odnoklassniki.ru/bystrov.a.m Официальным днём рождения фонографа считается 12 августа 1877 года.
А кто его изобрёл? Как кто, недоуменно воскликнет читатель, Эдисон, конечно, это каждому школьнику известно! Так-то оно так, и заслуг Эдисона в деле создания говорящей машины никто не умаляет. Даже первые коммерческие фонографы появились на рынке под названием «эдифоны». Но в технике ничего не возникает на пустомместе, и порой путь от идеи до воплощения бывает сложным и тернистым. Предшественники 30 апреля 1877 года порог Французской академии наук переступил молодой человек. Это был Шарль Кро — известный уже тогда физик, химик, музыкант,публицист и поэт, стихи которого высоко ценили Рембо и Верлен. Он вручил секретарю запечатанный пакет с надписью «Процесс записи и воспроизведения явлений, воспринимаемых слухом» с настоятельной просьбой вскрыть его как можно скорее. Однако академики почему-то не торопились — возможно, не верили в перспективу. Пакет вскрыли лишь 3 декабря, когда время было безвозвратно упущено. Много позже, в 1920 году, академия как бы извинилась перед Кро, учредив премию его имени за лучшую звукозапись, но отцом фонографа учёный так и не стал. Был у Эдисона и другой предшественник — американский учёный Скотт. Он воплотил свою машину уже в металле, и называлась она «фонаутограф». Правда, Скотт предназначал свой аппарат не столько для звукозаписи, сколько дляизучения звуковых колебаний графическим способом, хотя основной принцип был тот же. Впрочем, и сам Эдисон никогда не настаивал на том, что «придумал что-то небывалое». «Я… не мог оставить в покое ни одной вещи, — признавался он, — даже если она была и так достаточно хороша. Прежде всего думал о том, как это усовершенствовать». Парадоксально, что первый фонограф собрал тоже не сам Эдисон, а механик Джон Крузи по его поручению и чертежам за скромный гонорар 18 долларов. Это произошло 12 августа 1877 года. Крузи не знал, для чего нужен аппарат, а когда Эдисон объяснил ему, тот только рассмеялся, посчитав это полнейшей чепухой. Кто вы, мистер Эдисон? Томас Алва Эдисон был трудолюбивым самородком. Систематического образования ему получить не удалось, и недостаток знаний он восполнял самостоятельно. А на его книжной полке в соседстве с научными и техническими работами стояли Гюго, Толстой и Шекспир… Эдисон считал себя не только изобретателем, но и бизнесменом, чем очень гордился. Но вот предпринимателем он был неважным. Например, однажды некая американская фирма предложила ему 100000 долларов за его патент. Эдисон согласился, но поставил условие, чтобы эти деньги выплачивались ему отдельными переводами в течение ряда лет. Фирма условие приняла, поместила деньги в банк и аккуратно выплачивала изобретателю — согласно договору — проценты с этой суммы, которые как раз составляли размер условленного перевода. По истечении срока договора фирма забрала свои деньги из банка, таким образом, получив изобретение Эдисона даром! Что такое фонограф Сначала предоставим слово самому Эдисону. Вот как он рассказывал о возникновении идеи: — Когда я ещё работал над улучшением телефона, я запел над диафрагмой, к которой была припаяна стальная игла. Из-за дрожания пластинки игла уколола мне палец, и это заставило задуматься — если бы можно было записать эти колебания иглы, а потом снова провести иглой по такой записи, отчего бы пластинке не заговорить? В первом аппарате Эдисона звуковые колебания передавались тонкой стеклянной пластинке и при помощи острого штифта переносились на поверхность покрытого оловом (позже воском) вращающегося цилиндра. Если потом цилиндр вращать часовым механизмом или электродвигателем с той же скоростью, звуки будут воспроизводиться. Проще некуда, верно? А попробуйте-ка представить нашу теперешнюю жизнь без звукозаписи… Эдисон получил на фонограф более 100 патентов. Он предполагал для своей машины несколько вариантов практического применения. Вот список, помещённый им в журнале North American Review в июне 1878 года. Мы приводим его с небольшими сокращениями. Во многом ли заблуждался