СТЕРЛИТАМАКСКАЯ ТРАГЕДИЯ.

1918 - 2018.
28 сентября 2018-го года исполнилось ровно 100 лет Стерлитамакской
трагедии.
В тот день в захваченном врагами Стерлитамаке произошло чудовищное преступление, которое по сей день остаётся наиболее страшным в истории города.
Те роковые события навсегда изменили Стерлитамак.
Их последствия определили жизнь моей семьи и мою жизнь в частности, вплоть до 1972-го года. Что же это было?
Итак, 12-го июля 1918-го года, солдаты Чешского легиона и разношерстное воинство Комуча (Комитет членов Учредительного собрания) внезапно напали на
Стерлитамак и заняли город. В самом городе их поддержали антисоветские
элементы и городское отребье.
Отступивший в с. Петровское Стерлитамакский отряд, 20-го июля прибыл в Белорецк и был включен в состав Белорецкого полка партизанской армии Блюхера. В составе этой армии стерлитамаковцы прошли от Белорецка до Кунгура.
Антисоветские отряды из числа местных жителей и части Стерлитамакского гарнизона «Народной армии» Комуча двигались по следам красных. В августе
1918-го они развернули наступление с юга на Усольскую Советскую Республику (центр – нас. пункт Богоявленский завод), захватили нас. пункты Буруновка, Петровское, Ирныкши, Шареево, вели бои за с. Зилим.
В Стерлитамаке и уезде тем временем начались массовые аресты советских
активистов.
БОГОЯВЛЕНСКИЙ ЗАВОД. ВОЗВРАЩЕНИЕ В СТЕРЛИТАМАК.
После эвакуации из Стерлитамака, семья Ивлевых: мать Любовь Александровна Ивлева; дочери Августа (19 лет), Антонина (12 лет) и Клавдия (9 лет), а также находящиеся под их опекой дети героя революции П. П. Шепелюка: сын Валентин (11 лет), сын Анатолий (8 лет), дочь Нина (4 года), передвигалась в обозе боевых отрядов, которые стали частью партизанской армии Блюхера.
В нас. пункте Богоявленский завод (ныне Красноусольское) семья разделилась. Августа Ивлева с командиром Трофимом Уткиным пошли к местному директору народного училища К. Д. Шишову и объявили ему, что дети остаются на его попечении, под его личную ответственность. Сыновей Шепелюка, Валентина и Анатолия, Августа забрала с собой. Она стала полноценным бойцом партизанской армии Блюхера, прошла весь знаменитый рейд и вышла замуж за фельдшера отряда Н. В. Воскресенского (фамилию отца сохранила). Была на фронте до самого окончания гражданской войны. Вернувшись в Стерлитамак, работала в детских учреждениях. Упокоилась в 1939-м году.
Воспоминания Августы Ивлевой есть в Центральном Государственном историческом архиве РБ (Уфа), Фонд Р-713. Личные дела красноармейцев-блюхеровцев.
К. Д. Шишов был человеком порядочным и благоразумным. Беженцев он не обидел, хотя и не совсем бескорыстно. Барыня Бронислава Яковлевна Шишова, дама дородная и с причудами, большая любительница котов и кошек (которые у неё жили гораздо сытнее и устроенее, чем многие их соседи), с большим трудом засыпала. Она заставляла Любовь Александровну перед сном рассказывать ей сказки и чесать пятки, без этого ей не засыпалось. Всё это происходило на территории только что провозглашённой Усольской Советской Республики. Такой был очень интересный, но короткий период народной демократии, когда любая деревня могла установить полную независимость от центральной власти.
Уже в Богоявленском Ивлевы узнали, что глава семьи, Александр Александрович Ивлев, томится в тюрьме. Любовь Ивлева решила вернуться в город, чтобы быть рядом с мужем.
С точки зрения наших современников, это решение может показаться необдуманным, ведь в этом случае вся семья могла оказаться в руках врагов (как оно и случилось).
Нужно помнить, что, во-первых, для стерлитамаковцев это было самое начало гражданской войны, до сих пор они ещё не сталкивались с актами массового террора и питали большие надежды, что чехи, «цивилизованные европейцы», недавние союзники русских на полях Первой мiровой, не будут воевать с женщинами и детьми.
Во-вторых, стерлитамакский ревком и совнарком были законной властью и никаких уголовных преступлений не совершали, никакого «красного террора» при них не было. Ни один человек в Стерлитамаке при ревкоме расстрелян не был. Все купцы, заводчики и прочие «буржуи» со своими семьями жили в Стерлитамаке при советской власти безопасно, до июля 1918-го, правда платили контрибуции, делились богачеством. Такие были формы налогообложения, установленные центральным правительством.
