В 1937 году русская эмиграция почти полностью была на стороне красных полководцев, обвинённых Сталиным в заговоре. При этом эмигранты верили, что «заговор генералов» был, а в диктаторы России готовился маршал Тухачевский, который вернул бы в страну демократию и процветание.
Большой ажиотаж в эмигрантских кругах вызвал процесс по «делу Тухачевского». В мае 1937 года были арестованы, а 11 июня предстали перед судом восемь представителей советской военной элиты: бывший 1-й заместитель Наркома обороны СССР начальник Управления боевой подготовки Маршал Советского Союза М. Тухачевский, бывший командующий войсками Белорусского военного округа командарм 1-го ранга И.Уборевич, бывший командующий войсками Киевского военного округа командарм 1-го ранга И.Якир, бывший начальник Военной академии РККА имени М.Фрунзе командарм 2-го ранга А. Корк, бывший начальник Управления по начальствующему составу РККА комкор Б.Фельдман, бывший заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор В.Примаков, бывший военный атташе СССР в Англии комкор В.Путна и бывший председатель Центрального совета Осоавиахима СССР комкор Р.Эйдеман.
Военачальников обвинили в измене Родине, попытке совершить государственный переворот. Проходивший по тому же «делу» 1-й заместитель Наркома обороны СССР начальник Политуправления РККА армейский комиссар 1-го ранга Я.Гамарник во избежание ареста покончил с собой 31 мая 1937 года.
Слухи о существовании «заговора военных» циркулировали в эмиграции давно. Например, газета «Возрождение» подняла эту тему ещё в 1936 году. За рубежом полагали, что между Сталиным и Красной Армией не только существовали разногласия, но и шла напряжённая «внутренняя борьба». Считалось, что высшие военные чины не разделяли генеральной линии партии и желали восстановить демократический строй в стране. На советскую военную элиту Западом возлагались особые надежды как на последнюю авторитетную и монолитную силу, способную воздействовать на вождя и противостоять ему. Причём народ в этой борьбе якобы склонялся на сторону армии. Поэтому дни Сталина у власти, по единодушному мнению русского зарубежья, были сочтены.
В центре внимания эмигрантских периодических изданий, как правило, оказывался маршал Михаил Тухачевский. Молодой полководец и мыслитель представлялся Западу тем самым лидером, который сможет повести армию на бой с всесильным диктатором.
«Заговор», по мнению эмиграции, был. Но не с целью сокрушить свою собственную страну, не с целью соглашательства с западными державами. Просто Тухачевский хотел освободить армию от политического диктата, а страну – от сталинской тирании. На пути к этой цели маршал якобы намеревался поднять восстание и установить военную диктатуру.
«Последние новости» были уверены: никакой государственной измены не было. Тухачевский и его соратники на суде «сознались только в том, чего они отрицать не могли и не хотели: а именно, что хотели избавить Россию и населяющие её народы от деспота Сталина и установленного им режима азиатской диктатуры, уничтожить коммунизм, и всё, что с ним связано, и восстановить на новых началах, с сохранением всех главных завоеваний революции, российское государство».
Газета была убеждена: не было речи ни о каких территориальных уступках со стороны России, имелось в виду не ослабление, а усиление армии. Расстрелянные вовсе не были пораженцами. Совсем не обязательно они склонялись к сотрудничеству с Германией, ведь у генералов были и предпочтения среди демократических союзников. В качестве примера издание называло бывшего начальник Военной академии имени М.Фрунзе и А.Корка, человека либерально-демократических взглядов.
«Последние новости» пытались подробно разобраться в замыслах «заговорщиков», которые якобы вовсе не собирались менять советской системы, но предполагали несколько раскрепостить режим. По мнению «Последних новостей», маршал Тухачевский намеревался ввести религиозную свободу, свободные выборы в советы и ликвидировать Коминтерн. В области социальной заговорщики предполагали восстановить мелкую крестьянскую собственность, но сохранить в руках государства национализированную крупную промышленность.
Таким образом, на страницах эмигрантских изданий сквозила романтизация образа Тухачевского как вождя освободительного движения против сталинской тирании.
