- Не бойся, - в мою комнату вошел отчим

✨
- Не бойся, я ничего плохого не сделаю. Ты только не кричи, - закрывая дверь моей комнаты, он смотрел на меня, как на объект желания.
***
Мне было тринадцать, когда мама привела своего друга однажды вечером. Она так и представила его мне:
- Это мой друг Петя.
Он мне не понравился с первой секунды. Невысокий, с залысиной, нет одного верхнего зуба, короткие пухлые пальцы… И эта улыбка, отвратительная, как будто насмехается надо мной. Он стоял в прихожей за мамой, а она снимала ботинки, и я заметила, как он положил на ее зад свою пухлую руку. Мама хихикнула и развернулась, а я ушла в свою комнату. Потом мама позвала меня ужинать. Мы втроем сели за стол. Мама дала нам вилки, открыла бутылку вина, налила в два бокала, а мне предложила сок.
- Гранатовый, твой любимый, - сказала она, откручивая крышку.
«Странно, но я люблю вишневый – подумала я и почувствовала, как кто-то под столом дотрагивается до моей ноги».
Я спрятала ноги под стул. Чувство голода покинуло меня, и тогда, я встала.
- Невкусно? – удивилась мама, ставя передо мной стакан с соком.
- Я не хочу есть, - тихо ответила я.
- Тогда иди, раз не хочешь.
Удивительно, но она не закричала на меня и даже не бросила свое привычное «не хочешь есть, иди отсюда». Закрывшись в своей комнате, я взяла книгу Марка Твена «Принц и нищий», но читать не смогла. На моей ноге до сих пор ощущался чей-то носок. Я догадывалась, чей, но не могла произнести это вслух, потому что не верила самой себе, что это было на самом деле. Что этот незнакомый дядя гладил большим пальцем мою щиколотку. Не буду говорить маме, она не поверит. Она мне совсем не верит, хотя я никогда не вру. Поставив книгу на полку, я занялась уроками. Просидев за учебниками чуть больше часа, взглянула на часы. Почти девять. Пора идти в ванную. Вынула из шкафа полотенце и направилась умываться. Мы столкнулись с ним у туалета. Он выходил, а я протягивала руку к дверной ручке.
- Мыться? – спросил Петр и улыбнулся.
Косясь на него, я робко ответила:
- Да.
- А потом спать? – и его улыбка стала еще шире.
- Да.
- Молодец. Быстро засыпаешь?
Почему-то мне стало противно, и я спряталась в ванной. Я не знала, что мама привела его насовсем. И подумать не могла, что кто-то будет жить с нами, потому что я ждала папу. Была уверена, он вернется. Мама и папа развелись два месяца назад. Папа долго говорил со мной на эту тему, объяснял, что здесь нет моей вины, отношения между взрослыми, бывает, рушатся. Не все родители живут вместе до старости. Я слушала и кивала. Хотя не могла впитать в себе его слова: не все родители живут вместе до старости. Почему? В моем подростковом уме не укладывалось, что мама и папа могут расстаться. Я не понимала, что у них уже нет любви, а только привычка. Или кто-то встретил другого человека и влюбился. Для меня мама и папа – неразделимы. У каждого ребенка должны быть родители, а не отчим или мачеха. Родные родители, и только.
Этой ночью я слышала, как скрипел диван, как дышала мама, и как билось мое сердце. Было не просто гадко, а омерзительно. Омерзительно до потери сознания, до потери жизни… В эти минуты хотелось умереть, задохнуться под одеялом или провалиться сквозь землю. Моя детская тяга к проваливанию под земляной покров так и осталась, потому что мама каждый день кричала на меня, сравнивала с другими детьми и пыталась сделать из ее единственной дочери идеал. Но, видимо, идеал для нее состоял из смеси полного подчинения и безмолвной, аморфной субстанции, которая будет делать все, что она прикажет.
- Не позорь меня.
- Замолчи.