Все храмы и мечети были открыты, священнослужители работали без всяких ограничений. Офицеры бывшей императорской армии, члены партии кадетов, правые эсеры, не скрывались. Никаких погромов, поджогов и прочих массовых бесчинств в городе не было. Члены ревкома были людьми невоенными, ходили без оружия, телохранителей у них не было. Ничьих домов, квартир лично для себя ревкомовцы не занимали, чужое имущество не присваивали.
Некоторых журналисты и даже историки, в последние годы, подстраиваясь под господствующую либеральную модель, начали формировать мнение, что, якобы, белый террор был ответом на красный террор. В случае Стерлитамака это не соотвествует истине.
Конкретно мой прадед, Александр Александрович Ивлев, был народным комиссаром социального обеспечения, человеком сугубо штатским, уже давно не молодым.
Любовь Александровна Ивлева была из числа тех русских женщин, которые остаются с мужем до конца, несмотря ни на что. Сильная духом.
На повозке с кучером, предоставленной Шишовым, Любовь Александровна с дочерьми вернулись домой.
БЕСЧИНСТВА В СТЕРЛИТАМАКЕ.
В Стерлитамаке Любовь Александровну и среднюю дочь Тоню (будущую мою бабушку) тут же арестовали и бросили в узилище, устроенное в Народном доме (бывшее здание городской думы), что стоял на ул. Соборной (ныне Садовой).
Любовь Александровну допрашивали, зверски избивали, выхлестнули нагайкой глаз. Выпытывали, где находятся сыновья Шепелюка, их обязательно хотели найти, чтобы убить.
Младшая дочь Клава (ей тогда было 9 лет) осталась ночью одна в нашем родовом доме на ул. Набережной (ныне ул. Пушкина), с маленькой Ниночкой, дочкой Шепелюка. Электрического освещения тогда ещё не было, пользовались керосиновыми лампами и масляными светильниками. Спичек девочки не нашли и сидели в темноте. Всё ценное -- утварь, обстановка, мебелишка были конфискованы или просто растащены. Еды никакой не было. Напуганные белым террором соседи помочь отказались, через закрытые ставни посоветовали девочкам убираться подобру-поздорову.
Испуганные, голодные девочки на следующее утро пошли к тогдашнему коменданту города Горбунову, за помощью. Тот распорядился отправить Ниночку в приют, а Клаву – в узилище, к матери.
Когда импровизированная каталажка в Народном доме окончательно переполнилась, начали выпускать женщин с детьми «под домашний арест». Перед самым бегством вражеских сил из Стерлитамака, специальная команда разыскивала Любовь Александровну с дочерьми, чтобы взять в заложники, но они успели спрятаться под Колояровскими банями, что были недалеко от нашего дома по ул. Набережная (Пушкина), недалеко от пересечения с ул. Соборной (Садовой).
В городской тюрьме, куда бросили членов ревкома, тем временем текла обыденная тюремная жизнь. Скудное питание, по воскресеньям передачи от родных. Время коротали игрой в шашки, шахматы, (фигуры лепили из плохо пропечённого черного хлеба), охотой на наглых крыс и чтением журналов и книг: Горького, Пушкина, Лермонтова, Некрасова и других). которые брали у священника тюремной церкви.
Александр Александрович Ивлев содержался в кандалах, как и многие другие ревкомовцы. Проявил стойкость на допросах и пытках, подбадривал других заключённых, смерть встретил достойно, как мужчина.
По воскресеньям заключённых выводили боковой лестницей в церковь, на литургию. Размещали их отдельно на хорах, а среди молящихся в общем зале внизу всегда бывали их родственники. Это была единственная возможность обменяться с ними хотя бы взглядами, жестами. Там в последний раз младшая дочь Клавдия Ивлева видела отца.
Кое-какие новости заключённым приносили охранники. Красная армия приближалась, все ждали освобождения.
Чехи, как «цивилизованные европейцы», скинули всю грязную работу на Саньку Пылаева и его подручных. Они распространяли обещания отнестись снисходительно к тем советским активистам, кто сдастся добровольно. Некоторые этому поверили. Напрасно.
