Зуб

Зуб заболел внезапно, сильно и естественно ночью.
«Надо идти к врачу», — подумала я.
Потом вспомнила историю своей жизни и взяла телефон, чтобы посмотреть, какой настал день недели.
Настала, конечно, суббота.
Помимо субботы, когда зубные клиники не работают, был ещё конец августа, когда все половозрелые врачи в отпусках. А на послезавтра я хотела брать билеты на море с детьми. В принципе, всё как и должно было быть.
Два дня я пила ибупрофен, прикладывала подорожник, чеснок, козью ножку и мышиный помёт. Мироздание ухмылялось, помогало не очень.
В понедельник в 10:01 я позвонила в стоматологическую клинику. Ответила сотрудница голосом молодой Тины Тернер. «Свободных мест для записи, конечно, нет, но вы можете прийти и сидеть в живой очереди, сколько вашей душе угодно». Душе было угодно сделать уже хоть что-то — невыносимо болела пол верхней челюсти и правое ухо.
В приёмной сидело человек сорок. Казалось, какой-то повальный кариозно-пульпитный монстр захватил половину моего района. Я поставила на пол пакет с водой, пюре в баночке, вязание и третий том Стейнбека и тихо присела на краешек дивана. «Заснуть бы», — подумала не спавшая нормально двое суток я, но звук бормашинок из кабинетов и топот нервно бегающих по залу детей не представлял такой возможности.
Через два часа Тина Тернер замахала на меня руками, что означало: «Женщина, вбегайте в кабинет номер 12, пока его не заняли». Я схватила пюре со Стейнбеком и побежала.
В кабинете пахло палёными зубами и ладаном. Молоденькая практикантка-помощница улыбалась во все 32 идеально отбеленных здоровых зуба. «Сволочь», — подумала я.
Меня посадили в кресло, надели на грудь салфеточку и, чтобы я совсем расслабилась, врубили в глаза бестеневую лампу на шесть свечей. Вот теперь как дома.
Зашла врач, поздоровалась и села рядом начинать меня спасать.
— Рассказывайте, что у вас болит, — благожелательно начала она.
Вступительную часть про сердце, суставы и круглосуточный невроз она почему-то слушать не стала. «Прелюдии не будет», — подумала я. «Давайте про зуб».
Про зуб я рассказала всё в красках и лицах, сама бы себе Оскара дала. Врач заглянула мне в рот, изменилась в лице и сказала:
— Почему вас впустили ко мне?
Когда я не понимаю я нервничаю. Захотелось пюре.
— Я же предупреждала на ресепшен не впускать ко мне людей с каналами, — продолжала возмущаться врач.
Боль и недоумение — это плохой микс. То ли выбегать, то ли плакать. Ресепшен был в 30 метрах, в общем-то можно было спросить прямо у Тины Тернер, но спросили почему-то меня.
— Понимаете, — душевно положила мне на колено руку моя несостоявшаяся врач, — у меня проблема с глазом, я ухожу в отпуск на лечение, я не смогу сделать свою работу качественно.
— Теперь понятно, спасибо за откровенность, но болит по старому. Давайте меня куда-то уже денем, чтобы начался процесс выздоровления.
Врач выглянула в коридор, не нашла там двух-трёх свободных стоматологов высшей категории и засучила рукава.
— Приступим, — сказала она.
Мне стало совсем страшно. Сделали рентген, рассмотрели картинку. После адских выходных укол в десну прошёл незаметно, второй тоже. Онемело всё. Во мне поковырялись, достали оба нерва, промыли хлоркой и поставили временную пломбу.
— Мне бы неделю на море детей выгулять, — скромно попросила я.
— Да хоть в космос, — парировала врач, — приходите завтра, а лучше послезавтра, вас примет любой свободный доктор и поставит вам уже настоящую пломбу. Потому что я с каналами работать сейчас не готова.
Мне опять стало страшно. Говорить такое человеку, в чьих девственных каналах вы только что рылись — по крайней мере бесчеловечно.
— Хооошо, — прогундела я и, счастливая, что не болит, пошла домой.
Через пять часов анестезия отошла. Болело теперь от носа до уха всё: пульсировало, ныло, тянуло ужасно. Два ибупрофена за ночь. С первыми лучами солнца я набирала номер клиники. К 11 взяли трубку.
Госпожа Тернер узнала меня и сказала: «Даже если сам апостол Павел сейчас спустится чинить верхнюю четверку, я не смогу найти ему даже минутку. Так что сегодня вы снова на обезболивающем, а завтра — милости просим».
Вторник прошёл как страшный сон. В среду утром в 10:00 я сидела у входной двери клиники. Сотрудники бодро входили в свой чертог здорового прикуса. Я походила на бомжа, который глазами провожает каждого покупателя в надежде на доллар. Только мне не нужен был доллар — мне нужны были пролеченные, запломбированные постоянной пломбой каналы. Доллар я сама была готова отдать.
Где-то через час нашёлся свободный доктор. Она посмотрела мне в рот и сказала: «Вся беда в том, что пломба высокая. Лишняя. Надо подпилить. И сделать ещё рентген, только в виде томографии. Ну и рентген тоже пусть ещё раз будет».
