В конце апреля 2025 года случилась маленькая сенсация – корреспондент телеканала «Россия» Александр Рогаткин впервые в средствах массовой информации «засветил» батальон дроноводов с историческим названием «Нормандия – Неман». Рогаткин сделал фильм про подразделение, состоящее из добровольцев-земляков русофоба и президента Франции Эммануэля Макрона. Они относительно давно воюют на нашей стороне, то есть за Россию, и стыдятся антирусской воинственности своего парижского «шефа». Отсюда и название батальона – в память о былом боевом братстве двух народов, которое ненадолго вспыхнуло в годы Великой Отечественной войны.
Почему-то широкая общественность в нашей стране, а тем более в очень Западной Европе, без всякой реакции восприняла информацию о целом батальоне «русских» французов. А ведь это внушительное подразделение по армейским меркам – в нем обычно три роты, в каждой по три взвода, а то и больше. В общем, немало десятков людей.
Ну, да бог с ними, то есть с теми, кто старательно замалчивает очень необычный для эпохи противостояния России и Европы факт участия многих французов (причем, дефицитнейшей воинской специальности – операторов БПЛА и их технических помощников) на «правильной стороне истории».
Однако лично меня в фильме А. Рогаткина заинтересовал один момент, на который широкая публика вряд ли обратила внимание, а именно – на тоску французов по «своему» хлебу. Скучают бойцы с берегов Луары и Сены по «хрусту французской булки», и я их понимаю. Я тоже иногда скучаю.
Когда-то мне повезло, и я съездил в Париж в командировку – за счёт французской стороны. Естественно, периодически ходил за хлебом и всякой выпечкой в ближайшую пекарню (буланжери). Ну, и пристрастился к знаменитому хрусту булки «а ля франсе».
К этому следует добавить, что вообще к европам я привычен: около шести лет прожил в Германии (и в ГДР, и в ФРГ), по несколько раз бывал в Испании, в Греции, в Польше, а что касается одноразовых заездов, то мне придётся перечислить больше половины стран Старого света. Это я – не для хвастовства, а для понимания, что есть с чем сравнивать. Поэтому, рискуя навлечь на себя гнев многих читателей-гурманов, скажу: лучший хлеб (белый) – во Франции, худший – в Испании (там багеты словно вату жуешь), в Германии и Польше – хорош хлеб тёмный (чёрный) грубого помола. Хотя я люблю ржаной из Белоруссии.
Увы, на фронте, то есть на СВО, наши войсковые походные пекарни чёрный хлеб не пекут, а стационарные, в далеком тылу, – пекут. Кто-то когда-то (ещё в советские времена) установил, что бойцы должны питаться в боевой обстановке более «богатым» белым. А чёрный, дескать, это хлеб для «людей чёрной кости».
Кстати, сейчас на СВО за смену наша походная современная пекарня производит 342 буханки. Это на мотострелковый (пехотный) батальон. Печки новые, хорошие – 32 булки за раз производят. Об этом рассказал хлебопек с позывным «Рыцарь».
Конечно, деление хлеба на «богатые» и «бедные» категории - это архаика, исторический «хвост» действительно тяжёлых времен первой половины XX века. Впрочем, и до XX столетия времен лёгких не было. Помнится, долго ходила в народе такая шутка: «Хорошая вещь – белая булка… А ты едал? Я не едал, но мой дядя видал, как барин едал».
Тем не менее, мой знакомый пехотинец из группировки «Днепр» с позывным «Шеф» рассказал, что белый хлеб (при всем уважении к хлебопекам прифронтовых пекарен) надоел, поэтому бойцы постоянно просят жен, матерей и волонтеров с гуманитарными посылками передавать на фронт чёрные (ржаные) сухари.
В общем, у каждого свой вкус: кто любит арбуз, а кто – Монику Беллуччи. Французам из батальона «Нормандия – Неман» образца XXI века хочется багета из буланжери, а мобилизованным бойцам из Пермского края (землякам пулеметчика «Шефа») – черняжки, хотя бы в виде сухарей.
Кстати, в годы Великой Отечественной войны хлебная норма довольствия для воюющего солдата была 800-900 грамм ржаного хлеба или 600 грамм сухарей. Правда, норму эту мало кто ощущал, особенно в начальный период войны. Трудные были времена.
Впрочем, в памяти многих фронтовиков хлебная тема той поры оставила глубокий и добрый след. Никогда не забуду прекрасную встречу на советском еще телевидении трёх бывших солдат Красной Армии – Евгения Вестника (после войны он стал актером Театра сатиры), Владимира Этуша (Театр им. Вахтангова) и Бориса Иванова (Театр Моссовета, но многие запомнили его по роли министра финансов в классическом фильме «Чисто английское убийство»).
Так вот, они много говорили о бытовой стороне войны. И, если не ошибаюсь, Евгений Вестник (широкая публика запомнила его Сусика в фильме «Трембита» и директора из картины «Семь стариков и одна девушка») очень взволнованно недоумевал – каким таким невообразимым образом он каждый день на фронте получал пайку хлеба и письмо.
- Наступаем мы или отступаем – хлеб и письма гарантированы. Как тыловики умудрялись это делать – до сих пор не понимаю, - удивлялся актёр.
А я, слушая его, тогда подумал: может, так получилось просто потому, что страной рулил Сталин?..
Чёрное и белое
Помнится, в голодные перестроечные и гайдаровские времена, то есть в конце 1980-х и начале 1990-х годов армейские продсклады опустели, и нам, офицерам, в качестве пайка вместо привычного набора продуктов выдали по два больших бумажных мешка черных сухарей. Ни консервов, ни приправ (обычно выдавали еще соль, перец, лавровый лист) не было. А паёк предполагался прежде всего для семей военнослужащих. И ясно дело, что никто из моих товарищей мешки домой не поволок, они стояли в кабинетах и только место занимали.
Однако было несколько важных нюансов, которые диктовали нам «линию поведения» по отношению к сухарям. Во-первых, сухари представляли собой надгрызенные в далеком прошлом куски хлеба из солдатских столовых. И следы чужих зубов и ртов (пусть и закаменевшие), конечно же, аппетита не прибавляли. А уж тем более, не хотелось эти огрызки нести домой жене и детям.
Во-вторых, голодными в те далекие времена «перехода от социализма к капитализму» были не только люди, но и мыши. Так что нам приходилось пресекать их претензии на наши сухари. Мы ставили мышеловки, разбрасывали отраву и т.п.
И, наконец, в-третьих, скупость в ожидании еще более страшных времен набрала силу, и нам жалко стало просто так, без какой-либо пользы выбросить огрызки бывшей солдатской черняжки.
Проблема сухарей разрешилась естественным путем – бедность из-за галопирующей инфляции имени Егора Гайдара заставила нас пресловутыми сухарями и обедать, и закусывать. Пили мы в ту пору паскуднейшее, но дешёвое грузинское вино «Алазанская долина». И оказалось, что чёрный пайковый сухарь, если его макнуть в соль, - лучшая закуска для кавказского пойла.
Он же, то есть сухарь с солью, скрашивал и вкус кислого пива, в которое «менеджер» железного пивного ларька тётя Зина добавляла стирального порошка – для красивой пенистости.
Короче говоря, через пару месяцев все бумажные мешки нашей офицерской братии опустели. Мы даже оставшуюся на дне россыпь крошек подсолили и съели.
Впрочем, все мои рассуждения о тяжелой ситуации горбачевско-гайдаровской поры ничего не стоят по сравнению с периодом Великой Отечественно войны, когда заплесневелый черный сухарь для бойца в сыром холодном окопе считался чуть ли не деликатесом.
Фронтовик Николай Ларин, живший в конце 1980-х в Тбилиси (царство ему небесное!), с которым я состоял в переписке, вспоминал, что в его роте каждый боец обязательно держал в кармане сухарь как неприкосновенный запас и съедал только в тот момент, когда уже было невмоготу и круги перед глазами плыли от голода.
Естественно, все знают хотя бы в общих чертах о блокаде Ленинграда и хлебной суточной норме в 125 граммов. Однако многие не в курсе, из чего этот хлеб состоял. Итак, стандартный состав был такой: 10% - пищевая целлюлоза, 10% - жмых, 2% - обойная пыль, 2% - выбойки из мешков, 1% - хвоя (в ней витамины), 75% - ржаная обойная мука. Использовалась и коревая мука (от слова «корка»). Что же это за мука?
