Шуршали голуби на крыше.

Часть вторая. Город
Глава четвертая. Бубновый интерес
Зина слушала женщин невнимательно, про похождения Верки ей и совсем было не интересно, но когда соседки говорили про Юрия Григорьевича, она настораживалась и боялась про-пустить даже слово. Почему-то она всегда чувствовала его присутствие во дворе, даже тогда, когда не видела его. Она узнавала звуки его шагов. А он тоже сиротливо оглядывался, если на стол подавали поварихи, а Зиночки рядом не было. Если подавала на стол она, Юрий Григорьевич светлел лицом.
Что-то тайное происходило между ними. Они испытывали необыкновенную симпатию друг к другу, хотя между ними не было никаких личных отношений. Говорили они по делу, общались только на виду у всех. Зина все ждала, что Юрочка, как она мысленно называла его, заговорит с ней, пригласит на прогулку, но он не делал никаких шагов ей навстречу.
И только однажды, когда она была дома одна с расплетенной косой и расчесывала возле зеркала свои вьющиеся волосы, он вошел неожиданно без стука и замер на пороге, рассматривая Зину с необыкновенным вниманием. Она быстро заплела косу, а он издал какой-то странный звук протеста.
Соседки что-то заподозрили. Баба Паша пришла вечером к Зиночке с колодой карт в руке и стала ей гадать. И выпал Зиночке бубновый интерес. На житейском языке – нечаянная любовь. И к кому бы это могло быть? Её сердечное расположение? Старушки переглянулись, пожали плечами и сказали, что карты иногда обманывают.
А бубновый интерес становился все заметнее.
Через несколько дней Зина увидела Юру на речке. Вода в реке в августе уже достаточно холодная, поэтому в ней почти никто и не купался. Зина днем сложила в тележку сковородки и кастрюли и повезла кухонную утварь на речку, чтобы прочистить её речным песочком, да промыть проточной водой.
Денек стоял удивительно теплым, а вокруг в природе уже видны были признаки надвигающейся осени. Трава уже не шла в рост, а давала семена, поэтому колючки всяких видов цеплялись к одежде. Семена огородных колючих растений отправлялись в путешествие, крепко уцепившись за полу цветного халатика юной девушки. Опушенные семена разносил ветерок, а семена растения, научного названия которого Зина не знала, знала только прозвище «бешеный огурец», распространялись в округе самым странным образом. Вызревала семенная коробочка, лопалась и выстреливала семена в пространство подобно маленькому пневматическому пистолету. Скользкие и мокрые, они разлетались в разные стороны и внедрялись во влажную землю. У каждого растения был свой способ выживания.
На черемухе уже появились первые желтые листья, и только ива стояла все такая же зеленая, нарядная и неувядающая. В реке плескалась рыба, выросшая за лето. Солнце щедро светило, согревая землю последним теплом уходящего лета. За огородом река делала мягкий изгиб и подходила почти вплотную к огородной ограде.
Зиночка перенесла короб с посудой через перелаз, который был сделан в конце огорода. Она уже наклонилась над водой, чтобы приняться за дело, как услышала за кустами ивы плеск. Кто-то купался в реке.
Зина осторожно пошла по песчаной береговой кромке, чтобы заглянуть за кусты ивы. Вдруг это дети? Простынут невзначай! Это были не дети. Купался Юра. Вернее, закончил купаться. Зина хотела потихонечку покинуть своё укрытие и не смущать молодого мужчину. Мало ли кто себя как ведет, когда уверен, что за ним никто не наблюдает.
Она сделала уже движение, чтобы уйти и вдруг замерла. Юра странно одевал майку. Правой рукой он осторожно просовывал в рукав левую руку. Локтевой сустав левой руки у него сгибался, а плечевой – нет. Поэтому правой рукой он надел майку на левое плечо и только потом, сильно растягивая ворот майки, надел её на голову и легко просунул в другой рукав правую руку. Но видно, он все-таки сделал неловкое движение и причинил себе боль. Он застонал и сел на ствол поваленной ветром ивы, поглаживая осторожно свое плечо. Зина едва сдержалась, чтобы не застонать вместе с ним. У неё вдруг тоже пронзительно заболело левое плечо, так она почувствовала чужую боль. Мама ей говорила когда-то, что если два человека любят друг друга, то они всегда чувствуют состояние друг друга даже на расстоянии, а уж вблизи и подавно.
Свое странное отношение к Юре Зина любовью не называла. Не приходило ей это слово в голову. Вот только теперь она поняла, как он дорог ей. Вот такой, какой он есть: лопоухий и разноухий, бритый и усатый, коренастый и невысокий с таким необыкновенным голосом и таким выразительным взглядом все понимающих глаз.
