კომენტარები
- 22 მარ 2019 19:20Лев ЛиминПревосходный был вратарь и выдающаяся реакция. не помню в какой игре Астаповский отбил подряд 3 удара в упор.
- 24 მარ 2019 15:08Сергей Зайцевлучший наш вратарь московский это вова астаповский
იმისათვის, რომ დატოვოთ კომენტარი, შედით ან დარეგისტრირდით
Футбол и Хоккей СССР
ТРИДЦАТЬ - ВОЗРАСТ ПРИЗНАНИЯ
Владимир Астаповский 1976 год.
— лауреат «Огонька», лучший футболист СССР, наконец. Все — в один год, к которому он шел долго и трудно. Запоздалое признание? Ни в коем случае. В высшей лиге Астаповский провел семь сезонов
— срок для вратаря небольшой. За это время лишь четыре игрока назывались лучшими футболистами и четыре вратаря — лучшими вратарями.
Вратарь ЦСКА поставил перед собой большую цель, работал и ждал своей «очереди». Дождался. Первый звонок прозвенел в прошлом году, когда Владимир Астаповский впервые (в 29-летнем-то возрасте!) попал вторым номером в «33 лучших». На мой взгляд, он уже тогда вправе был рассчитывать и на приз «Огонька».
...Разговор с девятым по счету лучшим футболистом страны начался, как и положено, с поздравлений.
— Спасибо. Действительно не ожидал. Рад за клуб, в котором стал вратарем, — ведь это и общий успех... Не верится. Столько у нас футболистов, а ты вдруг лучший!
— Как провели каникулы?
— Занимался институтскими делами — учусь на четвертом курсе Ленинградского военного инфизкульта. Старался больше времени проводить в семье — в сезоне не часто это удается. Дочке Тане шесть лет, и она всегда спрашивает, когда приезжаю после матча: «Папа, тебе было больно? Я видела по телевизору, как ты падал». Отдыхал в Пятигорске — сезон был не из легких.
— Бывали легкие сезоны!
— Нет, конечно, но этот уж слишком тяжелым оказался. Для меня, во всяком случае. Сборная, клуб, Олимпиада, чемпионат. Нет, не жалуюсь. Но когда в сборной, да еще первым номером, нервная нагрузка раза в два, если не в три больше обычной. Кто ее, впрочем, измерит, эту нервную нагрузку?..
— Вы упомянули об Олимпиаде. Что же, по-вашему, там все-таки произошло! Почему лишь третье место!
— Не было коллектива, а значит, и нужного «завода» не было. Все — инерционно. Я всегда вспоминаю нашу баскетбольную сборную на Играх в Мюнхене. Не знаю, как игроки готовы тогда были, но сражались фантастически. С американцами особенно. Словно клятву какую-то дали все до единого великую: мы — целое и должны выиграть...
Если бы я взял тот пенальти, в полуфинале, с ГДР! Раз десять потом по видеозаписи глядел: вот она, рука моя, тянется к мячу, но он — чирк о траву и в ворота. Злость такая тогда взяла. Лежу на земле и кулаками по ней колочу. А мяч в воротах.
Ругали меня за тот пенальти.
Астаповскому не привыкать выслушивать в свой адрес неприятные слова за невзятый пенальти.
Вспоминаю, как в прошлом году после матча в Киеве, когда ЦСКА проиграл 0:3, а Астаповский выручил «верных» восемь раз, тренер поставил вратарю в протоколе «четверку», мотивировав решение тем, «что он неправильно занял позицию при одиннадцатиметровом штрафном ударе и пропустил поэтому мяч от Колотова». Парадокс, может быть, но мне кажется, что если вратаря обвиняют в пропущенном пенальти, тем самым подчеркивают его класс. Известно — слабому, среднему голкиперу только это не ставят в упрек.
— А как вы оцениваете шансы вратаря при пенальти!
— 60 процентов на 40. За вратаря. Объясню почему. Я где-то прочел, что средняя скорость полета мяча, пробитого с одиннадцатиметровой отметки, равна 84 километрам в час. Чтобы отбить мяч, пробитый в угол, вратарь должен показать среднее время реакции 0,11 секунды. А это может сделать лишь спринтер мирового класса. Я не хочу сказать, что Борзов или Кроуфорд парируют любой пенальти, но теми же измерениями доказано, что реакция вратаря в среднем равна 0,20 — 0,25 секунды...
— Значит, при сильном и точном ударе у вратаря нет никаких шансов сласти ворота?
— Я не закончил свою мысль. Так вот, все эти измерения — теория, не более. Лабораторный вариант. Во-первых, многое зависит от опыта. Надо знать и реально себе представлять, кто из пенальтистов как ставит опорную ногу, как несет ударную, как располагает корпус. Я, например, «знал», как брать пенальти от спартаковца Андреева, а вот с Колотовым... Киевлянин не смотрит на мяч — смотрит на вратаря. Он на меня, а я на него и — теряюсь.