изобретатель, предсказывая будущее звукозаписи? Итак, перечень Эдисона: запись писем и диктовка; говорящие книги для слепых; обучение красноречию; воспроизведение музыки; семейные записи; запись речей политических деятелей; реклама и объявления; часы с голосом; обучающие записи; соединение с телефоном. Обычно мы не узнаем собственный записанный голос. Это происходит оттого, что мы частично воспринимаем свой голос напрямую — через ткани головы, которые усиливают низкие частоты. Запись же поступает лишь извне. Ну как? Много нашли ошибок? А вот при первых демонстрациях аппарат Эдисона порой встречали в штыки. Когда физик Теодор дю Монсель демонстрировал фонограф на заседании Французской академии наук 11 марта 1878 года, возмущённый академик Буйо вскочил и закричал: — Негодяй! Плут! Вы думаете, что мы позволим чревовещателю нас надувать? Разве возможно допустить, что презренный металл в состоянии воспроизвести благородный голос человека! Почтенного академика не убедили никакие заключения экспертов. В России дело зашло ещё дальше. Едва владелец первого в России фонографа решился продемонстрировать своё приобретение публично, как был арестован и приговорён к трём месяцам тюрьмы и крупному денежному штрафу за «сокрытие таинственного зверя». Конечно, и в России не все были так суровы. Журнал «Нива» писал уже в январе 1878 года: «Это изобретение делает эпоху. Мы видим, что человек взошёл теперь на такую ступень власти над явлениями, на которой он по произволу может в любое время воплощать звуки языка в плоть и кровь». Подарок Льву Толстому С Россией связана и другая любопытная страничка в истории фонографа. Перед 80-летием Льва Николаевича Толстого в Ясную Поляну пришла посылка с фонографическим аппаратом. К машине была прикреплена серебряная пластинка с гравировкой: «Подарок графу Льву Толстому от Томаса Эдисона». Толстой ответил письмом на английском языке (его оригинал хранится в музее Эдисона в городе Оранж): «Дорогой мистер Эдисон! Мой друг Чертков уже писал Вам по моему поручению и благодарил за фонограф, который Вы мне любезно предоставили. Не желая оказаться невежливым, посылаю Вам эти строки, чтобы повторить благодарность за Ваше дружеское отношение. Я пользуюсь Вашим фонографом для ответов на письма, и чем больше овладеваю им, тем больше убеждаюсь в его полезности». Эдисон отозвался незамедлительно. «Милостивый государь! — писал он. — Смею ли я просить Вас дать один или два сеанса для фонографа на французском или английском языке, лучше всего краткое обращение к народам всего мира, в котором была бы высказана какая-нибудь идея, двигающая человечество вперёд в моральном и социальном отношении. Вы имеете мировую известность, и я уверен, что Ваши слова будут выслушаны с жадным вниманием миллионами людей…».Толстой не отказал изобретателю в просьбе — это была запись публицистической статьи «Не могу молчать». Всего же до нас дошло более 20 фонографических записей голоса Толстого, некоторые появились ещё до его знакомства с Эдисоном. Там ответы его корреспондентам, чтение отрывка из произведения Гюго «Гражданская война» и по памяти собственного рассказа «Кающийся грешник». Диск против валика Однако техника не стоит на месте. У восковых валиков имелся один очень серьёзный недостаток — их нельзя было тиражировать. Преодолеть этот недостаток взялся американский инженер Эмиль Берлинер. Через 10 лет после изобретения фонографа он продемонстрировал аппарат, в котором звук записывался не на валики, а на диски, — граммофон. Эдисон встретил новинку ревниво. «У этой машины нет будущего», — заявил он. Неизвестно, думал ли он так на самом деле, или просто не хотел признать будущее за конкурирующими дисковыми аппаратами… На свои места всё расставила история. Надо сказать, что основания для подобных заявлений у Эдисона были. Граммофонные пластинки сильно шипели. Берлинер пробовал различные материалы — эбонит, гуттаперчу, металл. Помогало плохо. Наконец в 1896 году Берлинер применил шеллачную смолу. Шум немного снизился, но состязаться с мягким звучанием валика граммофоны не могли. В ответ на