Поначалу чехам стоять в Стерлитамаке было необременительно и прибыльно. Время коротали в тёплых компаниях с местной буржуазией. Горячительных напитков в Стерлитамаке во все времена было предостаточно. Гужевались в основном на Базарной площади (нынешний сквер перед кинотеатром "Салават"), в злачных местах. Купались и загорали на Ашкадаре. Жрали стерлитамакский хлеб, арбузы, пили стерлитамакское молоко, пиво, водочку. Подлечивались в единственной городской больнице. Раненых красноармейцев перед этим зверски поубивали "контрразведчики", прямо на больничных койках.
Известны случаи, когда чехи даже урезонивали зарвавшихся «контрразведчиков» и не давали им открыто расстреливать мирных жителей в пределах города.
До середины августа чехам нечего и некого было бояться.
Хлебный город Стерлитамак всё ещё был в состоянии прокормить непрошенных гостей. Количество награбленных «трофеев» росло. Вскоре, однако, чехи осознали, что общая ситуация быстро меняется не в их пользу. Они понимали, что оставаться в России опасно. Чехи ждали окончания уборки урожая, чтобы запастить зерном на дорогу домой, в Чехию. Дисциплина падала. К августу 1918-го разложение в частях Чешского легиона зашло слишком далеко. В разгар массовых репрессий и расстрелов чехи в Стерлитамаке уже деградировали до уровня банды и не препятствовали бесчинствам, которорые развязали подонки из так
наз. Народной армии Комуча и антисоветские бандитские элементы из числа
местных жителей.
Комуч (Комитет членов Учредительного собрания) позиционировал себя как демократическое и даже революционное правительство. В нём заправляли правые эсеры (социал-революционеры). Их лозунгом было «восстановление демократии». Они считали, что народ ещё не готов принять социализм и не признавали власть Советов. Декларируя «политический нейтралитет», Комуч внешне восстановил свободу голоса, печати и собраний, но по сути проводил антинародную политику. Офицерский корпус «Народной армии» Комуча состоял в основном из офицеров бывшей императорской армии, в большинстве своём монархистов.
Попытки Комуча вернуть розданную крестьянам землю прежним землевладельцам натолкнулись на ожесточённое сопротивление крестьян.
Тогда «демократы» превратились в карателей.
19-24-го августа эти отряды и части гарнизона уже вели бои с красными партизанами под Стерлитамаком. Час расплаты за преступления против мирного населения приближался. В бессильной злобе бандиты обрушились на тех, кто не мог дать сдачи.
10-го августа началось общее наступление красных, была освобождена Казань, Комуч самораспустился.
23-го сентября была образована Уфимская Директория, контреволюционный орган, ставший преемником Комуча.
В Стерлитамаке наступил период неразберихи и бесконтрольного произвола.
Целью любого террора является подчинение людей. Причиной террора всегда является страх. По сути, террор – это ненужные зверства, совершаемые напуганными людьми. Жертвами «контрразведчиков» становились самые беззащитные: дети, женщины, старики, больные и раненые. Пытки и убийства совершались изощрёнными, максимально жестокими способами, вплоть до четвертования и отрубания головы. Обычным делом были изнасилования, в том числе и девочек, иногда на глазах у родителей. Раненых советских бойцов резали и закалывали прямо на больничных койках.
Стерлитамакская трагедия 1918-го года была щательно расследована и задокументирована в ходе судебного процесса над главным палачом и бандитом – Александром Пылаевым.
«РЫЖИЙ ЧЁРТ» САНЬКА ПЫЛАЕВ.
Александр (Санька) Пылаев, «рыжий чёрт», как его часто называли, уроженец Стерлитамака, сын лесопромышленника Пылаева, холостой, вечно пьяный драчун и бездельник, был призван рядовым в самом начале Первой мiровой.
Уже 14-го августа 1914-го года он был демобилизован по ранению и вернулся в Стерлитамак, где болтался без дела и дебоширил до июля 1918-го. Компаньонами и собутыльниками Пылаева были такие же «отморозки»: Штамберг, Харитонов, Биряев, Шнейдерман, Кусакин и другие. Ни с одной женщиной Санька Пылаев сойтись не смог, таскался и безобразничал.
С появлением чехов и воинства Комуча настал Санькин «звёздный час». Он возглавил не более и не менее как «контрразведку» в Стерлитамаке. Вся деятельность этого органа свелась к измывательствам над жителями города и окрестностей, грабежам и зверским убийствам безоружных людей.
Руками Пылаева и его подельников замучено и расстреляно до 50 первых организаторов советской власти в городе. А сколько от их рук погибло невинных людей по всему стерлитамакскому кантону? Невозможно учесть, они насчитываются сотнями и тысячами... Для города с населением примерно 18 тысяч человек это были огромные цифры.