Во-вторых, интуиция. Почему Яшин брал мячи, которые «простой вратарь» взять не смог бы? Интуиция. Но это чувство природное.
И, наконец, реакция. Кто сказал, что нельзя тренировать реакцию и довести цифру до спринтерской? Но тренировать специальную, вратарскую реакцию. Тарасов мне, кстати, когда он с нами работал, всегда говорил: ты неправильно тренируешь реакцию.
Конечно, если сильно и точно— в угол... и все-таки — 60 на 40.
— В последнем чемпионате — осеннем — в ворота ЦСКА пенальти назначались дважды, и оба были забиты : Булгаковым («Спартак») и Чорбой («Карпаты»)...
— Оба — из 40 процентов. Булгаков отличается нелогичными ударами. Иногда даже кажется, что он бьет наобум, но почти всегда попадает. Чорба — аккуратен. Думаю, что он тщательным образом не только тренирует удары, но и изучает вратарей. Впрочем, ленинградцу Олейнику и он не забил: подвела, видимо, сверхнапряженность момента.
— Но не пенальти едиными жив вратарь. Как голкипер влияет на коллективные действия десяти остальных игроков!
— Подсказками. Точными и своевременными — нам сзади все виднее. И не только защитникам.
Четким вводом мяча в игру. От этого, я считаю, зависит стройность атаки. Небрежно выброшенный или выбитый мяч порождает нервозность, суету. Не на момент - на длительный отрезок матча.
И, конечно, уверенными действиями в воротах. Многое зависит от постоянства партнеров. Тогда, как таблицу умножения, знаешь, кто на что горазд, чувствуешь себя спокойнее, увереннее, а эта уверенность, в свою очередь, передается игрокам.
— Но ведь в сборной совсем другие партнеры!
— Для знакомства время было. К тому же киевские футболисты— классные мастера, и я с ними быстро нашел общий тон. Недоразумений почти не возникало.
— В ЦСКА состав установился лишь в середине осеннего турнира.
— Это и позволило провести нам несколько интересных матчей. Результативных. С «Черноморцем», с «Крыльями Советов». К сожалению, смазали концовку. Сами виноваты.
Концовку армейский клуб действительно смазал. После странной игры с «Зенитом» (3 : 3), о которой много уже писалось, команда пять последних туров ни у кого не могла выиграть, набрав лишь 3 очка из 10. Диагноз был поставлен верный: армейцев до конца чемпионата расхолодила, выбила из седла удивительная ничья в Ленинграде. Может быть, и не стоило бы в этот праздничный для вратаря и, как он сам говорил, для его клуба день напоминать о «небоевой ничьей», но футбол ведь не кончается — будут и еще игры...
— Как вы стали вратарем!
— «Подтолкнул» на это дело Яшин, когда московское «Динамо» приезжало в Брянск, где я жил, на товарищеский матч. Смотрел на его игру, мгновение боялся пропустить.
Играл за юношескую команду, в Баку затем — учился в мореходной школе — за юношескую сборную Азербайджана. Потом — служба в Севастополе и приглашение в команду класса «Б» СКЧФ — Спортивный клуб Черноморского флота. Тренеров своих первых — С. Ильина и Б. Никифорова из Брянска, бакинцев А. Фальяна и Е. Жарикова, М. Ермолаева из СКЧФ — я всегда помню и благодарен им за работу со мной.
В ЦСКА, когда пригласили, честное слово, боялся ехать. По двум причинам. Было мне тогда уже 24 года, а опыт, да и мастерство, — на уровне класса «Б». К тому же в армейском клубе в воротах стояли Юра Пшеничников и Леня Шмуц. Шмуц, кстати, на мой взгляд, по данным своим — выше всех вратарей, которые сейчас играют. Но без характера.
Так вот, Пшеничников и Шмуц в воротах, и многие говорили мне тогда: куда, мол, ты, просидишь на скамейке за ними, и на этом все кончится. Да и сам я стал подумывать: «Куда лезть за такими вратарями?». Но тренировался, сколько сил хватало. Был «шахтером», как потом любил говорить наш Тарасов.
В 1970 году Шмуц поехал со сборной в Мексику на чемпионат мира, а Пшеничников получил травму...
— И первый магч...
— Кто же не помнит первый матч! С московским «Динамо». Выиграли 1 : 0. Володя Федотов забил. Мы в тот год чемпионами стали. Я, правда, для медали положенного количества матчей не сыграл, но все равно — мы.
Хорошая команда тогда была. Поддерживали меня здорово. Алик Шестернев особенно. Чувствовал он, может быть, клубную верность во мне, цээсковскую. Меня ведь ЦСКА воспитал, и за это я клубу обязан и благодарен.
— Так что же, после того сезона все пошло, как по маслу!
— Далеко не так. Окончательно утвердился я в составе с 1974-го. Тогда же (никому, правда, об этом не говорил) поставил перед собой цель попасть в сборную.