упрёки производители граммофонов отвечали так: «Во-первых, шум есть и у фонографа. Во-вторых, он зависит от состояния пластинок. И «в-третьих, к нему очень легко привыкнуть». Но привыкать не пришлось. Время сделало выбор в пользу дисков, а электроника окончательно решила вопрос. Уже с 50-х годов 20-го века виниловые пластинки воспроизводили диапазон частот от 20 до 20000 герц, а уровень шумов составлял лишь тысячные доли процента от мощности самого звука. Живое слово навсегда И всё же именно благодаря фонографу мы можем слышать сегодня голоса многих поэтов, писателей, артистов. В начале 20-х годов прошлого века профессор петроградского Института живого слова Сергей Игнатьевич Бернштейн основал курсы фонетики и ритмики поэтической речи. На занятиях он использовал фонограф. К нему приезжали поэты, которые читали стихи перед рупором. Профессору удалось записать голоса Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Сергея Есенина, Александра Блока, Андрея Белого. Владимир Маяковский дважды приезжал в институт Бернштейна из Москвы и записал девять фонографических валиков. Они охранились и позже были переизданы на долгоиграющей пластинке «У старого фонографа». Самый дорогой мозг в мире В 1889 году в Париже состоялась всемирная выставка. В числе экспонатов США демонстрировались фонографы 45 моделей. Приехал и Эдисон — это был его звёздный час. Инженер Эйфель дал в честь изобретателя банкет на вершине построенной им башни. Шарль Гуно сочинил в честь Эдисона торжественную кантату. Американского изобретателя приветствовал Луи Пастер. Газета «Нью-Йорк Таймс» писала: «Существует человеческий мозг, который представляет огромную ценность. Это мозг Томаса Эдисона. В деловом и промышленном мире его оценивают в 15 миллиардов долларов». А курс доллара тогда был ох какой высокий! P.S. Статья размещена с любезного разрешения редакции газеты/журнала ТАЙНЫ ХХ ВЕКА и опубликована под псевдонимом АНДРЕЙ ЗАЙЦЕВ
Группа поклонников творчества Андрея Быстрова
ФОНОГРАФ: КОНСЕРВИРОВАННЫЕ ГОЛОСА ЭПОХИ
odnoklassniki.ru/bystrov.a.m Официальным днём рождения фонографа считается 12 августа 1877 года.
А кто его изобрёл? Как кто, недоуменно воскликнет читатель, Эдисон, конечно, это каждому школьнику известно! Так-то оно так, и заслуг Эдисона в деле создания говорящей машины никто не умаляет. Даже первые коммерческие фонографы появились
на рынке под названием «эдифоны». Но в технике ничего не возникает на пустомместе, и порой путь от идеи до воплощения бывает сложным и тернистым.
Предшественники
30 апреля 1877 года порог Французской академии наук переступил молодой человек. Это был Шарль Кро — известный уже тогда физик, химик, музыкант,публицист и поэт, стихи которого высоко ценили Рембо и Верлен. Он вручил секретарю запечатанный пакет с надписью «Процесс записи и воспроизведения явлений,
воспринимаемых слухом» с настоятельной просьбой вскрыть его как можно скорее. Однако академики почему-то не торопились — возможно, не верили в перспективу. Пакет вскрыли лишь
3 декабря, когда время было безвозвратно упущено. Много позже, в 1920 году, академия как бы извинилась перед Кро, учредив премию его имени за лучшую звукозапись, но отцом фонографа учёный так и не стал. Был у Эдисона и другой предшественник — американский учёный Скотт. Он воплотил свою машину уже в металле, и называлась она «фонаутограф». Правда, Скотт предназначал свой аппарат не столько для звукозаписи, сколько дляизучения звуковых колебаний графическим способом, хотя основной принцип был тот же. Впрочем, и сам Эдисон никогда не настаивал на том, что «придумал что-то небывалое». «Я… не мог оставить в покое ни одной вещи, — признавался он, — даже если она была и так достаточно хороша. Прежде всего думал о том, как это усовершенствовать». Парадоксально, что первый фонограф собрал тоже не сам Эдисон, а механик Джон Крузи по его поручению и чертежам за скромный гонорар 18 долларов. Это произошло 12 августа 1877 года. Крузи не знал, для чего нужен аппарат, а когда
Эдисон объяснил ему, тот только рассмеялся, посчитав это полнейшей чепухой.
