Народный поэт Узбекистана Александр Аркадьевич Файнберг
родился 2 ноября 1939 года в Ташкенте, куда его родители[1] переехали из Новосибирска в 1937 году.
После окончания семилетней школы Александр Файнберг поступил на учёбу в Ташкентский топографический техникум. После окончания техникума служил в армии в Таджикистане. Затем окончил Ташкентский университет, где учился на заочном отделении журналистики филологического факультета, и работал в студенческой многотиражке. В 1961 году женился на И. Г. Коваль.
А. А. Файнберг был членом Союза писателей Узбекистана.
Он являлся автором пятнадцати книг стихотворений (включая посмертно вышедший двухтомник, составленный автором), а также по его сценариям было поставлено четыре полнометражных художественных фильма и более двадцати мультипликационных фильмов. Им были переведены на русский язык стихотворения и поэмы Алишера Навои и многих современных узбекских поэтов. Его стихотворения печатались в журналах «Смена», «Юность»,
«Новый мир», «Звезда Востока», «Новая Волга» и в периодике зарубежных стран: США, Канады и Израиля.
В 1999 году к двадцатилетию трагической гибели в авиакатастрофе футбольной команды «Пахтакор»по его сценарию был снят фильм «Их стадион в небесах», в котором звучитпесня на слова Александра Файнберга о пахтакоровцах 1979 года.
В течение нескольких лет А. А. Файнберг руководил в Ташкенте семинаром молодых писателей Узбекистана.
В 2009 году А. А. Файнберг Указом президента России награждён Пушкинской медалью[2] за большой вклад в развитие культурных связей и сохранение русского языка и русской культуры.
Умер Александр Аркадьевич Файнберг 14 октября 2009 года в Ташкенте.
Изучению творчества А. А. Файнберга посвящена кандидатская
диссертация Г. В. Малыхиной «Структура художественных образов и
тематические доминанты в лирике А. А. Файнберга» (Национальный университет Узбекистана, 2007).
Прямого месяца лучина,
мечети круглая стена.
В развалах лип медоточивых
не умолкает бедана.
А под недвижною чинарой
в пустой открытой чайхане
худой старик у самовара
лежит спокойно на спине.
Сплетая тени над колодцем,
струится юная лоза.
И месяц через листья льется
в его открытые глаза.
А за далекою калиткой
поет полночная струна.
И сладко медом пахнут липы.
И не смолкает бедана.
Здесь и просторно, и высоко.
И к чайхане на берегу
сбегают мазанки поселка
и замирают на бегу.
Чайханщик горд самим собою.
Постиг он звездные миры.
Восходит в небо голубое
зеленый свет от пиалы.
Собака дремлет под навесом.
И с вечной думой о земном,
присев на корточки, невестка
разводит дым под казаном.
Здесь те же ниши, те же плошки.
И в центре низкого стола
ложится свежая лепешка.
Она по-прежнему кругла.
Все моей памяти знакомо.
В снегу вершины. Этот быт.
Калитка. Дворик. Номер дома.
Лишь номер века позабыт
.
САРАТАН
Восточной флейты зной и заунывность.
Под солнцем бесконечный солончак.
Тень ящерицы в трещину забилась,
стоит верблюд с дремотою в очах.
А за дувалом стон перепелиный,
там все, как было создано творцом.
На свой очаг, что вылеплен из глины,
глядит старуха с глиняным лицом.
Дом самодельный слеп и скособочен.
Жара недвижна с четырех сторон.
И замер на стене до самой ночи
мой звездный знак - зеленый скорпион
.
РОДИНА
Меж знойными квадратами полей
она легла до горного отрога -
гудроновая старая дорога
в тени пирамидальных тополей.
Я в юности не раз ходил по ней
с теодолитом и кривой треногой.
Я пил айран в той мазанке убогой,
где и теперь ни окон, ни дверей.
Печальный край. Но именно отсюда
я родом был, я родом есть и буду.
Ау, Европа! Я не знаю Вас.
Вдали орла безмолвное круженье.
В зубах травинка. Соль у самых глаз.
И горестно, и счастливо мгновенье.
ОСЕНЬ
В сердца все глубже загоняя ложь,
Друг друга мы обходим стороною.
Конечно, ты пропала бы со мною.
С таким, как я, недолго проживешь.
Теперь, когда былого не вернешь,
Я понимаю каждою весною,
Что пьян тобой - красивою, шальною -
я сам пропал бы тоже ни за грош.
А нынче осень. И горят костры.
И мы глотаем горький дым листвы.
Мы помним все. К чему нам эта память?
Пустая крона... Паутинки нить.
Мы, разойдясь, любимая, пропали.
Так что ж теперь друг друга обходить?
КАРАГАЧ
Александр Файнберг
Абдулла Арипов
Иду к ручью, устав от неудач.
Иду к тебе, мой старый карагач.
Пусть я пою, пусть бессловесен ты,
мы родственники средь мирской тщеты.
Но люди сень твою благодарят,
меня ж за доброту они корят.
Ответь мне шумом вековых ветвей,
как жить на свете с участью моей?
Давай меняться. Станем над ручьем
ты человеком, я карагачом,
чтоб ты, всю жизнь меня благодаря,
однажды на костре спалил меня.
ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА
С кем на ковре ты? С кем ты на диване?
От ревности я – в стойке на ушах.
Уэльский принц иль аравийский шах
тебе браслет на ножку надевает?
Я думаю, народом сжат в трамвае,
под мат в исконно русских падежах,
какой же безнадёжный я ишак.
Таких и в Карабахе не бывает.
Ну что мне твои ведьмины глаза?
И вспышка губ? И рук твоих лоза?
Зачем живу, собою не владея?
Любовь? Не только. Всё легло не в масть.
Ни доблестей, ни подвигов, ни денег.
Вот и трамвай сломался, твою мать.
ЛЮБОВЬ
У входа в небо я тебя искал.
Был сердца крик. Но не было успеха.
Лишь над горами громыхало эхо.
Да камни взвыли, падая со скал.
Меня и океан не приласкал.
Мой зов, что оказался не по веку,
в воронку сгинул крабам на потеху,
да свистнул ветер солью по вискам.
Песок пустынь шипел в моих следах.
Меня вокзалы помнят в городах.
Но ты всю жизнь была со мной в разлуке.
Сегодня ты пришла к моей беде.
На плечи нежно положила руки.
Родная, поздно. Нет тебя нигде.
Я с весны уж на кладбище
не был,
Вдруг увидел, ступив на порог,
что не снег это падает с
неба,
а единственный мамин платок.
Не явилось бы это виденье.
Но ноябрь стоит на дворе.
День рожденья. Ну, да.
День рожденья.
День рожденья её в ноябре.
Александр Файнберг