- 22 июн
- 4 фев
- 11 июн
«И ВООБЩЕ, Я НА ИСПОВЕДЬ ОПАЗДЫВАЮ…»
Поехала я в один монастырь на всенощную и на исповедь. Приехала к началу, но очень хотела есть. А там, недалёко от входа, монастырский ларёк с выпечкой, чаем-кофе и всякими другими вкусностями.
Заняла очередь, и когда она как раз подошла, передо мной влезает мужик.
«Я уже отстоял, брал только что, так что будьте добры и т.д.»
Отвратительный мужик! Бритоголовый, на понтах. Кошелёк толще моей сумки, куда помещается абсолютно все. Шлейф одеколона…
— Мне кофе! — Говорит. — Два!
— Растворимый? — Спрашивает продавщица.
— Мне натуральный и самый лучший, — понтуется мужик.
А «бритый» ещё заказал каких-то пирогов, пирожных, ещё чего-то…
«Что, жена не может испечь, или любовница? — думала я про себя. — И вообще, я на исповедь опаздываю».
И бросаю на него такие взгляды, что он просто в пепел сгореть должен. Но на меня он даже внимания не обращал — не его полёта птица.
Наконец, он взял все, что ему надо, и вышел.
Пью чай, смотрю в окошко. И вижу, как этот наглый мужик свой «самый лучший натуральный кофе» бомжам отдает.
Они там невдалеке расположились. И пироги свои с пирожными.
Я аж поперхнулась. Не выдержала, подошла к ним.
— Это вы для них все покупали?
— Да! У меня сегодня день рождения. Угощаю вот.
Принюхалась — вроде трезвый.
— Поздравляю! Можно я тут постою с вами? (Интересно же).
— Постойте, конечно.
Уши навострила, а он бомжиков расспрашивает, что с ними случилось и т.д.
Подтянулись к нашей «компании» две церковные старушки. Тоже в монастырь шли. И стали бомжикам говорить, что, типа, так жить нельзя, надо работать. Ну и я поддакиваю…
А мужик этот, пока мы проповедовали, штанину одному бомжу поднял, а нога вся гнилая, вонючая. Он её ощупывает. Прямо голыми руками. Я аж не выдержала:
— Вы не боитесь?
— Я же ВРАЧ, — говорит.
Осмотрел, написал на бумажке какое-то лекарство и денег бомжу дал на него.
Смотрю я на дядьку, а ведь нормальный мужик. Глаза добрые. А чего я про него только не подумала.
А бомжи — довольные. Пирожные с кофе лопают….
И поплелась я на свою исповедь. Только толку-то…
Елена Кучеренко
Другие рассказы в телеграмм канале https://t.me/divoprav - 3 фев
☦Святой и ворон: непридуманные истории.
Эта история случилась с преподобным Кукшей Одесским (1875–1964). Служение святого нашей Церкви проходило в известных обителях, в Киево-Печерской и Почаевской лаврах, и выпало на самые тяжелые для верующих годы 20 века. В 1938 году преподобный был арестован, отправлен в лагерь. Там-то и произошел этот случай.
Итак, 1938 год, Соликамский лагерь. Преподобному Кукше Одесскому — 63 года.
«Служитель культа» брошен в лагерь на пять лет. Работает на лесоповале по 14 часов в сутки. И вот — Пасха. Кукша бредет по зоне. От слабости и голода его качает ветром. За колючей проволокой из кухни в столовую ходят повара. На головах у них — противни с пирогами для охранников. В небе над ними кружат вороны. Запах дурманит. Есть хочется нестерпимо!
Заключенный поднимает голову:
— Ворон, ворон, ты питал пророка Илию в пустыне, принеси и мне кусочек пирога!..
Вдруг наверху:
— Кар-р-р! — и... к ногам батюшки вдруг падает пирог!
Ворон стащил его с противня у повара!
Кукша поднимает пирог со снега и со слезами благодарит Бога...
***
После лагеря преподобный еще долгое время мотался по ссылкам. Потом вернулся в Киев. Служил в Почаевской лавре, в монастыре в селе Крещатик, в Успенском монастыре в Одессе... Скончался в 1964 году. Почитание преподобного Кукши началось сразу после его кончины.
✏ ХАРПАЛЕВА НАТАЛЬЯ #православие
_______ - 20 мар
☦ Как по молитвам Оптинских мучеников в Китае за одну ночь построили храм.