Кто вы, мистер Эдисон?
Томас Алва Эдисон был трудолюбивым самородком. Систематического образования ему получить не удалось, и недостаток знаний он восполнял самостоятельно. А на его книжной полке в соседстве с научными и техническими работами стояли Гюго, Толстой и Шекспир… Эдисон считал себя не только изобретателем,
но и бизнесменом, чем очень гордился. Но вот предпринимателем он был неважным. Например, однажды некая американская фирма предложила ему 100000 долларов за его патент. Эдисон согласился, но поставил условие, чтобы эти деньги выплачивались ему отдельными переводами в течение ряда лет. Фирма условие
приняла, поместила деньги в банк и аккуратно выплачивала изобретателю — согласно договору — проценты с этой суммы, которые как раз составляли размер условленного перевода. По истечении срока договора фирма забрала свои деньги из банка, таким образом, получив изобретение Эдисона даром!
Что такое фонограф
Сначала предоставим слово самому Эдисону. Вот как он рассказывал о возникновении идеи:
— Когда я ещё работал над улучшением телефона,
я запел над диафрагмой, к которой была припаяна стальная игла. Из-за дрожания пластинки игла уколола мне палец, и это заставило задуматься — если бы можно было записать эти колебания иглы, а потом снова провести иглой по такой записи, отчего бы пластинке не заговорить? В первом аппарате Эдисона звуковые колебания передавались тонкой стеклянной пластинке и при помощи острого штифта переносились на поверхность покрытого оловом (позже воском) вращающегося цилиндра. Если потом цилиндр вращать часовым механизмом или электродвигателем с той же скоростью, звуки будут воспроизводиться. Проще некуда, верно? А попробуйте-ка представить нашу теперешнюю жизнь без звукозаписи…
Эдисон получил на фонограф более 100 патентов. Он предполагал для своей машины несколько вариантов практического применения. Вот список, помещённый им в журнале North American Review в июне 1878 года. Мы приводим его с небольшими сокращениями. Во многом ли заблуждался изобретатель, предсказывая будущее звукозаписи? Итак, перечень Эдисона: запись писем и диктовка; говорящие книги для слепых; обучение красноречию; воспроизведение музыки; семейные записи; запись речей
политических деятелей; реклама и объявления; часы с голосом; обучающие записи; соединение с телефоном. Обычно мы не узнаем собственный записанный голос. Это происходит оттого, что мы частично воспринимаем свой голос напрямую — через ткани головы, которые усиливают низкие частоты. Запись же поступает лишь извне.
Ну как? Много нашли ошибок? А вот при первых демонстрациях аппарат Эдисона порой встречали в штыки. Когда физик Теодор дю Монсель демонстрировал фонограф на заседании Французской академии наук 11 марта 1878 года, возмущённый академик Буйо вскочил и закричал:
— Негодяй! Плут! Вы думаете, что мы позволим чревовещателю нас надувать? Разве возможно допустить, что презренный металл в
состоянии воспроизвести благородный голос человека!
Почтенного академика не убедили никакие заключения экспертов.
В России дело зашло ещё дальше. Едва владелец первого в России фонографа решился продемонстрировать своё приобретение публично, как был арестован и приговорён к трём месяцам тюрьмы и крупному денежному штрафу за «сокрытие таинственного зверя». Конечно, и в России не все были так суровы. Журнал «Нива» писал уже в январе 1878 года: «Это изобретение делает эпоху. Мы видим, что человек взошёл теперь на такую ступень власти над явлениями, на которой он по произволу может в любое время воплощать звуки языка в плоть и кровь».
Подарок Льву Толстому
С Россией связана и другая любопытная страничка в истории фонографа. Перед 80-летием Льва Николаевича Толстого в
Ясную Поляну пришла посылка с фонографическим аппаратом. К машине была прикреплена серебряная пластинка с гравировкой: «Подарок графу Льву Толстому от Томаса Эдисона». Толстой ответил письмом на английском языке (его оригинал хранится в музее Эдисона в городе Оранж): «Дорогой мистер Эдисон! Мой друг Чертков уже писал Вам по моему поручению и благодарил за фонограф, который Вы мне любезно предоставили. Не желая оказаться невежливым, посылаю Вам эти строки, чтобы повторить благодарность за Ваше дружеское отношение. Я пользуюсь Вашим
фонографом для ответов на письма, и чем больше овладеваю им, тем больше убеждаюсь в его полезности».