Когда немцы топили бомбами с самолетов продовольственные караваны на Ладоге, то в перерывах между обстрелами и бомбардировками наши умельцы крючьями доставали из утопленных автомобилей мешки с продуктами, в том числе с мукой. И часто так получалось, что мука намокала только сверху, а внутри часть ее сохранялась в первозданном виде. Вот эту намокшую внешнюю часть содержимого мешка сушили, и бывшая мука, конечно, твердела, становилась коркой. Именно эту корку снова мололи (перетирали) и возникала как-бы вторичная мука, уже однажды расквашенная. Её назвали «коревая». Она дурно пахла, поэтому кто-то придумал добавлять в тесто тмин – он отбивал дурной дух хлеба. Так что до сих пор используемый при выпечке хлеба тмин – это не чей-то изыск, а способ спасения от голода.
Конечно, состав хлеба в Ленинграде всё время менялся, в зависимости от наличия сырья. Добавляли в тесто и березовые почки, и сосновую кору, и хлопковый жмых…
Моя мать, чье детство выпало на войну, рассказывала, что у них в доме были жернова, и полдеревни приходило молоть муку. Добавляли туда соседи картошку, у кого была (а весной в землю сажали кожуру «с глазками»), и желуди, и лебеду… И её родители, то есть мои дед с бабушкой, применяли те же рецепты.
Пекли хлеб в печи, а её низ выстилали капустными, дубовыми и березовыми листьями – на них укладывали тесто, без всяких форм. Получался как бы горбатый большой блин. Но он, во-первых, иногда растекался, давая «луч» или пару «лучей». А во-вторых, иной раз получались при подготовке к выпечке маленькие остатки теста – их тоже укладывали в печь, как некие котлетки. И «лучи», и «котлетки» назывались в селе моей матери «подпалки», поскольку из-за малых форм они сильнее пропекались, иногда даже подгорая.
Подпалки – это была в те времена детская радость, как сейчас пирожное. Их голодная ребятня военной поры ела, макая в блюдечко с льняным (иногда рапсовым) маслом, с добавлением соли и чеснока. Эта смесь называлась «ленка» (видимо, от льна). «Мы пальчики облизывали, а животики наполнялись теплой радостью», - вспоминала моя мать.
Panis militaris
По латыни это значит – военный хлеб, вернее, хлеб для военных, для легионеров. Он, кстати, был важной составляющей солдатского рациона. Однако в разные римские времена и рацион был разный, и сам хлеб, и пекари.
Например, был период, когда в обозе римского войска двигались и хлебопеки, которые в боях не участвовали, их задача была – производство panis militaris на привалах. Однако в период правления императора Гая Песценния Нигера (193-195 гг. н.э.) профессиональных пекарей сократили из армейского штата, им запретили сопровождать войско. Они якобы обременяли обоз и баловали солдат. С той поры легионеры довольствовались сухарями и теми лепёшками, что пекли на огне сами.
К слову, я видел остатки пекарни в Помпеях, что-то от нее сохранилось. Видел и выпекаемый там хлеб – окаменевший круглый каравай, расчерченный две тысячи лет назад ножом на восемь частей.
В армии римлян хлеб пекли, видимо, бездрожжевой. Впрочем, в тесто могла добавляться и закваска. Но на каком историческом этапе это случилось – дело тёмное.
Историки разных стран до сей поры спорят, кто и когда придумал хлеб как лепешку из молотого зерна. Представители разных стран бьются за право зафиксировать свой вид хлеба в списке «нематериальных ценностей» ЮНЕСКО.
Однако меня волнует чисто военный аспект хлебного дела. И, роясь в интернете, я вдруг обнаружил: несмотря на промелькнувшие века, мало что изменилось для солдата в полевых условиях. И древние викинги, и римляне, и советские бойцы в Афганистане пекли лепешки из муки. Отличие только в том, что викинги и римляне возили с собой жернова и на привалах мололи зерно, добавляли в муку воду, соль и раскладывали получившиеся блины на раскаленных камнях. А в Афганистане лично я (проверяя опорные пункты на маршруте от Шинданда до Гиришка) ел лепёшки, испеченные на противне или сковороде. Но вместо традиционного костра из хвороста и валежника жгли солярку. В Афгане ведь леса почти нет, кроме маленькой восточной части страны, там почти сплошь пустыня и полупустыня.
Единственные, кто из знаменитых древних армий отличался пищевым рационом, так это спартанцы. Известен рецепт их «черной похлебки», которую готовили на крови животных, добавляя свиные ножки, виноградный уксус, соль… Но главный ингредиент из бобовых и зерновых - чечевица и горох. Впрочем, их с успехом заменял ячмень. Однако на походе никаких свиных ножек могло и не быть, их заменяло соленое сало.
Гости спартанцев утверждали, что ничего более омерзительного не ели. Вполне возможно, что именно поэтому «черная похлебка» не распространилась по Древнему миру. Сейчас, правда, для гурманов ее готовят в очень избранных местах.
Враги спартанцев утверждали, что те так отчаянно, до смерти сражаются именно потому, что не хотят после боя живыми возвращаться в лагерь и обедать «черной похлёбкой».
И ещё одна особенность спартанцев: воины обязаны были питаться сообща. Сидели за одним столом (или на одной поляне в походе) все – от солдата до полководца. Дома есть строго запрещалось, за это полагался солидный штраф.
А у нас, как известно, издавна в порядке вещей некие «греческие залы» для начальства в армейских столовых. И Александр Суворов, и спартанцы такие расклады и осуждали, и высмеивали.
Хотя… У древних римлян и у других народов тоже была градация в организации питания. Например, хорошим, отличившимся солдатам выдавали для помола пшеницу, а нерадивым бойцам – ячмень, поскольку он менее питательный.
Впрочем, как я уже упоминал, войска при императоре Гае Песценнии Нигере вообще перешли на сухари, на перемалывание зерна в муку и производство лепешек не отвлекались. Может, в том числе поэтому никакими особыми победами и завоеваниями в ту пору не отличались.
К слову, если говорить вообще о Древнем Риме, без детализации по разным временным промежуткам, то хлебопеки очень высоко ценились. И продукцию их народ любил. Не на пустом же месте возникла капризная фраза «Хлеба и зрелищ!». Если бы хлеб был плохой, то толпы кричали бы: «Вина и зрелищ!», или «Гороха и зрелищ!»
Впрочем, это меня уже занесло, что в некоторой степени простительно, если пытаться постичь древние тёмные времена. Тем не менее, покрытая мхом и паутиной старина помогает разобраться в делах нынешних.
Хлебные перемирия
Об этих перемириях, естественно, почти забыли на фоне ярчайших событий военной спецоперации, которая началась в феврале 2022-го. Но для рассматриваемой темы – «война и хлеб» - позволю себе напомнить, что первое перемирие было заключено в Минске в июне 2017 года. Причем, при яростной поддержке ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и её комиссара Александра Хуга.
О нем в российском медиа-пространстве тоже забыли, хотя швейцарец А. Хуг активно работал замом председателя (а фактически – лидером) специальной миссии ОБСЕ на Украине и в конце концов был фактически изгнан из «незалежной» осенью 2018 года за то, что официально заявил: мол, никаких российских войск в Донбассе в ту пору он не видел. Речь о 2017-2018 годах.
Так вот, этот названный киевскими властями «шизофреником» (конечно, за его «русскость») швейцарец побывал во многих селах «серой» и прифронтовой зон Донбасса, в том числе в селах Сартана, Талаковка, Лебединское, Павлополь, Широкое… Эти села расположены в окрестностях Мариуполя (тогда ещё украинского) и традиционно считались хлеборобными и хлебородными. Однако «антитеррористическая операция», проводимая Киевом, поставила селян в тяжелейшую ситуацию.
Например, глава Павлополя Сергей Шапкин рассказал А. Хугу, как подрываются на минах его земляки-трактористы и комбайнеры, как сократились из-за минных полей посевные площади, как фермеры не могут убрать 600 гектаров засеянных полей, как горит хлеб из-за обстрелов (колосья зерновых очень пожароопасны) и т.п.
Сергей Шапкин до такой степени «накрутил» швейцарца Хуга, что тот позже в Минске на заседании переговорной группы по урегулированию конфликта на востоке Украины, забыв о дипломатических приличиях, просто криком кричал о необходимости «хлебного» перемирия. И его, слава Богу, услышали. Перемирие заключили все стороны с 21 июня по 31 августа 2017 года. Это дало бы возможность селянам собрать урожай, однако наивный и излишне эмоциональный Александр Хуг вряд ли предполагал, что «хлебное» перемирие не будет соблюдаться ни одного дня!
Например, в следующий год, уже 2018-й, не миссия ОБСЕ, а Мониторинговая миссия ООН (миссии ОБСЕ было уже не до контроля - ее активиста А. Хуга выдавили с Украины за «пророссийскую» позицию) в сентябре насчитала 12 убитых и 92 раненных жителей Донбасса (на самом деле – больше), пострадавших от украинских обстрелов. Это, как подчеркнула глава миссии ООН Фиона Фрейзер, на 30 процентов больше, чем в «хлебное» перемирие 2017 года.