Так значит про ранение и про службу в горячей точке все правда. И зарок, данный в память о тех, кто был рядом с ним, – тоже правда. Значит, он побывал в боях и видел такое, о чем не очень хочется вспоминать. Бедный, ох, бедный Юра! Плохая ему выпала доля. Впрочем, что это она разжалелась, как тетка какая-нибудь. Он ещё молод, у него еще полно сил. Ну, ни в армии, а на гражданке, но дело у него есть, он с ним справляется и не просто справляется, тянет лямку, как говорят в народе, а справляется хорошо. Зина осторожно сделала шаг назад и едва слышно хрустнула веткой. Тогда она торопливо вернулась на отмель и стала яростно чистить кастрюлю мокрым песком. Юра вышел на отмель из-за кустов ивы.
– А я думаю, кто тут мое уединение нарушил. А здесь все те же! Бог на помощь! – А Боги сказали, чтоб Вы помогали!
– Так и сказали? И откуда же их голос раздался? Уж не с небес ли? Впрочем, я и не отказываюсь.
Юра встал рядом, и они вдвоем быстро перечистили всю посуду. Зина исподволь наблюдала за Юрой. Он ловко действовал правой рукой, а левой только помогал немного. Во время работы он разговаривал с… посудой.
– Ах, ты, чумичка, закоптилась значит, а мы тебя песочком протрем со всех боков, в речке ополоснем, будешь как новая. У нас с Зиночкой не забалуешь!
Зиночка мыла посуду молча. Воспитанный Юрий Григорьевич заговорил о погоде. – Пожалуй, к вечеру гроза будет. Влажность высокая очень.
– Навряд ли. В августе грозы – явление редкое. Грозы чаще весной бывают, да в середине лета. А осенние дожди затяжные, мелкие и нудные. Как зарядят на несколько дней, так и забудешь, как солнышко выглядит.
Юра посмотрел на Зину удивленно, как будто он не предполагал, что она может так воспринимать окружающий мир и говорить такие слова.
– Верное наблюдение.
Когда работа была закончена, Юра помог Зине отнести короб с посудой к перелазу. Он его внимательно осмотрел. Нехитрое сооружение: два столбика по ту и эту сторону ограды да доска, прибитая сверху. Как скамейка, только поставленная вертикально к забору и как-бы продетая сквозь него. А рядом вкопана высокая крепкая жердь, чтобы было за что рукой взяться. Животные таким перелазом воспользоваться не могут – только человек.
– Интересно?
– Очень. Я таких сооружений нигде не видел.
– Видно, это наше, русское изобретение. Устройство простое. И к реке путь открывает, и не калитка, не забудешь закрыть. Коровам, телятам, баранам и козам дороги нет. Очень удобно!
И опять Юра с каким-то удивлением слушал Зину.
Зину била нервная дрожь! Но она не подавала виду никакого. Разве таким был мужчина её мечты? #опусы Он не был похож на прекрасного рыцаря из сказки внешне, но он так похож был на него своими карими бархатистыми глазами и своим неповторимым голосом.
Ну и что, что ростом не вышел? Так и она, Зиночка, тоже была девушкой невысокой. Зине вдруг захотелось, чтобы он поцеловал её. Да! Именно этого! Она ведь никогда прежде не целовалась с мужчинами! Нервные поцелуи одноклассников были не в счет. Она тогда не хотела никакой близости. И не переступала черту в отношениях ни разу. Среди ровесников она слыла недотрогой.
В деревне же никто и никогда ей не нравился. Её впервые в жизни потянуло к мужчине зрелому, опытному, мужественному. А разница в возрасте её не смущала. В отцы он ей не годился. Юрий годился в женихи.
– Спасибо за помощь!
Зина благодарила искренне, а он смотрел на неё с усмешкой, как будто понимал все, что с ней происходит и наслаждался своей мужской властью над бедным девичьим сердцем!
Все оставшееся время до ужина Зина была сама не своя. Даже тетя Маша заметила её тревогу.
– Случилось что?
– Нет. Что могло случиться? Моя жизнь размерена на много лет вперед. Работа, дом, огород, учеба, сюрпризы Матвея Ивановича – вот и все, что может произойти. Прошлое мое известно, будущее тоже известно. Буду жить, работать и учиться. Потом состарюсь и умру в этой деревне, и похоронят меня рядом с мамой и папой.
– Это про кого ты мне сейчас такую жалобную историю рассказала? Про себя, что ли? А ты давно на себя в зеркало смотрела? Ты сама говорила, что ты не хуже городских девушек, так в чем дело? Откуда эта печаль? Вниманием тоже не обделена. Даже если ты никуда отсюда не уедешь, в чем я очень сомневаюсь, судьба и на печке найдет. Вон как мужики тебя любят. Ивану Захаровичу за пятьдесят уже, а и он сказал, что если бы сбросить ему годков тридцать и начать жизнь заново, уж он то мимо тебя не прошел бы! Он всем говорит, что ты и умница, и работящая какая, и сердце у тебя доброе, а уж красотой своей цыганской многих затмишь. И все одобрительно загудели, один Юрий Григорьевич как-то странно усмехнулся. Не обращай внимание, он вообще человек странный. Видно обжегся.
Тетя Паша одна заметила неладное.
– А не запал ли тебе в душу Юрий Григорьевич? Или обидел тебя чем? Сохнешь по нему? Признавайся! Влюбилась тайно?