Эдисон отозвался незамедлительно. «Милостивый государь! — писал он. — Смею ли я просить Вас дать один
или два сеанса для фонографа на французском или английском языке, лучше всего краткое обращение к народам всего мира, в котором была бы высказана какая-нибудь идея, двигающая человечество вперёд в моральном и социальном отношении. Вы имеете мировую известность, и я уверен, что Ваши слова будут
выслушаны с жадным вниманием миллионами людей…».Толстой не отказал изобретателю в просьбе — это была запись публицистической статьи «Не могу молчать». Всего же до нас дошло более 20 фонографических записей голоса Толстого, некоторые появились ещё до его знакомства с Эдисоном. Там ответы его корреспондентам, чтение отрывка из произведения Гюго
«Гражданская война» и по памяти собственного рассказа «Кающийся грешник».
Диск против валика
Однако техника не стоит на месте. У восковых валиков имелся один очень серьёзный недостаток — их нельзя было тиражировать. Преодолеть этот недостаток взялся американский инженер Эмиль
Берлинер. Через 10 лет после изобретения фонографа он продемонстрировал аппарат, в котором звук записывался не на валики, а на диски, — граммофон. Эдисон встретил новинку ревниво. «У этой машины нет будущего», — заявил он. Неизвестно, думал ли он так на самом деле, или просто не хотел признать будущее за конкурирующими дисковыми аппаратами… На свои места
всё расставила история. Надо сказать, что основания для подобных заявлений у Эдисона были. Граммофонные пластинки сильно шипели. Берлинер пробовал различные материалы — эбонит,
гуттаперчу, металл. Помогало плохо. Наконец в 1896 году Берлинер применил шеллачную смолу. Шум немного снизился, но состязаться с мягким звучанием валика граммофоны не могли. В ответ на упрёки производители граммофонов отвечали так: «Во-первых, шум есть и у фонографа. Во-вторых, он зависит от состояния пластинок. И «в-третьих, к нему очень легко привыкнуть».
Но привыкать не пришлось. Время сделало выбор в пользу дисков, а электроника окончательно решила вопрос. Уже с 50-х годов 20-го века виниловые пластинки воспроизводили диапазон частот от 20 до 20000 герц, а уровень шумов составлял лишь тысячные доли процента от мощности самого звука.
Живое слово навсегда
И всё же именно благодаря фонографу мы можем слышать сегодня голоса многих поэтов, писателей, артистов. В начале 20-х годов прошлого века профессор петроградского Института живого слова Сергей Игнатьевич Бернштейн основал курсы фонетики и ритмики поэтической речи. На занятиях он использовал фонограф. К нему приезжали поэты, которые читали стихи перед рупором. Профессору удалось записать голоса Анны Ахматовой, Валерия Брюсова, Сергея Есенина, Александра Блока, Андрея Белого. Владимир Маяковский дважды приезжал в институт Бернштейна из Москвы и записал девять фонографических валиков. Они охранились и позже были переизданы на долгоиграющей пластинке «У старого фонографа».
Самый дорогой мозг в мире
В 1889 году в Париже состоялась всемирная выставка. В числе экспонатов США демонстрировались фонографы 45 моделей.
Приехал и Эдисон — это был его звёздный час. Инженер Эйфель дал в честь изобретателя банкет на вершине построенной им башни. Шарль Гуно сочинил в честь Эдисона торжественную кантату. Американского изобретателя приветствовал Луи Пастер. Газета «Нью-Йорк Таймс» писала: «Существует человеческий
мозг, который представляет огромную ценность. Это мозг Томаса Эдисона. В деловом и промышленном мире его оценивают в 15 миллиардов долларов». А курс доллара тогда был ох какой высокий!
P.S. Статья размещена с любезного разрешения редакции газеты/журнала ТАЙНЫ ХХ ВЕКА и опубликована под псевдонимом АНДРЕЙ ЗАЙЦЕВ