Скамейка

За время своего
существования скамейка
успела повидать много
разных людей. Она стояла в
городском парке, на ней
часто отдыхали женщины с маленькими детьми, сидели
влюбленные пары или
веселые дружеские
компании, приходили
подумать о жизни старики.
В один из осенних дней на скамейку села девушка.
Девушка была среднего
роста; она была одета в
синюю спортивную футболку
и черные спортивные штаны.
Из-за облака выглянуло солнце и, несмотря на то, что
на дворе была осень, начало
бить девушке в глаза.
Девушка вытащила из
красного рюкзака черные
очки и надела их. Скамейка умела
"подслушивать" мысли тех,
кто сидел на ней,
настраиваясь на одну волну с
ними. Это было одно из
немногих развлечений, доступных скамейке. Вот и на
этот раз она настроилась на
волну незнакомки и поняла,
что зовут ее Жанна. Девушка
любила вести внутренние
монологи, в которых обращалась к себе по имени.
У Жанны были кудрявые
рыжие волосы, солнечный
свет, попадая на них,
придавал им красноватый
оттенок. Ее лицо было усыпано веснушками. Сама
Жанна веснушки не любила,
и даже как-то раз пыталась
их свести, но, как ни странно,
эти рыжие точки очень
соответствовали ее бойкому характеру. Веснушки
усыпали жаннино лицо
неравномерно – так, как
будто кто-то неуклюже
рассыпал по столу крупу.
Помимо рыжих крапинок, на жаннином лице имелся
небольшой вздернутый
носик, а под ним находились
слегка полноватые губы;
верхняя губа была пухлой, а
нижняя – чуть потоньше. Жанна уж было
приготовилась достать из
рюкзака книгу, но не тут-то
было. Мимо скамейки
проходил пожилой мужчина.
И, конечно же, он решил сесть рядом с Жанной.
"Ну вот, Жанночка, покоя
теперь не жди", – ворчливо
подумала девушка. –
"Сейчас начнет приставать с
разговорами или рассказывать: а вот в
советское время то… или: а
вот в советское время это… а
вот в советское время мы так
не делали… или еще что-
нибудь скучное скажет". Но старичок спокойно сидел
рядом и смотрел на горы. В
его глазах отражалось синее
небо и грусть. Он о чем-то
думал. Скамейка
переключилась на волну старика и увидела, что он
вспоминал свое прошлое,
жену, друзей, детей.
Вспоминал, как гулял со
своими детьми и женой по
этому парку, тогда его дети были совсем еще крохами.
Когда же его мальчишки
подросли, они катались по
этим аллейкам на
велосипедах. А позже он
гулял здесь с женой и, если была весна, собирал для нее
ландыши вон в том дальнем
углу парка.
Жанна достала книгу и
начала читать, но почему-то
мысли о соседе по скамейке не покидали ее. Она решила
взглянуть на него украдкой,
благо черные очки
позволяли ей сделать это
незаметно для старика.
Жанна посмотрела на него и увидела, что одет он в серый
костюм и темные туфли,
начищенные до блеска. У
него не было крупного
живота, как у многих
стариков его возраста. На голове была надета бежевая
кепка. Фасон кепки выдавал
ее советское происхождение.
И тут старик посмотрел на
нее, вздохнул и спросил: "А
ты что тут одна сидишь?" – Я не одна сижу, я с книгой,
вот, – Жанна протянула ему
книгу синего цвета. На
обложке был нарисован маг
с огненным шаром в руке.
Рядом с ним стоял второй маг, он выпускал из рук
огненную бабочку.
– Книга – это, конечно,
хорошо, но я имел в виду
людей.
– Людей? – удивилась Жанна. – А зачем мне люди?
– Как зачем? – тут уже
удивился старик. – Чтобы
было, с кем поделиться
мыслями.
– Не всегда мысли у людей совпадают. После
непонимания со стороны
собеседника больше не
хочется с ним делиться
мыслями, – ответила
девушка. – Мне лучше одной.
Старик снял кепку, и провел
рукой по волосам. Взглянув
на голову соседа, Жанна
увидела, что волосы у
старика полуседые, но густые. Среди поседевших
белых волос были видны и
ярко-черные. Наверное, в
молодости он имел
шикарную черную
шевелюру, подумалось Жанне. Волосы старика были
зачесаны назад, высокий лоб
открыт. Такие прически были
в моде во время Великой
Отечественной войны. Старик
чем-то неуловимо напомнил ей майора Булочкина из
"Небесного Тихохода".
Возможно, именно этим он и
расположил ее к себе. Жанна
спросила:
– А вы почему один? – Во-первых, меня зовут
Константин Григорьевич, а
тебя как?
– Меня – Жанна, – смущенно
ответила девушка.