Вот такая битва за урожай. Помню, над этой фразой, про «битву за урожай» из газетных и телерепортажей советских времен, постоянно потешались наши «интеллигенты», включая и самих журналистов. И вот теперь, начиная с приснопамятного майданного 2014 года, осмеянная в былые времена фраза обрела буквальный смысл. Потому что трактористы и комбайнеры на Донбассе садились за штурвалы своих машин в бронежилетах и касках. Иногда это спасало их от прилетов снарядов и беспилотников.
Почему же Украина не соблюдала эти «хлебные» перемирия? Да потому, что важно было оставить «взбунтовавшийся» Донбасс и его защитников-ополченцев голодными в буквальном смысле. В ту пору непризнанные никем, в том числе и Россией, ДНР и ЛНР могли рассчитывать только на свою продовольственную базу. Гуманитарка из Москвы и Ростова-на-Дону, конечно, выручала, но кардинально проблему пропитания не решала. «Спасение голодающих оказалось делом рук самих голодающих» - так бы я переиначил известный лозунг про утопающих, касаясь обстоятельств «хлебных» перемирий.
А теперь детали этой ситуации. Главная кормилица, земля-матушка, на Донбассе распределилась не в пользу восставших против бандеровщины. Например, посевные площади в ДНР в 2021-м (то есть до начала СВО) составляли 303,8 тысячи гектаров. А в Донецкой области, подконтрольной Киеву, они насчитывали 422,4 тысячи гектаров. Эти цифры я высчитал, посмотрев данные на сайте zern.ru. Там подробно перечислены площади посевной и уборочной кампаний 2020-2021 годов по состоянию на 1 июля 2021 года.
Общей площади там нет. И насколько точны данные по каждой сельхозкультуре – тоже не проверить. Однако, с моей точки зрения, обрабатываемой земли у киевских властей оказалось больше.
Кстати, при советской власти под сельскохозяйственными угодьями в Донецкой области было 2040 тысяч гектаров. Так что ДНР получила приблизительно лишь одну седьмую часть пахотных земель от былого советского богатства.
Перекос чисто территориальный дополнился преимуществами «незалежной» в дальнобойности и огневой мощи их вооружённых сил на Донбассе. У ополченцев и народной милиции не было в ту пору (после майдана и до начала СВО) ни такой артиллерии, ни таких ракет, как у противника. Поэтому киевские власти способны были сорвать любой сев и уборку урожая в ДНР и ЛНР своими обстрелами. А антибандеровские силы ополченцев – не могли, даже при сильном желании.
Что касается Луганщины, то при советской власти сельхозугодья там (данные 1970-х, других у меня нет) составляли 1454 тысячи гектаров, при этом под зерновые (озимая пшеница, ячмень, кукуруза) отводилось 692 тысячи гектаров, почти половина.
После 2014-го «киевской» части Луганщины досталось 644,1 тысячи гектаров. Из них аж 429,2 тысячи га (две трети) в 2020-2021 годах занимал подсолнух. Хлебных районов Украине хватало в других её областях. А подсолнух, как известно, почти безнадежно истощает почву. После него земля должна хотя бы год-два отдыхать. Но зачем такой подход Киеву? По бандеровской логике: «сдохнет земля, сдохнут и луганчане» (то есть не совсем украинские люди, по мнению «майдаунов»).
Что касается позабытой «зерновой сделки», которая, как и «хлебные» перемирия, исчезла из медиа-пространства, то анализировать её – только расстраиваться. Предполагалось, что мы позволим Украине вывозить из своих портов зерно для продажи на мировых рынках, а России за это ослабят санкции – тоже разрешат торговать пшеницей, а еще – вывозить через Босфор и Дарданеллы удобрения, плюс подключат «Россельхозбанк» к системе SWIFT для расчетов по торговле зерном и удобрениями.
Мы украинцев пустили в свободное хлебное плавание, а нам за это от стран НАТО – кукиш. При этом пострадала не только Россия, но и, как ни парадоксально, – Турция. Оказалось, что тамошняя мукомольная промышленность на нашей пшенице набрала такие обороты, что так называемая добавленная стоимость на муку почти сравнялась со стоимостью зерна. И теперь турецкие мельники – в убытке.
К сожалению, после невероятно выросшего по количеству и качеству украино-британского беспилотного флота наш Черноморский флот почти не в состоянии помешать врагам возить на своих судах пшеницу – в одну сторону, а оружие – обратно. Грустно всё это.
Голодомор XXI века
Вся эта стратегия киевских властей – оставить без хлеба тех, кто откололся от Украины и не желает поддерживать ее бандеровскую идеологию, - продолжается уже более десятка лет, начиная с 2014-го. Об одном из подобных случаев проявления такой стратегии – устроить голодомор непокорным – рассказал глава Херсонской области Владимир Сальдо.
19 июня 2025 года в многострадальном Алешкинском округе украинские беспилотники не по ошибке, а целенаправленно атаковали местные овощные теплицы и засеянные зерновыми поля. Поля специально подожгли. И потом почти бесконечно, сменяя друг друга, кружили над пожарищем, не давая людям потушить огонь.
Однако очень тревожным и общественно-значимым фактом я считаю диверсию, в июле 2025-го своевременно предотвращенную на Ставрополье. Там неравнодушные люди обнаружили среди колосьев пшеничного поля замаскированные лупы – увеличительные стекла в рамочках и с ручками, каковые продаются в любом канцелярском магазине. Ими часто пользуются пенсионеры в супермаркетах, чтобы лучше рассмотреть цену товара, срок годности и т.п.
На хлебных полях нашли 80 таких луп! Явно, чтобы солнце помогло спалить урожай. Один человек 80 линз не купит. Да и вряд ли в обычном магазине канцтоваров найдется запас из почти сотни луп – ну, пару десятков может быть, но не больше. Значит, диверсантов несколько, и «оружие» закупали долго и тщательно. Да и расставить эти как бы «мини-лазеры» по всем полям – задача для изощрённого ума.
Вот такие были цели у украинских вояк и их пособников – не имеющие, вроде, никакого отношении к военным объектам. Хотя что тут возмущаться? С точки зрения некоей тотальной войны, бандеровцы правы – если лишить противника хлеба как одного из основных продуктов питания, то степень его сопротивления ослабнет. Немцы с финнами точно так же поступали, блокировав Ленинград в 1941-1944 годах. Они использовали голод как средство вооруженной борьбы.
Именно это и называется голодомор. А не то, что киевские власти сделали частью своей идеологии ещё при президенте В. Ющенко после первого (оранжевого) майдана в 2004 году.
С моей точки зрения, то, что случилось в некоторых районах Советского Союза в начале 1930-х, не было стратегией намеренного умерщвления собственного народа Кремлем, а головотяпством, административным «восторгом» и дурью местных властей, которые к тому же усилились капризами погоды (то есть неурожаем).
Мой покойный отец (в 1932 году ему было 8 лет) помнил голод в своем родном украинском селе Горишни Плавни (так сейчас называется город, который на месте его деревни построили коммунисты в 1960-е годы как Комсомольск-на Днепре) и многое мне об этом голоде рассказывал. Но без всякой обиды на советскую власть.
Что касается того голодомора, который сейчас реализует бандеровская власть Украины, то вот ещё один факт, подтверждающий стратегию Киева. 6 мая 2025 года в Белгородской области беспилотник ВСУ атаковал группу рабочих фирмы «Агро-Белогорье». Погибли семеро, ранены 42 человека.
Операторы-нацисты БПЛА «той стороны» прекрасно видели, кого убивают – людей без оружия, простых трудяг, которые «в поте лица своего добывали хлеб насущный». Телеканал «Россия 1» не раз показывал кадры видеозаписи с украинских беспилотников – как они атакуют комбайны на полях. И удивляться, возмущаться тут нечему – это стратегия врага.
Ну, а если говорить не о людских потерях (царство небесное всем павшим!), а о материальных, то более цельную картину обрисовал Алексей Смирнов - губернатор Курской области на сентябрь 2024 года, через месяц после евро-вторжения нацистов на Курщину. Итак.
Оказался несобранным урожай на площади 160 гектаров, сборы зерновых из-за боевых действий снизились на 1,5 млн тонн. Тем не менее, героические крестьяне региона сумели на 5 октября 2024 г. посеять озимые, обмолотить 87 процентов зерновых и 75 процентов масличных культур. Остальное, конечно, потеряно.
Об утратах в животноводстве говорить не буду – это отдельная тема. Но потери в этой сфере колоссальные. Животных ещё жальче, потому что скотина, хоть и бессловесная, человеку всегда ближе, чем растение, даже если оно и имеет сакральный смысл, как тот же хлеб. Корова или коза зачастую у крестьян воспринимается почти как член семьи. Моя бабушка, например, по-родственному относилась к своей Рябухе. Я помню.