И попал. Сначала в олимпийскую. Первым об этом приглашении мне Юра Чесноков сказал. Я подумал: розыгрыш. «Как же, — говорю, — и из сборной мира телеграмма пришла». Но на самом деле пригласили. Не играл, правда, долго. Против норвежцев в Лужниках первый раз вышел (и последний), когда судьба путевок на Олимпиаду была уже решена. Бесков — он тренировал тогда команду в отборочном турнире — говорил мне: «Жди момента. Я вижу — ты работаешь».
У меня все моменты решают...
Но к тренерским решениям я всегда отношусь спокойно: верю, что они справедливы.
— Затем последовало приглашение в первую сборную...
— Опять я не поверил. Перед игрой с «Локомотивом» мне сказали, а после матча я и забыл об этом. Но на следующий день Тарасов построил команду, объявил о приглашении и сказал: «Пожелаем тебе счастья». Приятные слова.
— Но в первой сборной вы не сразу стали первым.
— Пожалуй, только после матча с венграми в апреле 1976-го в Будапеште. Откровенно говоря, я чувствовал в себе силу и уверен был, что смогу сыграть в четвертьфинальных матчах чемпионата Европы со сборной Чехословакии.
— Что вы считаете главным для вратаря?
— Трудолюбие. И не только для вратаря. Для любого футболиста. И доля — пусть даже маленькая — таланта.
Тарасов, когда он пришел в команду, сказал мне: «Если хочешь быть большим спортсменом, то должен работать так, чтобы пот шел с тебя, как дождь с неба». Я эти слова хорошо запомнил. Анатолий Владимирович заставил меня поверить в то, что я способен на большее.
К Тарасову можно относиться по-разному, принимать или не принимать его воззрения (особенно в футболе), но работал он не щадя себя и справедливо требовал этого же от других.
Почему я, для которого футбол далеко не последнее дело в жизни, должен тренироваться спустя рукава, работать вполсилы? Читал как-то про известного испанского футболиста Ди Стефано. В конце пятидесятых годов, когда он был «звездой» первой величины в мировом футболе и дважды выигрывал «Золотой мяч» лучшего игрока Европы, Ди Стефано тренировался так, как будто его только пригласили в профессиональный клуб. Тренировался и вместе с командой, и сам, «внеурочно». Про бомбардира Герда Мюллера можно сказать то же самое (убежден, только поэтому он и забивает много).
Не понимаю тех молодых футболистов, которых «ветром сдувает» с поля после полуторачасовой тренировки.
Время и труд рождают опыт, опыт — мастерство. Постоянное мастерство. На всплесках вратарю никак нельзя быть: сегодня — хорошо, завтра — неизвестно как.
— Тарасов, получается, просто дал новый импульс вашему трудолюбию. А какова же роль тренера во вратарских делах!
— Тарасов напридумывал для меня столько упражнений, что я до сих пор еще. не все «отработал». Многое он позаимствовал из тренировочной практики Третьяка (впрочем, «позаимствовал» — не то слово, Третьяк ведь у Тарасова начинал) — для совершенствования реакции, например.
В сборной, когда там практически только киевляне играли, тренировки отличались особой интенсивностью. Для вратарей тоже. 15 ударов на выход — отдых, 10 прострелов слева, 10 прострелов справа — отдых...
И что важно: Тарасов и Лобановский с Базилевичем Придумывали упражнения, которые мне, как вратарю, были не только полезны и необходимы, но и интересны.
...Трудолюбие есть отношение к делу прежде всего, и у Астаповского это выражается в невозможности разделения матчей на «нужные» и «ненужные». Сколько раз мы встречались с ситуациями, когда один игрок «бережет» себя в сборной для клуба, другой — в клубе для сборной. Для нового лучшего футболиста подобная «калькуляция» не существует.
Сборная СССР принимала в мае Киеве сборную Чехословакии. Астаповский вместе со всеми тренировался в Конча-Заспе, но не играл. Не был даже в запасе. На следующее утро он вылетел в Ленинград на матч весеннего чемпионата «Зенит» — ЦСКА (2:1). Еще через день он отправился со сборной в Будапешт на матч, после которого в него наконец-то поверили. Затем — игра в Москве: ЦСКА — «Крылья Советов». Каково же было мое удивление, когда я увидел Астаповского в воротах дублирующего состава ЦСКА. И на Песчаной улице играл так, как на «Непштадионе».
— Кто из наших вратарей импонирует вам?
— Из играющих — Гонтарь, Пильгуй, Дегтярев, Гогия, Зарапин, Прохоров, Рудаков. Им, правда, от 27 до 34, но это — вратарский возраст.
— Из зарубежных?
— Майер и Зофф. Им, кстати, за 30.
— Тридцать — солидная цифра...
— Да, но почему после тридцати надо уходить?
— Новый сезон — новые цели!
— Конечно. Добиться того, чтобы как можно реже «оглядывались» на ворота партнеры. В клубе и сборной.
Что касается клуба, то, помните, я же недоиграл в 1970 году положенного количества матчей до золотой медали.