– А один я, – продолжил старик, – потому что моя
жена уже умерла. Так уж
вышло.
Жанна не знала, что на это
сказать и выдавила из себя:
– Простите Старик промолчал в ответ и
вздохнул.
Скамейка, настроенная на
волну мыслей старика
видела, что когда тот
разговаривал с Жанной, из глубин его памяти всплыли
воспоминания о том, как он и
его жена начали жить
вместе. Они встречались
около полугода, ходили
вместе в кино, потом, в один прекрасный день Константин
пришел к ней и сказал:
– Пошли жить ко мне.
Его избранница ответила:
– Да!
Константин забрал ее вещи, благо их было мало, и они
помещались в один
сундучок, и увел жить к себе
в комнату, которую он
снимал в одном из домов.
Этот день он запомнил навсегда, ведь это был день,
когда его любимая приняла
его предложение, а значит,
любила его и была готова
прожить с ним жизнь.
– Ну, и как ты справляешься с одиночеством? – старик
снова обратился к Жанне.
– Я не знала, что с ним надо
справляться, – ответила
Жанна. – Я никогда не
думала об этом. Наверное, как и большинство людей:
смотрю фильмы, сериалы,
интересные передачи, читаю
книги. Некоторые люди
погружаются с головой в
работу и отдают себя ей, кто- то увлечен творчеством –
фотографией, вышиванием,
рисованием и тому
подобным, кто-то занимается
экстремальными видами
спорта, прыгает с парашютом, летает на дельтаплане, кто то
"делает" бизнес и считает,
что покупка как можно
большего количества вещей
поможет отвлечься и не
думать об одиночестве. Они покупают и покупают все
больше и больше, пытаясь
заткнуть вещами дыру в
своей душе.
– Я смотрю, ты философ, –
улыбнувшись, заметил Константин Григорьевич.
– Есть немного, – смущенно
ответила Жанна. Она не
понимала почему, но
Константин Григорьевич
начинал ей нравиться все больше и больше. – Я со
своим одиночеством не
борюсь, я с ним просто живу.
– А я вот так и не научился
жить без моей Зины.
Прожили мы вместе почти 52 года. Все никак не привыкну,
что ее нет. Бывает, сижу
дома, и мне кажется, что она
ушла в магазин за хлебом и
скоро вернется. Уже почти
три года прошло, как ее нет со мной, а я все никак не
привыкну.
– А дети ваши где?
– Дети уехали: старший сын
живет теперь в России, а
второй переехал на ПМЖ в Германию. Вот удивительно,
мы с ними воевали, с
немцами этими, а теперь
наши дети там живут, –
вздохнул старик. – Я не хочу
к ним ехать, они зовут меня, но я тут привык. Мои предки
родились на Урале, под
Екатеринбургом, переехали
сюда после создания СССР, я
уже здесь родился и, прожив
здесь много лет, полюбил эту землю, она стала моей
Родиной.
Жанна ничего на это не
сказала, но про себя
подумала: "Вот и рожай этих
детей, расти, вкладывай в них свое время и силы, а они
потом уедут и оставят тебя
одного". А вслух сказала:
– Вот я и говорю, что бы
человек ни делал, он все
равно одинок. Поэтому я ничего с этим и не делаю и
ни с чем не борюсь.
– Ты не права, Жанна. Когда
жива была Зина, я не
ощущал в душе одиночество
и пустоту. До встречи с ней я был одинок, а после уже нет.
Ведь мы были вместе. Да,
теперь мне нелегко без нее,
но у меня остались
воспоминания. И я счастлив
тем, что она у меня была, моя Зина. У нее были волнистые,
золотисто-рыжие волосы,
веснушки, кстати, как у тебя,
и покладистый характер. Да,
порой и терпела она от меня
неприятные вещи. В жизни всякое бывает. Но лучше
прожить с кем-то вместе и
потом скучать по нему, когда
он уйдет, чем всю жизнь
прожить в одиночестве. А ты,
наверное, просто трусиха. Старик приподнялся со
скамейки и сказал:
– Мне пора, Жанна, может
быть еще увидимся в этом
парке.
Стариковской походкой, слегка пошаркивая ногами
по асфальту, он направился в
сторону фонтана.
"Наверное, Жанна, ты и в
правду трусиха", – подумала
девушка. Она положила книгу в рюкзак, достала из
него бутылку с водой,
сделала пару глотков и
убрала обратно. Затем
встала, взяла рюкзак и
пошла в сторону остановки. А скамейка осталась стоять в
парке, открытая снегу,
дождю, солнечным лучам,
ветру и человеческим
мыслям. Уж она-то знала, что
такое настоящее одиночество. Ведь она могла
только слышать чужие
мысли, но не могла делиться
своими.