Комментарии
- 12 мая 06:14Виктория Беляева(Гильдерман)
️
- 12 мая 06:50Любовь Ивановна КосолобоваТолько взаимовыручка . Взаимопонимание. Сколько отдадите столько вернётся....
- Зоя ☘️♥Комментарий удалён.
- 12 мая 07:13Зоя ☘️♥У меня тоже все соседи очень хорошие,очень мы дружненькие
️
️
️
- 12 мая 08:19Галина Лауфер(Братченко)
️
- 12 мая 09:03Галина Звонарёва
- 12 мая 09:28Аниса Миронова
️
- 12 мая 11:03М а Р и Н аДо слез!
️
- 12 мая 11:47Мария Мелехина-Ромашова
- 12 мая 14:24ирина рукулиЧитать невозможно.(
- 12 мая 14:26Нурия Загитова
- 13 мая 08:04Инна Гарнова
- 13 мая 08:33Ольга ФединаСпасибо за рассказ ревела а я хочу шаурмы
- 13 мая 14:10Лара Ахнаева ( Cкворцова )
- 14 мая 19:25ГЕЛЯ Гелюша АкмановаДа я тоже делюсь с родными едой и учу детей чтобы тоже самое делали а военные времена это было критично но всё же помогали друг другу и ни в чём не отказывали не то что сейчас каждый по своим норам
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
Опусы и рассказы
В январе 1943 года одна ленинградка, Зинаида Епифановна Карякина, слегла.
Соседка по квартире зашла к ней в комнату, поглядела на нее и сказала:
— А ведь ты умираешь, Зинаида Епифановна.
— Умираю, - согласилась Карякина. - и знаешь, Аннушка, чего мне хочется, так хочется - предсмертное желание, наверное, последнее: сахарного песочку мне хочется. Даже смешно, так ужасно хочется.
Соседка постояла над Зинаидой Епифановной, подумала. Вышла и вернулась через пять минут с маленьким стаканчиком сахарного песку.
— На, Зинаида Епифановна, - сказала она. - Раз твое такое желание перед смертью - нельзя тебе отказать. Это когда нам по шестьсот граммов давали, так я сберегла. На, скушай.
Зинаида Епифановна только глазами поблагодарила соседку и медленно, с наслаждением стала есть. Съела, закрыла глаза, сказала: «Вот и полегче на душе», и уснула. Проснулась утром и… встала.
Верно, еле-еле, но ходила.
А на другой день вечером вдруг раздался в дверь стук.
— Кто там? - спросила Карякина.
— Свои, - сказал за дверью чужой голос. - Свои, откройте.
Она открыла. Перед ней стоял совсем незнакомый летчик с пакетом в руках.
— Возьмите, - сказал он и сунул пакет ей в руки.- Вот, возьмите, пожалуйста.
— Да что это? От кого? Вам кого надо, товарищ?
Лицо у летчика было страшное, и говорил он с трудом.
— Ну, что тут объяснять… Ну, приехал к родным, к семье, привез вот, а их уже нет никого… Они уже… они умерли! Я стучался тут в доме в разные квартиры - не отпирает никто, пусто там. Что ли, - наверное, тоже… как мои… Вот вы открыли. Возьмите. Мне не надо, я обратно на фронт.
В пакете была мука, хлеб, банка консервов. Огромное богатство свалилось в руки Зинаиды Епифановны. На неделю хватит одной, на целую неделю!..
Но подумала она: съесть это одной - нехорошо. Жалко, конечно, муки, но нехорошо есть одной, грех. Вот именно грех - по-новому, как-то впервые прозвучало для нее это почти забытое слово.
И позвала она Анну Федоровну, и мальчика из другой комнаты, сироту, и еще одну старушку, ютившуюся в той же квартире, и устроили они целый пир - суп, лепешки и хлеб. Всем хватило, на один раз, правда, но порядочно на каждого. И так бодро себя все после этого ужина почувствовали.
— А ведь я не умру, - сказала Зинаида Епифановна. - Зря твой песок съела, уж ты извини, Анна Федоровна.
— Ну и живи! Живи! - сказала соседка. - Чего ты... извиняешься! Может, это мой песок тебя на ноги-то и поставил. Полезный он, сладкий.
И выжили и Зинаида Епифановна, и Анна Федоровна, и мальчик. Всю зиму делились— и все выжили.
Ольга Берггольц, фрагмент из книги «Говорит Ленинград»