К моему великому стыду, я очень плохо помню своих бабушку и дедушку, которые ушли из жизни в один 1992 год, когда мне едва минуло семь лет. Баба Дуся умерла от диабета в больнице посёлка Первомайского, а дед Толя не пережил инфаркт – его нашли на пасеке. По обрывкам детской памяти удаётся воспроизвести лишь отдельные моменты, когда я гостил у них на даче, однако же эти моменты – яркие, произошедшие словно в прошлой жизни, – стали для меня проводником в мир моего детства. Именно пасека и стала для меня тем катализатором, который возвращает меня на тридцать пять лет назад, когда мир был наполнен удивительными открытиями.
На самом деле мои дорогие старики не стали бы держать пчёл, если бы у бабушки не развился полиартрит, который для сельского работника был фактически приговором, так как пальцы деформируются и совершенно не слушаются своего трудолюбивого хозяина. В знаменитом на весь Советский Союз журнале «Пчеловодство», экземпляры коего сохранились у меня до сих пор, было написано, что целебный пчелиный яд способен помочь в борьбе с этим недугом. Так в нашем роду впервые появилась пасека. Тогда многие держали пчёл, хозяйство это было развито у каждого уважающего себя фермера, поэтому купить пчелиные семьи не составило особого труда. Однако для запуска производства собственного мёда было мало приобрести одних лишь только пчёлок. Нужны были дымари, медогонка, рамки, ульи, вощина, специальный инструмент для работы с насекомыми и прочие дорогостоящие премудрости. Всё это дед и бабушка собирали по крупицам ввиду тотального дефицита. Ульи и рамки дед Толя вообще изготавливал сам. Стоят на огороде в ряд десять разноцветных ящиков: одни – большие, тяжеленные, под сто килограммов, для мощных семей, другие – в полтора раза меньше, для новых, ещё неокрепших роёв, купленных у соседей или пойманных из больших ульев. Разноцветными ящики делают для того, чтобы пчёлам было проще найти свои семьи. Жёлтые, синие, голубые, серые – под цвет полевых цветов. Гул стоит такой, как будто где-то глубоко под землёй находится гигантский аэродром. Ходить мимо ульев по огороду строжайше воспрещалось, чтобы не беспокоить маленьких тружениц и избежать укусов. Это мы по простоте своей говорили «укусы», но у пчёлок нет зубов, поэтому при всём своём желании покусать своих обидчиков они не могут, зато могут задушить или ужалить. Стоит шмелю попасть в улей, как его обитатели накидываются на него плотным комком и начинают душить, одновременно выделяя большое количество тепла, – в этой духовке не выживает ни один обидчик. А жала уже достаются людям. Ни одного дня не обходилось без того, чтобы тебе не прилетело – в голову, в ногу, в палец. Если напала пчела и ужалила, то можно её быстро смахнуть, и через пять минут ничего не чувствуешь, однако же бабушка специально ловила пчёл и долго прижимала к своим больным пальцам. Укус тогда был довольно болезненным, но баба Дуся терпела, ждала, пока по организму разольётся целебный пчелиный яд. Так и вылечила она свой полиартрит, снова руки великой труженицы затребовали работы, и она стала просить деда провести на огород свет, чтобы можно было вкалывать по ночам. Нет, в то время жили совершенно другие люди. Мы с вами уже не сможем работать столько, сколько работали они тогда… Читать далее: zemlya-chita.ru/i-hochetsya-i-zhalitsya
Газета «Земля»
И хочется, и жалится
На самом деле мои дорогие старики не стали бы держать пчёл, если бы у бабушки не развился полиартрит, который для сельского работника был фактически приговором, так как пальцы деформируются и совершенно не слушаются своего трудолюбивого хозяина. В знаменитом на весь Советский Союз журнале «Пчеловодство», экземпляры коего сохранились у меня до сих пор, было написано, что целебный пчелиный яд способен помочь в борьбе с этим недугом. Так в нашем роду впервые появилась пасека. Тогда многие держали пчёл, хозяйство это было развито у каждого уважающего себя фермера, поэтому купить пчелиные семьи не составило особого труда. Однако для запуска производства собственного мёда было мало приобрести одних лишь только пчёлок. Нужны были дымари, медогонка, рамки, ульи, вощина, специальный инструмент для работы с насекомыми и прочие дорогостоящие премудрости. Всё это дед и бабушка собирали по крупицам ввиду тотального дефицита. Ульи и рамки дед Толя вообще изготавливал сам.
Стоят на огороде в ряд десять разноцветных ящиков: одни – большие, тяжеленные, под сто килограммов, для мощных семей, другие – в полтора раза меньше, для новых, ещё неокрепших роёв, купленных у соседей или пойманных из больших ульев. Разноцветными ящики делают для того, чтобы пчёлам было проще найти свои семьи. Жёлтые, синие, голубые, серые – под цвет полевых цветов. Гул стоит такой, как будто где-то глубоко под землёй находится гигантский аэродром. Ходить мимо ульев по огороду строжайше воспрещалось, чтобы не беспокоить маленьких тружениц и избежать укусов. Это мы по простоте своей говорили «укусы», но у пчёлок нет зубов, поэтому при всём своём желании покусать своих обидчиков они не могут, зато могут задушить или ужалить. Стоит шмелю попасть в улей, как его обитатели накидываются на него плотным комком и начинают душить, одновременно выделяя большое количество тепла, – в этой духовке не выживает ни один обидчик.
А жала уже достаются людям. Ни одного дня не обходилось без того, чтобы тебе не прилетело – в голову, в ногу, в палец. Если напала пчела и ужалила, то можно её быстро смахнуть, и через пять минут ничего не чувствуешь, однако же бабушка специально ловила пчёл и долго прижимала к своим больным пальцам. Укус тогда был довольно болезненным, но баба Дуся терпела, ждала, пока по организму разольётся целебный пчелиный яд. Так и вылечила она свой полиартрит, снова руки великой труженицы затребовали работы, и она стала просить деда провести на огород свет, чтобы можно было вкалывать по ночам. Нет, в то время жили совершенно другие люди. Мы с вами уже не сможем работать столько, сколько работали они тогда…
Читать далее: zemlya-chita.ru/i-hochetsya-i-zhalitsya