Кроме того, из-за бандеровского нашествия на Курщину пострадали 7000 самозанятых в сельском хозяйстве жителей региона, 354 индивидуальных предпринимателя и 1200 юридических лиц в сфере агробизнеса. Об этом сообщил председатель курского отделения «Деловой России» Олег Малахов.
Опять же из-за нацистского укро-европейского нашествия ущерб Суджанского района составил 27,5 млрд рублей, Кореневского – 10,9 млрд рублей, Глушковского – 7,9 млрд рублей. И, кстати, эти районы, конечно же, преимущественно сельскохозяйственные, то есть хлебные.
Сакральный смысл
Вообще в Святом Писании слово «хлеб» упоминается 492 раза. Это девятое место, на первых позициях – Господь (свыше 3200 раз), Бог – более 1500 раз, Сын – за 1000, народ – почти тысячу. С большим отрывом от них – мир (253), жизнь (164 раза) и т.д.
Бесспорно, что у этого слова сакральный смысл. Не зря оно занимает важное место в молитве «Отче наш»… Там хлеб упоминает не просто так, а в связке со словом «насущный». Когда-то термин был исключительно церковно-славянским, но с XVII века вошел в обиход и не теряет своего значения вот уже на протяжении почти 400 лет.
Сакральный смысл хлеба имеет и обратную сторону, как пресловутая медаль. Выражение «посадить человека на хлеб и воду» означает крайне суровое ограничение в еде и питье.
Любопытно, что мало кто из россиян знает этимологию популярных уже несколько столетий фразеологизмов, за которыми кроется хлебная тема. Например, мы часто говорим, что кто-то «из дому носа не кажет». Но откуда взялась фраза? Я недавно узнал об этом у пекарей в деревне Дудутки.
Оказывается, в старину хлеб пекли, как правило, раз в неделю, много буханок, на всё семейство. А значит, температура в печи менялась, пока все караваи пройдут тепловую обработку. И какие-то хлебы хозяйки торопились вынуть пораньше, чтоб жара хватило на всё замешанное тесто. Но пропеклось ли оно? Как проверить? Прокалывать паляницу нельзя, ибо «хлеб есть тело Христово», его и резать-то не резали, а лишь «преломляли».
Проверяли двумя способами: или сажали на хлеб ребенка, а потом снимали и смотрели, насколько хлеб вернет первоначальную форму; или хозяйка прикасалась носом к буханке. Если хлеб хорошо пропёкся, то не обжигал. А если влага ещё в «теле», то горячий пар обжигал нос, требовалось вернуть хлеб в печь, чтоб дошёл, и испарилась вода.
Первый способ проверки не всегда был возможен – дети могли быть далеко: пасли скотину в полях, например. А вот второй способ был проще и быстрее – приложилась хозяйка к хлебу носом, и результат «налицо» в буквальном смысле. Но частенько из-за таких проверок у женщин краснели и распухали носы, и всей деревне становилось ясно, отчего та или иная соседка «из дому носа не кажет». Вот откуда фразеологизм.
В той же деревне Дудутки мне показали мельницу, которой почти полтораста лет. Мельница была так называемого голландского типа, то есть в поисках ветра поворачивалась только верхняя «башенка» с лопастями, а не весь корпус мельницы, как у многих отечественных подобных сооружений. А для поворотов и поимки «попутного» ветра служили приводы, замыкавшиеся на круглом руле, что-то типа штурвала. И штурвал это назывался дышло (чтоб мельница лучше «дышала»). Отсюда знаменитая фраза про «закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло». Оказывается, у популярной в России формулы тоже хлебно-мучное происхождение.
Вообще-то, у многих русских поговорок библейская предыстория или лобовое, всем понятное значение: например, про хлеб-соль, семь хлебов и т.п.
Низкие истины
Веками проверено, что хлеба и воды вполне достаточно для выживания человека. И здесь от высокодуховных материй я вынужден упасть к «низким» истинам – научным данным, чтобы хоть как-то объяснить достаточность хлебной пайки для поддержания сил людских. Итак.
В хлебе есть так называемые сложные углеводы (крахмал, пищевые волокна), которые дают организму энергию. А ещё – белки. Кстати, в ржаном хлебе больше, чем в пшеничном, различных аминокислот. Поэтому в старину, по незнанию, какая-нибудь инквизиция или тюремщики, сажая провинившегося именно на черный, а не пшеничный хлеб, думали, что кару этим усиливают. Однако, с научной точки зрения, такой подход ошибочен: ржаной хлеб питательнее.
Ох, не зря наши солдаты в окопах Донбасса и Новороссии тоскуют по черняжке – их организмы требуют «своего».
Что касается витаминов, то в хлебе много представителей группы В, Е и РР, плюс фолиевая кислота (витамин В9), которая незаменима для иммунитета, роста и кроветворения.
А ещё в хлебе есть железо, магний, калий, цинк, марганец. Это те элементы, о важности которых знают все «сердечники» и те, кто перенес коварный «ковид».
Однако есть нюанс, о котором следует знать не только больным, но и здоровым – полезность хлеба зависит не только от сорта и вида злаковых зерен, но и от помола – чем он мельче, тем менее полезен. То есть грубый помол – здоровее.
Помню, во время службы в туркменских песках Кара-Кума, в засыпанном пылью городке Кизыл-Арват, мы, офицеры, тосковали по «чёрному грубому» хлебу. В местных магазинах «белые» лаваши и лепешки до такой степени нам осточертели, что мы втихаря ходили к прапорщику-начальнику солдатской столовой, чтобы «за бутылку» выпросить у него черняжки, которую там пекли для бойцов.
Кстати, о муке. Одна российская фирма для рекламы своей продукции выбрала слоган «Наша мука – белее белого». Увидев по ТВ эту формулу, мой приятель Александр Савельев (к слову, сотрудник одного из федеральных агентств продовольственного профиля) позвонил фирмачам-мукомолам и сказал: мол, ребята, ваш слоган мало того, что ошибочен, так он еще и вызовет обратный эффект. Дело в том, объяснил он, что настоящая мука – не белая, она светло-серая. А вот если она действительно белая – значит, производитель нахимичил в буквальном смысле слова, то есть муку чем-то нездоровым обработал.
«Ну и что? – спрашиваю у него спустя время. – Среагировали?». «Нет», - последовал ответ.
Впрочем, это объяснимо. Почти никто из нынешнего поколения россиян на мельницах и мукомольных предприятиях не бывал, как выглядит чистая мука – в глаза не видывал, а потому – «пипл схавает» даже рекламу о том, что булки растут на «хлебном» дереве.
О насущности
Кроме физиологической полезности хлеба, экономической целесообразности и других факторов возникала порой и проблема филологической (или лингвистической) «материи» - для буквальной выживаемости. И вот один из примеров крайней важности спасительного наполнения привычных слов.
Моя мать родилась и выросла на Волыни, в селе, расположенном рядом с еврейским городком. В нем проживали более пяти тысяч иудеев (у них была большая синагога). И когда пришли немцы в 1941-м, то сразу же начали в этом городке «жыдив быты».
К слову, в польском языке, который был основным на Волыни даже после прихода Красной Армии осенью 1939-го, не было, да и сейчас нет, слова «евреи», только «жиды». Мои дедушка и бабушка тоже так говорили (без всякого желания кого-то обидеть), потому что учились в польской школе, как и все местные.
Несчастные евреи, понимая, что с приходом немцев гибели им не избежать, выгоняли из дому своих маленьких детей (от двух до 10 лет), приказывая бежать в ближние села. Люди эту перепуганную, боявшуюся даже плакать, детвору разбирали по хатам и прятали. Но при этом первое, что делали хозяйки (рискующие своей жизнью), так это учили «жидовят» молитве «Отче наш», которую знали все местные православные (на Волыни в ту пору католиков и униатов было заметно меньше, чем православных), но не знали иудеи.
Маленьким деткам очень трудно давалась молитва, особенно фраза «хлеб наш насущный»… Как они ее только ни коверкали! В ней действительно сложная фонетика – эти «ш» и «щ» давались с трудом. Зато помогали выжить.
Потому что появившаяся почти одновременно с приходом немцев украинская полиция – главная сила холокоста, то есть геноцида евреев, - первое, что делала, увидев на улице «малэньке жыдове», требовала прочитать «Отче наш». И замуштрованные новой (приемной) семьей, еврейские детки строчили молитву с пулемётной скоростью, подняв к небу и к полицейским мордам свои расширенные от ужаса глазки. «Хлеб наш насущный» - была ключевой фразой. Некоторые полицаи, услышав ее, дальше текст не проверяли. Уходили, позвякивая ружьями.
К слову, двоюродный брат моего деда признан в Израиле «праведником мира» - настолько много он спас людей от холокоста.