- Закрой рот.
- Переоденься.
- Не хнычь.
- Убери.
- Помой.
- Погладь белье.
- Пришей пуговицу…
И так далее, и так далее, и так далее…
Мама всю домашнюю работу сваливала на меня, только готовить не заставляла по одной простой причине – она любила творить в кухне. Сегодня она готовила с самого утра. Напевала себе что-то и пританцовывала. Потом уехала и пропала до вечера. А сейчас она в комнате со своим другом Петей, смеется. Кровать уже не скрипит, из комнаты потянуло сигаретным дымом, а у меня разболелась голова. Я еле уснула.
Петя остался у нас жить. Он перевез свои вещи, занял папины полки в шкафу, расставил на полке в ванной свои принадлежности и тапки в прихожей. Надо же, он носит домашние тапочки, а мой папа не любил. Ему нравилось ходить босиком. А еще папе нравилось, когда я сижу рядом и мы вместе смотрим телевизор. Теперь я не смотрю телевизор. Его смотрит Петя. Он курит в комнате, кидает на пол фантики от конфет и ржет, как старая лошадь. Его омерзительный гогот разливается по всем комнатам, а я не могу сосредоточиться на географии. Столица Японии… Пекин? Нет? Кажется, я ошиблась. А, Токио. Точно. Токио…
- Ле-ен! Иди посмотри! Тут такой чувак, обхохочешься! – он зовет меня.
Зачем? Посмотреть вместе телевизор? С чего вдруг? Живет у нас уже неделю. Не заговаривал со мной ни разу, а сейчас… телевизор? Да я вздрагиваю, когда прохожу мимо.
- Лен! Хватит учить уроки! Отдых тоже нужен!
Я ни с места. Уткнулась в книгу и жду, когда он замолчит. Вдруг дверь моей комнаты открывается.
- Лена, ты не слышишь? Тебя Петя зовет. – Мама заглянула ко мне.
- Мне уроки учить надо.
- Повернись, когда я с тобой разговариваю.
О, начинается. Опять приказной тон. Я оборачиваюсь.
- Иди и посиди с Петей.
- Я не хочу.
- Я сказала иди и посиди. Он теперь тебе как отец, - зарычала мать, и я послушно, сама не знаю, как встала и поплелась в комнату. На автомате, будто она меня загипнотизировала.
Проходя мимо мамы, получила под задницу. Легонько правда. Но стало противно. Мне уже тринадцать, а она до сих пор может дать мне подзатыльника и ударить в спину. Ничего не изменилось за последние восемь лет. Также кричит при всех, оскорбляет и ждет, когда я буду просить прощения. Приходится извиняться, хотя я не виновата. Я вхожу, сажусь в кресло и поглядываю на его лысину. Петр на диване лежит головой в мою сторону. Он зачесывает свои грязные волосы набок, чтобы прикрыть плешь, и выглядит это смехотворно. Кошусь одним глазом на его «озеро» посреди леса, а вторым – в голубой экран. Да, передача идет веселая, есть над чем посмеяться, но мне не смешно. Хочется уйти в свою комнату и сидеть за книгами до ночи, но мама приказала быть здесь.
- Пришла? – он задрал нос и протянул мне конфету. – Бери.
- Спасибо, не хочется, - я спрятала руки под коленки.
- Бери. Дети любят конфеты.
Я взяла, развернула и положила в рот. Раскусила сосульку пополам, и он услышал хруст.
- Все зубы на месте? – пошутил.
- Угу, - кивнула я.
- Иди сюда, - стукнул по мягкой обивке. – Садись. У меня их целый пакет.
- Спасибо. Мне здесь удобно.
- Иди, иди, будем вместе грызть.
- Иди, чего сидишь? – а вот и мама, толкает меня в спину и шепчет.
