За последнее время сразу в нескольких европейских странах произошли изменения управляющего состава на самом верхнем уровне. Чехия, Франция, Япония – мы последуем методичке жадных до кадров и инвестиций властей ЮАР времён апартеида и запишем японцев в почётных европейцев – везде эти изменения можно трактовать по-разному. Где-то аналитики излучают оптимизм и обещают, что вот теперь-то мы заживём, а в других местах сумрачные анонимные авторы разгоняют панику и предвидят страшные события. Мы же попробуем присмотреться ко всем обозначенным выше сюжетам и понять, так ли страшны все эти черти и как европейские обновления вписываются в новый сюжет Старого Света – тот самый, который описывался у нас неделю назад, со всеми этими дронами над Северной Европой и датскими хитростями от лица Эстонии.
Начнём с Франции. За то время, пока вы читаете это предложение, там успело поменяться ещё примерно четыре состава правительства. Конституционный кризис в Пятой республике – такая же норма, как вонючий сыр или педофилия: про разные изводы одного и того же процесса – неспособности президента Макрона совладать с парламентом в этой сугубо президентской республике – у нас рассказывалось и в 2023-м, и в 2024-м, вот и теперь. И в нормальной ситуации главе государства все эти 577 голосов Национального собрания мешали бы не больше, чем назойливые комары, – ведь всякий раз, когда большинство в парламенте имелось не у президентской партии, оно было у претендовавшей на власть оппозиции, не решавшейся на открытый саботаж. Но в прошлом году, переоценив свою популярность и решив зафиксировать высокий рейтинг на пике (а весной того года были сведения о небывалой любви французского плебса к мсье президенту), Макрон объявил досрочные выборы. Опять же, в нормальной ситуации выборы во Франции проходят по одному и тому же сценарию: в первом туре много набирают ручные фашисты (они предлагают ввозить в Париж не четыре миллиарда сенегальцев ежегодно, а три с половиной), перед вторым туром президентская партия накачивает инфополе страшилками про поднимающий голову французский нацизм, параллельно договариваясь с какими-нибудь левыми об условиях формирования коалиции. Во втором туре «лё фашизм» оказывается посрамлён и торжеству левоцентризма ничто не мешает. Вот только в прошлом году результат выборов сложился таким, что оппозиция существенно перевесила всех тех, кто был готов выступать вместе с президентом, так что левые предпочли объединиться с теми самыми картонными фашистами, дабы навязывать свою волю Елисейскому дворцу, в частности, меняя премьеров – выражая своё неудовольствие составом правительства. Делать это было легко и удобно, ведь обеим сторонам спектра ясно дали понять, что во власти их никто не ждёт и никого, кроме уважаемых людей из меняющих еженедельно названия центристских партий, на важных постах мсье Макрон не видит.
В прошлом году с января по сентябрь премьером был «голубок» из того же гнезда Стросс-Кана, откуда вылупился сам Макрон, по имени Габи Атталь. Потом с сентября по декабрь премьером был мутный брюссельский гражданин из поколения детей «Красного мая» по имени Мишель Барнье. После него с декабря по минувший сентябрь – небывалая стабильность! – правительством руководил историк по имени Франсуа Байру, ну а 10 сентября после выражения недоверия Национальному собранию его сменил министр обороны в правительстве Байру по имени Себастьян Лекорню. Правительство Лекорню рубанули на корню: почти месяц его утверждали, набрали туда всё тех же людей, что и в прошлое правительство, утвердили 5 октября, а уже 6 октября Себастьян подал прошение об отставке под улюлюканье знакомого нам парламента. Прошение мсье президент, конечно, удовлетворил, но обиду понёс в парламент: 7 октября Эммануэль провёл беседы с главами Национального собрания и Сената (так называется верхняя палата), как пишет «Фигаро», с намерением разогнать ко всем чертям эти Генеральные штаты с их бесконечной неразберихой и недовольством любым назначенным им премьером. Проблема в том, что любой разгон парламента предполагает новые выборы, а эти выборы нарисуют Макрону цифры куда хуже имеющихся. На столь радикальный шаг мсье президент не пошёл, зато 10 октября назначил нового премьера: им оказался… Себастьян Лекорню. То, что со стороны кажется либо издевательством, либо крайним отчаянием, с позиции президента смотрится настойчивостью и последним шансом для непокорной нижней палаты парламента согласиться с мудрым выбором главы государства.