Расстрел красных генералов 12 июня 1937 года Керенский назвал «событием огромной важности, открывающим новую главу в истории борьбы страны с выродившейся октябрьской диктатурой». Он полагал, что «дело» недовольных тиранией Сталина военачальников продолжат другие люди. Александр Фёдорович писал о репрессированных в восторженных тонах, как о героях важного, но не свершившегося предприятия: «Убиты люди, но дух их остался, жив в стране и армии, ибо заговор здравого смысла и любви к родине не победить не может!».
Интересно, что, по мнению Запада, во главе заговора мог стоять не только Тухачевский, но и сам Нарком обороны СССР маршал Клим Ворошилов.
Так, уже в номере от 6 февраля 1937 года «Возрождение» цитировало слухи об и остром конфликте между Сталиным и Ворошиловым. Причиной конфликта якобы стала попытка Наркома обороны помешать аресту нескольких высших чинов Красной Армии, среди которых находился сам маршал Тухачевский. Ворошилов вступился за офицеров и даже пригрозил «что свернёт Сталину шею, если тот посмеет пойти против него».
По другим слухам, распространившимся весной 1937 года в Париже, Сталин уже будто был арестован, а вся власть перешла в руки Ворошилова. В русском зарубежье возникла надежда, что в Москве после установления военной диктатуры наступит конец коммунистического строя.
Много шума возникло вокруг так называемого «письма Тухачевского», которое он незадолго до гибели якобы адресовал наркому обороны. В июле 1937 года «Возрождение» опубликовало выдержки из этого послания.
Издание полагало, что Ворошилов примыкал к «заговору», но в последний момент испугался, спасовал, несмотря на двадцатилетнюю дружбу с Тухачевским. Своё участие в мятеже Михаил Николаевич объяснил опасением, «что партия перевоспитает весь народ в изменников и подлецов». При этом маршал добавил от себя, что «к числу таких изменников и подлецов принадлежит и Ворошилов, предавший всех участников антисталинского заговора»
«Я считал, что ты – мой друг, мой брат – до смерти! – так якобы обращался к наркому Михаил Николаевич. – Но ты предал меня и всех нас. На этот раз ты выкрутился. Как долго будет продолжаться твоя свобода?! Из всей «элиты» остались в живых только ты и Сталин. Либо ты его, либо он – тебя!».
В этом письме Тухачевский также якобы высказывал предположение, что его смерть воодушевит молодёжь на геройское дело, что он не будет осужден историей, ибо он желал счастья своей Родине. «Ты знаешь, что я хотел освободить страну от гориллы, которая решила создать политическую армию. Но это будет не армия – а сброд», – объяснял Михаил Николаевич Ворошилову мотивы, побудившие его к выступлению.
Причины массовых репрессий против военных каждое издание трактовало по-разному. «Новая Россия», например, считала, что Сталиным движет слепая мания преследования, возможно, у него развилась душевная болезнь. «Бессвязная нелепость всей этой сумасшедшей тряски и перетряски советского и партийного аппаратов управления приводят некоторых к мысли искать объяснений необъяснимому в каких-то психических процессах, переживаемых лично Сталиным, – писал Керенский. – Возможно, что когда-нибудь кремлевский ларчик раскроется с гениальной простотой: кремлевского всевластного затворника свезут в дом для особого рода больных».
Один из самых «левых» авторов «Новой России» Г.Федотов призывал русскую эмиграцию «изменником» и «предателем» своей страны считать вовсе не маршала М.Тухачевского, а самого И.Сталина: «Если верить Сталину, то в измене и вредительстве повинна вся страна или, во всяком случае, весь её правящий слой – сверху до низу. Каждый день газеты приносят раскрытия все новых и новых измен. Не сомневаюсь, им долго верили. Массы легко поверили в измену Троцкого, Каменева, Зиновьева. Но когда круг вредителей расширяется безгранично, казалось бы, сама собой приходит в голову догадка: кто же честный, верный? один Сталин? Не проще ли, не правдоподобнее ли предположить, что главный, если не единственный, изменник и вредитель это он сам?»
