Хочу гуся!

-----
Он проводил взглядом похожий на разрезанный персик закат и мгновенно продрог. Ветер с залива покусывал за голые локти. Чтобы окончательно не замерзнуть, Мишка свернул за угол почты и остановился возле года два как закрытой сосисочной. Местной рыгаловки, в которой в свое время продавали дешевое кислое пиво и непременно сосиски с пожелтевшей подсохшей горчицей и кусочком черного хлеба.
При мысли о сосисках Мишка непроизвольно сглотнул слюну и погладил рукой голодным басом протестующий живот. Парнишка не ел уже больше тридцати часов, но возвращаться в интернат не хотелось.
В одиннадцать лет чувство голода - основополагающее. Мимо корки хлеба не пройдешь, сама в рот просится. Летом хоть яблоки в парках - и то спасение.
Правда, яблок Мишка не хотел.
Двойной. Сочный. Сырный, со свежайшими листьями салата, маринованным красным лучком, печеным ароматным помидором, острым перчиком, капающий говяжьим ароматным соком рубленного мяса, упакованный в ржаные с хрустящей корочкой булочки, сытный бургер с пикантным соусом, был сейчас кулинарным Эверестом мальчишки.
От голода сводило скулы.
Становилось холоднее. На другой стороне улицы был овощной магазин, и Мишка уже собрался пойти туда погреться и поживиться в суматохе торговли парой помидоров или огурчиком, как вдруг за его спиной скрипнула ржавая дверь сосисочной.
Мишка обернулся и зафиксировал в образовавшейся щели клок рыжей бороды и глаз в роговой оправе. Из темноты послышалось:
- Пс. Эй, пацан, подойди сюда. Ну. Слышь, худосочный, ты Миша Пряников?
Мишка опешил, но сделал пару шагов вперед.
- Допустим.
- Гагарина в космос запустим.
Недовольно пробурчала борода.
- Не хами, молокосос. Ты Пряников?
- Я. Но это ошибка, наверное…
Щель начала уменьшаться, клок рыжей бороды медленно исчезал во мраке сосисочной:
- Ошибка? Просим прощения за беспокойство тогда. Надо же, какой конфуз. Тю. Мы же думали Мишка Пряников, а коль скоро такая оплошность, заблуждение и упущение вышли, то, вероятно, накладочка какая или диверсия. Да-да, в наше время и такого пруд пруди. Вандалы неотесанные.
Дверь совсем было уже закрылась, но потом снова немного приоткрылась, и голос взволнованным шепотом поинтересовался.
- Точно ошибка, а? Неужели оплошность, просчет, просмотр, промах и общая неловкость? Ай-яй-яй, нехорошо как. Прям паскудство. Может, хоть в сенях погреетесь? Однофамилец все-таки.
Мишка совсем запутался.
- Чей?
- Мозги из дешевых свечей!
Щель приоткрылась шире, и рука с белым кружевным манжетом покрутила пальцем у прикрытого пышной шевелюрой виска.
- Тупенький какой, однако. За нитью повествования совсем не следишь?
Парнишка насупился.
- А я, может, и тот самый Миша Пряников, которого вы искали.
Борода заинтересовалась:
- Единственный? Везунчик и баловень?
Мишка кивнул.
- Точно, избранный. Только шифруюсь. Мало ли что. Развелось придурков всяких…
Дверь резко распахнулась, и перед Мишкой предстал большой и толстый бородач в коричневой вельветовой пижаме и странных лакированных штиблетах, похожих на черные дирижабли. Как калоши, только блестящие.
Великан просиял.
- Неужели сами пожаловали! Михал Саныч! #опусы Вы ли это? Сколько лет, Мишенька, сколько зим? Печень не беспокоит? Несварения желудочные или колики какие не тревожат? Аппетит устойчив?
Мишка коротко кивнул.
- Очень.
- А что же ты, сугубо паразит, в сенях томишься? Вы бы в общий зал прошли, Михал Саныч.
- Чего?
- Я говорю, вы бы, любезный друг мой Мишенька, в основной зал прошли. Шляются недомерки по подворотням, а я ходи, собирай где попало. Пинка под зад и всего делов. Вы что же это, голубчик, без курточки зябнете? Может плед изволите или аперитив?
Мишка удивился.
- А можно?
- На карачках бриться сложно. А почему нет? Настоечки вишневой рюмочку…
К Мишке вдруг подскочил смешной дядька с дирижерской палочкой.
- Как же вы, светлейший Михал Саныч, все мимо нас, грешных, ходите? У нас и фокстрот новый имеется. И кадриль. Весь оркестр в ожидании и полнейшем смущении. А вас и нет совсем.
Парень попытался оправдаться.
- Да я…
- Да дурень он. Дуралей с зеленых кораблей. Простофиля и лизоблюд.
Дирижер нахмурился и грозно потряс палочкой.
- Вот как, значит. Мы там симфонию, песни малых народностей Алтая учим, а он дурака валяет?
Бородач охотно закивал.
- И не говорите. Баклуши бьет, стервец.
- В потолок плюет, гадёныш.
- Лодыря гоняет.
- Сидит, сложа руки, пёс.
- Лентяя празднует.
- Палец о палец не ударил.
- Грибы пинает.
- Тунеядец.
- Мышей в голову пустил…
Мишка не выдержал.
- Может, хватит уже?
Странная парочка спохватилась.
- Конечно, хватит.
- Уж вполне достаточно, сладкий вы наш.