В ответ на шаги Эммануэля в сторону возможного роспуска Национального собрания парламентарии инициировали какую-то не имеющую никакой силы маляву с требованием уволить Макрона. Толку от таких инициатив не больше, чем от моих постоянных призывов избрать папой римским Николаса Кейджа: Пятая республика – республика президентская, причём с надёжной защитой от попадания в президентское кресло какого-нибудь стороннего болвана. Это не баг, а фича: Четвёртую республику убила зацикленность на парламентской возне, а многие утверждают, что именно эта зацикленность убила и Третью республику, а вовсе не те три солдата вермахта, случайно взявшие Францию по дороге в кабак. Четвёртую республику удалось преобразовать в средоточие президентской власти волей и авторитетом такой фигуры, как де Голль, – сейчас, как вы понимаете, никого сравнимого на французских горизонтах не водится. Пятая республика сложнейшим бюрократическим механизмом предотвращала появление «парламентского абсолютизма», но талантливое управление Макрона и стечение массы неблагоприятных факторов обнаружило в этом монолите президентской власти лазейку для саботажа со стороны осознающей своё бессилие парламентской оппозиции.
Оппозиция в Национальном собрании сваливала премьера за премьером не из чистой вредности – хотя с французов сталось бы – а из-за того, что правительство просто пыталось привести законодательные нормы французской сытости в согласие со всё более голодными временами, на что левые и правые популисты из Национального собрания не соглашались. То, что в 2023-м там повысили пенсионный возраст, было лишь началом: теперь там принялись резать социальные расходы. Байру незадолго до своей отставки (вотум парламента был вызван как раз этим вопросом) утверждал, что во Франции молодёжь платит за бумеров. Так работает пенсионная система плюс-минус везде, где она есть, но именно в стране красных колпаков и коротких штанов проблема всепожирающих бумеров встала в полный рост. 3,3 трлн евро госдолга (114% от ВВП при колоссальном среднем показателе еврозоны в 81%) и ежегодное увеличение этого показателя ещё на шесть процентов от ВВП – не такая беда, если не вспоминать, что на пенсии уходит почти четверть бюджета каждый год. Урезать бюджет не получается, так что аппетиты пенсионеров, безмятежно кайфующих на старости лет за средний показатель в полторы тысячи евро в месяц, приходится покрывать новыми и новыми долгами – и каждый следующий выдаётся Пятой республике на худших условиях.
Осуждать Макрона можно за многое, но здесь этот гражданин масон совершенно понятно, закономерно и безальтернативно оказался зажат между необходимостью как-то купировать бюджетный кризис и перспективой утонуть в кризисе конституционном. Еврозона не тянет привычный уровень жизни: поступление имеющейся в распоряжении молодой крови не обеспечивает старикам более щедрые выплаты, а напротив, ложится на бюджет ещё большим бременем пособий, потому что молодая кровь работать не хочет. Стратегический расчёт Макрона и стоявших за ним людей делался на приток с востока орд голодных и готовых вкалывать за кусок смердящего сыра работящих людей, но этот расчёт в силу устойчивости России не сработал.
Тем не менее современная Европа очень неохотно признаёт ошибки: даже неспособность Макрона к концу своего последнего срока пойти на репутационное самоубийство, проведя желаемые сокращения расходов в единоличном, чисто абсолютистском, порядке (теоретическая возможность у него есть) объясняется тем, что взятый курс нужно продолжать любой ценой: добрый друг и министр обороны в развалившемся правительстве Брюно Лё Мэр (бывший министр экономики) по плану должен стать президентом после 2027-го. В его пиар вложены большие средства: даже главный французский писатель Уэльбек написал в его пользу безыскусную агитку в духе «жить станет проще». Потому-то на смену курса рассчитывать не приходится. Цветущая ярким цветом и меняющая премьеров парламентская плесень вроде левака Меланшона или зятька отбывающей срок Лепенихи по фамилии Барделла не способна свалить Макрона и предложить ему дееспособную альтернативу. Нынешний французский хаос – лишь преддверие того безумия, что разверзнется в 2027-м, когда всеобщая грызня может охватить и действующие единым фронтом левые и правые силы. В ожидании этого только и остаётся, что вспоминать, как в прошлом один французский владыка уже было понабрал долгов сверх всякой меры, а закончил вопросом: «Нет ли вестей от Лаперуза?»