(Цитаты: С. Лазарев, «Дело Тухачевского» на страницах периодических изданий русского зарубежья», Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук, №8, 2009)
"Нашествия"
Белоэмигрантские СМИ о «заговоре Тухачевского
В 1937 году русская эмиграция почти полностью была на стороне красных полководцев, обвинённых Сталиным в заговоре. При этом эмигранты верили, что «заговор генералов» был, а в диктаторы России готовился маршал Тухачевский, который вернул бы в страну демократию и процветание.
Большой ажиотаж в эмигрантских кругах вызвал процесс по «делу Тухачевского».
В мае 1937 года были арестованы, а 11 июня предстали перед судом восемь представителей советской военной элиты:
бывший 1-й заместитель Наркома обороны СССР начальник Управления боевой подготовки Маршал Советского Союза М. Тухачевский,
бывший командующий войсками Белорусского военного округа командарм 1-го ранга И.Уборевич,
бывший командующий войсками Киевского военного округа командарм 1-го ранга И.Якир,
бывший начальник Военной академии РККА имени М.Фрунзе командарм 2-го ранга А. Корк,
бывший начальник Управления по начальствующему составу РККА комкор Б.Фельдман,
бывший заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор В.Примаков,
бывший военный атташе СССР в Англии комкор В.Путна и
бывший председатель Центрального совета Осоавиахима СССР комкор Р.Эйдеман.
Военачальников обвинили в измене Родине, попытке совершить государственный переворот.
Проходивший по тому же «делу» 1-й заместитель Наркома обороны СССР начальник Политуправления РККА армейский комиссар 1-го ранга Я.Гамарник во избежание ареста покончил с собой 31 мая 1937 года.
Слухи о существовании «заговора военных» циркулировали в эмиграции давно. Например, газета «Возрождение» подняла эту тему ещё в 1936 году. За рубежом полагали, что между Сталиным и Красной Армией не только существовали разногласия, но и шла напряжённая «внутренняя борьба». Считалось, что высшие военные чины не разделяли генеральной линии партии и желали восстановить демократический строй в стране. На советскую военную элиту Западом возлагались особые надежды как на последнюю авторитетную и монолитную силу, способную воздействовать на вождя и противостоять ему. Причём народ в этой борьбе якобы склонялся на сторону армии. Поэтому дни Сталина у власти, по единодушному мнению русского зарубежья, были сочтены.
В центре внимания эмигрантских периодических изданий, как правило, оказывался маршал Михаил Тухачевский. Молодой полководец и мыслитель представлялся Западу тем самым лидером, который сможет повести армию на бой с всесильным диктатором.
«Заговор», по мнению эмиграции, был. Но не с целью сокрушить свою собственную страну, не с целью соглашательства с западными державами. Просто Тухачевский хотел освободить армию от политического диктата, а страну – от сталинской тирании. На пути к этой цели маршал якобы намеревался поднять восстание и установить военную диктатуру.
«Последние новости» были уверены: никакой государственной измены не было. Тухачевский и его соратники на суде «сознались только в том, чего они отрицать не могли и не хотели: а именно, что хотели избавить Россию и населяющие её народы от деспота Сталина и установленного им режима азиатской диктатуры, уничтожить коммунизм, и всё, что с ним связано, и восстановить на новых началах, с сохранением всех главных завоеваний революции, российское государство».
Газета была убеждена: не было речи ни о каких территориальных уступках со стороны России, имелось в виду не ослабление, а усиление армии. Расстрелянные вовсе не были пораженцами. Совсем не обязательно они склонялись к сотрудничеству с Германией, ведь у генералов были и предпочтения среди демократических союзников. В качестве примера издание называло бывшего начальник Военной академии имени М.Фрунзе и А.Корка, человека либерально-демократических взглядов.
«Последние новости» пытались подробно разобраться в замыслах «заговорщиков», которые якобы вовсе не собирались менять советской системы, но предполагали несколько раскрепостить режим. По мнению «Последних новостей», маршал Тухачевский намеревался ввести религиозную свободу, свободные выборы в советы и ликвидировать Коминтерн. В области социальной заговорщики предполагали восстановить мелкую крестьянскую собственность, но сохранить в руках государства национализированную крупную промышленность.
Таким образом, на страницах эмигрантских изданий сквозила романтизация образа Тухачевского как вождя освободительного движения против сталинской тирании.
