9 июн 2022
Компрачикосы: Реальное сообщество изуверов или выдумка Гюго?
Одна из мрачных тайн XVII века - загадочная организация людей, которые покупали детей у бедняков, а затем превращали их в шутов, намеренно уродуя внешность. Компрачикосов боялись, их ненавидели, ими пугали непослушных малышей. Но в то же время власть имущие не стеснялись использовать их для своих грязных делишек.
Вторая часть пролога знаменитого романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» полностью посвящена описанию страшного и таинственного преступного общества XVII века. Их называли «компрачикосы» или «компрапекеньосы» - по-испански «скупщики детей».
Именно этим они и занимались - покупали детей у отчаявшихся людей, не способных прокормить лишний рот. А затем при помощи искусных хирургических операций превращали их в уродцев, которые должны были забавлять народ на ярмарках или служить в качестве шутов при чьем-нибудь дворе.
Фабрика уродов
Несмотря на всю кошмарность своего «бизнеса», компрачикосы старались действовать подчеркнуто легально. Они никогда не похищали детей, а исключительно «честно» покупали их. Операцию, которая навсегда меняла жизнь ребенка, проводили под общим наркозом - так, чтобы не доставлять лишних страданий.
Правда, наркоз делался грубо, при помощи наркотической настойки. Поэтому уродовалось не только тело, но и сознание несчастного ребенка. В итоге жертва компрачикосов не помнила, что когда-то выглядела иначе, и свое уродство воспринимала как должное.
Чудовищная хирургия оставляла след на его лице, но не в сознании. В лучшем случае он мог припомнить, что однажды его схватили какие-то люди, затем - что он заснул и что потом его лечили. От какой болезни - он не знал. Он не помнил ни прижигания серой, ни надрезов железом. На время операции компрачикосы усыпляли свою жертву при помощи какого-то одурманивающего порошка, слывшего волшебным средством, устраняющим всякую боль.
Сотворить с купленным ребенком могли что угодно.
Из нормального человека делали уродца. Человеческое лицо превращали в харю. Останавливали рост. Перекраивали ребенка наново. Искусственная фабрикация уродов производилась по известным правилам. Это была целая наука. Представьте себе ортопедию наизнанку. Нормальный человеческий взор заменялся косоглазием. Гармония черт вытеснялась уродством.
Кому-то (как Гуинплену из романа Гюго) уродовали лицо, другим искривляли позвоночник, превращая в горбунов. Некоторым безжалостно выворачивали суставы, придавая им невероятную гибкость и продавая после в качестве акробатов.
Еще одно имя, которым называли скупщиков, по утверждению Гюго, - «чейлас» («охотники за детьми» на одном из языков Индии). Вся их жизнь проходила в странствиях. Они никогда не задерживались на одном месте подолгу.
Где бы не появлялись компрачикосы, их окружали страх и ненависть со стороны окружающих. Ведь родители, которых нужда довела до продажи собственного ребенка, отлично понимали, на какую судьбу они обрекают свое чадо.
Тайное общество было интернациональным. Поэтому и разговаривали компрачикосы на своем особом языке, составленном из обрывков наречий со всей Европы. Это было удобно - посторонний не мог понять, о чем договариваются зловещие «чейлас».
При всем этом у них было подобие центрального руководства, и Гюго даже сравнивает их с масонами. Периодически их вожаки собирались на сходку, чтобы обсудить насущные проблемы. Мест для сбора было четыре - в Англии, Франции, Испании и Германии.
В Китае с незапамятных времен существовало искусство, которое следовало бы назвать отливкой живого человека. Двухлетнего или трехлетнего ребенка сажали в фарфоровую вазу более или менее причудливой формы, но без крышки и без дна, чтобы голова и ноги проходили свободно. Днем вазу держали в вертикальном положении, а ночью клали на бок, чтобы ребенок мог спать.
Дитя росло, таким образом, только в ширину, заполняя своим стиснутым телом и искривленными костями все полые места внутри сосуда. Это выращивание в бутылке длилось несколько лет. По истечении известного времени жертва оказывалась изуродованной непоправимо.
Убедившись, что эксперимент удался и что урод вполне готов, вазу разбивали, и из нее выходило человеческое существо, принявшее ее форму. Это очень удобно: можно заказать себе карлика какой угодно формы.
Согласно Гюго, особенно распространены компрачикосы были в Испании и Англии, где они даже действовали с одобрения властей. В частности, писатель утверждает, что одним из главных покровителей скупщиков детей был английский король Яков II Стюарт. Он использовал их не только для поставок забавных уродцев ко двору, но и как политический инструмент.
Если какой-либо дворянский род попадал в опалу и подвергался уничтожению, то после казни взрослых нередко оставались дети-наследники. Казнить их было не за что, убить тайно - слишком жестоко даже для циничных политиканов. Поэтому их «милосердно» продавали компрачикосам, которые стирали их лица и память, устраняя проблему.
Виктор Гюго сравнивает эту деятельность со знаменитой «железной маской». Только маской тут становилось настоящее лицо.
Когда в конце XVII века к власти в Англии пришел Вильгельм Оранский, он положил конец этой практике. К компрачикосам стали со всей строгостью применять законы против бродяжничества. В течение XVIII века позорное явление почти сошло на нет. Хотя отдельные банды компрачикосов еще встречались в Испании, особенно в горной ее части, даже в XIX веке.
Описывая компрачикосов, Гюго не скупится на подробности. Проблема в том, что совершенно непонятно, откуда он их взял. Ученые до сих пор не нашли в исторических документах достоверных подтверждений факта существования такой мощной и многочисленной организации, действовавшей на протяжении целого столетия.
Впрочем, матери на севере Испании пугали непослушных детей компрачикосами долгие годы. Однако подтвердить покровительство королей, тайный язык и сходство с масонами пока не удается. Было ли превращение проданных детей в уродов на потеху толпе действительно такой отлаженной индустрией - это одна из мрачных тайн прошлого, пролить свет на которую еще предстоит.*Из интернета
Бинтова́ние ног (кит. трад. буквально: «связанная ступня») — обычай, практиковавшийся в Китае (особенно в аристократической среде) с начала X до начала XX века.
Девочкам ломали кости ступни, после чего полоской ткани привязывали к ступне все пальцы ноги, кроме большого, и заставляли ходить в обуви малого размера, отчего ступни значительно деформировались, иногда лишая возможности ходить в будущем. Такие ноги традиционно назывались «золотыми лотосами». От размера ступни зависел престиж невесты, к тому же считалось, что принадлежащей к высокому обществу даме не следует ходить самостоятельно. Это бессилие, неспособность к передвижению без посторонней помощи составляло, по литературным свидетельствам, одну из привлекательных черт женщины-аристократки: здоровые и недеформированные ноги ассоциировались с крестьянским трудом и «подлым происхождением».