На другом конце света, в Японии, другие любители столетних войн тоже поменяли себе премьера. Только на сей раз – ох, это разнообразие форм правления – этот премьер в отсутствие президента-абсолютиста является как бы главой государства (император Рэйва не в счёт – он зажигает в переполненном клубе под громкую музыку). В правящей Либерально-демократической партии сменился лидер: вместо забавного и тихого алкоголика Исибы, отличавшегося умеренными взглядами и не тявкавшего на соседей, во главе партии, а стало быть, страны тоже, встала ультраправая мадам по имени Санаэ Такаити. Хозяева Японии, проживающие к востоку от неё через океан, принялись хлопать в ладоши: трамписты утверждали, что она — прямо как Тэтчер (тоже женщина), настоящая консерваторша, вы только посмотрите, как она хмурит брови при мыслях о либералах; демократы же отмечали, что несмотря на не слишком прогрессисткую программу, Санаэ стала первой женщиной-премьером Японии, а стало быть, налицо очередная победа феминизма. Потом, правда, либеральная западная пресса принялась выть, что «Санаэ ты моя, Санаэ» хочет вернуть Японии авианосцы, выгнать всех чужаков и заиметь ядерное оружие (не таким образом, как Япония уже заимела, а в распоряжение). Вскрылись какие-то подробности, что дамочка эта уважает Гитлера, по ночам под одеялом кидает зиги и противно чавкает при поедании сашими.
Со времён Меркель любая женщина в западной политике (а в Японии политика именно западная) – визгливый спектакль стыда, любой правый популист – безумная тряска идиотизма. Сочетание этих векторов обещает, что Такаити будет вести себя как прибалтийская чихуахуа уровня Каи Каллас. Но если смотреть не на вопросы поведения, а на действия, то стоит сказать, что Санаэ встала во главе страны, включённой в два больших сюжета.
Первым является своеобразное решение японского демографического кризиса. История стремительно стареющего населения страны васаби и вакидзаси так же стара, как это самое население, и последние полтора-два года эту историю пытаются повернуть вспять. Куда проще, чем заставлять японских хикки (субкультура домоседов) выходить на улицу, трогать траву и японских женщин, оказалось переломить перспективу нехватки рабочей силы типично глобалистским методом: завезя восемь миллиардов чужаков из сельской местности какой-нибудь чрезмерно плодородной жаркой земли. Поэтому Япония, долгие годы твёрдо стоявшая на своей политике отказа в приёме мигрантов, наконец-то сломалась, как, кстати, находящиеся на другом конце света братья по ресентименту и красно-белому флагу – поляки, тоже предавшие свои националистические принципы в угоду дешёвой рабочей силе с тёмной кожей.
Стоило в Японии появиться гостям из Индии и Нигерии, как ещё недавно безопасные улицы наполнились мелким криминалом, магазинчики самообслуживания начали разоряться, а стерильная чистота переходов и станций метро разбавилась мультикультурностью мусорного разнообразия. В этих условиях запрос общества на премьера-праворадикала объясним и понятен, как объяснима и понятна невозможность этого премьера повлиять на ситуацию. Ни сил на массовые депортации, ни стремления к форсированному восстановлению трудовой доблести народа Кавабаты и Мисимы у этих властей нет и быть не может – для нехитрого популизма разве что напоят какого-нибудь заезжего насильника водицей с Фукусимы, да кинут в сторону Южных Курил пару зиг.
Вторым большим сюжетом является такой же старый, как стареющее население, экономический кризис. Японское чудо-юдо закончилось крахом столь глубоким, что хотя бы встать на курс возвращения к былым вершинам у страны так и не получилось с самого начала 1990-х. При том, что денег не хватает (на 2025 год прогнозируется долг в размере 250% от ВВП, в сравнении с которыми даже французы выглядят бережливыми): японцы связаны вассальной клятвой. Эта клятва вынуждает их покупать самые мусорные и безнадёжные облигации американского долга: в минувшем июне самураи произвели докупку ещё на 12 млрд, доведя общую стоимость американских грязных бумажек у себя на руках до 1,15 трлн долл., – это первое место среди всех иностранных владельцев американского долга, с огромным отрывом в четверть триллиона от занимающей второе место Британии.
