О большинстве вкладов семьи Пушкиных в Святогорский монастырь было известно ранее.

Семён Степанович Гейченко
начал работу с монастырским архивом ещё в 1950-х годах. Результаты его изысканий находили отражение непосредственно в музейных
экспозициях либо были представлены публике «в художественной обработке», без указаний на конкретные архивные источники — в форме газетных статей, новелл сборника «У лукоморья». Ряд публикаций
есть у известного великолукского исследователя Н.С. Новикова, являющегося также автором нескольких статей Пушкинской энциклопедии «Михайловское», где он упоминает вклады Натальи Николаевны Пушкиной («одна риза парчи золотой по зелёному бархату цветы
с коронами, на них крест и звезда, серебром вышитые, оплечье и наподольник обложены гасом серебряным» и епитрахиль)
. О пелене, вышитой Надеждой Осиповной Пушкиной для Святогорского монастыря, сообщила Л.В. Сергеева. Внёс свой вклад и Сергей Львович Пушкин:
опись 1841 года упоминает среди подризников один «каролина клетчатаго, оплечье и наподольник обложены жёлтою цветною лентою, крест
той же ленты; подложен дикою нанкою; подан в 1829 году Статским Советником Пушкиным». Там же упоминался и дискос с пометами «пушкинский» и «Есть. В употреблении».
Предметы церковного облачения, ткани (в том числе пелена, вышитая матерью Пушкина) практически не имели шансов сохраниться. Во-первых, такие вещи жертвовались именно для повседневного
употребления, а потому, например, подризник и пелена налойная (пожертвования родителей поэта) уже в 1853 году попали в опись ветхих
вещей, предназначенных к уничтожению. Во-вторых, вскоре после
закрытия монастыря его имущество было описано и, за исключением
очень немногих переданных губернскому комитету по делам музеев
(Губмузею) предметов, конфисковано, распродано или роздано населению. Так, судя по публикации Е.М. Кацнельсон, «94 предмета,
составляющие церковное одеяние и утварь, переданы у[ездному] отделению Всеропомкома, которым означенное имущество распродано, причём от продажи выручено 254 р. 64 к. … 18 ковров переданы
в пользование канцелярии УИКа
и общего отдела, 25 ряс переданы местному рабочему клубу и 10 предметов церковного облачения
и 1 ковёр — детдому. Все упомянутые вещи переданы бесплатно».
Есть на сей счёт и неопубликованная переписка между губернскими и уездными партийными органами, но конкретной информации мало. Всё или признано негодным, или отправлено в Псков и на вес
продано Ленинградскому кооперативному трудовому объединению
инвалидов для перешивки (всего 102 пуда, по 17 рублей за пуд, на
общую сумму 1734 рубля).
Об иконе Пушкиных я исчерпывающе писала совсем недавно.
Подробнее хотелось бы остановиться на судьбе подсвечников
из вклада 1836 года. Их след просматривается детальнее всего благодаря их «участию» в Московской археологической выставке 1889 года.
Но напомним обстоятельства совершения этого вклада…
Надежда Осиповна Пушкина умерла в Петербурге 29марта 1836 года,
во время пасхальной заутрени. Перед смертью она благословила свою
старшую внучку Марию Пушкину иконой «Воскресение Христа», которая находится сейчас в собрании Пушкинского Заповедника.
Отпевали её в Спасо-Преображенском всей гвардии соборе; 8 апреля Пушкин, получив необходимые для перевозки тела документы, отправляется хоронить мать — согласно её воле, на родовом кладбище
в Святогорском монастыре, где были погребены отец и мать Надежды
Осиповны, а также её младший сын Платон. Пушкин едет вместе с соседом по Тригорскому Алексеем Николаевичем Вульфом. 13 апреля состоялись похороны.
В комментариях к записи о смерти Надежды Осиповны Пушкиной
С.В. Берёзкина пишет о матери поэта: «Она была очень религиозным
человеком и с благоговением относилась к православной церкви. Невозможность из-за болезни присутствовать на церковных службах становилась для неё источником самых горестных переживаний». В письмах
Надежды Осиповны и Сергея Львовича Пушкиных к дочери нередки
упоминания о совместных посещениях богослужений супругами Пушкиными.
В 1829 году «статский советник Пушкин» (т. е. отец поэта) жертвует Святогорскому монастырю церковное облачение (в описи 1841 года упомянут подризник).
