Она не знала стран и языков, С великими не состояла в связях. Среди людских пороков и грехов, Хотела жить, не прикасаясь к грязи. И путь ее, конечно, скорбным был, Хотя, возможно, Бог ее любил. Она не одинока, но одна; Легенда во завистливых языцех, Которым бы хотелось, чтоб до дна Она упала раненою птицей; Но жив Господь и сирот, и вдовиц. Зло злоречивых повергает ниц. Она жила, не глядя на чины, Не пресмыкаясь ради благ и злата И в простоте, не ведая вины, Без денег умудрялась жить богато. Кто думал, что богатство капитал, Тайком ее имущества лишал. Не ведали потомки содомлян, Что будет им за каждую утрату; Девятым валом крови океан Сломает киль пиратскому фрегату. Пучина примет тех, кто зла хотел И зло за зло достанется в удел. Вышемирская Ольга.
Городская баллада.
Она не знала стран и языков,
С великими не состояла в связях.
Среди людских пороков и грехов,
Хотела жить, не прикасаясь к грязи.
И путь ее, конечно, скорбным был,
Хотя, возможно, Бог ее любил.
Она не одинока, но одна;
Легенда во завистливых языцех,
Которым бы хотелось, чтоб до дна
Она упала раненою птицей;
Но жив Господь и сирот, и вдовиц.
Зло злоречивых повергает ниц.
Она жила, не глядя на чины,
Не пресмыкаясь ради благ и злата
И в простоте, не ведая вины,
Без денег умудрялась жить богато.
Кто думал, что богатство капитал,
Тайком ее имущества лишал.
Не ведали потомки содомлян,
Что будет им за каждую утрату;
Девятым валом крови океан
Сломает киль пиратскому фрегату.
Пучина примет тех, кто зла хотел
И зло за зло достанется в удел.
Вышемирская Ольга.