Соответственно, от главы государства в рамках этого сюжета требуется худо-бедно поддерживать уровень вложений в экономику дорогого союзника, застеклившего два города и застроившего всю страну своими базами. Для этого хорошо бы не разориться самим, а для этого – и здесь всплывает первый сюжет – надо импортировать миллион-другой потенциальных налогоплательщиков.
Тявканье на Китай и КНДР, продолжение намеченного ещё покойным Синдзо Абэ курса на создание полноценной армии, напряжённые отношения с Россией, гитлеропоклонничество и требования себе ядерного оружия – вся эта мишура на тонкой фигуре Санаэ Такаити плохо маскирует тот факт, что это премьер статус-кво, а значит, ждать резкой смены японского курса вряд ли стоит.
Последний сюжет – чешский – интересным образом связан с только что обсуждавшимся. Пятое место на выборах в Чехии заняла партия «Свобода и прямая демократия» под управлением радикального чешского националиста с радикально чешским именем Томио Окамура. Наполовину чех и наполовину японец, он любит затирать такую резкую дичь, что бывалые чешские нацики хватаются за головы. В остальном же он интереса не представляет, как не представляет интереса и сам сюжет чешских выборов. Но сюжет этот важен в общеевропейском контексте. В самом деле, кому интересна земля трдельников и Кржемеликов, если последним интересным событием там был Гейдрих, получивший противотанковую мину в мае 1942-го? Зато европейская реконкиста, эта ползучая дебрюсселизация, и контратака правых сил выразились здесь в победе партии «ANO» под управлением гражданина по имени Андрей Бабиш. И хотя он уже был премьером с 2017-го по 2021-й, это были совсем другие времена, и другие лозунги лежали в основе его кампании. Сказать о том, каким премьером он будет в нынешнее мятежное время, сложно, но в ходе своей недавней кампании он много говорил о необходимости урезать помощь Украине, осуждал Брюссель за бесконечный распил на этой теме, ворчал по поводу разрыва с Россией и вообще напрашивался на то, чтобы встать в один ряд с австро-венгерскими соседями — Орбаном и Фицо.
Вне зависимости от того, каким он окажется на деле – а мы видели на примере той же Румынии, что кандидат со сладкими евроскептическими речами первым делом после избрания бежит в Брюссель целовать стены «Берлемона», – подобный провал европейской системы фальсификации общественного волеизъявления, несмотря на всю периферийность Чехии, очень показателен. Эту показательность чувствуют в Брюсселе, так что сразу после победы на выборах Бабиш получил жирный намёк от Единой Европы. Эта самая Европа вдруг вспомнила, что в 2008 году Бабиш получил от Еврокомиссии субсидию на помощь своему бизнесу величиной два миллиона евро, которые тот затем подло и вероломно потратил на свой бизнес. То, что Андрей – долларовый миллиардер и четвёртый в списке чешских богатеев, не так важно: евроцент евро бережёт, а тут дело вовсе не в деньгах, а в том, чтобы дошёл смысл послания. Возобновляемое пражским судом и шитое белыми нитками дело множество раз венчалось оправдательным приговором, несколько раз доходило до чешского Верховного суда, но каждый раз возвращалось в инстанции ниже. Зачем? Да как раз затем, чтобы в любой момент уважаемым судьям мог набрать неизвестный еврокомиссар и создать гражданину премьеру ворох проблем на ровном месте. В теории Локка о независимости ветвей власти нет, заметьте, ни слова о независимости судебной власти от воли Еврокомиссии. Если Андрей не поймёт столь тонкого намёка, всегда можно намекнуть потолще – такой намёк чудом пережил Роберт Фицо.
Но козни «Берлемона» не пресекают тенденцию, выражением которой стала победа Бабиша на выборах. Восточная Европа чувствует душок войны, к которой её готовит Европа Западная. Молдаване, прибалты и прочие украинцы – ресурс крайне ограниченный. Остальные же, включая вроде бы громких поляков, рвать свои мундиры о русские штыки почему-то не спешат. У тех же поляков иллюстрацией этого тезиса стало избрание президентом пана Навроцкого. Он закидывается снюсом, сидит на кортах, говорит сплошным потоком гадости про Россию (поляк же), но при этом не является брюссельским болванчиком, как какой-нибудь Дональд Туск, а значит, сохраняет хотя бы теоретическую возможность действий в интересах конкретно Польши. Туск, кстати, исключительно в общеевропейских интересах зарядил чисто польскую хуцпу: мол, обвиняемых в подрывах «Северных потоков» мы Германии не выдадим, потому что правильно взорвали, и по-хорошему этот газопровод и строить-то не надо было (Польша не печётся о защите европейских свобод от газа диктатуры, а просто лоббирует задействующий эту страну газопровод «Балтик пайп»).