Расстрел красных генералов 12 июня 1937 года Керенский назвал «событием огромной важности, открывающим новую главу в истории борьбы страны с выродившейся октябрьской диктатурой». Он полагал, что «дело» недовольных тиранией Сталина военачальников продолжат другие люди. Александр Фёдорович писал о репрессированных в восторженных тонах, как о героях важного, но не свершившегося предприятия: «Убиты люди, но дух их остался, жив в стране и армии, ибо заговор здравого смысла и любви к родине не победить не может!».
Интересно, что, по мнению Запада, во главе заговора мог стоять не только Тухачевский, но и сам Нарком обороны СССР маршал Клим Ворошилов.
Так, уже в номере от 6 февраля 1937 года «Возрождение» цитировало слухи об и остром конфликте между Сталиным и Ворошиловым. Причиной конфликта якобы стала попытка Наркома обороны помешать аресту нескольких высших чинов Красной Армии, среди которых находился сам маршал Тухачевский. Ворошилов вступился за офицеров и даже пригрозил «что свернёт Сталину шею, если тот посмеет пойти против него».
По другим слухам, распространившимся весной 1937 года в Париже, Сталин уже будто был арестован, а вся власть перешла в руки Ворошилова. В русском зарубежье возникла надежда, что в Москве после установления военной диктатуры наступит конец коммунистического строя.
Много шума возникло вокруг так называемого «письма Тухачевского», которое он незадолго до гибели якобы адресовал наркому обороны. В июле 1937 года «Возрождение» опубликовало выдержки из этого послания.
Издание полагало, что Ворошилов примыкал к «заговору», но в последний момент испугался, спасовал, несмотря на двадцатилетнюю дружбу с Тухачевским. Своё участие в мятеже Михаил Николаевич объяснил опасением, «что партия перевоспитает весь народ в изменников и подлецов». При этом маршал добавил от себя, что «к числу таких изменников и подлецов принадлежит и Ворошилов, предавший всех участников антисталинского заговора»
«Я считал, что ты – мой друг, мой брат – до смерти! – так якобы обращался к наркому Михаил Николаевич. – Но ты предал меня и всех нас. На этот раз ты выкрутился. Как долго будет продолжаться твоя свобода?! Из всей «элиты» остались в живых только ты и Сталин. Либо ты его, либо он – тебя!».
В этом письме Тухачевский также якобы высказывал предположение, что его смерть воодушевит молодёжь на геройское дело, что он не будет осужден историей, ибо он желал счастья своей Родине. «Ты знаешь, что я хотел освободить страну от гориллы, которая решила создать политическую армию. Но это будет не армия – а сброд», – объяснял Михаил Николаевич Ворошилову мотивы, побудившие его к выступлению.
Причины массовых репрессий против военных каждое издание трактовало по-разному. «Новая Россия», например, считала, что Сталиным движет слепая мания преследования, возможно, у него развилась душевная болезнь. «Бессвязная нелепость всей этой сумасшедшей тряски и перетряски советского и партийного аппаратов управления приводят некоторых к мысли искать объяснений необъяснимому в каких-то психических процессах, переживаемых лично Сталиным, – писал Керенский. – Возможно, что когда-нибудь кремлевский ларчик раскроется с гениальной простотой: кремлевского всевластного затворника свезут в дом для особого рода больных».
Один из самых «левых» авторов «Новой России» Г.Федотов призывал русскую эмиграцию «изменником» и «предателем» своей страны считать вовсе не маршала М.Тухачевского, а самого И.Сталина: «Если верить Сталину, то в измене и вредительстве повинна вся страна или, во всяком случае, весь её правящий слой – сверху до низу. Каждый день газеты приносят раскрытия все новых и новых измен. Не сомневаюсь, им долго верили. Массы легко поверили в измену Троцкого, Каменева, Зиновьева. Но когда круг вредителей расширяется безгранично, казалось бы, сама собой приходит в голову догадка: кто же честный, верный? один Сталин? Не проще ли, не правдоподобнее ли предположить, что главный, если не единственный, изменник и вредитель это он сам?»
(Цитаты: С. Лазарев, «Дело Тухачевского» на страницах периодических изданий русского зарубежья», Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук, №8, 2009)