Русский доброволец, донской казак Геннадий Котов (1960-1993)

Геннадий Котов принял смерть в боевом столкновении с отрядом боснийских мусульман неподалеку от сербского города Вышеград. Котов погиб геройски, прикрыв от огня свой отряд. О том, как это произошло, вспоминают участники того рокового боя казаки 96-го донского казачьего полка полка, ростовчане Анатолий Шкуро и Вячеслав Куликов.
В.К. - Нам досталась зона ответственности на боснийском направлении против боснийских мусульман (мы их называли муслимами). Там были моджахеды, успевшие повоевать с нами в Афганистане, знавшие русский язык. Порой встревали в радиопереговоры на нашей волне: «Казак, поймаю тебя, секир-башка буду делать». Им отвечали в том же духе, крыли по матушке.
Единой линии фронта не было, ее невозможно было провести в горно-лесной местности. Поэтому боевые действия сводились к вылазкам, рейдам, засадам. Первой крупной операцией был штурм села Твртковичи, занятого мусульманами. Мы должны были отвлечь на себя основные силы боснийских мусульман, в то время как сербский отряд ударил бы с тыла.
Из-за несогласованности действий операция провалилась. Мы начали наступление и уже заняли часть села, а сербский отряд никак не подходил. Мы попали под минометный обстрел, казак Василий Ганиевский и сербский проводник были убиты, двое ранены. Тогда, в трудной ситуации сразу проявился командирский талант Гены Котова. Он распоряжался организацией боя, эвакуацией погибших и раненых. С той поры он стал нашим командиром...
...А.Ш. - Гену Котова убили на моих глазах, и произошло это когда мы вышли на разведку в сторону деревушки под названием Дринска. Наш отряд шел по вершине горы, а внизу, параллельно нам, двигались мусульмане. В чем-то мы были виноваты сами, поскольку не ожидали серьезного боестолкновения и не соблюдали режима радиомолчания. Мусульмане поняли, что мы где-то рядом и устроили засаду.
Первым неладное заметил проводник. Он вдруг остановился, крикнул: «Усташ!», и метнулся в сторону, укрывшись за ствол дерева. Гена Котов, шедший впереди, оказался во главе отряда. Он мог тоже прыгнуть в сторону, но тогда под огнем оказались бы казаки, шедшие сзади. Он остался на тропе. Последними его словами было «Ништа нема!» («Никого не вижу!»). Котов вскинул свой автомат - и тут его прошила очередь.
От меня до Гены было всего метра полтора. Я видел, как он дернулся, а потом спокойно лег на тропу, на спину, подогнув ноги. Из уголка рта струйкой засочилась кровь, подернулись и закрылись веки. Я много раз видел смерть, и понял, что командира убили. Потом, раздевая его в морге, мы увидели, что тело вошли три пули, и одна пришлась точно в сердце.
В.К. - Я шел позади с ротным пулеметом ПК, и когда начали стрелять, находился на вершине холма, в то время как основные силы отряда спустились в распадок. С ходу упал, раздвинул сошки пулемета и открыл огонь, прикрывая ребят. Они попрятались за деревьями, отстреливаясь.
Возникла патовая ситуация. Как видно, мы наткнулись на такую же разведгруппу как и наша, у которой не было задачи вступать в продолжительный бой. С той стороны крикнули: «Уходите, иначе всех перестреляем!» Наш водич (проводник) закричал в ответ: «Казаки не уйдут, пока не заберут своего убитого! Уходите лучше вы!».
После этих слов стрельба стихла. Мусульмане ушли, как видно не захотев связываться с казаками. Мы вынесли тело Гены Котова на вершину холма, с которого спускался наш отряд.
А.Ш. - Гена погиб в 33 года. В Волгодонске у него осталась жена и трое детей. Похоронили его на кладбище Вишеграда с воинскими почестями. Через полгода его жена Елена забрала останки чтобы перезахоронить на кладбище в Волгодонске. Она забрала и стоявший на могиле большой деревянный крест.
А сербы на опустевшей могиле донского казака Геннадия Котова воздвигли памятник, на котором написали: «Спи спокойно сын Дона». Получилось так, что у Котова две могилы.