Возвращаясь к теме руководителей конкретных стран, действующих в интересах своих государств, стоит сказать, что Бабиш, которого с победой поздравил как раз Орбан, является, в противовес своему президенту, брюссельскому верноподанному, теоретически суверенным руководителем, неподконтрольным Евросоюзу в принципиально важных для Единой Европы векторах.
Украинский кризис – не про саму Украину, а про возможность Старого Света расслабляться под крышей заокеанского владычества и за счёт заокеанского владыки. Исчезнет интерес в кризисе – уйдёт и владычество, а за ним придёт необходимость как-то самим чесаться, что-то строить, разрабатывать, собирать и, что хуже всего: либо идти на серьёзные уступки в обсуждении нового подтверждённого расклада сил, либо же самим прыгать в окопы. Для этого и предпринимаются попытки вызвать живой интерес заморского мистера: на минувшей неделе дроны обнаружились ещё и над аэропортом Франкфурта (там нашли какого-то хорвата), в Норвегии (там нашли китайца с пультом) и в Вильнюсе (там нашли аэропорт). Такие сиюминутные провокации долго не живут и при ближайшем рассмотрении разваливаются – как развалился сюжет с якобы повреждённым якобы российским якобы судном якобы подводным якобы кабелем между Финляндией и якобы Эстонией: на неделе суд в Хельсинки сказал, что судно тормознули напрасно, никаких кабелей оно не резало, а горячие финские парни обязаны выплатить судоходной компании (разумеется, не имеющей никакого отношения к нашему теневому флоту) миллионы евро. Но такие провокации и не рассчитаны на пристальное внимание: скорее разводим панику, бегаем кругами, выделяем побольше денег на оборонные распилы, требуем у американцев ещё больше, надеемся хоть чем-то вызвать их интерес, но избегаем собственного вовлечения – авось прокатит.
Европейская (и примкнувшая к ней японская) возня может казаться малозначимой на фоне грандиозных событий, будь то очередной раунд американо-китайской торговой войны, угрозы Вашингтона разрушить очередную страну – на сей раз Венесуэлу – или продемонстрированная уязвимость ИИ-пузыря. Но события, описанные выше, напрямую касаются наших границ. Минувшие годы разубедили даже самых наивных еврооптимистов в мысли о возможности мирного сосуществования с проектом Единой Европы: как бы он ни назывался и какие бы ценности он ни декларировал, в его основе всегда будет лежать стремление грабить восточного соседа. То же касается и Японии, которая именно при ушедшем премьере Исибе выражала особенно горячее желание либо войти в состав НАТО (знаменитые японские острова в Северной Атлантике), либо создать из союзников США в регионе некую аналогичную по приоритетности финансирования, снабжения и управления структуру. Несмотря на весь свой милитаризм в стиле Абэ и на граничащие с идиотским эпатажем попытки выставить себя «железной леди», Такаити пока не выражала намерений углубить оккупацию собственной страны американцами, хотя и возражений против этой оккупации не высказывала. Так и получится, что из распоротого брюха берлемонского Левиафана полезут проглоченные им независимые государства, перед которыми будут открыты два пути: либо выразить готовность не убиваться об Россию, либо утонуть в бесконечном кризисе власти.
"Нашествия"
Евромутации
Старый Свет меняет цвет
Илья Титов
За последнее время сразу в нескольких европейских странах произошли изменения управляющего состава на самом верхнем уровне. Чехия, Франция, Япония – мы последуем методичке жадных до кадров и инвестиций властей ЮАР времён апартеида и запишем японцев в почётных европейцев – везде эти изменения можно трактовать по-разному. Где-то аналитики излучают оптимизм и обещают, что вот теперь-то мы заживём, а в других местах сумрачные анонимные авторы разгоняют панику и предвидят страшные события. Мы же попробуем присмотреться ко всем обозначенным выше сюжетам и понять, так ли страшны все эти черти и как европейские обновления вписываются в новый сюжет Старого Света – тот самый, который описывался у нас неделю назад, со всеми этими дронами над Северной Европой и датскими хитростями от лица Эстонии.