Паломница из Сочи Людмила Лучко попросила записать следующее:
— Моя сестра умирала от почечной недостаточности. То есть мы прошли все мыслимые и немыслимые курсы лечения, сестра подолгу лежала в больнице, подключённая к аппарату «Искусственная почка», пока врачи не вынесли приговор: «Если не сделать срочно пересадку почек, ваша сестра умрёт».
Продали мы квартиру наших покойных родителей и обнаружили — денег на операцию в Америке или в Европе нам не хватает. И тогда врачи подсказали нам самый дешёвый вариант — надо лететь в Китай, тем более что по китайским законам для трансплантации используют органы казнённых преступников, а стало быть, операцию сделают быстро.
Прилетели мы в Пекин, оплатили операцию, в клинике сказали: «Ждите!» И потянулись даже не дни, а месяцы ожидания. К сожалению, мы в такой спешке улетали в Китай, что я не взяла из дома ни одной иконы. У меня была с собой только книга «Пасха красная», читаная и перечитаная уже настолько, что иеромонах Василий, инок Ферапонт, инок Трофим стали для меня родными людьми, и я постоянно просила их о помощи. Чтобы не молиться перед пустой стеной, я поставила в иконный угол «Пасху красную» — не икона, конечно, но всё же на обложке — Ангелы и пресветлые лики мучеников, пострадавших за Господа нашего Иисуса Христа. И если кто-то осудит меня за такую «икону», то могу сказать одно — не дай Бог кому-то пережить такой духовный голод, какой мы пережили за шесть месяцев жизни в стране драконов.
Сначала я даже не поверила, что в огромном Пекине и во всём Китае нет ни одной православной церкви. Говорят, они позже появились. А тогда, как рассказали мне, последнего китайского православного священника отца Григория Чжу похоронили на кладбище мирским чином, ибо власти запретили пригласить на отпевание православного иерея из России.
Раньше я даже не представляла себе, как тяжело бывает на душе, когда не ходишь в храм и месяцами не исповедуешься и не причащаешься. Дома рядом был батюшка, и хотя моя сестра, к сожалению, была неверующей, но батюшка умел уговорить её исповедаться, причаститься. А после причастия сестре становилось легче, и она уже хотя бы изредка, но добровольно читала молитвы. В Китае исчезли даже эти слабые ростки веры, а Великим постом сестра пошла вразнос. Особенно её почему-то раздражало, что я обращаюсь за помощью к тричисленным Оптинским мученикам: «Да кто они такие? Нашла святых!» Ну, и так далее.
Я терпела, понимая, что моя сестрёнка в отчаянии: смерть при дверях, а в клинике уже полгода лишь обещают: «Ждите!» Живём мы между тем в убогой съёмной комнатушке, денег почти не осталось — всё уходит на медицинские услуги, и мы могли себе позволить питаться лишь самыми дешёвыми овощами.
В Страстную Пятницу сестра устроила мне скандал, потому что я расплакалась на молитве при мысли, что впервые за мою взрослую жизнь я не буду в церкви на Пасхальном богослужении и не услышу, как крестный ход со свечами многоголосо запоёт в ночи «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити». Не славить мне на Пасху Христа в церкви! И я уже в голос взывала к отцу Василию, иноку Трофиму и иноку Ферапонту: «Вы же всегда так любили Пасху! Сделайте хоть что-нибудь. Я не могу без храма в Пасхальную ночь!» А сестра насмешливо комментировала: «Сейчас они тебе за одну ночь построят церковь. А как же?!» И говорила такие обидные слова, от которых ещё больнее сжималось сердце.
Наплакалась я и повела сестру обедать в китайскую столовую. Посты я всегда держала строго, но тут по безденежью постилась и сестра, благо что в Китае много дешёвых и очень вкусных овощей. Вдруг подходит к нам одна женщина, сидевшая за соседним столиком:
— Вы русские?
— Да.
— Я смотрю, вы поститесь Великим постом. Вы православные?
— Конечно.
— А хотите попасть на Пасху в церковь?
— Как?!
А женщина тут же вручила нам с сестрой два пригласительных билета, рассказав, что в наше российское посольство приехал священник с антиминсом, и сейчас гараж посольства уже начали переоборудовать в походный храм.
— Всю ночь будем трудиться и встретим Пасху в церкви, — сказала наша новая знакомая.
