Я не любил её, мне просто было в кайф, Когда она сопела мирно рядом И провожала по утрам влюбленным взглядом... Я не любил ее, мне было хорошо, Ни одиночества с ней не было, ни скуки. Мне было по фигу, их сколько там ещё, Но мне не нравились на ней чужие руки. Я не любил её, но помнил всё о ней: Любимые цветы и тон помады, Всех тараканов в голове и всех друзей. Зачем-то мне всё это было надо. Я не любил её и никогда не врал, Я тормозил её: " Малыш, всё несерьёзно". Рассказывал, когда и с кем я спал, Но сам боялся на щеках увидеть слёзы. Я не любил её, меня манила страсть, Когда шептала: "Хочешь, рядом буду?" Да, я боялся сдаться и пропасть, Когда скользили ниже её губы. Я не любил её, но слушал её пульс, Пытался отогреть её ладони. Когда она теряла верный курс, Я возвращал её настойчивым: "Родная..." Я не любил её, мне нравился в ней шарм, Улыбка и ямочки на пояснице. В попытках отыскать, где мой журавль, Я называл её "моя синица". Я не любил её?
Я НЕ ЛЮБИЛ ЕЁ
Я не любил её, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом
И провожала по утрам влюбленным взглядом...
Я не любил ее, мне было хорошо,
Ни одиночества с ней не было, ни скуки.
Мне было по фигу, их сколько там ещё,
Но мне не нравились на ней чужие руки.
Я не любил её, но помнил всё о ней:
Любимые цветы и тон помады,
Всех тараканов в голове и всех друзей.
Зачем-то мне всё это было надо.
Я не любил её и никогда не врал,
Я тормозил её: " Малыш, всё несерьёзно".
Рассказывал, когда и с кем я спал,
Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.
Я не любил её, меня манила страсть,
Когда шептала: "Хочешь, рядом буду?"
Да, я боялся сдаться и пропасть,
Когда скользили ниже её губы.
Я не любил её, но слушал её пульс,
Пытался отогреть её ладони.
Когда она теряла верный курс,
Я возвращал её настойчивым: "Родная..."
Я не любил её, мне нравился в ней шарм,
Улыбка и ямочки на пояснице.
В попытках отыскать, где мой журавль,
Я называл её "моя синица".
Я не любил её?