Читаем «Энеиду» и «Илиаду» и размышляем, о чём могут рассказать щиты Ахиллеса и Энея. Каждый человек, подходя к зеркалу, видит себя, рассматривает свои черты. Гладкая плоская поверхность, отражающая свет, который попадает к нам на сетчатку, помогает увидеть и интерпретировать реальность. Но зеркало можно развернуть от себя к миру. Тогда о нас будут рассказывать не мешки под глазами, не морщинки возле уголков глаз, не родинки и веснушки, а окружающий мир. Если бы я повернула такое гипотетическое зеркало в своей комнате, оно отразило бы запотевшее окно, укулеле, лежащую на столе, аквариум… Если бы мне пришло в голову выйти с этим зеркалом на улицу, оно бы отражало туристический город блестяще выстроенных и отреставрированных фасадов и тёмных, тихих колодцев, в которые многим страшно заходить ночью. Спешу заметить, что мне идея о прогулке с зеркалом в руках никогда не приходила. А Гомеру пришла. А потом пришла и Вергилию. Поэты описали два разных щита, превратили их в зеркала и описали мир, который в них отразился. Миры получились необъятные и удивительные, ведь зеркала Гомера и Вергилия — не просто гладкие поверхности, точно отражающие всё согласно законам физики. Это зеркала, работающие по другим законам. Они показывают ровно то, что хотят поэты. Давайте попробуем заглянуть в два разных мира, отражённых в щитах из «Илиады» и «Энеиды», чтобы разобраться, какой задаче служит использованный авторами художественный приём. Щит Ахиллеса: мир народа Первый щит-зеркало, о котором пойдёт речь, принадлежал Ахиллесу. Главному герою «Илиады» не пристало иметь обычный, ничем не отличающийся от вооружения рядового солдата щит. Поэтому защита Ахилла была сделана Гефестом, богом огня и покровителем кузнечного ремесла. "Так изукрашенно выделав щит и огромный и крепкий, сделал Гефест и броню, светлее, чем огненный пламень." Гомер Кажется, что Гефест, украшая щит Ахилла, не просто создаёт военное орудие для защиты, а ткёт волшебный бескрайний ковер, изображения на котором тут же оживают и образуют танец жизни. Словосочетание «танец жизни» кажется уместным не только из-за того, что это красивая метафора. Подобно тому, как у каждого мастерски продуманного танца есть своя характерная хореография, так и у изображённого на щите Ахилла мира есть особая динамичная круговая композиция, хоровод сцен из жизни. Аналогия с хороводом становится ещё более подходящей, если вспомнить, что это танец народный, массовый и обрядный. События, выкованные Гефестом, полностью отвечают этому описанию. Щит Ахиллеса. Гомер описывает два города. В одном из них перед читателем предстают свадьба, народные гуляния, шумные толпы, собравшиеся на рынке. Здесь же нужно отметить, что зеркало-щит Гомера отражает ещё и звуки: при чтении почти отчётливо слышишь крики, песни, громкие разговоры и споры. Во втором городе разворачиваются драматичные военные события. Он окружён войсками двух разных народов, но не сдаётся. Примечательно, что среди тех, кто участвует в противостоянии, встречаются боги, в частности, Арес и Афина Паллада. Сам Гомер называет их «соглядатаями», подчёркивая разрыв между ними и людьми: «Всем отличны они; человеки далёко их ниже». Здесь же, на поле сражения, встречаются и аллегорические фигуры — Злоба, Смута и Смерть. Гомер делает участниками кровавой схватки как человеческие силы, так и сверхъестественные. Ещё одна интерпретация щита Ахиллеса. Далее читателя ещё глубже погружают в красочный мир, который нашёл отражение в щите Ахилла. Здесь и пашня, которую обрабатывают землепашцы, и виноградные сады, и пастырь, и стадо волов, и нападающие на них львы. Заканчивается всё упоминанием хоровода, который напоминает саму композицию описания Гомера. Массовость событий, упоминание деталей быта, традиций, уклада... Мир Гомера — это мир народа. Он пёстрый, разнообразный и охватывает всё, во что вовлечены люди. Он звучит песнями на свадьбе, криками и спорами на рынке, журчащей водой Океана, звоном оружия схлестнувшихся армий, «звонкорокочущей» лирой. Он пахнет крепким вином, кровью убитых солдат и