В 1919-м году, когда белогвардейцы армии Колчака окончательно были выбиты из города, исчез и Пылаев. Где-то на советско-китайской границе он был наконец изловлен бойцами Красной Армии, сумел скрыть своё прошлое и был приговорен к трем годам заключения как участник мелкой банды.
Выпущенный досрочно, Пылаев остаётся в Сибири, работал лесником. Он знал, что на родине его ждет расстрел, поэтому пытался быть незаметным. Только в 1925-м году Пылаев был случайно опознан и доставлен в Стерлитамак.
По итогам следствия, на основании показаний сотен свидетелей, стали ясны масштабы сопротивления жителей Стерлитамака и окрестностей непрошенным гостям и антисовеского террора захватчиков.
Несомненно, чехи и воинство Комуча были напуганы возможностью активного противостояния и старались действовать на упреждение, уничтожая наиболее активных жителей и запугивая остальных.
Массовые убийства активистов города и уезда начались с конца сентября и
закончились в октябре 1918-го года.
Только немногим из них удалось спастись. Среди оставшихся в живых в то время был Фазыл Шамсутдинов. Около трех месяцев просидел бывший заместитель комиссара труда и промышленности в тюрьме вместе с остальными членами совнаркома. Почти каждую ночь выводили кого-нибудь на допросы и пытки.
В этих пытках участвовали Шнейдерман, Абдрахман Валитов и Александр Пылаев.
ТРУСЛИВОЕ УБИЙСТВО ПОД ПОКРОВОМ НОЧИ.
В ночь на 28-е сентября 1918-го года, во дворе тюрьмы и на улице было много караульных. Даже измученных, зверски избитых ревкомовцев боялись. Подвод было около 20. По два арестованных посадили на каждую подводу в сопровождении «контрразведчиков». На подводе, которая везла Шамсутдинова, ехал «контрразведчик» Шнейдерман. Впереди подводы сопровождал Александр Пылаев, с первой подводой ехал «контрразведчик» Абдрахман Валитов. Выехали в сторону Уфимского тракта. На пятой версте от главпочтмта, у второго оврага, остановились.
Палачи нервничали, торопились. Не успели еще арестованные слезть со своих подвод, как тут же стали раздаваться выстрелы. Расстреливали в упор.
Воспользовавшись сумотохой, в момент выстрела Фазыл Шамсутдинов бросился на землю и скатился на дно оврага.
Обезумевшие от ненависти и страха убийцы по сути уже не были военнослужащими каких-либо регулярных воинских формирований. Комуч самораспустился ещё 10-го сентября и так. наз. «Народная армия», лишившись центрального командования и какого-либо снабжения, превратилась в банду мародёров и разбойников. Чехи, оторванные от основной массы легиона, которая уже переместилась в Сибирь и на Дальний восток, боялись отстать от своих товарищей. Они уже не хотели воевать. Многие распродавали оружие и амуницию. Дисциплина катастрофически упала.
Бессмысленная бойня мирных граждан Стерлитамака была актом отчаяния, не в последнюю очередь обусловленного стремлением уничтожить свидетелей их преступлений. Позорный финал антинародной авантюры.
Расстреляли их 28-го сентября, а тела обнаружили только в декабре, благодаря Фазылу Шамсутдинову, умудрившемуся сбежать в последний момент с места расстрела.
В эту ночь погибли:
председатель совнаркома Василий Яковлевич Прозоровский и его жена Елизавета Ивановна, член совнаркома Семен Алексеевич Маторин и его сестра Елизавета Алексеевна, член совнаркома Александр Александрович Ивлев, а также:
Алимгулов А. А., Андриянов А.Д., Алешкин, Бадзян И.М., Бирюков И.С., Галеев Г.Л., Гарбуз Я.Н., Гавин, Голованов И.Г., Идрисов,., Калашников С.С., Карабанько М.П., Казаринов А.М., Калугин, Капустин Г.И., Козлицкий П.М., Курбатов С.С., Кузнецов А.Н., Латыпов Л. С., Макурин, Паньшин Е.В., Пимкин А.С., Пищаев Ф.Г., Петров Г.Ф., Повираев П.Ф., Тихонов Г.Д., Тимофеев, Трясин Н.А., Шапилов, Филатов и многие другие.
На следующую ночь, на берегу озера возле деревни Ишеево была расстреляна еще одна большая группа арестованных из стерлитамакской тюрьмы.
