«Воронежский курьер» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень Воронежской области. В этот раз журналисты отправились в село Марьевка Бутурлиновского района, где постоянно проживают восемь человек.
Гулять - так гулять!
Село Марьевка территориально относится к Березовскому сельскому поселению и отстоит от его центра, поселка Зеленого, примерно на 15 км, а от Бутурлиновки – на 7 км.
Точных данных об истории возникновения Марьевки нет, скорее всего, село было основано на рубеже XIX-XX веков переселенцами из соседних деревень. Во времена СССР в нем жили около 600 человек, 95% населения работали в рыбхозе, созданом в 1930-х годах, и плодосовхозе, заложенном в 1970-х годах.
От райцентра в сторону Марьевки идет асфальтированная дорога, правда обрывается она за 2 км до села. В дождливую погоду этот участок можно преодолеть либо на вездеходе, либо на велосипеде, либо пешком. Журналисты «Курьера» выбрали третий вариант. Компанию им составил глава Березовского сельского поселения Николай Дьяченков.
– По-хорошему, эти 2 км до Марьевки надо бы просыпать щебенкой, но в бюджете поселения денег в обрез, – рассказал он. – В селе сегодня нет беспомощных стариков, для которых, например, жизненно важен приезд «скорой» или автолавки. Люди тут в основном немолодые, но у каждого есть либо машина, либо велосипед. Им не составит проблемы добраться до Зеленого Гая или Бутурлиновки. Найти бы нам для плодосовхоза инвесторов, они бы дали и ему и Марьевке вторую жизнь и асфальт сюда протянули бы. Рядом с Марьевкой остался заброшенный 15 лет назад сад плодосовхоза площадью 300 га.
Рыбное место
В селе есть колодец, вырытый 80 лет назад. Вода в нем с меловым привкусом. А напротив колодца – дом 61-летнего Николая Манина.
– Во времена СССР в селе был магазин, школа, говорят, на взгорке стояла церковь, – рассказал Николай. – Нет у меня ни птицы, ни скотины, зато братьев и сестер навалом. Женат никогда не был, детей тоже нет. Живу себе один как перст. Если что надо купить - сел на велик, и через полчаса в Бутурлиновке.
Дом Николая Манина в 1914 году построил его дед Николай Феоктистов.
Рядом с Николаем Маниным живет 59-летний Александр Журавлев. Он большой поклонник творчества Владимира Высоцкого. Фотографиями артиста оклеены стены в одной из комнат дома Александра, а на шкафу - наклейки 1970-х годов с улыбающимися девушками. Эти картинки хозяину дома привезли земляки, проходившие срочную службу в Германии.
Вместо бельевой веревки Александр использует связанные между собой наподобие коротких удилищ две ореховых лозинки.
– После армии уезжал из дома, несколько лет работал в Воронеже, - рассказал Александр. - Жил в общаге, но все равно каждый день тянуло домой. Комната в общежитии у меня осталась до сих пор. Иногда, если холода и снегопады начинаются, приезжаю в Воронеж, живу там месяц-полтора, а деревенский дом на замок запираю. В молодости немного поработал и в рыбхозе, и в питомнике. В питомнике платили побольше, зато когда был в рыбхозе, в холодильнике сазаны с карпами не переводились. Сейчас живу один, семьей так и не обзавелся.
В альбоме у Александра сохранились фотографии Марьевки и ее жителей 1960-х-1970-х годов. На них - соседи мужчины, его дальние и близкие родственники.
– Лет через 15 от Марьевки ничего не останется вообще, – уверен мужчина. – У нас только брошенных домов полтора десятка, а дачников, приезжающих на лето, единицы.
На стареньком домике Александра Журавлева висит спутниковая тарелка, которая ловит 906 каналов.
Братская помощь
Руководство рыбхоза недавно установило на берегах своего пруда две сторожевые башни пятиметровой высоты. Одна из них стоит в конце огорода братьев Титовых. Когда корреспонденты «Курьера» зашли к ним, 59-летний Василий и 51-летний Михаил мастерили сарай из старых дубовых бревен. Старший из братьев жил в Воронеже и Набережных Челнах, а в родительский дом вернулся в 2002 году. Михаил приехал на родину в 2010-м, успев пожить в Воронеже и Донецке.
Михаил Титов
Василий Титов
Живут Титовы на пенсию по инвалидности, которую получает Василий. Михаил, у которого не видит один глаз, старается подработать – то огород кому-нибудь вскопает, то проводку в доме сделает.
– У нас раньше в селе было весело, – вспоминает Василий. – Народу много, гармошка в каждом дворе играла, детишки бегали. Помню, в 1960-х годах у нас несколько семей староверов жили. Фамилий уже забыл, но старики солидные, степенные были. Ни с кем особо не общались, а потом уехали куда-то. На нашем сельском кладбище их могилы сразу заметны будут – там и крестики особые стоят, и деревянным треугольником надгробия накрыты.
Дом, где сегодня живут братья, в свое время ставил их дед, имени которого они так и не вспомнили. В углу – необычный угловой шкафчик, с резными дверцами, напоминающими оконные ставни.
– У нас тут один гостил из Воронежа, – рассказывает Михаил. – Так выпил граммов 200, повернулся к нему и молиться начал – подумал, что там икона в таком диковинном окладе! А иконы у нас в углу напротив, совсем старые, остались еще от родителей.
Обязанности по дому у братьев разделены. Михаил встает в четыре часа утра, готовит еду, кормит поросят и птицу. Василий встает в семь утра, занимается уборкой и огородом.