полевыми цветами. Нельзя не отметить художественную выразительность речи Гомера, которая изобилует характерными для него составными прилагательными: ясноречивый, звонкоголосый, глубобраздный, густогривый, прекрасноволосый и другие. Украшающие текст эпитеты делают ярче мир, созданный Гефестом на щите Ахилла. Щит Энея: мир империи Читая о создании второго щита в «Энеиде» Вергилия, я смотрела на него сквозь призму впечатлений от щита Ахиллеса. Тем более что римский поэт целенаправленно взял уже существующий художественный приём из «Илиады», а потому описывал свой мир под впечатлением от мира гомеровского. И героя своего, Энея, Вергилий создавал, желая, чтобы тот тот не уступал в бесстрашии и благородстве Ахиллу, а в отважности и хитрости — Одиссею. Щит и отражённый в нем мир в «Энеиде» — другие. Однако это не значит, что они не имеют ничего общего со щитом и миром Гомера. Подобно тому, как щит Ахиллеса создавался Гефестом (богом огня и создателем молний Зевса), щит Энея был сотворён Вулканом, который является древнеримской аналогией бога Гефеста, наделённого такими же силами. Щит Энея, как и щит Ахилла, вмещает в себя целый пространственно-временной континуум. Но всё-таки он имеет отличия. Щит Энея. Композиция, организующая целостность на щите Ахиллеса — круговая. А вот сцены, представленные перед нами на щите Энея, расположены линейно, в хронологическом порядке. В описании щита из «Энеиды» читателю сначала предстаёт волчица, которая, согласно преданию, вскормила двух братьев, Ромула и Рема, легендарных основателей города Рим. А заканчивается перечисление событий, способствующих становлению и укреплению Рима, перечислением тех, кого сразил и покорил Цезарь. "Вот волчица лежит в зеленой Марса пещере; Щенная; возле сосцов у нее играют без страха мальчики — два близнеца... " Вергилий «Италийцев и римлян деянья», выкованные на щите, до того холодны и «тверды» по сравнению со сценами на щите Ахилла, что, проводя аналогию всё с теми же танцами и музыкой, хочется добавить — эти события словно на параде шествуют под марш, заданный Вергилием. В мире, отражённом щитом Ахилла, в сражениях между народами фигурировали боги. То же читатель может увидеть и в мире, представленном Вергилием. Отличие я нахожу в том, что боги в мире Гомера занимали позицию наблюдателей, а противостояние разных войск не сводилось к войне «своих» и «чужих». А в мире Вергилия боги не просто присутствуют, они наравне с людьми воют между собой: римские против египетских. Они здесь такие же солдаты двух разных армий, наделённые невероятной силой. Конечно же, римские боги оказываются сильнее. "Аполлон Актийский сгибает лук свой, и в страхе пред ним обращается в бегство Египет." Вергилий Язык Вергилия кажется мне менее образным, но поэт, в отличие от Гомера, используя выражения «здесь же», «рядом виден», «вот и», создаёт невиданную плотность событий и эффект присутствия. Если в мире Гомера читатели — отдалённые зрители, то в мире Вергилия они если не принявшие сторону Рима участники, то, как минимум, непосредственные наблюдатели. Похищение сабинянок, царей и полководцев, заговор Катилины, битва при Акциуме и бесконечное множество завоёванных народов… Зеркало-щит Вергилия отражает «славу потомков». Главное различие двух щитов-зеркал кроется в том, что они изначально подчинены разным законам отражения. Щит Ахиллеса не показывает нам определённых знатных и прославленных лиц с громкими именами, не несёт в себе пророчеств и транслирует настоящее. Это пёстрый хоровод народа, его традиций, занятий и быта. Щит Энея — предвзято созданное отображение великих правителей и великих побед Рима. Концепция «Мир — Рим» у Вергилия достигает своего апогея. Щит открывает будущее Энею, но, на самом же деле, показывает читателю перекованное Вергилием прошлое — историю о величии Рима. Вселенная со щита Ахилла не имеет границ. Она простирается туда, куда пойдёт народ. Мир, отражённый на щите Энея, также не имеет границ. Он будет простираться везде, куда пойдёт император.
ДАВАЙТЕ ПОЧИТАЕМ!
ЭКИЙ ПРИЧУДЛИВЫЙ У ВАС ЩИТ !
Читаем «Энеиду» и «Илиаду» и размышляем, о чём могут рассказать щиты Ахиллеса и Энея.
Каждый человек, подходя к зеркалу, видит себя, рассматривает свои черты. Гладкая плоская поверхность, отражающая свет, который попадает к нам на сетчатку, помогает увидеть и интерпретировать реальность.
Но зеркало можно развернуть от себя к миру. Тогда о нас будут рассказывать не мешки под глазами, не морщинки возле уголков глаз, не родинки и веснушки, а окружающий мир. Если бы я повернула такое гипотетическое зеркало в своей комнате, оно отразило бы запотевшее окно, укулеле, лежащую на столе, аквариум… Если бы мне пришло в голову выйти с этим зеркалом на улицу, оно бы отражало туристический город блестяще выстроенных и отреставрированных фасадов и тёмных, тихих колодцев, в которые многим страшно заходить ночью.
Спешу заметить, что мне идея о прогулке с зеркалом в руках никогда не приходила. А Гомеру пришла. А потом пришла и Вергилию.
Поэты описали два разных щита, превратили их в зеркала и описали мир, который в них отразился. Миры получились необъятные и удивительные, ведь зеркала Гомера и Вергилия — не просто гладкие поверхности, точно отражающие всё согласно законам физики. Это зеркала, работающие по другим законам. Они показывают ровно то, что хотят поэты.
Давайте попробуем заглянуть в два разных мира, отражённых в щитах из «Илиады» и «Энеиды», чтобы разобраться, какой задаче служит использованный авторами художественный приём.
Щит Ахиллеса: мир народа
Первый щит-зеркало, о котором пойдёт речь, принадлежал Ахиллесу. Главному герою «Илиады» не пристало иметь обычный, ничем не отличающийся от вооружения рядового солдата щит. Поэтому защита Ахилла была сделана Гефестом, богом огня и покровителем кузнечного ремесла.
"Так изукрашенно выделав щит и огромный и крепкий, сделал Гефест и броню, светлее, чем огненный пламень."
Гомер
Кажется, что Гефест, украшая щит Ахилла, не просто создаёт военное орудие для защиты, а ткёт волшебный бескрайний ковер, изображения на котором тут же оживают и образуют танец жизни. Словосочетание «танец жизни» кажется уместным не только из-за того, что это красивая метафора. Подобно тому, как у каждого мастерски продуманного танца есть своя характерная хореография, так и у изображённого на щите Ахилла мира есть особая динамичная круговая композиция, хоровод сцен из жизни.
Аналогия с хороводом становится ещё более подходящей, если вспомнить, что это танец народный, массовый и обрядный. События, выкованные Гефестом, полностью отвечают этому описанию.
Щит Ахиллеса.
Гомер описывает два города.
В одном из них перед читателем предстают свадьба, народные гуляния, шумные толпы, собравшиеся на рынке. Здесь же нужно отметить, что зеркало-щит Гомера отражает ещё и звуки: при чтении почти отчётливо слышишь крики, песни, громкие разговоры и споры.
Во втором городе разворачиваются драматичные военные события.
Он окружён войсками двух разных народов, но не сдаётся.
Примечательно, что среди тех, кто участвует в противостоянии, встречаются боги, в частности, Арес и Афина Паллада. Сам Гомер называет их «соглядатаями», подчёркивая разрыв между ними и людьми: «Всем отличны они; человеки далёко их ниже». Здесь же, на поле сражения, встречаются и аллегорические фигуры — Злоба, Смута и Смерть. Гомер делает участниками кровавой схватки как человеческие силы, так и сверхъестественные.
Ещё одна интерпретация щита Ахиллеса.
Далее читателя ещё глубже погружают в красочный мир, который нашёл отражение в щите Ахилла. Здесь и пашня, которую обрабатывают землепашцы, и виноградные сады, и пастырь, и стадо волов, и нападающие на них львы. Заканчивается всё упоминанием хоровода, который напоминает саму композицию описания Гомера.
Массовость событий, упоминание деталей быта, традиций, уклада... Мир Гомера — это мир народа. Он пёстрый, разнообразный и охватывает всё, во что вовлечены люди. Он звучит песнями на свадьбе, криками и спорами на рынке, журчащей водой Океана, звоном оружия схлестнувшихся армий, «звонкорокочущей» лирой. Он пахнет крепким вином, кровью убитых солдат и полевыми цветами.