"Нашествия"
Война и хлеб
от французской булки до сухарей
Сергей Тютюнник
Илл. Илья Машков "Хлебы" (1924)
Хруст французской булки
В конце апреля 2025 года случилась маленькая сенсация – корреспондент телеканала «Россия» Александр Рогаткин впервые в средствах массовой информации «засветил» батальон дроноводов с историческим названием «Нормандия – Неман». Рогаткин сделал фильм про подразделение, состоящее из добровольцев-земляков русофоба и президента Франции Эммануэля Макрона. Они относительно давно воюют на нашей стороне, то есть за Россию, и стыдятся антирусской воинственности своего парижского «шефа». Отсюда и название батальона – в память о былом боевом братстве двух народов, которое ненадолго вспыхнуло в годы Великой Отечественной войны.
Почему-то широкая общественность в нашей стране, а тем более в очень Западной Европе, без всякой реакции восприняла информацию о целом батальоне «русских» французов. А ведь это внушительное подразделение по армейским меркам – в нем обычно три роты, в каждой по три взвода, а то и больше. В общем, немало десятков людей.
Ну, да бог с ними, то есть с теми, кто старательно замалчивает очень необычный для эпохи противостояния России и Европы факт участия многих французов (причем, дефицитнейшей воинской специальности – операторов БПЛА и их технических помощников) на «правильной стороне истории».
Однако лично меня в фильме А. Рогаткина заинтересовал один момент, на который широкая публика вряд ли обратила внимание, а именно – на тоску французов по «своему» хлебу. Скучают бойцы с берегов Луары и Сены по «хрусту французской булки», и я их понимаю. Я тоже иногда скучаю.
Когда-то мне повезло, и я съездил в Париж в командировку – за счёт французской стороны. Естественно, периодически ходил за хлебом и всякой выпечкой в ближайшую пекарню (буланжери). Ну, и пристрастился к знаменитому хрусту булки «а ля франсе».
К этому следует добавить, что вообще к европам я привычен: около шести лет прожил в Германии (и в ГДР, и в ФРГ), по несколько раз бывал в Испании, в Греции, в Польше, а что касается одноразовых заездов, то мне придётся перечислить больше половины стран Старого света. Это я – не для хвастовства, а для понимания, что есть с чем сравнивать. Поэтому, рискуя навлечь на себя гнев многих читателей-гурманов, скажу: лучший хлеб (белый) – во Франции, худший – в Испании (там багеты словно вату жуешь), в Германии и Польше – хорош хлеб тёмный (чёрный) грубого помола. Хотя я люблю ржаной из Белоруссии.
Увы, на фронте, то есть на СВО, наши войсковые походные пекарни чёрный хлеб не пекут, а стационарные, в далеком тылу, – пекут. Кто-то когда-то (ещё в советские времена) установил, что бойцы должны питаться в боевой обстановке более «богатым» белым. А чёрный, дескать, это хлеб для «людей чёрной кости».
Кстати, сейчас на СВО за смену наша походная современная пекарня производит 342 буханки. Это на мотострелковый (пехотный) батальон. Печки новые, хорошие – 32 булки за раз производят. Об этом рассказал хлебопек с позывным «Рыцарь».
Конечно, деление хлеба на «богатые» и «бедные» категории - это архаика, исторический «хвост» действительно тяжёлых времен первой половины XX века. Впрочем, и до XX столетия времен лёгких не было. Помнится, долго ходила в народе такая шутка: «Хорошая вещь – белая булка… А ты едал? Я не едал, но мой дядя видал, как барин едал».
Тем не менее, мой знакомый пехотинец из группировки «Днепр» с позывным «Шеф» рассказал, что белый хлеб (при всем уважении к хлебопекам прифронтовых пекарен) надоел, поэтому бойцы постоянно просят жен, матерей и волонтеров с гуманитарными посылками передавать на фронт чёрные (ржаные) сухари.
В общем, у каждого свой вкус: кто любит арбуз, а кто – Монику Беллуччи. Французам из батальона «Нормандия – Неман» образца XXI века хочется багета из буланжери, а мобилизованным бойцам из Пермского края (землякам пулеметчика «Шефа») – черняжки, хотя бы в виде сухарей.
Кстати, в годы Великой Отечественной войны хлебная норма довольствия для воюющего солдата была 800-900 грамм ржаного хлеба или 600 грамм сухарей. Правда, норму эту мало кто ощущал, особенно в начальный период войны. Трудные были времена.
Впрочем, в памяти многих фронтовиков хлебная тема той поры оставила глубокий и добрый след. Никогда не забуду прекрасную встречу на советском еще телевидении трёх бывших солдат Красной Армии – Евгения Вестника (после войны он стал актером Театра сатиры), Владимира Этуша (Театр им. Вахтангова) и Бориса Иванова (Театр Моссовета, но многие запомнили его по роли министра финансов в классическом фильме «Чисто английское убийство»).
Так вот, они много говорили о бытовой стороне войны. И, если не ошибаюсь, Евгений Вестник (широкая публика запомнила его Сусика в фильме «Трембита» и директора из картины «Семь стариков и одна девушка») очень взволнованно недоумевал – каким таким невообразимым образом он каждый день на фронте получал пайку хлеба и письмо.
- Наступаем мы или отступаем – хлеб и письма гарантированы. Как тыловики умудрялись это делать – до сих пор не понимаю, - удивлялся актёр.
А я, слушая его, тогда подумал: может, так получилось просто потому, что страной рулил Сталин?..
Чёрное и белое
Помнится, в голодные перестроечные и гайдаровские времена, то есть в конце 1980-х и начале 1990-х годов армейские продсклады опустели, и нам, офицерам, в качестве пайка вместо привычного набора продуктов выдали по два больших бумажных мешка черных сухарей. Ни консервов, ни приправ (обычно выдавали еще соль, перец, лавровый лист) не было. А паёк предполагался прежде всего для семей военнослужащих. И ясно дело, что никто из моих товарищей мешки домой не поволок, они стояли в кабинетах и только место занимали.
Однако было несколько важных нюансов, которые диктовали нам «линию поведения» по отношению к сухарям. Во-первых, сухари представляли собой надгрызенные в далеком прошлом куски хлеба из солдатских столовых. И следы чужих зубов и ртов (пусть и закаменевшие), конечно же, аппетита не прибавляли. А уж тем более, не хотелось эти огрызки нести домой жене и детям.
Во-вторых, голодными в те далекие времена «перехода от социализма к капитализму» были не только люди, но и мыши. Так что нам приходилось пресекать их претензии на наши сухари. Мы ставили мышеловки, разбрасывали отраву и т.п.
И, наконец, в-третьих, скупость в ожидании еще более страшных времен набрала силу, и нам жалко стало просто так, без какой-либо пользы выбросить огрызки бывшей солдатской черняжки.
Проблема сухарей разрешилась естественным путем – бедность из-за галопирующей инфляции имени Егора Гайдара заставила нас пресловутыми сухарями и обедать, и закусывать. Пили мы в ту пору паскуднейшее, но дешёвое грузинское вино «Алазанская долина». И оказалось, что чёрный пайковый сухарь, если его макнуть в соль, - лучшая закуска для кавказского пойла.
Он же, то есть сухарь с солью, скрашивал и вкус кислого пива, в которое «менеджер» железного пивного ларька тётя Зина добавляла стирального порошка – для красивой пенистости.
Короче говоря, через пару месяцев все бумажные мешки нашей офицерской братии опустели. Мы даже оставшуюся на дне россыпь крошек подсолили и съели.
Впрочем, все мои рассуждения о тяжелой ситуации горбачевско-гайдаровской поры ничего не стоят по сравнению с периодом Великой Отечественно войны, когда заплесневелый черный сухарь для бойца в сыром холодном окопе считался чуть ли не деликатесом.
Фронтовик Николай Ларин, живший в конце 1980-х в Тбилиси (царство ему небесное!), с которым я состоял в переписке, вспоминал, что в его роте каждый боец обязательно держал в кармане сухарь как неприкосновенный запас и съедал только в тот момент, когда уже было невмоготу и круги перед глазами плыли от голода.
Естественно, все знают хотя бы в общих чертах о блокаде Ленинграда и хлебной суточной норме в 125 граммов. Однако многие не в курсе, из чего этот хлеб состоял. Итак, стандартный состав был такой: 10% - пищевая целлюлоза, 10% - жмых, 2% - обойная пыль, 2% - выбойки из мешков, 1% - хвоя (в ней витамины), 75% - ржаная обойная мука. Использовалась и коревая мука (от слова «корка»). Что же это за мука?
