На Масленицу Андрею исполнилось семьдесят лет.

Трудно даже представить, как быстро время пролетело. Семнадцать лет - в родной деревне, что тихо притулилась на самом краешке Васюганских болот, а остальные годы... Да что теперь грустить, искать то, что ушло навсегда. Главное, что деревня то возникала в памяти, то растворялась среди забот беспокойной офицерской жизни. А сейчас вот встала, вытянулась длинной улицей, зашумела лесами, задымила трубами деревенских домой и настойчиво позвала к себе. Кажется, уже в последний раз.
Было время, когда Андрей был уверен, что он нужен большой стране, а деревня проживёт без него, вон как твёрдо она стоит на крутом берегу таёжной речки. Нет, он не убежал, он уехал за мечтой, достиг мечты, радовался жизни, был доволен везде, где приходилось учиться и служить. Да и деревня не бросила его, а притаилась где-то на самом донышке души и ждала, когда он приедет, чтобы походить по родным улицам, навестить поля и перелески, вдохнуть родные запахи. Приезжал, когда были живы родители, косил траву, работал по хозяйству. Позже приезжал, чтобы посидеть у могил родителей под старыми берёзами деревенского кладбища и до мелочей вспомнить те далёкие годы детства, когда все ещё были рядом.
Жизнь Андрея окончательно успокоилась: ушёл в отставку, осел в небольшом и уютном городке, дочка выросла и хорошо устроила свою жизнь. А вот душа как-то была неспокойна: годы уже немолодые, здоровье иногда подводит, но надо, надо поехать в деревню, мало ли что... Поезд, знакомые пейзажи за окном, знакомый вокзал, знакомый автобус быстро едет по асфальтированной дороге, не то, что в былые времена двести километров пыльных ухабов или полного бездорожья в затяжные дожди. Чем ближе деревня, тем сильнее колотится сердце, положил под язык таблетку. Вышел на окраине, чтобы пешком пройти вдоль улицы до дома брата.
Здравствуй, деревня... Он шёл вдоль брошенных домов, мимо колодцев -"журавлей", в которых уже никто не брал воду, мимо заросших палисадников и покоситвшихся заборов. А деревня затаилась, ушла в свои дворы, недоверчивая, почти забытая, брошенная жителями, уехавшими в иные края. И что бы могло заставить их остаться тут на вечное поселение? Школы нет, детского сада нет, кино нет, больнички нет, почты нет... Но главное, нет основы жизни, нет работы. Из местных кто-то живет получше, кто-то похуже, а кто-то уж и совсем не живет. Каждый дом – закрытая от чужих глаз крепость, чего в былые годы никогда не было...
А чтобы вот так, попросту, собраться на лавочке, попеть – поплакать, как в деревне детства, этого нет, и, видимо, уже не будет никогда. Андрей все дни, что жил в деревне , никак не мог принять того, что это уже совсем иной мир, который его не принимает. Пожилые жители, которые ещё помнили его, привычно здоровались, говорили обо всём, но не жаловались, жили и жили...
Утешая себя, он начинал думать, что деревня не умрет. По крайней мере, пока живы те, кто остался верен родным краям, она будет жить внутри, оставаясь основой всего, что было и есть в людях. Через неделю Андрей уезжал на попутной машине. Понимал, что уезжает навсегда. Брат, провожая его, сказал, что тоже решил перебраться в райцентр, ближе к цивилизации.
Что еще такого может произойти в судьбе, чтобы дать новые начала в дальнейшей его жизни? Что такого, что можно было бы сравнить с началами, данными деревней? Да мало ли что... А поезд бежал по рельсам туда, где был его дом.... А душа всё ещё жила в родной деревне... И это навсегда...