Сегодня 40 лет со дня смерти Владимира Семеновича Высоцкого, народного поэта, барда.

Помню времена, когда его голос звучал почти в каждом открытом окне. Помню, как о Высоцком вполголоса за бутылкой водки говорили мой отец и сосед, школьный учитель Александр Николаевич Лунин. И тихонько слушали баньку по черному. Боялись. Репрессии режима сказались на каждом, кому посчастливилось их пережить без отсидки и лагеря. Высоцкому несколькими словами, фразами удалось передать всю ту великую боль пострадавшего народа.
И я слушал магнитофонные записи. Попозже, в Москве во время производственной практики удалось увидеть вживую и задать вопрос. Я толкался в фойе какого-то ДК, где летом давал спектакли театр на Таганке, вышел Высоцкий и с кем-то разговаривал. Потом попал в театр на Гамлета. Потом весть о смерти из радиоприемника с "вражеским голосом", а по официальному эфиру умер только Джо Дассен.
Побывал и на могиле поэта, в первые годы после смерти, ещё не было памятника, еще собирались люди , читали стихи, пели его песни /на снимке/.
Было время, я уехал в Магадан, и об этом есть песня у Владимира Семеновича
"Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак,
А просто так, а просто так.
Быть может кто-то скажет: - Зря!
Как так - решиться всего лишиться?
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы!
Ответит он: - Не верь молве.
Их там не больше, чем в Москве.