История одной фотографии. В 1963 году, когда Марлен Дитрих выступала с концертами в ЦДЛ, ее спросили,- «Что бы Вы хотели еще увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, мавзолей?» А она вдруг тихо сказала : «Я бы хотела увидеть советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!» И вот при громадном скоплении народу вечером на сцену ЦДЛ вышел, чуть пошатываясь, худой старик. А через секунду на сцену вышла легендарная звезда, подруга Ремарка и Хемингуэя, – и вдруг, не сказав ни единого слова, молча грохнулась перед ним на колени. А потом, схватив его руку, начала ее целовать и долго потом прижимала эту руку к своему лицу, залитому слезами. И весь большой зал медленно начал вставать. И встали все, зал прорвало просто бешеным водопадом рукоплесканий! А потом, когда Паустовского усадили в кресло и блестящий от слез зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что прочла она книг немало, но самым большим литературным событием в своей жизни считает рассказ советского писателя Константина Паустовского «Телеграмма», который она случайно прочитала в переводе на немецкий в каком-то сборнике, рекомендованном немецкому юношеству. И, утерев последнюю слезу, Марлен сказала – очень просто: «С тех пор я чувствовала как бы некий долг – поцеловать руку писателя, который это написал. И вот – сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать».
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА
:Наталья Десятниченко
Марлен Дитрих и Константин Паустовский.
История одной фотографии.
В 1963 году, когда Марлен Дитрих выступала с концертами в ЦДЛ, ее спросили,- «Что бы Вы хотели еще увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, мавзолей?» А она вдруг тихо сказала : «Я бы хотела увидеть советского писателя Константина Паустовского. Это моя мечта много лет!»
И вот при громадном скоплении народу вечером на сцену ЦДЛ вышел, чуть пошатываясь, худой старик. А через секунду на сцену вышла легендарная звезда, подруга Ремарка и Хемингуэя, – и вдруг, не сказав ни единого слова, молча грохнулась перед ним на колени. А потом, схватив его руку, начала ее целовать и долго потом прижимала эту руку к своему лицу, залитому слезами.
И весь большой зал медленно начал вставать. И встали все, зал прорвало просто бешеным водопадом рукоплесканий!
А потом, когда Паустовского усадили в кресло и блестящий от слез зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что прочла она книг немало, но самым большим литературным событием в своей жизни считает рассказ советского писателя Константина Паустовского «Телеграмма», который она случайно прочитала в переводе на немецкий в каком-то сборнике, рекомендованном немецкому юношеству.
И, утерев последнюю слезу, Марлен сказала – очень просто: «С тех пор я чувствовала как бы некий долг – поцеловать руку писателя, который это написал. И вот – сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать».