консерватории со стипендией в 3,5 тысячи рублей, и я ему ежемесячно высылал деньги. Как на эти деньги жить? И фактически я лишился элементарных средств на выживание просто потому, что я имею свою точку зрения на художественные ценности, которые должны быть в театре.
В итоге теперь я сужусь насчет восстановления на работе, и 1 апреля будет очередное заседание.
Какие у вас дальнейшие планы на жизнь?
Как-то реализовать то, что внутри накоплено: опыт житейский, узнаваемый, необычный. А также осмыслить средствами выразительности театра то, что вижу, о чем думаю. Ну и работу продолжаю. Завтра у меня выйдут два спектакля по Чехову в культурном центре продвижения в Пятигорске. Моя самостоятельная работа как художника, сценографа, режиссера и актера.
Что бы вы посоветовали юным актерам, только начинающим свой путь в этой стезе?
Страдать, любить, радоваться. В дальнейшем чувственный опыт жизненный можно осмысливать, и он бесценен. Такой путь никто за вас не пройдет.
Еще один хороший способ познать себя — читать хорошую художественную литературу, самому переживать и знакомиться с тем, как это делают другие.