Начнём с Франции. За то время, пока вы читаете это предложение, там успело поменяться ещё примерно четыре состава правительства. Конституционный кризис в Пятой республике – такая же норма, как вонючий сыр или педофилия: про разные изводы одного и того же процесса – неспособности президента Макрона совладать с парламентом в этой сугубо президентской республике – у нас рассказывалось и в 2023-м, и в 2024-м, вот и теперь. И в нормальной ситуации главе государства все эти 577 голосов Национального собрания мешали бы не больше, чем назойливые комары, – ведь всякий раз, когда большинство в парламенте имелось не у президентской партии, оно было у претендовавшей на власть оппозиции, не решавшейся на открытый саботаж. Но в прошлом году, переоценив свою популярность и решив зафиксировать высокий рейтинг на пике (а весной того года были сведения о небывалой любви французского плебса к мсье президенту), Макрон объявил досрочные выборы. Опять же, в нормальной ситуации выборы во Франции проходят по одному и тому же сценарию: в первом туре много набирают ручные фашисты (они предлагают ввозить в Париж не четыре миллиарда сенегальцев ежегодно, а три с половиной), перед вторым туром президентская партия накачивает инфополе страшилками про поднимающий голову французский нацизм, параллельно договариваясь с какими-нибудь левыми об условиях формирования коалиции. Во втором туре «лё фашизм» оказывается посрамлён и торжеству левоцентризма ничто не мешает. Вот только в прошлом году результат выборов сложился таким, что оппозиция существенно перевесила всех тех, кто был готов выступать вместе с президентом, так что левые предпочли объединиться с теми самыми картонными фашистами, дабы навязывать свою волю Елисейскому дворцу, в частности, меняя премьеров – выражая своё неудовольствие составом правительства. Делать это было легко и удобно, ведь обеим сторонам спектра ясно дали понять, что во власти их никто не ждёт и никого, кроме уважаемых людей из меняющих еженедельно названия центристских партий, на важных постах мсье Макрон не видит.
В прошлом году с января по сентябрь премьером был «голубок» из того же гнезда Стросс-Кана, откуда вылупился сам Макрон, по имени Габи Атталь. Потом с сентября по декабрь премьером был мутный брюссельский гражданин из поколения детей «Красного мая» по имени Мишель Барнье. После него с декабря по минувший сентябрь – небывалая стабильность! – правительством руководил историк по имени Франсуа Байру, ну а 10 сентября после выражения недоверия Национальному собранию его сменил министр обороны в правительстве Байру по имени Себастьян Лекорню. Правительство Лекорню рубанули на корню: почти месяц его утверждали, набрали туда всё тех же людей, что и в прошлое правительство, утвердили 5 октября, а уже 6 октября Себастьян подал прошение об отставке под улюлюканье знакомого нам парламента. Прошение мсье президент, конечно, удовлетворил, но обиду понёс в парламент: 7 октября Эммануэль провёл беседы с главами Национального собрания и Сената (так называется верхняя палата), как пишет «Фигаро», с намерением разогнать ко всем чертям эти Генеральные штаты с их бесконечной неразберихой и недовольством любым назначенным им премьером. Проблема в том, что любой разгон парламента предполагает новые выборы, а эти выборы нарисуют Макрону цифры куда хуже имеющихся. На столь радикальный шаг мсье президент не пошёл, зато 10 октября назначил нового премьера: им оказался… Себастьян Лекорню. То, что со стороны кажется либо издевательством, либо крайним отчаянием, с позиции президента смотрится настойчивостью и последним шансом для непокорной нижней палаты парламента согласиться с мудрым выбором главы государства.
В ответ на шаги Эммануэля в сторону возможного роспуска Национального собрания парламентарии инициировали какую-то не имеющую никакой силы маляву с требованием уволить Макрона. Толку от таких инициатив не больше, чем от моих постоянных призывов избрать папой римским Николаса Кейджа: Пятая республика – республика президентская, причём с надёжной защитой от попадания в президентское кресло какого-нибудь стороннего болвана. Это не баг, а фича: Четвёртую республику убила зацикленность на парламентской возне, а многие утверждают, что именно эта зацикленность убила и Третью республику, а вовсе не те три солдата вермахта, случайно взявшие Францию по дороге в кабак. Четвёртую республику удалось преобразовать в средоточие президентской власти волей и авторитетом такой фигуры, как де Голль, – сейчас, как вы понимаете, никого сравнимого на французских горизонтах не водится. Пятая республика сложнейшим бюрократическим механизмом предотвращала появление «парламентского абсолютизма», но талантливое управление Макрона и стечение массы неблагоприятных факторов обнаружило в этом монолите президентской власти лазейку для саботажа со стороны осознающей своё бессилие парламентской оппозиции.