Господи, помилуй! Что за чудо было это Пасхальное богослужение в посольском гараже! Я бывала в знаменитых соборах, встречала Пасху в монастырях, но такого духовного подъёма, как тогда в Китае, я ещё не встречала. Люди плакали от радости, обнимая друг друга, а после службы никак не могли разойтись. Мы снова и снова пели «Христос воскресе из мертвых» на многих языках мира — по-русски, по-китайски, по-английски, по-корейски, по-гречески, и ещё на каких-то незнакомых мне языках. Христа в том гараже, казалось, славил весь мир. И было точное чувство — Христос посреди нас. Был, есть и будет! Помню, я взглянула на счастливое лицо сестры и увидела, что она тоже плачет от радости.
Сразу после Пасхи сестру прооперировали, и выздоровела она легко и быстро. А та Пасхальная ночь настолько перевернула ей душу, что сестрёнка с тех пор прилепилась к Церкви и любит рассказывать знакомым о том, как по молитвам тричисленных Оптинских мучеников в Китае за одну ночь построили храм.
Другие истории в Телеграмм канале https://t.me/divoprav - 29 фев
Пешком, с иконой Богородицы в руках, прошла более четырёх тысяч верст
Прасковья Луполова пешком, с иконой Богородицы в руках, прошла более четырёх тысяч верст для того, чтобы вымолить у Царя прощение для своего отца. Лишь в России на целых сто лет забыли Прасковью, которую в Европе ласково называли «дочерью снегов». Но она вернулась - уже в бронзе.
В сибирском городе Ишиме, откуда Прасковья Луполова начала свой путь в Санкт-Петербург, ей поставили памятник рядом с храмом. На постаменте сделали надпись: «Прасковье Луполовой, явившей миру подвиг дочерней любви».
Прасковья родилась в 1784 году в семье Григория Луполова, участника штурма Измаила и Очакова. Он был гусарским офицером, дворянином из Малороссии. В 1789 году он был обвинён в покупке якобы ворованных лошадей для своего гусарского полка, лишен чинов и дворянства, его сослали в Ишим. В Сибирь переселилась и его жена с дочерью и прозябали там в нищете. Ещё в детстве дочь офицера дала обет: когда она вырастет, то подаст прошение Императору о помиловании отца.
Семья бедствовала, голодала, отец заболел - и тогда дочка в сентябре 1803 года, надеясь подать это прошение и смягчить участь отца, отправилась в дальний путь.
Девушка в 17 лет, с серебряным рублём, иконой Богородицы и родительским благословением, пошла пешком из Сибири в Петербург просить милости у Царя. Шла долгие четыре тысяч верст, побеждая страх, утешая себя словами: «Жив Бог, жива и душа моя!»
…В реальной истории Параши полно добрых чудес: пережидая буран в лесу, девушка чуть не замерзла в сугробе. Спас её проезжавший мимо ямщик - накинул на Парашу свой тулуп, а сам бежал рядом с санями, чтобы согреться. В пути странница находила приют у добрых людей, даже злодеи, решившие ограбить её, услышав рассказ об отце, разжалобились настолько, что сами дали денег.
Весной по реке девушка добралась до Вятки, едва не утонула, упав с лодки, потом пешком добрела до Казани, оттуда дошла до Москвы. А 5 августа 1804 года, пробыв в пути почти год, достигла столицы. Там, претерпев унижения и мытарства, в конце концов смогла попасть во дворец. Сначала рассказала о своей беде Императрице, а она помогла подать прошение Александру I.
Девушка тронула душу царя своими словами: «Родители всегда невиновны в глазах детей! Господь учит нас почитать родителей и не дело детей знать о грехах отцов». Император тут же начертал на прошении: «Помиловать!» – сказав, что отец, воспитавший такую дочь, достоин милости Божьей.
Государь назначил девушке огромную по тем временам пенсию из казны. О храброй красавице-сибирячке взахлёб писали газеты и журналы, она стала завидной невестой. Обласкана властью, богата, знаменита - даже по нынешним девичьим меркам это вершина счастья… Но выгодному замужеству и яркой жизни при царском дворе Прасковья предпочла монашество. Объяснила родителям, что ещё в пути дала обет принять постриг.
В ноябре 1809 года девушка скончалась в Десятинном монастыре в Великом Новгороде от чахотки - ей было всего 25 лет. Похоронили сибирячку в подвале храма обители, на надгробном камне вырезали её монашеское имя «Елизавета». Есть сведения, что на могилку Прасковьи спустя сто лет приходила Императрица Александра Федоровна, супруга последнего Императора Николая II и молилась ей, как святой.