Я встала, а он подвинулся к спинке дивана. Вернее, подвинул свой зад. Присев на свободный краешек, я содрогнулась. Не знаю, почему. Тело передернуло, как будто меня ударило током. И я ощутила, как меня тянет в мою комнату. Стало так нехорошо, что я чуть не описалась. Со мной впервые такое. Колени затряслись, а в шее что-то защемило.
- Глянь, Лен, во дает! Ха-ха-ха! – он положил руку на мою ногу и смеется.
Смеется, давится кашлем, и я думаю, что он больной, наверное, раз уж меня от него воротит. Прошла еще неделя, и мама сделала объявление:
- Петя хочет, чтобы ты называла его папой.
- Я не буду называть его папой, - у меня изо рта чуть салат не выпал.
- Будешь, потому что мы с Петей скоро распишемся. Он станет моим мужем, а тебе – папой. – Надменно произнесла мама, стоя у плиты.
- У меня уже есть папа, - я еле проглотила салат.
- И где он?! - мать перешла на крик. – Где? Покажи! Где твой папа? Ау-у! Папа!
Она, как дурочка, забегала по комнатам в поисках моего отца и все время аукала. Я перехотела доедать обед, поэтому встала из-за стола.
- Только попробуй назвать его дядей. Услышу, всю задницу исполосую. – Зашипела мать, когда я убирала тарелку в холодильник.
Чуть позже пришел ее… друг. Они сели за стол и долго о чем-то говорили. Мама ушла в магазин, а дядя… папа Петя позвал меня попить чаю. Вместе. Он принес торт и сок, выставил блюдца и стаканы на стол, взял нож.
- Садись, - на этот раз он не улыбался. Начал разрезать торт. И я обомлела, когда подняла голову. Он резал торт, а смотрел на меня. Глотнув, я отвернулась в окно. Я слышала его прерывистое дыхание, ощущала на себе колкий взгляд, но не могла пошевелиться. Слава богу, а вот и мама! Я увидела ее, спешащую в подъезд, и выдохнула.
- Что там интересного? – он прильнул к моему уху и, кажется, дотронулся до него губами.
- Мама идет, - электронным голосом ответила я.
Дядя выпрямился и начал перекладывать куски торта на блюдца. Потом пришла мама и принесла вино. Мне налили чаю, а сами пили какое-то вонючее вино. От хорошего вина и запах приятный, а от этого тянуло водкой. Только это не водка, потому что цвет темно-красный. Мы посидели за столом, и мне захотелось пойти к подруге, но мама меня осекла. Она уже выглядела не так свежо, как полчаса назад. Выпила, лицо порозовело, глаза - будто она не выспалась.
- Дома сиди, нечего шляться. Воспитанные девочки не шастают по гостям.
- Я не видела ее уже почти три месяца…
- Да хоть три года! – мать моментально вспыхнула, как свеча. – Сиди дома, я сказала!
Мама и ее друг собрались и уехали куда-то. Мать приказала ложиться спать и не ждать их. Вернулись они под утро. Оба пьяные, но мама все ж смогла собраться на работу, потому что сегодня ее смена. Дядя уснул на диване, мама ушла на остановку, а потом и я, в школу. Сегодня не хотелось возвращаться домой Я не могу понять, почему передо мной образовался невидимый барьер и не выпускает из школы. Мать узнает, что я пришла позже трех, и отлупит, потому что думает, что я гуляю с мальчиками. Пересилив себя, я оделась, вышла на крыльцо и вдохнула морозного воздуха..#опусы Кажется, стало полегче. Я шла по тропинке и думала, когда же вернется папа? Почему он не звонит? Не интересуется мной? Может он и на меня обиделся? За бесконечными мыслями я не заметила, как вошла в подъезд и открыла дверь квартиры. Поняла, что я уже дома, когда почувствовала какой-то странный запах. Воняло чем-то. То ли что-то протухло, то ли сгнило. Это потом я узнала, что такое перегар, через много лет, а сейчас раздеваюсь и думаю, что там у соседей испортилось, что этот запах просочился к нам. Я умылась, отнесла портфель в комнату и решила поесть. Открыла холодильник, выставила на стол вчерашний винегрет и достала из шкафчика хлеб. Только взяла вилку и села на стул, как кто-то накинул на мои плечи руки. И рядом со мной запахло кислятиной.