Когда немцы топили бомбами с самолетов продовольственные караваны на Ладоге, то в перерывах между обстрелами и бомбардировками наши умельцы крючьями доставали из утопленных автомобилей мешки с продуктами, в том числе с мукой. И часто так получалось, что мука намокала только сверху, а внутри часть ее сохранялась в первозданном виде. Вот эту намокшую внешнюю часть содержимого мешка сушили, и бывшая мука, конечно, твердела, становилась коркой. Именно эту корку снова мололи (перетирали) и возникала как-бы вторичная мука, уже однажды расквашенная. Её назвали «коревая». Она дурно пахла, поэтому кто-то придумал добавлять в тесто тмин – он отбивал дурной дух хлеба. Так что до сих пор используемый при выпечке хлеба тмин – это не чей-то изыск, а способ спасения от голода.
Конечно, состав хлеба в Ленинграде всё время менялся, в зависимости от наличия сырья. Добавляли в тесто и березовые почки, и сосновую кору, и хлопковый жмых…
Моя мать, чье детство выпало на войну, рассказывала, что у них в доме были жернова, и полдеревни приходило молоть муку. Добавляли туда соседи картошку, у кого была (а весной в землю сажали кожуру «с глазками»), и желуди, и лебеду… И её родители, то есть мои дед с бабушкой, применяли те же рецепты.
Пекли хлеб в печи, а её низ выстилали капустными, дубовыми и березовыми листьями – на них укладывали тесто, без всяких форм. Получался как бы горбатый большой блин. Но он, во-первых, иногда растекался, давая «луч» или пару «лучей». А во-вторых, иной раз получались при подготовке к выпечке маленькие остатки теста – их тоже укладывали в печь, как некие котлетки. И «лучи», и «котлетки» назывались в селе моей матери «подпалки», поскольку из-за малых форм они сильнее пропекались, иногда даже подгорая.
Подпалки – это была в те времена детская радость, как сейчас пирожное. Их голодная ребятня военной поры ела, макая в блюдечко с льняным (иногда рапсовым) маслом, с добавлением соли и чеснока. Эта смесь называлась «ленка» (видимо, от льна). «Мы пальчики облизывали, а животики наполнялись теплой радостью», - вспоминала моя мать.
Panis militaris
По латыни это значит – военный хлеб, вернее, хлеб для военных, для легионеров. Он, кстати, был важной составляющей солдатского рациона. Однако в разные римские времена и рацион был разный, и сам хлеб, и пекари.
Например, был период, когда в обозе римского войска двигались и хлебопеки, которые в боях не участвовали, их задача была – производство panis militaris на привалах. Однако в период правления императора Гая Песценния Нигера (193-195 гг. н.э.) профессиональных пекарей сократили из армейского штата, им запретили сопровождать войско. Они якобы обременяли обоз и баловали солдат. С той поры легионеры довольствовались сухарями и теми лепёшками, что пекли на огне сами.
К слову, я видел остатки пекарни в Помпеях, что-то от нее сохранилось. Видел и выпекаемый там хлеб – окаменевший круглый каравай, расчерченный две тысячи лет назад ножом на восемь частей.
В армии римлян хлеб пекли, видимо, бездрожжевой. Впрочем, в тесто могла добавляться и закваска. Но на каком историческом этапе это случилось – дело тёмное.
Историки разных стран до сей поры спорят, кто и когда придумал хлеб как лепешку из молотого зерна. Представители разных стран бьются за право зафиксировать свой вид хлеба в списке «нематериальных ценностей» ЮНЕСКО.
Однако меня волнует чисто военный аспект хлебного дела. И, роясь в интернете, я вдруг обнаружил: несмотря на промелькнувшие века, мало что изменилось для солдата в полевых условиях. И древние викинги, и римляне, и советские бойцы в Афганистане пекли лепешки из муки. Отличие только в том, что викинги и римляне возили с собой жернова и на привалах мололи зерно, добавляли в муку воду, соль и раскладывали получившиеся блины на раскаленных камнях. А в Афганистане лично я (проверяя опорные пункты на маршруте от Шинданда до Гиришка) ел лепёшки, испеченные на противне или сковороде. Но вместо традиционного костра из хвороста и валежника жгли солярку. В Афгане ведь леса почти нет, кроме маленькой восточной части страны, там почти сплошь пустыня и полупустыня.
Единственные, кто из знаменитых древних армий отличался пищевым рационом, так это спартанцы. Известен рецепт их «черной похлебки», которую готовили на крови животных, добавляя свиные ножки, виноградный уксус, соль… Но главный ингредиент из бобовых и зерновых - чечевица и горох. Впрочем, их с успехом заменял ячмень. Однако на походе никаких свиных ножек могло и не быть, их заменяло соленое сало.
Гости спартанцев утверждали, что ничего более омерзительного не ели. Вполне возможно, что именно поэтому «черная похлебка» не распространилась по Древнему миру. Сейчас, правда, для гурманов ее готовят в очень избранных местах.
Враги спартанцев утверждали, что те так отчаянно, до смерти сражаются именно потому, что не хотят после боя живыми возвращаться в лагерь и обедать «черной похлёбкой».
И ещё одна особенность спартанцев: воины обязаны были питаться сообща. Сидели за одним столом (или на одной поляне в походе) все – от солдата до полководца. Дома есть строго запрещалось, за это полагался солидный штраф.
А у нас, как известно, издавна в порядке вещей некие «греческие залы» для начальства в армейских столовых. И Александр Суворов, и спартанцы такие расклады и осуждали, и высмеивали.
Хотя… У древних римлян и у других народов тоже была градация в организации питания. Например, хорошим, отличившимся солдатам выдавали для помола пшеницу, а нерадивым бойцам – ячмень, поскольку он менее питательный.
Впрочем, как я уже упоминал, войска при императоре Гае Песценнии Нигере вообще перешли на сухари, на перемалывание зерна в муку и производство лепешек не отвлекались. Может, в том числе поэтому никакими особыми победами и завоеваниями в ту пору не отличались.
К слову, если говорить вообще о Древнем Риме, без детализации по разным временным промежуткам, то хлебопеки очень высоко ценились. И продукцию их народ любил. Не на пустом же месте возникла капризная фраза «Хлеба и зрелищ!». Если бы хлеб был плохой, то толпы кричали бы: «Вина и зрелищ!», или «Гороха и зрелищ!»
Впрочем, это меня уже занесло, что в некоторой степени простительно, если пытаться постичь древние тёмные времена. Тем не менее, покрытая мхом и паутиной старина помогает разобраться в делах нынешних.
Хлебные перемирия
Об этих перемириях, естественно, почти забыли на фоне ярчайших событий военной спецоперации, которая началась в феврале 2022-го. Но для рассматриваемой темы – «война и хлеб» - позволю себе напомнить, что первое перемирие было заключено в Минске в июне 2017 года. Причем, при яростной поддержке ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе) и её комиссара Александра Хуга.
О нем в российском медиа-пространстве тоже забыли, хотя швейцарец А. Хуг активно работал замом председателя (а фактически – лидером) специальной миссии ОБСЕ на Украине и в конце концов был фактически изгнан из «незалежной» осенью 2018 года за то, что официально заявил: мол, никаких российских войск в Донбассе в ту пору он не видел. Речь о 2017-2018 годах.
Так вот, этот названный киевскими властями «шизофреником» (конечно, за его «русскость») швейцарец побывал во многих селах «серой» и прифронтовой зон Донбасса, в том числе в селах Сартана, Талаковка, Лебединское, Павлополь, Широкое… Эти села расположены в окрестностях Мариуполя (тогда ещё украинского) и традиционно считались хлеборобными и хлебородными. Однако «антитеррористическая операция», проводимая Киевом, поставила селян в тяжелейшую ситуацию.
Например, глава Павлополя Сергей Шапкин рассказал А. Хугу, как подрываются на минах его земляки-трактористы и комбайнеры, как сократились из-за минных полей посевные площади, как фермеры не могут убрать 600 гектаров засеянных полей, как горит хлеб из-за обстрелов (колосья зерновых очень пожароопасны) и т.п.
Сергей Шапкин до такой степени «накрутил» швейцарца Хуга, что тот позже в Минске на заседании переговорной группы по урегулированию конфликта на востоке Украины, забыв о дипломатических приличиях, просто криком кричал о необходимости «хлебного» перемирия. И его, слава Богу, услышали. Перемирие заключили все стороны с 21 июня по 31 августа 2017 года. Это дало бы возможность селянам собрать урожай, однако наивный и излишне эмоциональный Александр Хуг вряд ли предполагал, что «хлебное» перемирие не будет соблюдаться ни одного дня!
Например, в следующий год, уже 2018-й, не миссия ОБСЕ, а Мониторинговая миссия ООН (миссии ОБСЕ было уже не до контроля - ее активиста А. Хуга выдавили с Украины за «пророссийскую» позицию) в сентябре насчитала 12 убитых и 92 раненных жителей Донбасса (на самом деле – больше), пострадавших от украинских обстрелов. Это, как подчеркнула глава миссии ООН Фиона Фрейзер, на 30 процентов больше, чем в «хлебное» перемирие 2017 года.