Из тьмы забвения Парашу вернул к людям случай. Доцент Ишимского пединститута Татьяна Савченкова первой отыскала в архивах упоминания об этой девушке, нашла старинные книги и журналы, посвященные ей. И поразилась - оказалось, что Прасковья Луполова была звездой, которая вдохновила многих писателей и музыкантов Европы!
Православные истории в Телеграмм https://t.me/divoprav - 5 фев
ВРЕМЯ НА ПОКАЯНИЕ
На протяжении пятнадцати лет я служил в храме при городской клинической больнице. Треб очень много, и ни времени, ни сил мне не хватало. Однажды я, очень уставший, прихожу домой — сразу раздается телефонный звонок. Женщина в трубке начинает быстро рассказывать, плакать и уговаривать меня прийти, чтобы причастить ее родственницу. Она в коме, при смерти — цирроз печени. «Придите, причастите или пособоруйте, пожалуйста!» — так искренне, со слезами просила она.
— Хорошо, хорошо. Она ведь верующая?
— Нет, она не верующая.
— Как же мы ее причащать будем? Нельзя против воли…
— Так она ничего не понимает: в коме! — с невероятной простотой произносит она.
Женщина абсолютно искренне, не стыдясь и не утаивая, начинает рассказывать о злоключениях своей родственницы: «Она безбожница и пила всю жизнь, поэтому у нее и цирроз печени. Попов и Церковь материла, и вообще, если бы узнала, что я Вас зову, она бы… В общем, пользуемся случаем, батюшка, скорее, пока в сознание не пришла!»
Понимаю, что совершать таинство в данном случае нельзя, но ее умоляющие слова и горячая вера не дают мне покоя. Я соглашаюсь прийти, но плохо понимаю, что буду делать с такой болящей.
Я застал ее совсем одну, всеми оставленную. Врачи усердно занимались другими больными, но на нее никто не обращал внимания. Меня знали в реанимации, я служил там много лет, поэтому медсестра сразу поинтересовалась: «Батюшка, Вы к кому?» Когда я назвал имя, мне указали на ту самую кровать, добавив как-то равнодушно, что ей уже не помочь. У меня с собой был пузырек масла от лампадки со святого места. Соборовать я ее не могу: это все-таки таинство, а она неверующая, хоть в детстве и была крещена. Ну, помажу маслицем. Прочитал в требнике молитву за болящего, перекрестил, помазал и ушел.
На следующий день мне снова звонит эта женщина. Благодарит меня, и я слышу по голосу, что она очень спокойна. Думаю: «Умерла, наверное. Сейчас, скорее всего, попросит отпеть». Но разговор повернулся самым неожиданным для меня образом.
— Вы не могли бы прийти, чтобы причастить ее? Она в сознание пришла и попросила, чтобы к ней привели священника: хочет покаяться.
Я был в полном изумлении.
— Она в реанимации сейчас?
— Нет, ее в общую палату перевели.
Я пришел. Можно представить, как сильно я был потрясен, когда увидел ее, вчерашнюю больную без шанса на выздоровление, стоящей передо мной в коридоре. Она дружелюбно поздоровалась и сказала, что именно меня и ждет. Потом начала рассказывать, что, когда пришла в себя, то узнала от врачей о моем недавнем визите. Тогда же попросила позвать меня, чтобы поговорить и, если можно, причаститься. Я исповедовал ее, и это было удивительно искреннее раскаяние запутавшегося в жизни человека.
Через неделю я вернулся к ней снова. Она еще раз причастилась, а потом ее выписали. Женщина, позвонившая мне с просьбой помочь, потом рассказывала: ее родственница год ходила в храм, читала Евангелие, болела, конечно, но часто причащалась и неустанно молилась. Цирроз печени никуда не делся, но Господь дал ей годовую отсрочку — время на покаяние. Они жили в другом районе, далеко, поэтому после трех встреч в больнице я больше не получал о ней никаких известий… до дня, когда меня попросили ее отпеть.
Такие истории — большое утешение для тех, кто отчаялся привести к Богу близкого человека. Признаюсь, во мне было не так много веры в исцеление болящей, когда я пришел к ней с маслицем. Но, возможно, именно вера ее родственницы — простой, искренней, по-детски наивной женщины — дала ей шанс на спасение. Вера без тысяч «но», которыми мы подчас только преграждаем путь к Господу.Автор: священник Алексей Батаганов.
-------------
Православные истории в Телеграмм https://t.me/divoprav