- Уже пришла? Как учеба?
Он дышал мне в ухо и еле выговаривал слова. В моем желудке забурчало. Или это страх так сработал, или голод. Мне было все равно. Я хотела выскользнуть из мужских рук и спрятаться в комнате.
- Пятерок много принесла? – он положил подбородок мне на голову. – Чего молчишь?
- Угу, - это все, что я смогла выпустить из своего сузившегося горла.
- А двойки есть? Если есть, будем наказывать, - и он заржал.
Отпустив вилку, я согнулась и выскользнула. Захлопнула в комнате дверь и прижалась к ней спиной. Господи, Господи, пусть он уйдет, пожалуйста. Я повторяла одно и тоже, ожидая, когда отчим соберется и выйдет на улицу. Но больше всего я ждала возвращения мамы. Она пришла почти в одиннадцать ночи. До этого часа, слава богу, отчим ко мне не заходил и не звал. Я просидела в комнате больше семи часов, тряслась от страха и мне очень хотелось писать. Услышав мамин голос, я выскочила и прямиком закрылась в туалете. А потом, когда ее друг был в ванной, я подошла к ней и сказала:
- Мама, я его боюсь.
- Не говори глупости и ложись спать, - она намазывала кисти рук кремом.
- Мамочка, он меня пугает. Он меня обнимает, а мне это не нравится.
- Еще слово против Пети, и я заставлю тебя стоять на балконе. Раздетой. Всю ночь.
Я ушла спать. Но сон не шел. Я думала, как жить дальше? Я не могу находится с этим человеком в одной квартире. Не могу. Мне страшно. Он, наверное, подслушивал, потому что больше с его стороны никаких знаков внимания не поступало. Я зажила обычной жизнью, но остерегалась его. После Нового года отчим ушел в запой, а мать заболела. Она лежала целыми днями на диване, мерила температуру и ругалась на себя, на меня, на дерьмовое здоровье. Две недели я ухаживала за ней, а ее Петя пил и пропадал где-то. Говорил, что таким образом он не заразится. И мама с ним соглашалась. Она выздоровела, вновь вышла на работу, друг продолжал выпивать и тратить ее деньги. Кстати, он нигде не работал. Не понимаю, почему мама это терпела.
Однажды (это уже была весна) я вернулась из школы, мама была на смене, а этот… отчим валялся на диване. Я сразу ушла в комнату и села писать сочинение по русскому. И вдруг слышу за спиной:
- Не бойся, - и он закрывает дверь.
В моей голове лавиной пронеслись разные мысли. Я вспомнила множество новостей, которые видела по телевизору… неприятных новостей, связанных с подростками. Нет, это невозможно. Дядя Петя не может быть этим… страшным словом, которое часто звучит отовсюду.
- Я осторожно, - он расстегнул ремень на штанах.
Не знаю, как я умудрилась, но в одно мгновение я влетела на стол и открыла окно. Потом очутилась на земле. Хорошо, что мы живем на первом этаже. Я стала кричать и звать на помощь. Подняться не могла, моя нога в районе щиколотки горела огнем. Прибежали соседи, подняли меня и занесли в квартиру. Дяди Пети там уже не было. Я плакала и не могла внятно объяснить, как я выпала из окна. Потом приехала мама, ей кто-то позвонил на работу. А после, когда мама поняла, что Петя бросил ее, она избила меня так, что я две недели сидела дома. Мои синяки она охарактеризовала падением и заставила тоже самое сказать травматологу, когда мне делали снимок ноги. А летом она попала в психушку.
Но это уже другая история.
Автор: Ольга Брюс в группе #ОпусыИрассказы