🖥 Целесообразно создать социально-экономические симуляторы, которые бы стимулировали государственное мышление

Игровая индустрия стремительно развивалась вслед за совершенствованием микропроцессоров. Симуляторы, снабженные элементами дополненной реальности, создают обстоятельства, приближенные к «боевым». Условно, конечно. Хотя если становишься пилотом истребителя или танка, то можно и перенестись на поле битвы. Иные эксперты даже полагают, что подобные развлечения нужно включать в курс начальной военной подготовки. Игрушки игрушками, но весьма близкое к истине представление о современном поле боя они создают. «Облако» и гаджеты позволяют стать автогонщиком, футбольным тренером, владельцем фермы или волшебного замка и защищать его от драконов и троллей… Иной раз сюжет забав совершенно глупый, но стратегии развивают мышление. А раз так, не логично ли появление стратегий, которые бы стимулировали государственное мышление? Скажем, переносили игрока в сферу управления территориально-административными единицами, когда приходится думать, чтобы заводы произвели продукцию, развивался транспорт, чтобы ее вывозить, шла подготовка квалифицированных работников, а поля и фермы давали продукты питания… Как мне кажется, на виртуальном примере можно будет четко и понятно показать все непростые нюансы и компромиссы, которые преследуют гослюдей. И показать значение социальной составляющей в экономике в частности и в государстве в целом.
Будучи советским благовоспитанным ребенком, впервые о частном бизнесе, собственности, ренте, сделках купли-продажи и других явлениях и терминах я узнал из игры «Монополия». Американский бестселлер развлечений в перестроечный Союз проник под названием «Кооператив». Впоследствии игра неоднократно меняла название в русской транскрипции: «Империя», «НЭП», «Менеджер»… Не будем переоценивать значение этой забавы в популяризации рыночной экономики. В те времена она активно пропагандировалась по всем каналам коммуникации как неизбежное и безальтернативное добро. Тем не менее не будем отрицать и того факта, что интертеймент и его содержание оказывают определенное и весьма сильное влияние на общественные взгляды, особенно и прежде всего молодого поколения. Как минимум развлекательные продукты пронизаны культурой и менталитетом национальности их изобретателей. Но могут нести и глубокий идеологический подтекст.
Кстати, если окунуться в историю создания упомянутой «Монополии», то игра задумывалась как своеобразный пропагандистский и идеологический проект. Американка Элизабет Мэги в начале XX века увлеклась теорией политического экономиста, «буржуазного радикала» Генри Джорджа. Среди американских и европейских интеллектуалов левого толка он был некогда очень популярен. Но навряд ли такой же интерес и теплые чувства к его исследованиям питали люди владетельные, так как Генри Джордж весьма смело препарировал проблему социального неравенства и природу экономических кризисов. Их ключевую причину он видел в жадности землевладельцев и несправедливых рентах. Чтобы продвинуть концепции популярного экономиста в массы, Элизабет Мэги придумала настольную игру «Землевладелец», которая должна была ясно и понятно продемонстрировать несправедливость экономического бытия. И если, по мнению Элизабет Мэги, взрослых перевоспитать практически невозможно, то пускай через игру идеями справедливого и конкурентного общества проникнется хотя бы растущее поколение. «Пусть дети сразу ясно видят вопиющую несправедливость нашей современной земельной системы. И, когда они вырастут, исправят зло», — писала предприимчивая американка.
Естественно, ее игру не пожелали выпускать профильные американские фирмы. И уже в ­1930-х, в разгар Великой депрессии, безработный Чарльз Берроу стал изготавливать кустарным способом аналог «Землевладельца», который назвал «Монополия». Правда, он несколько изменил правила игры. Но в целом в основу была положена идея Элизабет Мэги. Игра стала самой популярной «настолкой» всех времен и народов. Правда, с течением времени и в зависимости от социальной среды, в которую она попадала, изменялся, как у хамелеона, и идеологический нарратив. В позднем Союзе «Монополия» являлась скорее рекламой частной собственности и личной предприимчивости, чем пропагандой имущественной справедливости, как это воспринималось в США 100 лет назад.