На второй день на Авзян-Петровской дороге был расстрелян секретарь ревкома Сергей Иванович Холмогорцев. Он был родственником, соседом и другом нашей семьи, тоже жил на ул. Набережной (ныне Пушкина).
Выстрелы на пятой версте продолжались и в октябре.
С приходом в город красных были найдены и извлечены из оврага все трупы.
11-го февраля 1919-го года состоялось почетное захоронение, на котором присутствовали тысячи горожан Стерлитамака. В братскую могилу тогда опустили около 80 гробов.
Часть арестованных контрразведка белых через Уфу по железной дороге вывезла в Сибирь, многие по дороге умерли от антисанитарии, болезней, голода. В конце сентября части арестованных удалось совершить из стерлитамакской тюрьмы массовый побег и скрыться.
Факт массовых расстрелов в Стерлитамаке и окрестностях бандиты поначалу скрывали, говорили, что всех заключённых увезли в Сибирь
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ.
Найденные на месте расстрелов трупы были привезены в бараки Первой советской больницы (позднее – Первая городская больница), до революции -- земская больница. Расположена она была на ул. Выездной (ныне Нагуманова).
Известили родственников, пригласили на опознание. Это было нелегко. Тела были страшно изувечены, исколоты штыками, покрыты кровью, перемешанной с землёй. Весь пол деревянных, холодных бараков был устлан трупами. Там было очень темно, а тёплую воду нужно было приносить с собой.
В те дни, после страшных людских потерь, в городе практически не работали базовые органы власти, отсутствовали специалисты, не хватало очень нужных вещей, например мыла, медицинских инструментов, керосина для ламп.
В этих тяжелейших условиях опознание расстрелянных легло на слабые плечи родных и близких, т. е. женщин и детей. К сожалению, слишком много убитых бандитами людей так и остались неопознанными, их имена неизвестны.
Ко мне обратились родственники Арсланбека Алимгулова, расстрелянного вместе с ревкомовцами. Его семья жила в деревне, поэтому опознать его останки было некому. Даже то обстоятельство, что где-то в 1910-м А. Алимгулов преподавал в Стерлитамакском городском училище, не сыграло роли. Такое было время.
Алимгулов был соратником моего прадеда, они вместе начинали революционную деятельность в Стерлитамаке.
Любовь Александровна Ивлева несколько дней приходила в больничные бараки, проводила там долгие, кошмарные часы. Сопровождаемая дочерьми, она приносила тёплую воду, ворочала трупы, обмывала останки. Пыталась опознать знакомых.
Первыми она опознала председателя ревкома Прозоровского и его супругу. Тело Елизаветы Иванов¬ны имело следы предсмертных издевательств. Любовь Александровна расправила и обмыла их тела.
Одним из последних, только по особым приметам, наконец, опознала супруга, Александра Александровича Ивлева. Лицо его было разбито прикладом, как потом выяснилось -- после попытки вырвать у охранника винтовку.
Овдовев в 46 лет, Любовь Александровна до конца своих дней осталась верной погибшему мужу. Жила в родовом доме, одна вырастила двоих дочерей. В 70 лет потеряла среднюю дочь Антонину, одна десять лет воспитывала и поставила на ноги внука, проводила его в армию. Всё это время жила в нашем родовом доме на ул. Пушкина, без удобств и посторонней помощи. Упокоилась в возрасте 80 лет в Уфе, на руках у младшей дочери Клавдии.
Все расстрелянные осенью 1918-го стерлитамаковцы были с воинскими почестями похоронены в братской могиле, рядом с могилой П. П. Шепелюка, в мемориальном сквере на ул. Коммунаров.
Так мой прадедушка упокоился в 320-ти м от своего дома, а улицу Пушкина, где стоял наш родовой дом, уже в следующем веке продлили с выходом на ул. Коммунаров, на которой и находится его могила. Его именем названа одна из улиц в Старом городе, выходящая на базарную площадь.
Стерлитамакская трагедия 1918 года вошла в анналы отечественной истории как одна из самых мрачных страниц истории гражданской войны. Значение её для нашего города ещё ждёт полного осмысления.
26 октября 1957 года был сооружён обелиск на 5-й версте Уфимского тракта.
Местонахождение: сквер "5 верста" (между 200-м кварталом и п/о "Каустик").
Авторы: архитектор - А.Ермилов, скульптор - Н.Шабалтин.
Список расстрелянных на обелиске не полный, так же как и на могильной плите в мемориальном сквере на ул. Коммунаров.
28 сентября 2018 г.
© В. В. Ивлев.