Вот такая битва за урожай. Помню, над этой фразой, про «битву за урожай» из газетных и телерепортажей советских времен, постоянно потешались наши «интеллигенты», включая и самих журналистов. И вот теперь, начиная с приснопамятного майданного 2014 года, осмеянная в былые времена фраза обрела буквальный смысл. Потому что трактористы и комбайнеры на Донбассе садились за штурвалы своих машин в бронежилетах и касках. Иногда это спасало их от прилетов снарядов и беспилотников.
Почему же Украина не соблюдала эти «хлебные» перемирия? Да потому, что важно было оставить «взбунтовавшийся» Донбасс и его защитников-ополченцев голодными в буквальном смысле. В ту пору непризнанные никем, в том числе и Россией, ДНР и ЛНР могли рассчитывать только на свою продовольственную базу. Гуманитарка из Москвы и Ростова-на-Дону, конечно, выручала, но кардинально проблему пропитания не решала. «Спасение голодающих оказалось делом рук самих голодающих» - так бы я переиначил известный лозунг про утопающих, касаясь обстоятельств «хлебных» перемирий.
А теперь детали этой ситуации. Главная кормилица, земля-матушка, на Донбассе распределилась не в пользу восставших против бандеровщины. Например, посевные площади в ДНР в 2021-м (то есть до начала СВО) составляли 303,8 тысячи гектаров. А в Донецкой области, подконтрольной Киеву, они насчитывали 422,4 тысячи гектаров. Эти цифры я высчитал, посмотрев данные на сайте zern.ru. Там подробно перечислены площади посевной и уборочной кампаний 2020-2021 годов по состоянию на 1 июля 2021 года.
Общей площади там нет. И насколько точны данные по каждой сельхозкультуре – тоже не проверить. Однако, с моей точки зрения, обрабатываемой земли у киевских властей оказалось больше.
Кстати, при советской власти под сельскохозяйственными угодьями в Донецкой области было 2040 тысяч гектаров. Так что ДНР получила приблизительно лишь одну седьмую часть пахотных земель от былого советского богатства.
Перекос чисто территориальный дополнился преимуществами «незалежной» в дальнобойности и огневой мощи их вооружённых сил на Донбассе. У ополченцев и народной милиции не было в ту пору (после майдана и до начала СВО) ни такой артиллерии, ни таких ракет, как у противника. Поэтому киевские власти способны были сорвать любой сев и уборку урожая в ДНР и ЛНР своими обстрелами. А антибандеровские силы ополченцев – не могли, даже при сильном желании.
Что касается Луганщины, то при советской власти сельхозугодья там (данные 1970-х, других у меня нет) составляли 1454 тысячи гектаров, при этом под зерновые (озимая пшеница, ячмень, кукуруза) отводилось 692 тысячи гектаров, почти половина.
После 2014-го «киевской» части Луганщины досталось 644,1 тысячи гектаров. Из них аж 429,2 тысячи га (две трети) в 2020-2021 годах занимал подсолнух. Хлебных районов Украине хватало в других её областях. А подсолнух, как известно, почти безнадежно истощает почву. После него земля должна хотя бы год-два отдыхать. Но зачем такой подход Киеву? По бандеровской логике: «сдохнет земля, сдохнут и луганчане» (то есть не совсем украинские люди, по мнению «майдаунов»).
Что касается позабытой «зерновой сделки», которая, как и «хлебные» перемирия, исчезла из медиа-пространства, то анализировать её – только расстраиваться. Предполагалось, что мы позволим Украине вывозить из своих портов зерно для продажи на мировых рынках, а России за это ослабят санкции – тоже разрешат торговать пшеницей, а еще – вывозить через Босфор и Дарданеллы удобрения, плюс подключат «Россельхозбанк» к системе SWIFT для расчетов по торговле зерном и удобрениями.
Мы украинцев пустили в свободное хлебное плавание, а нам за это от стран НАТО – кукиш. При этом пострадала не только Россия, но и, как ни парадоксально, – Турция. Оказалось, что тамошняя мукомольная промышленность на нашей пшенице набрала такие обороты, что так называемая добавленная стоимость на муку почти сравнялась со стоимостью зерна. И теперь турецкие мельники – в убытке.
К сожалению, после невероятно выросшего по количеству и качеству украино-британского беспилотного флота наш Черноморский флот почти не в состоянии помешать врагам возить на своих судах пшеницу – в одну сторону, а оружие – обратно. Грустно всё это.
Голодомор XXI века
Вся эта стратегия киевских властей – оставить без хлеба тех, кто откололся от Украины и не желает поддерживать ее бандеровскую идеологию, - продолжается уже более десятка лет, начиная с 2014-го. Об одном из подобных случаев проявления такой стратегии – устроить голодомор непокорным – рассказал глава Херсонской области Владимир Сальдо.
19 июня 2025 года в многострадальном Алешкинском округе украинские беспилотники не по ошибке, а целенаправленно атаковали местные овощные теплицы и засеянные зерновыми поля. Поля специально подожгли. И потом почти бесконечно, сменяя друг друга, кружили над пожарищем, не давая людям потушить огонь.
Однако очень тревожным и общественно-значимым фактом я считаю диверсию, в июле 2025-го своевременно предотвращенную на Ставрополье. Там неравнодушные люди обнаружили среди колосьев пшеничного поля замаскированные лупы – увеличительные стекла в рамочках и с ручками, каковые продаются в любом канцелярском магазине. Ими часто пользуются пенсионеры в супермаркетах, чтобы лучше рассмотреть цену товара, срок годности и т.п.
На хлебных полях нашли 80 таких луп! Явно, чтобы солнце помогло спалить урожай. Один человек 80 линз не купит. Да и вряд ли в обычном магазине канцтоваров найдется запас из почти сотни луп – ну, пару десятков может быть, но не больше. Значит, диверсантов несколько, и «оружие» закупали долго и тщательно. Да и расставить эти как бы «мини-лазеры» по всем полям – задача для изощрённого ума.
Вот такие были цели у украинских вояк и их пособников – не имеющие, вроде, никакого отношении к военным объектам. Хотя что тут возмущаться? С точки зрения некоей тотальной войны, бандеровцы правы – если лишить противника хлеба как одного из основных продуктов питания, то степень его сопротивления ослабнет. Немцы с финнами точно так же поступали, блокировав Ленинград в 1941-1944 годах. Они использовали голод как средство вооруженной борьбы.
Именно это и называется голодомор. А не то, что киевские власти сделали частью своей идеологии ещё при президенте В. Ющенко после первого (оранжевого) майдана в 2004 году.
С моей точки зрения, то, что случилось в некоторых районах Советского Союза в начале 1930-х, не было стратегией намеренного умерщвления собственного народа Кремлем, а головотяпством, административным «восторгом» и дурью местных властей, которые к тому же усилились капризами погоды (то есть неурожаем).
Мой покойный отец (в 1932 году ему было 8 лет) помнил голод в своем родном украинском селе Горишни Плавни (так сейчас называется город, который на месте его деревни построили коммунисты в 1960-е годы как Комсомольск-на Днепре) и многое мне об этом голоде рассказывал. Но без всякой обиды на советскую власть.
Что касается того голодомора, который сейчас реализует бандеровская власть Украины, то вот ещё один факт, подтверждающий стратегию Киева. 6 мая 2025 года в Белгородской области беспилотник ВСУ атаковал группу рабочих фирмы «Агро-Белогорье». Погибли семеро, ранены 42 человека.
Операторы-нацисты БПЛА «той стороны» прекрасно видели, кого убивают – людей без оружия, простых трудяг, которые «в поте лица своего добывали хлеб насущный». Телеканал «Россия 1» не раз показывал кадры видеозаписи с украинских беспилотников – как они атакуют комбайны на полях. И удивляться, возмущаться тут нечему – это стратегия врага.
Ну, а если говорить не о людских потерях (царство небесное всем павшим!), а о материальных, то более цельную картину обрисовал Алексей Смирнов - губернатор Курской области на сентябрь 2024 года, через месяц после евро-вторжения нацистов на Курщину. Итак.
Оказался несобранным урожай на площади 160 гектаров, сборы зерновых из-за боевых действий снизились на 1,5 млн тонн. Тем не менее, героические крестьяне региона сумели на 5 октября 2024 г. посеять озимые, обмолотить 87 процентов зерновых и 75 процентов масличных культур. Остальное, конечно, потеряно.
Об утратах в животноводстве говорить не буду – это отдельная тема. Но потери в этой сфере колоссальные. Животных ещё жальче, потому что скотина, хоть и бессловесная, человеку всегда ближе, чем растение, даже если оно и имеет сакральный смысл, как тот же хлеб. Корова или коза зачастую у крестьян воспринимается почти как член семьи. Моя бабушка, например, по-родственному относилась к своей Рябухе. Я помню.