Формирование общественного мнения и суждений многослойно и многогранно. Не логично ли использовать игровой и сетевой мир (а в нем уже присутствуют если не все, то многие) в том числе и для транслирования наших ключевых социально-экономических принципов? Тем более что современные технологии дают намного больше для этого шансов, нежели изобретателям «Землевладельца» — «Монополии» в прошлом столетии. Более того, цифровые возможности позволяют создать по большому счету симулятор управленца.
Межотраслевые балансы (так называемые таблицы «затраты — выпуск»), которые формирует Белстат (они находятся в открытом доступе), подробно описывают взаимосвязи между отраслями. Есть много белорусских исследований по другим аспектам социально-экономического развития страны. Например, влияние уровня квалификации и образования работников на показатель труда и другие финансово-экономические показатели. Все эти причинно-следственные связи можно собрать в одну модель сетевой игры. И пускай кто-то пробует себя в роли предпринимателя или промышленника, другие примерят обязанности государственных служащих, причем в ситуации, приближенной к реальности. Несомненно, реальный мир более сложный, многогранный, непредсказуемый и неожиданный. Но общие представления о том, как живет государство, общество и как дорого могут обойтись волюнтаристские решения, в первозданном виде очень привлекательные, такой симулятор вполне может дать.
Тогда, во взрослом возрасте, не придется объяснять уже вполне состоявшимся предпринимателям, что тотальное снижение налогов, например, не приводит к безоговорочному экономическому росту. Наоборот, стоит немного больше, чем положено, увлечься снижением фискальной нагрузки, как «поймаешь» экономический кризис. И объясняется все предельно просто: меньше налогов — снижение поступлений в бюджет, соответственно, более скромными становятся госрасходы. А они являются источником спроса на товары или услуги, например строительные. И если казна ужмется в возведении и ремонте социальных объектов, то строительные компании, производители и поставщики стройматериалов сразу почувствуют этот факт. Сторонники резких реформ скажут: но остальной бизнес через снижение платежей в бюджет получит дополнительную прибыль и усилит инвестиционный потенциал, будет вкладывать средства в новые проекты, строить заводы, причалы для пароходов и восполнит выпадающий государственный заказ. Справедливо, но очень отчасти.
Во-первых, не факт, что прибыль пойдет на инвестиции, а не на приобретение недвижимости где-нибудь на Лазурном берегу или пляжах Персидского залива. Во-вторых, даже если все дополнительные доходы бизнес пустит на развитие, то произойдет это не сразу, а через год-два-три. А что строителям в этот период делать?! Они сократят свои мощности, и когда наступит инвестбум, удовлетворять его не хватит производственных ресурсов.
Кстати, пекарь, молочник, торговец и многие другие тоже пострадают. Безработный строитель ничего не купит. Поэтому съежатся продажи на потребительском рынке. Экономика — сложная система. Она как паутина: если сильно дернуть за один кончик, изменится весь рисунок.
Не менее устойчивые связи есть между экономикой и социальным сектором. Недофинансированное образование со временем катастрофически скажется на реальном секторе. Безработица или слишком низкий уровень зарплат с высокой дифференциацией по уровню доходов у единиц провоцирует прилив предпринимательской активности. Но в большей степени — повышение уровня преступности. Это проходили некоторые регионы в 1990-е (благо в основном Беларусь эта проблема в ее радикальном виде миновала). А разгул преступности — убийственный фактор для инвестора. И влечет колоссальные непроизводственные издержки на охрану и защиту предприятий и собственности. Поэтому социальная стабильность хотя и требует затрат, но приносит экономические дивиденды. Их очевидность можно продемонстрировать в игровой форме, которая тоже является одним из способов обучения. Как видится, ее целесообразно осваивать более активно. Тем более что современные дети уже, можно сказать, из роддома выходят с гаджетами. И на мир в той или иной степени взирают через цифровую среду. Хорошо это или плохо — тема отдельной дискуссии. Но это факт. И с ним надо считаться.
Владимир ВОЛЧКОВ