– Ни по кому я не сохну, ни в кого не влюбилась!
– А что голос такой тусклый? Допрос свой прекращаю, но меня не проведешь на мякине, я воробей стреляный! Бывали и мы в бывальцах! Пятерых родила не от ветра.
Женщина засмеялась своим мелодичным смехом, обняла одной рукой Зину, и та сразу почувствовала себя маленькой девочкой рядом с доброй соседкой.
– Не робей! Тайные страдания тоже закаляют женскую душу! А таких, как этот Юра, у тебя быть может с годами десяток накопится. Да и что ты в нем нашла? На принца он совсем не похож, хотя, он очень приятный и обходительный мужчина! В нем интеллигентность присутствует! Видишь, какие слова я знаю! Ладно, заговорились мы, нынче на ужин каша гречневая с подливом, да блины с медом. Зина, я тесто на блины завела, а ты будь другом, выпеки горяченькие тем, кто припозднится. А то холодные блины – уже не блины.
– Да сделаю все в лучшем виде! Первый раз, что ли? Да вот едут уже ужинать, а мы стоим, праздно беседуем здесь. А блины—то пора давно выпекать!
Зина, чтобы помочь тете Паше, отлила часть теста в свою кастрюльку и отнесла в дом. Она разожгла все конфорки и поставила на них сразу четыре сковородки, когда они разогрелись, она ловко стала выпекать блины. Половником она разлила тесто, а пока разливала, на первой сковороде тонкий блин уже подрумянился с одной стороны, она его перевернула, затем все остальные по очереди. Первый блин легко снялся со сковороды, и она его уложила на тарелку. Она успевала выпекать блины, но ей явно был нужен помощник, потому что она не успевала смазывать их маслом.
– Эй, кто-нибудь, помогите мне!
Этим кем-нибудь оказался Юра. Он вошел в дом, сразу понял свою задачу, и они опять дружно делали общее дело, понимая друг друга без слов.
Юра стоял сбоку, и укладывал блины стопкой на тарелке, обильно поливая их топленым маслом, а Зина разливала тесто, и переворачивала блинчики на горячих сковородках. От жара у неё на лбу и на шее выступили бисеринки пота, один завиток выбился из под белой косынки и повис возле уха, как причудливая сережка. Он колебался и щекотал ей шею. Зина засмеялась и осеклась. Завиток колебался не сам по себе. На завиток легонько дул Юра. Зина сердито глянула на него.
– Понял. Не отвлекаю. Заигрывания прекращаю.
– Зина, блинов хватит уже! Все наелись. Корми тут без меня Юрия Григорьевича, а я уже пошла. Трех человек только не было. Попозже подъедут. Посуду за собой мы убрали!
– Приказы старших по званию не обсуждаются, они строго выполняются! Слушаемся! Зина почему-то страшно испугалась перспективы оказаться с Юрой наедине.
Потом она передернула плечами и решила, что в своем доме и на своем подворье ей нечего и некого бояться. Даже молодого мужчины, которого явно забавляла её растерянность и её тайный страх.
– Чего испугалась? Не бойся, не обижу! Я мужчина ласковый!
А в карих глазах так и прыгали чертики, а взгляд был жадным, и если бы у Зины был хотя бы какой-то опыт общения с мужчинами, она бы поняла, почему у неё всё внутри дрожит от какой-то непонятной тревоги.
За ужином Юра продолжал дразнить бедную девушку и дошел до того, что подморгнул ей. Зина отвела глаза. А когда посмотрела на Юру снова, он опять подморгнул ей. Значит, первый раз ей ничего не показалось?
Приехали остальные водители, быстро поужинали, похвалили поварих, и уехали. Юрий Григорьевич убрал за ними со стола. Ему бы уже пора было идти к себе на ночлег, но он явно мешкал. Он чего-то ждал и вопросительно смотрел на Зину. Несмотря на полную дремучесть в этих деликатных вопросах, Зина все-таки догадалась, что он ждет приглашения. Зина обомлела. Вот до чего дело дошло! Вот значит как! Ни слов любви, ни ухаживаний, а вот так, ни с того ни с сего, она должна пригласить его в свою девичью постель? С чего бы это? Зачем он её так унижает?
– Спокойной ночи.
Голос у неё был злым и отчужденным. Она поднялась на крыльцо, захлопнула дверь и закрыла её на крючок. Зина быстро разделась и юркнула в постель. За окном что-то загромыхало, зашумел налетевший ветер, начался ливень. Зина поплотнее укуталась одеялом и прислушалась. Кто-то открывал запертую дверь. Крючок звякнул и повис, дверь открылась. Она услышала какой-то шорох в доме. Она широко открыла глаза и в призрачном свете увидела, что в комнате стоит Юра и смотрит на неё. Он не проронил ни звука, но и говорить было нечего в эту минуту. И она, бедная, почти не ведая, что творит, вдруг молча пододвинулась к стенке и приглашающим жестом откинула одеяло.
Продолжение следует… #ШуршалиГолуби_опусы
Валентина Телухова
#опусыИрассказы