Комментарии
- 26 июл 2019 06:38Женя МакароваБыла на его выступлении,шут-лирик,печальный клоун!!!После выступления на душе светлая печаль!Талантливо,помню свои впечатления до сих пор...
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА
:Наталья Десятниченко
Леонид Енгибаров.
Клоун с осенью в сердце.
======================================
Леонид Енгибаров в цирковом искусстве произвёл революцию: он заставил зрителей и коллег по-новому взглянуть на жанр клоунады и воспринимать пантомиму как драматическое искусство, а не развлечение. В 6 утра мим уже был на арене цирка, а заканчивал репетиции самым последним.
Резиновый человек
Долгое время Енгибаров выступал как ковёрный клоун — заполнял паузы на арене цирка во время смены декораций и приготовлений к следующему номеру. Артист внимательно изучал всю цирковую акробатику, много месяцев отрабатывая трюки, до совершенства доводил техническое исполнение элементов. Каждому трюку он находил актёрское оправдание, использование трюков ради самих трюков было для Енгибарова недопустимым развлечением.
В этом фрагменте выступления Енгибаров, гуттаперчевый и «резиновый», в перерыве между номерами развлекает публику, исполняя акробатический этюд: своим телом артист будто рисует знак бесконечности.
В пасти у льва
Енгибаров выбрал достаточно нетрадиционное для цирка амплуа: стал клоуном-мимом. Артист примерил на себя маску проказливого подростка: открытого новому, любопытствующего, неунывающего, и показал зрителю человека, пробующего жизнь на вкус. Так, в пантомиме «Лев» артист на свой страх и риск несколько раз бесстрашно засовывает голову в пасть рычащего льва и делает это так правдоподобно, что всякий раз дыхание замирает в ожидании, останется ли клоун живым после смелых экспериментов с царём зверей.
Клоун-боксёр
Енгибаров учился у Чарли Чаплина, Макса Линдера, Гарольда Ллойда, вновь и вновь пересматривая записи фильмов с великими комедиантами и трюкачами прошлого. Так, пантомима «Бокс» напоминает фрагмент из фильма Чарли Чаплина «Огни большого города». Комедийная основа эпизодов одна и та же: псевдобоксёр старательно уворачивается от ударов в схватке с профессиональным спортсменом и выигрывает бой с помощью интеллекта, а не боксёрских навыков. Сам Енгибаров был профессиональным боксёром: 9 лет он провёл на ринге, а в сезоне 1952–1953 занял третье место на первенстве Москвы.
С осенью в сердце
Своей манерой комедиант напоминал критикам Бастера Китона — комика с серьёзным лицом — и прозвали артиста «Клоуном с осенью в сердце». Сам Енгибаров был категорически против такого прозвища, так как считал, что клоун не обязан быть смешным. Артист считал, что задача клоуна заключается не в том, чтобы выжать из зрителя как можно больше смеха и развлечь его, а побудить человеческую мысль, заставить аудиторию вместе с клоуном размышлять над темой разыгрываемой пантомимы.
Не говоря ни слова, Енгибаров был способен за минуту рассказать глубокую историю о любви и ненависти, об уважении к человеку и одиночестве. В пантомиме «Жизнь женщины», которая длится как раз чуть больше минуты, артист с сочувствием и нежностью сумел изобразить стандартно складывающийся путь женщины, жены, матери.
Жажда
Артист говорил, что больше всего в жизни любит осень, море и Ван Гога, что боится благополучия, а самое важное для него качество — это ответственность за всё, что случается вокруг. Одной из самых знаменитых пантомим клоуна стал номер «Жажда», в котором герой тянется к кувшину с водой, преодолевая препятствия на своём пути: он падает, поднимается, снова карабкается на постамент с необходимой жидкостью, а достигнув цели и предвкушая первый глоток, замечает маленькую девочку рядом, которая просит отдать ей кувшин с водой. Герой смиряется и отдаёт: девочка же начинает поливать водой песок, чтобы сделать из него куличики. Вместо того, чтобы злиться или негодовать, клоун расплывается в улыбке, умиляясь играющей девочке.
«Забывается всё...»
Номера Енгибарова не просто забавляли зрителя, но всегда транслировали философский смысл, превращаясь в своего рода поэтическую пантомиму. В своём прозаическом произведении «Шар на ладони» Енгибаров писал, что забывается всё: боль от падений, усталость от тренировок, как распухают кисти рук, а глаза наливаются кровью. И добавлял: «Вот только одно никогда не забывается: это когда ты стоишь на двух руках, медленно отрываешь одну руку от пола и понимаешь, что у тебя на ладони лежит земной шар». Описанный момент, возможно, артист переживал в конце выступления «Баланс на руках», а затем в полной тишине, не оборачиваясь к зрителю, уходил за кулисы, боясь спугнуть магию единения с ним. Шквал аплодисментов раздавался уже после того, как спина клоуна скрывалась за цирковым занавесом.
Клоун, как назвал Енгибарова его близкий друг Владимир Высоцкий, «воровавший грустные минуты у людей» — умер 25 июля 1972 года от обширного инфаркта.
Артисту было всего 37 лет.
Енгибарову — от зрителей (Шут был вор: он воровал минуты...)
Шут был вор: он воровал минуты —
Грустные минуты тут и там.
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован —
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: "Да разве это клоун?!
Если клоун — должен быть смешной!"
Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
"Вышел на арену — так смеши!" —
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье — век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый —
Невеселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал —
Горе наше брал он на себя.
Только — балагуря, тараторя —
Всё грустнее становился мим,
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы —
Шут сгибался в световом кольце,
Делались всё горше пантомимы,
И — морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды,
А себе — защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
"Ах, как нас прекрасно обокрали —
Взяли то, что так мешало нам!"
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами её.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы — вот нам и смешно.
Вдруг — весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь — и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего — и сломана спина.
Зрители — и люди между ними —
Думали: вот пьяница упал...
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался — и переиграл.
Он застыл — не где-то, не за морем —
Возле нас, как бы прилёг, устав,—
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперёд неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк уже не пантомима:
Смерть была — царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты —
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: проживём и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно — на руках...
Сгинул, канул он — как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?..
Только я колпак ему — придумал,
Этот клоун был без колпака.
1972
#ЧтобыПомнили