Кроме того, из-за бандеровского нашествия на Курщину пострадали 7000 самозанятых в сельском хозяйстве жителей региона, 354 индивидуальных предпринимателя и 1200 юридических лиц в сфере агробизнеса. Об этом сообщил председатель курского отделения «Деловой России» Олег Малахов.
Опять же из-за нацистского укро-европейского нашествия ущерб Суджанского района составил 27,5 млрд рублей, Кореневского – 10,9 млрд рублей, Глушковского – 7,9 млрд рублей. И, кстати, эти районы, конечно же, преимущественно сельскохозяйственные, то есть хлебные.
Сакральный смысл
Вообще в Святом Писании слово «хлеб» упоминается 492 раза. Это девятое место, на первых позициях – Господь (свыше 3200 раз), Бог – более 1500 раз, Сын – за 1000, народ – почти тысячу. С большим отрывом от них – мир (253), жизнь (164 раза) и т.д.
Бесспорно, что у этого слова сакральный смысл. Не зря оно занимает важное место в молитве «Отче наш»… Там хлеб упоминает не просто так, а в связке со словом «насущный». Когда-то термин был исключительно церковно-славянским, но с XVII века вошел в обиход и не теряет своего значения вот уже на протяжении почти 400 лет.
Сакральный смысл хлеба имеет и обратную сторону, как пресловутая медаль. Выражение «посадить человека на хлеб и воду» означает крайне суровое ограничение в еде и питье.
Любопытно, что мало кто из россиян знает этимологию популярных уже несколько столетий фразеологизмов, за которыми кроется хлебная тема. Например, мы часто говорим, что кто-то «из дому носа не кажет». Но откуда взялась фраза? Я недавно узнал об этом у пекарей в деревне Дудутки.
Оказывается, в старину хлеб пекли, как правило, раз в неделю, много буханок, на всё семейство. А значит, температура в печи менялась, пока все караваи пройдут тепловую обработку. И какие-то хлебы хозяйки торопились вынуть пораньше, чтоб жара хватило на всё замешанное тесто. Но пропеклось ли оно? Как проверить? Прокалывать паляницу нельзя, ибо «хлеб есть тело Христово», его и резать-то не резали, а лишь «преломляли».
Проверяли двумя способами: или сажали на хлеб ребенка, а потом снимали и смотрели, насколько хлеб вернет первоначальную форму; или хозяйка прикасалась носом к буханке. Если хлеб хорошо пропёкся, то не обжигал. А если влага ещё в «теле», то горячий пар обжигал нос, требовалось вернуть хлеб в печь, чтоб дошёл, и испарилась вода.
Первый способ проверки не всегда был возможен – дети могли быть далеко: пасли скотину в полях, например. А вот второй способ был проще и быстрее – приложилась хозяйка к хлебу носом, и результат «налицо» в буквальном смысле. Но частенько из-за таких проверок у женщин краснели и распухали носы, и всей деревне становилось ясно, отчего та или иная соседка «из дому носа не кажет». Вот откуда фразеологизм.
В той же деревне Дудутки мне показали мельницу, которой почти полтораста лет. Мельница была так называемого голландского типа, то есть в поисках ветра поворачивалась только верхняя «башенка» с лопастями, а не весь корпус мельницы, как у многих отечественных подобных сооружений. А для поворотов и поимки «попутного» ветра служили приводы, замыкавшиеся на круглом руле, что-то типа штурвала. И штурвал это назывался дышло (чтоб мельница лучше «дышала»). Отсюда знаменитая фраза про «закон, что дышло – куда повернул, туда и вышло». Оказывается, у популярной в России формулы тоже хлебно-мучное происхождение.
Вообще-то, у многих русских поговорок библейская предыстория или лобовое, всем понятное значение: например, про хлеб-соль, семь хлебов и т.п.
Низкие истины
Веками проверено, что хлеба и воды вполне достаточно для выживания человека. И здесь от высокодуховных материй я вынужден упасть к «низким» истинам – научным данным, чтобы хоть как-то объяснить достаточность хлебной пайки для поддержания сил людских. Итак.
В хлебе есть так называемые сложные углеводы (крахмал, пищевые волокна), которые дают организму энергию. А ещё – белки. Кстати, в ржаном хлебе больше, чем в пшеничном, различных аминокислот. Поэтому в старину, по незнанию, какая-нибудь инквизиция или тюремщики, сажая провинившегося именно на черный, а не пшеничный хлеб, думали, что кару этим усиливают. Однако, с научной точки зрения, такой подход ошибочен: ржаной хлеб питательнее.
Ох, не зря наши солдаты в окопах Донбасса и Новороссии тоскуют по черняжке – их организмы требуют «своего».
Что касается витаминов, то в хлебе много представителей группы В, Е и РР, плюс фолиевая кислота (витамин В9), которая незаменима для иммунитета, роста и кроветворения.
А ещё в хлебе есть железо, магний, калий, цинк, марганец. Это те элементы, о важности которых знают все «сердечники» и те, кто перенес коварный «ковид».
Однако есть нюанс, о котором следует знать не только больным, но и здоровым – полезность хлеба зависит не только от сорта и вида злаковых зерен, но и от помола – чем он мельче, тем менее полезен. То есть грубый помол – здоровее.
Помню, во время службы в туркменских песках Кара-Кума, в засыпанном пылью городке Кизыл-Арват, мы, офицеры, тосковали по «чёрному грубому» хлебу. В местных магазинах «белые» лаваши и лепешки до такой степени нам осточертели, что мы втихаря ходили к прапорщику-начальнику солдатской столовой, чтобы «за бутылку» выпросить у него черняжки, которую там пекли для бойцов.
Кстати, о муке. Одна российская фирма для рекламы своей продукции выбрала слоган «Наша мука – белее белого». Увидев по ТВ эту формулу, мой приятель Александр Савельев (к слову, сотрудник одного из федеральных агентств продовольственного профиля) позвонил фирмачам-мукомолам и сказал: мол, ребята, ваш слоган мало того, что ошибочен, так он еще и вызовет обратный эффект. Дело в том, объяснил он, что настоящая мука – не белая, она светло-серая. А вот если она действительно белая – значит, производитель нахимичил в буквальном смысле слова, то есть муку чем-то нездоровым обработал.
«Ну и что? – спрашиваю у него спустя время. – Среагировали?». «Нет», - последовал ответ.
Впрочем, это объяснимо. Почти никто из нынешнего поколения россиян на мельницах и мукомольных предприятиях не бывал, как выглядит чистая мука – в глаза не видывал, а потому – «пипл схавает» даже рекламу о том, что булки растут на «хлебном» дереве.
О насущности
Кроме физиологической полезности хлеба, экономической целесообразности и других факторов возникала порой и проблема филологической (или лингвистической) «материи» - для буквальной выживаемости. И вот один из примеров крайней важности спасительного наполнения привычных слов.
Моя мать родилась и выросла на Волыни, в селе, расположенном рядом с еврейским городком. В нем проживали более пяти тысяч иудеев (у них была большая синагога). И когда пришли немцы в 1941-м, то сразу же начали в этом городке «жыдив быты».
К слову, в польском языке, который был основным на Волыни даже после прихода Красной Армии осенью 1939-го, не было, да и сейчас нет, слова «евреи», только «жиды». Мои дедушка и бабушка тоже так говорили (без всякого желания кого-то обидеть), потому что учились в польской школе, как и все местные.
Несчастные евреи, понимая, что с приходом немцев гибели им не избежать, выгоняли из дому своих маленьких детей (от двух до 10 лет), приказывая бежать в ближние села. Люди эту перепуганную, боявшуюся даже плакать, детвору разбирали по хатам и прятали. Но при этом первое, что делали хозяйки (рискующие своей жизнью), так это учили «жидовят» молитве «Отче наш», которую знали все местные православные (на Волыни в ту пору католиков и униатов было заметно меньше, чем православных), но не знали иудеи.
Маленьким деткам очень трудно давалась молитва, особенно фраза «хлеб наш насущный»… Как они ее только ни коверкали! В ней действительно сложная фонетика – эти «ш» и «щ» давались с трудом. Зато помогали выжить.
Потому что появившаяся почти одновременно с приходом немцев украинская полиция – главная сила холокоста, то есть геноцида евреев, - первое, что делала, увидев на улице «малэньке жыдове», требовала прочитать «Отче наш». И замуштрованные новой (приемной) семьей, еврейские детки строчили молитву с пулемётной скоростью, подняв к небу и к полицейским мордам свои расширенные от ужаса глазки. «Хлеб наш насущный» - была ключевой фразой. Некоторые полицаи, услышав ее, дальше текст не проверяли. Уходили, позвякивая ружьями.
К слову, двоюродный брат моего деда признан в Израиле «праведником мира» - настолько много он спас людей от холокоста.