Всё сфотографировали, ужасов не обнаружили.
— Почему же у вас так болит? — искренне поинтересовалась врач.
Подпилили лишнее и сообщили, что ставить постоянную пломбу мне может только мой первый врач.
— Который не может работать в каналах? — хотела поинтересоваться я.
Меня обнадежили, что всё скоро пройдёт.
— Может, вырвать его к чёртовой матери? — жалобно спросила я.
— Да вы что, практически здоровый зуб, — парировала врач.
Меня отправили домой ждать с заверением, что вот ещё чуть-чуть — и отпустит. Четверг прошёл так же мучительно, как все предыдущие дни. Не отпускало. Козьи ножки и подорожник закончились, ибупрофен окончательно сорвал мне желудок.
В пятницу утром я позвонила громко и сообщила, что выхожу к ним в клинику и без окончательного лечения не уйду.
— Ой, — сказала мне Тина, — к сожалению, мы не можем вам помочь. Сегодня у нас адская запись, так как с завтрашнего дня клиника закрывается на ремонт на три недели. Мы очень сожалеем, но можем дать адрес соседней клиники — может, там кто-то найдётся.
Я хотела сказать, что у меня есть знакомые в Гаагском суде, но спросила: «Могу ли я забрать свои рентгены и томографии?»
— Конечно, приходите, забирайте, всё на диске в красивом пакетике будет вас ждать.
С матерными мыслями я позвонила в самую большую стоматологию города Тбилиси, где зуб стоит как однушка в спальном районе. Здоровье дороже. Мне назначили приём через час в виде исключения.
Я побежала, забрала диск, обдала весь коллектив ледяным презрением и через час сидела в кресле у нового стоматолога. Суперпрофи, классная тётка. Сказала: «Не переживайте, всё вылечим». Вставили диск посмотреть картинку с моим зубом — картинка не открывалась. На диске было написано «Лия Сонашвили».
— Значит, надо делать новую томографию верхнего ряда, — заключила врач.
— Хорошо. Делаем.
Сделали.
— Там наверняка уже какое-то дикое воспаление или разваливается кость, — высказала я своё мнение.
— У вас совершенно здоровый зуб, Валентина, — заверила врач.
В доказательство своей неординарности зуб дёрнул так, что в мозг пошли молнии. Врач, уже с нормальным зрением, вколола мне два огромных шприца анестезии, выкорчевала пломбу и начала шебуршить в каналах. Каналы у меня, оказывается, прекрасные. Потом она засунула туда какой-то бур и потащила меня прямо с ним на ещё один рентген.
"Я скоро начну светиться", — подумала я.
Рентген показал, что у меня крепкие сильные зубы. Порода как у арабского скакуна. Врач вынула бур и заложила в каналы лекарство. Болеть стало сильнее. Потом она стала закладывать пломбу. Я от боли начала лезть на стену.
— Да почему же у вас так болит? — искренне поинтересовалась врач.
Я вытерла слёзы, слезла со стены и сказала: «Вырывайте».
— Да вы ч... — начала было врач, но я так посмотрела, что она взяла меня за руку и потащила к хирургу.
Через три кабинета сидел хирург. Он был молод и красив. Видимо, это делалось специально, чтобы зубы проходили быстрее. Мой даже не отреагировал. Мне принесли стакан с нимесилом. Через полчаса нимесил немного подействовал, а хирург освободился. Ему показали мою томографию.
— Совершенно здоровый зуб, — удивлённо посмотрел на меня Том Харди.
— Да, интересно, почему он так у вас болит? — врач и хирург вопросительно посмотрели на меня уже вместе.
Захотелось экстерном закончить стоматологический факультет чтобы уже ответить людям на этот вопрос.
Позвали ещё двоих светил. Все хором рассмотрели картинку со всех ракурсов, увеличивали, уменьшали, сзади, спереди.
— Удивительно крепкие зубы.
— На редкость, коллега, прекрасный образчик сильной кости.
Я сидела в углу, держалась за щеку и хотела кого-нибудь уже убить. На меня ещё раз хором посмотрели, в надежде, что я вскочу, начну брызгать слюной, кусать сотрудников и наконец станет понятно, что я чекнутая и ничего там не болело, а просто женщина шизофреничка. Но я не кусала, а только ждала, когда уже этот кусок прекрасного костного образца из меня вынут.
— А может подождём ещё недельку? — хирург надеялся на моё благоразумие.
— Рвите! — гаркнула я.
Не буду рассказывать, как в меня вкололи ещё литр анестезии, как сломался зуб, как раскурочили всю десну, чтобы достать корень, как меня зашивали вощеной ниткой толщиной в палец. Скажу только, что врач, когда тащил зуб, упирался в меня коленом — это было единственное приятное за неделю.
Сейчас я сижу дома, полоскаю зуб содой, пью антибиотик, и у меня во рту небольшой ядерный взрыв. Я пока не очень люблю стоматологов и человечество в целом. И у меня большие вопросы к своему организму.
Если я не отвечаю на ваши звонки и письма, то это временно. Надеюсь, скоро буду в адеквате. Берегите себя и не грызите орехи.
Обнимаю.
Автор: Валентина Семилет
#опусыирассказы