- Теперь-то в самый раз, Мишенька…
- Тютелька в тютельку.
- Откушать соизвольте, умоляю всей душой. Голубей вот, под соусом из чернослива попробуйте, это наш clou du programme.
Мишка облизнулся.
- Чего?
Дирижер устало повторил.
- Сlou du programme. Гвоздь программы, неуч пубертатный. Болван и лапоть. Еще и двоечник, поди. Блинчики с икрой хороши. Судачка под белым соусом со спаржей возьмите. Буквально во рту тает.
- А суп!
Не унимался бородатый.
- Суп же есть на мозговых мослах, с зеленью!
Мальчик живо поинтересовался.
- Харчо?
- Мешок овса через плечо, увалень. Рассольник с гренками, мой золотой. С чесноком и тертым салом.
У Мишки от увиденного закружилась голова, и он сел на стул с дорогой красной обивкой. Стол буквально ломился от деликатесов.
Дирижер налил ему золотистого пенного кваса.
- Вот, выпейте, многоуважаемый наш, холодненького.
- И пирожочком с рябчиком закусите, не побрезгуйте.
Со стороны кухни послышался грохот. Сбив с ног официанта, в зал выбежал повар в накрахмаленном колпаке.
- Гуся!
Дирижер и бородач спохватились.
- Ах, батюшки! Гуся же забыли!
Мишка возмутился.
- Как забыли, граждане? С какого перепугу? Я всегда гуся хотел. Печеного, например. Ну вот что за кидалово? Хочу гуся!
Бородач через весь стол попытался плюнуть в мальчишку, но промахнулся. Раздосадовано утерев рот рукавом, великан покачал головой.
- Вот ведь сволота малолетняя. Гусика он хотел. Да ты его только сегодня первый раз увидел, голодранец.
Дирижер рассмеялся, прикрыв сухой ладошкой рот.
- Надо бы покрестить мальца. Гусь по будням - это уже сверх всякой меры непотребность. Стоило бы вылить ему на голову щи из уважения к птице. Хрен ему, а не гуся. Тертого хрена и холодца касатику. Пусть славный наш и пирогом творожным себя побалует.
Повар, загнав пинками официанта на кухню, подсказал.
- С вишней. А сверху тертым миндалем присыпем. Пусть наслаждается, мерзавец. Но до чего же хорош!
- Кофе турецкого пусть подадут! На песке сваренного! Непременно на песке!
- С берега Франции песок.
- Только так. Испанский песок - псу под хвост.
- А уж финский песок вообще ни в какие ворота. На нем не то что кофе - яйца куриного на Пасху не сваришь.
Набив пузо до отвала, Мишка поинтересовался.
- А у вас мороженого нету?
Повар просиял.
- Я такого подлеца и поганца даже через завесу кукурузной муки в рыбный день не видел. Не мальчишка, а проходимец.
- Авантюрист.
- Прохвост.
- Прохиндей.
- Прощелыга.
Бородач пожал плечами.
- Архиплут и мошенник. Но до чего же хорош Мишутка! Не мальчишка, а загляденье!
- Ага, редкий паразит!
Хлопал в ладоши дирижер.
Мишка сыто поинтересовался.
- А дальше что?
Бородатый отставил блюдо с осетром в сторону и придвинул тарелку с ароматной кулебякой.
- По бабам двинем.
Мишка покраснел, как помидор.
- По каким еще бабам? Мне одиннадцать.
- По одиннадцатилетним, в твоем случае.
- Я против.
Отрезал Мишка.
Повар поинтересовался.
- Почему?
- Дуры!
Еще более коротко рубанул мальчишка.
Дирижер засунул в рот здоровенное пирожное с клюквой.
- Как есть дуры, Миш. Вот те крендель!
- Дуры, разумеется!
- Все до единой!
Бородач усмехнулся.
- Кроме Светки Новиковой.
- Светка чёткая.
- Единственная нормальная.
- И косички огненные.
Мишка смутился.
- Так, может, тогда Светку сюда и …
Повар замахал руками.
- Тю-тю-тю, и думать забудьте!
- Да ты в своем ли уме, лишенец?
- Что несет, бестолочь! Чепуху городит!
- Вздор бубнит, проходимец.
- Светка по четвергам - это моветон.
- Околесицу городит.
- Пургу гонит.
- Из кубика отливает.
- Уши пеной забивает.
- Подъем, сердечный.
Мишка вздрогнул.
- Чего?
- Подъем, голытьба беспорточная! Ну, кому сказал. Подъем, вашу душу!
Мальчишка сел на кровати и сонно протер глаза. Бородатый воспитатель Потапыч потрепал его по макушке.
- Что, Мишка, на зарядку и завтракать? Животы за ночь голодом наполняются.
Парнишка погладил подозрительно не подающий тревожных урчаний живот.
- Да я так-то не голоден. Почему-то.
Потапыч тихо рассмеялся.
- Ну еще бы! Видать, ты ночью на пиру побывал, раз утром без каши барствуешь. Во сне ведь душа параллельной жизнью живет, как знать.
- Ага, и аппетит у нее просто зверский.
Мишка засмеялся и выбежал из спального корпуса в прохладное осеннее утро.
Потапыч с грустью посмотрел во след убегающему пацаненку и вдруг улыбнулся.
- Жаль, Мишка, что ты гуся так и не попробовал. Ну да ничего, успеешь еще, малыш. Успеешь. Засранец мой золотой. #опусыирассказы
Автор:grisha