Малохольный.

Сергуню, за глаза, деревенские малохольным называют. Живет рыбалкой и собирательством. Нет ему ни казенной работы, ни милости. Пока тянул, нужен был государству, а как здоровьем оскудел, так и отправили его восвояси, мол, живи, как хошь, а нас не трожь. Инвалидские выходить, тоже, здоровье и терпение нужно. А где их взять, если нет? И на пенсию по возрасту рассчитывать не приходится. Может от того и философствовать начал:
"Солнце спешит к закату. Небо, как весной, молочно-бирюзовое, бездонное; это после грозы. Листья, полированные дождем, лаковой стороной к свету выставились: "На" - мол: "Ласкай нас светом своим и теплом", помахивают ему сочной зеленью будто соглашаются с чем. Солнце это видит и еще пуще на деревья да на дома светит.
А где-то сейчас купола с крестами золотом горят и в воде облака отражаются. Церковки да хатки беленые, как с картин, смотрят глазами вечности на рабочий люд. Еще месяцок, а там пора сенокосов, солений, варений. Слава Богу, земля своих детей не забывает, если они сами не бросают ее. Сливы в саду уже синие-синие; абрикосы, что бархатные солнышки. Хорошо-то как! Хочешь, с ветки ешь, хочешь конфетюр готовь и гостей на пробу зови. Вода в колодезе студеная, пьешь ее и сил прибавляется; чувствуешь, что вот-вот горы будешь руками двигать, дома, как пешки на доске, местами переставлять. Аисты, вон, на соседской крыше гнезо без спросу соорудили. Пусть живут. Дедко Ефим добрый. Всем под солнцем места хватит. Мужики у лодок кучкуются, собака у ног хозяина трётся, боится из виду упустить. А солнце золотит все, аж, кажется, воздух светится. Тимофей Варькин каждый вечер из леса уставший идет с полными лукошками грибов и ягод. И поди, скажи городским, что жизнь не в ресторанах и офисах, а на земле, не поймут, посмеются.
Видел, у Сан Саныча по двору лебедь важно выхаживает? На рыбалке его нашел, с поврежденным крылом. Сильно старался птицу выходить да накормить. Как теперь эка туша на крыло встанет? Вон, глядите-ка, ходит он за хозяином по пятам. Если Сан Саныч долго из дому не показывается, подопечный начинает голосить. Зовет, надо полагать, а, может, есть хочет. Сан Саныч к нему со всем уважением, то есть с рыбкой. Какую мелочь поймает, все лебедю отдаст. Во как! У доброго хозяина всего в досталь.
А перцы у бабы Даши в этот год какие уродились! При таком изобилии пора уже продавать. Трудится человек в свои восемьдесят. Дети из города все наездами, некогда им деревенскую пыль топтать, а ей городского счастья не надь. С утра, как встанет, так до вечера то в огороде, то по двору работу находит. Говорит, что после смерти належаться успеет. Сил мало, так она свои яблоньки ковшечком из бочки поливает. Наташка-инвалид и та, то уток кормит, то траву серпом режет. А как устанет, сядет на завалинку на солнышке да коврики из тряпок крючком вяжет. Материя хлам, а красота получается. Губу прикусит и сидит, старается. Это вам не в интернете болтаться. Каждый день с пользой живет. Воспитали так. Микола стадо с пастбища гонит, песню орет: "Ой, хто пье, тому наливайте. Хто не пье, тому не давайте..." Бабы подтрунивают над ним, разбирая своих Милок и Зорек. А что ему! Разве в обиду сказано? Дома горячий борщ, жена-красавица все белье поперестирала, огород прополола, баньку затопила. Это там, в городах, люди в ванных плюхаются, а тут, банька по-белому, температура под девяносто, венички в предбаннике висят. Хочешь березовый, хочешь дубовый или можжевеловый и заходи хворь-тоску выпаривать да колодезьной водой обливаться. Потом уже, ввечеру, ежли кто в гости пожалует, можно вишневой наливочки грамм сто пропустить, не торопясь, друг друга послушать.
А город, он что может? Суета, на небо взглянуть или по душам поговорить некогда. Не то, что вспомнить, кто ты есть, человек; каково твое начало и каким конец будет. Все боятся, как бы их не обобрали, а сами уже давно обворованные ходят. У многих не то что здоровья, совести нет".
Вышемирская Ольга.