В 1834 году Надежда Осиповна Пушкина вышила и пожертвовала монастырю налойную пелену, шитую «разноцветною пряжею, разными цветами на ней посреди вышито пять крестов…
подложено коленкором вишнёвым». В 1836 году в монастырском Реестре вещей, приобретённых для ризницы за 1835–1836 годы, появляется следующая запись: «89. Сего 1836 года поданы от Г-на Пушкина
села Михайловскаго / Два подсвечника столовые двуместные, отливные
бронзовые, расчеканены цветным видом, в них пятисталы [!] и тумбы
мраморнаго камня. 90. Поданы тоже от Г-на Пушкина / Пядичный образ Божия Матери, на нём Риза сребренная и венец, чеканной работы,
весу в ней 90-то золотников; пробы не известно, Убрус в ней убран самым мелким жемчугом и простыми камнями».
Наличие родового кладбища в Святогорском монастыре позволяет
предположить, что пожертвованные в 1836 году вещи не были случайными, попавшимися под руку предметами, а предназначались, возможно, самой Н.О. Пушкиной как вклад в монастырь. Сведения о денежном
вкладе на сегодняшний день отсутствуют. При общей бесхозяйственности, кочевой жизни по съёмным домам и квартирам семьи Пушкиных, известной скупости Сергея Львовича Пушкина можно предположить, что подсвечники были не просто приобретены родителями поэта,
а скорее были памятным подарком кого-то из близких родственников
по какому-либо семейному поводу — возможно, свадебным подарком,
частью приданого невесты или что-то в этом роде Проследим судьбу этих подсвечников.
Впервые в монастырских документах они упоминаются в 1836 году,
в уже упоминавшемся Реестре вещей, приобретённых для ризницы
за 1835‒1836 годы.
Следующая по времени запись — в описи церковного имущества
Святогорского монастыря, датированной 13 октября 1841 года: «Два
подсвечника двуместные, отливные, бронзовые, чеканной работы, в
них тумбы и пьедесталы белаго мрамора; в одном из них пьедестал несколько повреждён. Поданы Статским Советником Пушкиным», с примечанием карандашом «Есть и не благообразны». Отметим, что здесь
подсвечники числятся как поданные отцом поэта, но это едва ли важно:
это семейное пожертвование по случаю смерти Н.О. Пушкиной и, возможно, исполнение её воли.
Следующее известное нам упоминание о подсвечниках находим
в описи 1866 года: «В Придельной Покровской церкви, в Алтаре
на Престоле два подсвечника одинаковые — белаго мрамора, оправлены
бронзой в виде цветов с ветвями». Упоминания о вкладчике уже нет. Но
и других мраморных подсвечников в этой описи тоже нет. Зато имеется
указание на место их использования — в алтаре Покровского придела.
Далее наступает 1889 год, и в Святогорском монастыре получают, при консисторском указе, печатное отношение Московского
Археологического общества с просьбой прислать на выставку, посвящённую 25-летию существования общества, «предметы древности». Среди «памятников металлического дела» упоминаются и
подсвечники. Хотя в консисторском указе никак не оговаривается
отношение начальства к будущей выставке, но само распоряжение
разослать печатные отношения Археологического общества воспринято в монастыре как приказание принять участие. Правда, предметы отбираются по не совсем понятному принципу и явно не знатоком древностей. Во всяком случае, наши подсвечники фигурируют
в «Описи вещей, кои взяты из Святогорскаго монастыря и отправлены в Москву на выставку, в Археологический съезд» как «два подсвечника напрестольных с медными разкинувшимися разводами,
на винтах из белой фаянсовой глины». В конце описи зачёркнуто
забавное примечание о способе упаковки вещей, которые «находятся
в длинном дощатом опутанном верёвкой и обшитом рогожей коробе,
обложенном [внутри?] сеном, прошу выкладывать поосторожнее, а
фонарь после всех». Из завершающего примечания видно, что отправлялись вещи из Острова по железной дороге и таким же способом ожидалось их получение обратно.
Графиня Уварова письмом от 12 ноября 1889 года на имя настоятеля Святогорского монастыря архимандрита Николая сообщила, что
вещи получены и размещены на выставке, кроме паникадила, «которое
признано не древним и которое, впрочем, было плохо уложено и немного поломалось». Далее она благодарит от имени Общества за присылку
вещей, а от себя делает настоятелю следующее предложение: «Позволю себе одно предложение: Вы выслали под № 5 «два подсвечника напрестольных с медными раскинувшимися разводами из белой фаянсовой глины на винтах». Не угодно ли Вам будет обменять эти подсвечники на другие, более подходящие к церковной утвари. Ответ Ваш покорнейше прошу адресовать на моё имя в Москву, Леонтьевский переулок,
собственный дом. Графиня Уварова. Москва, 12 ноября 1889».