Еще один местный житель – 48-летний Володя Штанько. Он приехал в село восемь лет назад, после возвращения в родную Бутурлиновку из мест лишения свободы.
– Я работаю в Бутурлиновке автомехаником, кручу колеса КамАЗам, – рассказывает Владимир. – Но добираться туда и обратно – целая проблема. Утром отсюда еще можно уехать автобусом, который ходит из Зеленого Гая, а из Бутурлиновки последний уходит обратно, когда я еще работаю. Вот и выкручиваюсь, как могу. Велосипеда у меня нет, таксисты за эти 6 км берут 130 рублей, хоть пешком ходи. Так никаких ног не хватит!
Владимир, пожалуй, единственный житель села, который, скорее всего, рано или поздно уедет отсюда. А остальные марьевцы намертво приросли к этой полоске земли, зажатой между брошенным садом и громадным зеркалом пруда рыбхоза.
газета «Воронежский курьер»
Заброшенные хутора: Марьевка
«Воронежский курьер» продолжает рассказывать о последних жителях умирающих хуторов и деревень Воронежской области. В этот раз журналисты отправились в село Марьевка Бутурлиновского района, где постоянно проживают восемь человек.
Село Марьевка территориально относится к Березовскому сельскому поселению и отстоит от его центра, поселка Зеленого, примерно на 15 км, а от Бутурлиновки – на 7 км.
Точных данных об истории возникновения Марьевки нет, скорее всего, село было основано на рубеже XIX-XX веков переселенцами из соседних деревень. Во времена СССР в нем жили около 600 человек, 95% населения работали в рыбхозе, созданом в 1930-х годах, и плодосовхозе, заложенном в 1970-х годах.
От райцентра в сторону Марьевки идет асфальтированная дорога, правда обрывается она за 2 км до села. В дождливую погоду этот участок можно преодолеть либо на вездеходе, либо на велосипеде, либо пешком. Журналисты «Курьера» выбрали третий вариант. Компанию им составил глава Березовского сельского поселения Николай Дьяченков.
Рыбное место
В селе есть колодец, вырытый 80 лет назад. Вода в нем с меловым привкусом. А напротив колодца – дом 61-летнего Николая Манина.
Дом Николая Манина в 1914 году построил его дед Николай Феоктистов.
Рядом с Николаем Маниным живет 59-летний Александр Журавлев. Он большой поклонник творчества Владимира Высоцкого. Фотографиями артиста оклеены стены в одной из комнат дома Александра, а на шкафу - наклейки 1970-х годов с улыбающимися девушками. Эти картинки хозяину дома привезли земляки, проходившие срочную службу в Германии.
– После армии уезжал из дома, несколько лет работал в Воронеже, - рассказал Александр. - Жил в общаге, но все равно каждый день тянуло домой. Комната в общежитии у меня осталась до сих пор. Иногда, если холода и снегопады начинаются, приезжаю в Воронеж, живу там месяц-полтора, а деревенский дом на замок запираю. В молодости немного поработал и в рыбхозе, и в питомнике. В питомнике платили побольше, зато когда был в рыбхозе, в холодильнике сазаны с карпами не переводились. Сейчас живу один, семьей так и не обзавелся.
В альбоме у Александра сохранились фотографии Марьевки и ее жителей 1960-х-1970-х годов. На них - соседи мужчины, его дальние и близкие родственники.
– Лет через 15 от Марьевки ничего не останется вообще, – уверен мужчина. – У нас только брошенных домов полтора десятка, а дачников, приезжающих на лето, единицы.
На стареньком домике Александра Журавлева висит спутниковая тарелка, которая ловит 906 каналов.
Руководство рыбхоза недавно установило на берегах своего пруда две сторожевые башни пятиметровой высоты. Одна из них стоит в конце огорода братьев Титовых. Когда корреспонденты «Курьера» зашли к ним, 59-летний Василий и 51-летний Михаил мастерили сарай из старых дубовых бревен. Старший из братьев жил в Воронеже и Набережных Челнах, а в родительский дом вернулся в 2002 году. Михаил приехал на родину в 2010-м, успев пожить в Воронеже и Донецке.
Живут Титовы на пенсию по инвалидности, которую получает Василий. Михаил, у которого не видит один глаз, старается подработать – то огород кому-нибудь вскопает, то проводку в доме сделает.
– У нас раньше в селе было весело, – вспоминает Василий. – Народу много, гармошка в каждом дворе играла, детишки бегали. Помню, в 1960-х годах у нас несколько семей староверов жили. Фамилий уже забыл, но старики солидные, степенные были. Ни с кем особо не общались, а потом уехали куда-то. На нашем сельском кладбище их могилы сразу заметны будут – там и крестики особые стоят, и деревянным треугольником надгробия накрыты.
– У нас тут один гостил из Воронежа, – рассказывает Михаил. – Так выпил граммов 200, повернулся к нему и молиться начал – подумал, что там икона в таком диковинном окладе! А иконы у нас в углу напротив, совсем старые, остались еще от родителей.
Обязанности по дому у братьев разделены. Михаил встает в четыре часа утра, готовит еду, кормит поросят и птицу. Василий встает в семь утра, занимается уборкой и огородом.
Еще один местный житель – 48-летний Володя Штанько. Он приехал в село восемь лет назад, после возвращения в родную Бутурлиновку из мест лишения свободы.
Владимир, пожалуй, единственный житель села, который, скорее всего, рано или поздно уедет отсюда. А остальные марьевцы намертво приросли к этой полоске земли, зажатой между брошенным садом и громадным зеркалом пруда рыбхоза.