Нельзя не отметить художественную выразительность речи Гомера, которая изобилует характерными для него составными прилагательными: ясноречивый, звонкоголосый, глубобраздный, густогривый, прекрасноволосый и другие. Украшающие текст эпитеты делают ярче мир, созданный Гефестом на щите Ахилла.
Щит Энея: мир империи
Читая о создании второго щита в «Энеиде» Вергилия, я смотрела на него сквозь призму впечатлений от щита Ахиллеса. Тем более что римский поэт целенаправленно взял уже существующий художественный приём из «Илиады», а потому описывал свой мир под впечатлением от мира гомеровского. И героя своего, Энея, Вергилий создавал, желая, чтобы тот тот не уступал в бесстрашии и благородстве Ахиллу, а в отважности и хитрости — Одиссею.
Щит и отражённый в нем мир в «Энеиде» — другие. Однако это не значит, что они не имеют ничего общего со щитом и миром Гомера. Подобно тому, как щит Ахиллеса создавался Гефестом (богом огня и создателем молний Зевса), щит Энея был сотворён Вулканом, который является древнеримской аналогией бога Гефеста, наделённого такими же силами. Щит Энея, как и щит Ахилла, вмещает в себя целый пространственно-временной континуум. Но всё-таки он имеет отличия.
Щит Энея.
Композиция, организующая целостность на щите Ахиллеса — круговая. А вот сцены, представленные перед нами на щите Энея, расположены линейно, в хронологическом порядке. В описании щита из «Энеиды» читателю сначала предстаёт волчица, которая, согласно преданию, вскормила двух братьев, Ромула и Рема, легендарных основателей города Рим. А заканчивается перечисление событий, способствующих становлению и укреплению Рима, перечислением тех, кого сразил и покорил Цезарь.
"Вот волчица лежит в зеленой Марса пещере; Щенная; возле сосцов у нее играют без страха мальчики — два близнеца... "
Вергилий
«Италийцев и римлян деянья», выкованные на щите, до того холодны и «тверды» по сравнению со сценами на щите Ахилла, что, проводя аналогию всё с теми же танцами и музыкой, хочется добавить — эти события словно на параде шествуют под марш, заданный Вергилием.
В мире, отражённом щитом Ахилла, в сражениях между народами фигурировали боги. То же читатель может увидеть и в мире, представленном Вергилием. Отличие я нахожу в том, что боги в мире Гомера занимали позицию наблюдателей, а противостояние разных войск не сводилось к войне «своих» и «чужих». А в мире Вергилия боги не просто присутствуют, они наравне с людьми воют между собой: римские против египетских. Они здесь такие же солдаты двух разных армий, наделённые невероятной силой. Конечно же, римские боги оказываются сильнее.
"Аполлон Актийский сгибает лук свой, и в страхе пред ним обращается в бегство Египет."
Вергилий
Язык Вергилия кажется мне менее образным, но поэт, в отличие от Гомера, используя выражения «здесь же», «рядом виден», «вот и», создаёт невиданную плотность событий и эффект присутствия. Если в мире Гомера читатели — отдалённые зрители, то в мире Вергилия они если не принявшие сторону Рима участники, то, как минимум, непосредственные наблюдатели.
Похищение сабинянок, царей и полководцев, заговор Катилины, битва при Акциуме и бесконечное множество завоёванных народов… Зеркало-щит Вергилия отражает «славу потомков».
Главное различие двух щитов-зеркал кроется в том, что они изначально подчинены разным законам отражения.
Щит Ахиллеса не показывает нам определённых знатных и прославленных лиц с громкими именами, не несёт в себе пророчеств и транслирует настоящее. Это пёстрый хоровод народа, его традиций, занятий и быта.
Щит Энея — предвзято созданное отображение великих правителей и великих побед Рима. Концепция «Мир — Рим» у Вергилия достигает своего апогея. Щит открывает будущее Энею, но, на самом же деле, показывает читателю перекованное Вергилием прошлое — историю о величии Рима.
Вселенная со щита Ахилла не имеет границ. Она простирается туда, куда пойдёт народ. Мир, отражённый на щите Энея, также не имеет границ. Он будет простираться везде, куда пойдёт император.