Графиня Уварова почти дословно цитирует формулировку описи, сопровождавшей вещи на выставку, хотя сама прекрасно понимает, что
речь идёт не о «фаянсовой глине» и не о «медных разводах». Прекрасно
понимает она и то, что в монастыре не представляют ценности присланных в Москву подсвечников. Именно поэтому она и предлагает замену:
монастырь, которому нужны просто «благообразные» церковные подсвечники, получит своё, а она — интересную пару коллекционной бронзы. Скорее всего, о том, что вещи связаны с именем Пушкина, ни она,
ни монастырские насельники не знали.
Как следует из пометы на этом письме, в монастыре оно было получено 21 ноября, а 24 ноября составлен ответ, черновик которого сохранился в монастырском архиве: «Вследствие сообщения Вашего от 12 ноября с. г. честь имею уведомить, что значущиеся в описи под № 5, при которой посланы два подсвечника напрестольных с медными раскинувшимися разводами белаго мрамора оправленных бронзой в виде цветов
с ветвями, я с своей стороны обменять согласен с тем что (если на то последует разрешение Епархиальнаго начальства — зачёркнуто) бы оныя
были заменены другими более подходящими к церковной утвари». Условия обмена настоятель дословно берёт из письма графини Уваровой.
А вот описание подсвечников он уже сверил с формулировкой «Главной
описи» 1866 года, в которой придётся делать примечания об обмене, и
в своём письме соединил обе формулировки в одну, не очень удачную,
но позволяющую понять, что подсвечники на московской выставке и
подсвечники из Покровского придела — одни и те же предметы.
Наконец, последнее известное нам упоминание пушкинских подсвечников находим в книге игумена Иоанна: «Два напрестольных
подсвечника в виде ваз из мрамора, на винтах, с бронзовой отделкой
и букетами бронзовых цветов (с рожками для свечей), стиль Empire.
Сии подсвечники остались в Московском Археологическом обществе,
а вместо них — в 1890 году — высланы два новых трёхсвечника бронзовых». У игумена Иоанна появляются такие детали, как «вазы» из мрамора, «букеты» бронзовых цветов (с рожками для свечей), наконец,
стиль Empire. На этот раз описание целиком взято из каталога выставки
Восьмого Археологического съезда в Москве; часть каталога с описанием третьего зала, где находились монастырские коллекции, в том числе присланные из Святогорского монастыря, имеется среди документов
по истории монастыря. Вещи Святогорского монастыря отмечены красным карандашом.
Возможно, ещё какие-то документы, касающиеся пушкинских подсвечников, найдутся в составе фонда Святогорского монастыря в Государственном архиве Псковской области. Возможно, что-то удастся обнаружить в фонде Уваровых (отдел письменных источников Государственного исторического музея, ф. 17). Но главное — благодаря любезности
и содействию заведующей отделом металла Государственного исторического музея Людмилы Ароновны Дементьевой удалось обнаружить
в коллекции бронзы этого отдела «парные подсвечники (канделябры)
в виде букетов цветов золочёной бронзы со стояном в виде вазы белого мрамора». По сведениям Л.А. Дементьевой, «предположительно они
были выполнены в России в конце XVIII — начале XIX века. Поступили
они в числе предметов так называемого безномерного фонда и были записаны в ГИК в 1955 году». Было сообщено также, что один из подсвечников имеет повреждение пьедестала.
Конечно, стопроцентной уверенности — при отсутствии прямого документального подтверждения — теперь уже не будет. И всё же наличие
этих подсвечников именно в Государственном историческом музее, а не
в Эрмитаже или, скажем, в Петергофе свидетельствует в пользу их мемориальности. Мемория, даже с вечным знаком вопроса, — очень важная вещь. Поэтому будем надеяться, что когда-нибудь эти подсвечники
будут показаны в каком-нибудь проекте, посвящённом А.С. Пушкину
Елена Ступина — ведущий научный сотрудник музейных фондов Пушкинского Заповедника
источник: "Михайловская Пушкиниана" №71
#история #Святогорский_монастырь