Да, больно и горько.

И хочется, чтобы всё было по-другому. Все рассчитывали на другой результат спасательной операции, однако есть вещи, которые по-прежнему за гранью наших возможностей. Человечество давно и уверенно летает в космос и спускается в глубины мирового океана, но камень остается камнем. Сквозь него не взлетишь и не спустишься. Не придумано таких спускаемых аппаратов. Даже в 21-м веке в случае с камнем все гораздо труднее, а профессия горняка хоть и самая мирная, но и самая опасная.
Надеялись и делали всё возможное
Шансов нет, спасательная операция закончена. От этого не уйти и с этим придется жить огромному количеству людей. Потому что ждали, надеялись, делали всё возможное и невозможное. Рисковали жизнью, но шли вперед. Встречали непреодолимое, отступали, корректировали, но продолжали двигаться. Каждый на своем участке работы, без оглядки на время суток или хроническую усталость, невзирая на должности и заслуги.
Работали в грязь, холод и бесконечные снегопады. Две недели спасательной операции слились в единую череду заляпанных спецовок, чавкающую под ногами грязь, бесконечный гул техники и поток вопросов: «Ну, как там?», «Что нового?» С жадностью ловили каждую новость и, как воздуха, ждали позитива. А еще надеялись, верили и поминутно внушали себе, что всё будет хорошо.
Именно с такими мыслями выходили в смену на подземный участок наши горняки, с такими мыслями спускались под землю горноспасатели МЧС. Боюсь представить, сколько человеческого горя пропустили через себя психологи.
На подземный участок бросалось всё, что могло оказаться полезным и нужным, к рассмотрению принимались любая идея и каждое предложение. География спасательной операции моментально расширилась далеко за пределы Пионера и Амурской области. Помощь шла из Благовещенска и Приморья, из Иркутска и Нерюнгри, из Хабаровска и Кузбасса.
За время работы в зоне спасательной операции мы ни разу не услышали: «Давай потом», «Некогда», «Не до тебя». Казалось, второстепенных вопросов больше нет, каждая задача — главная. Весь рудник Пионер превратился в большой единый организм, живущий в одном ритме помощи тем, кто оказался под землей, и друг другу.
Все наши
В эти дни много говорили о родственниках, попавших под обрушение шахтеров, переживали за них не меньше, чем за погибших. Потому что не было безразличия к происходящему, потеря оказалась общей. В злополучный вечер 18 марта родственниками шахтеров стали сразу несколько тысяч человек.
Спустя несколько дней после аварии мне довелось пообщаться с Игорем Дорошенко, машинистом бульдозера, который в числе первых прибыл на место аварии и начал готовить площадки под буровые. Крепкий мужик, отдавший Пионеру больше 20 лет жизни и повидавший всякое, сказал всего пару фраз и честно признался: «Мне до сих пор трудно говорить. Там наши люди». Очень немногословно, но большего и не надо. В словах этого человека переживания всего коллектива. Произнести подобное мог бы каждый.
Говорят, погибшие шахтеры работали в подрядной организации, среди них не было амурчан. Однако жизнь вахтовика делится на вахты и межвахты — ровно пополам. Эти люди проводили в Амурской области ровно половину жизни — и они такие же амурские, как и башкирские, саратовские, брянские… Когда речь о судьбе человека — не до прописки и места регистрации. Не тот случай. Да и у горняков чужих не бывает: все наши.
— Я шесть лет работал с этими ребятами, хорошо их знаю и помню. Это же шахтёры — они каждый день уходят под землю. Там такой коллектив — они друг за друга могли стоять до последнего. Там, внизу, по-другому никак. Я ни разу не видел, чтобы кто-то отдыхал, пока другие работают. Они даже на перекур все вместе старались ходить. Там такая взаимоподдержка, что трудно описать. Это надо видеть, этим нужно пожить. И праздники, и горе — у них всё общее. И все знали — что случись, на помощь придет каждый. Поэтому оттуда почти никто не уходил. Так и говорили: «Из шахты — только на пенсию», — рассказал сотрудник рудника, попросивший не называть его имени. — Тяжело очень.
Хмуро, но честно
Спасательная операция — это две недели тяжелейшего труда, но один из самых сложных моментов — это когда близкие родные погибших шахтёров побывали на месте аварии.
Группа компаний обеспечила доставку, сопровождение, всестороннюю поддержку. Встречали вместе — горняки Пионера и буровики «Региса», горноспасатели и психологи МЧС. Вышла вся дневная смена — десятки специалистов, занятых в спасательных работах. Уставшие от недосыпа, холода и бесконечной сырости.
Сразу обратил внимание — никто не отвёл взгляд. Смотрели хмуро, но честно, и каждый был готов ответить на любой вопрос. Потому что было что сказать и потому, что не стыдно. Потому что делали всё, что могли, и даже больше. В те минуты каждый горняк переживал вместе с близкими шахтеров одинаковые чувства.
Когда родственники подготовились к отъезду, горняки обступили автобус. Одна из женщин посмотрела окно, вгляделась в лица провожающих и приложила ладонь к оконному стеклу. И не отрывала её, пока автобус не скрылся из виду. Это выглядело как благословение и благодарность. Ком к горлу подступил у многих, но в горном деле есть такое понятие — порода. Это не только про камень, но и про людей. https://ampravda.ru/2024/04/01/riskovali-zhiznyu-no-shli-vpered-andrejj-anokhin-ob-okonchanii-spasatelnojj-operacii-na-pionere #андрейанохин
Видео с вацапа.