Приехала тут ко мне подруга на пару часиков.

...
Нужно ей было попасть из точки А в точку Б, с заездом в мой город — ну и решила заскочить в гости.
С собой она привезла свою умопомрачительную кошку — таких голубых кровей, что мне и сидеть перед ней неудобно. Её родословную можно проследить аж до средних веков.
— Проходи, — говорю, — познакомим их с Атласом. Он мирный, мухи не обидит.
— Это, — говорит, — моя Шуша мухи не обидит, — и ставит переноску на пол.
На самом деле кошку зовут как-то сложносочинённо, но это всё равно невозможно выговорить. Поэтому её величеству приходится отзываться на Шушу. Впрочем, насчёт «отзываться» — это я загнула.
Поставила, стало быть, подруга переноску на пол. Из неё послышалось шуршание, и через некоторое время величественно выплыла белоснежная кошка. Её причёска была уложена тщательнее, чем моя, а маникюр заставил меня стыдливо убрать руки за спину. Благоухала она чем-то подозрительно напоминающим духи.
Мадам неторопливо огляделась, изволила понюхать воздух — и отправилась прямиком на подстилку Атласа. Свернулась клубочком и элегантно засопела.
— Ээээ… — сказал Атлас.
Её величество приоткрыла один глаз и мелодично промурчала:
— Ну да, так себе кровать… Но здесь ничего приличнее нет.
— Вообще-то это моя подстилка, — сказал Атлас, никогда не видевший такой фифы.
— Сочувствую, — снизошла Шуша, прикрывая глаза.
— Гав?.. — неуверенно сказал Атлас, несколько растерявшись от такой наглости.
Тут из переноски снова послышалось шуршание, громкий чих — и из дверцы вывалилось белое пушистое облачко.
— Мама, я проснулся! — сообщило оно и запрыгало вокруг Атласа.
Котёнок был чудо как хорош. Он ещё не успел набраться от мамы светских манер, поэтому задрал хвостик и отправился изучать обстановку. Для начала он организовал лужу на полу, ткнул носом мячик, который был больше его самого, а потом побежал по дому что-то искать.
Атлас последовал за ним. Ему тоже стало интересно, что они ищут и что будут с этим делать, когда найдут.
Гуляли они недолго: котёнок, в силу нежного возраста, быстро устал и вернулся к маме полежать.
Наконец-то у Атласа появилась возможность хотя бы познакомиться.
Он опустился на пол, чтобы удобнее было разглядывать такое чудо. Чудо почувствовало, что уже отдохнуло, и немедленно забралось Атласу на морду. Пёс удивился и осторожно встал — котёнок повис у него на носу.
— Малыш, слезь. Там грязно, — подала голос кошка.
— Не грязно здесь… — удивился Атлас, пытаясь стряхнуть котёнка.
— Я не тебе, — аристократично зевнула Шуша.
— Не понял! — обиделся он. — Это я Малыш!
— Иди в зеркало посмотри, — фыркнула кошка и, аккуратно ухватив котёнка за загривок, понесла его в переноску.
Котёнок свесил лапы, понимая, что сопротивление бесполезно. Оба исчезли за пластиковой дверцей.
— В куда посмотреть? — не понял пёс.
Из переноски послышался вздох.
— Так куда посмотреть? — не сдавался Атлас, которого этот вопрос взволновал не на шутку.
— Есть у вас такая штука, в которую хозяйка смотрится по утрам? — снизошла Шуша, выглядывая из переноски.
— А, девчонки по сто раз на день?
— Ну да, она.
— Есть.
— Вот сходи и посмотри туда.
Атлас сходил. Потом вернулся. Деликатно покашлял у дверцы:
— Ну да, знаю я. Там огромный пёс живёт. Белый такой. Но я его запугал — он дальше коридора не заходит.
— Как всё плохо… — на этот раз кошка не пожелала даже выглядывать. — Этот большой пёс — это и есть ты.
— Не придумывай, — начал сердиться Атлас.
— Иди спроси у своей хозяйки. И не беспокой меня больше. У меня дневной сон.
— И пойду, — огорчился пёс и немедленно побежал ко мне жаловаться.
Попытался залезть на ручки. Правда, попа слегка не поместилась и осталась на диване. Положил морду мне на колени и принялся с совершенно несчастным видом рассказывать, что «кошка уууууу, а он ыыыыы, а тогда она сказала, что ууууу, и что он не Малыш, ууууу, уууу, и ещё уууууу!!!»
Я вытерла слезки, которые видны только мне, и погладила пушистую макушку.
— Конечно, ты Малыш, — я поцеловала мокрый нос, — самый любимый мамин Малыш.
— Урааа! — завопил Атлас и помчался в зал, размахивая ушками. — Я малыыыыш!
С мелодичным звоном свалился подсвечник, сметённый полуметровым хвостом, но бандит так торопился, что такой мелочи не заметил.
Правда, через несколько секунд из-под журнального столика (который слегка приподнялся) вылезла морда и уточнила:
— Точно Малыш?
— Точно-точно, — заверила я. — Ребёнок для мамы всегда останется Малышом. Правда ведь?....
Irit Ostrovsky