Оппозиция в Национальном собрании сваливала премьера за премьером не из чистой вредности – хотя с французов сталось бы – а из-за того, что правительство просто пыталось привести законодательные нормы французской сытости в согласие со всё более голодными временами, на что левые и правые популисты из Национального собрания не соглашались. То, что в 2023-м там повысили пенсионный возраст, было лишь началом: теперь там принялись резать социальные расходы. Байру незадолго до своей отставки (вотум парламента был вызван как раз этим вопросом) утверждал, что во Франции молодёжь платит за бумеров. Так работает пенсионная система плюс-минус везде, где она есть, но именно в стране красных колпаков и коротких штанов проблема всепожирающих бумеров встала в полный рост. 3,3 трлн евро госдолга (114% от ВВП при колоссальном среднем показателе еврозоны в 81%) и ежегодное увеличение этого показателя ещё на шесть процентов от ВВП – не такая беда, если не вспоминать, что на пенсии уходит почти четверть бюджета каждый год. Урезать бюджет не получается, так что аппетиты пенсионеров, безмятежно кайфующих на старости лет за средний показатель в полторы тысячи евро в месяц, приходится покрывать новыми и новыми долгами – и каждый следующий выдаётся Пятой республике на худших условиях.
Осуждать Макрона можно за многое, но здесь этот гражданин масон совершенно понятно, закономерно и безальтернативно оказался зажат между необходимостью как-то купировать бюджетный кризис и перспективой утонуть в кризисе конституционном. Еврозона не тянет привычный уровень жизни: поступление имеющейся в распоряжении молодой крови не обеспечивает старикам более щедрые выплаты, а напротив, ложится на бюджет ещё большим бременем пособий, потому что молодая кровь работать не хочет. Стратегический расчёт Макрона и стоявших за ним людей делался на приток с востока орд голодных и готовых вкалывать за кусок смердящего сыра работящих людей, но этот расчёт в силу устойчивости России не сработал.
Тем не менее современная Европа очень неохотно признаёт ошибки: даже неспособность Макрона к концу своего последнего срока пойти на репутационное самоубийство, проведя желаемые сокращения расходов в единоличном, чисто абсолютистском, порядке (теоретическая возможность у него есть) объясняется тем, что взятый курс нужно продолжать любой ценой: добрый друг и министр обороны в развалившемся правительстве Брюно Лё Мэр (бывший министр экономики) по плану должен стать президентом после 2027-го. В его пиар вложены большие средства: даже главный французский писатель Уэльбек написал в его пользу безыскусную агитку в духе «жить станет проще». Потому-то на смену курса рассчитывать не приходится. Цветущая ярким цветом и меняющая премьеров парламентская плесень вроде левака Меланшона или зятька отбывающей срок Лепенихи по фамилии Барделла не способна свалить Макрона и предложить ему дееспособную альтернативу. Нынешний французский хаос – лишь преддверие того безумия, что разверзнется в 2027-м, когда всеобщая грызня может охватить и действующие единым фронтом левые и правые силы. В ожидании этого только и остаётся, что вспоминать, как в прошлом один французский владыка уже было понабрал долгов сверх всякой меры, а закончил вопросом: «Нет ли вестей от Лаперуза?»
На другом конце света, в Японии, другие любители столетних войн тоже поменяли себе премьера. Только на сей раз – ох, это разнообразие форм правления – этот премьер в отсутствие президента-абсолютиста является как бы главой государства (император Рэйва не в счёт – он зажигает в переполненном клубе под громкую музыку). В правящей Либерально-демократической партии сменился лидер: вместо забавного и тихого алкоголика Исибы, отличавшегося умеренными взглядами и не тявкавшего на соседей, во главе партии, а стало быть, страны тоже, встала ультраправая мадам по имени Санаэ Такаити. Хозяева Японии, проживающие к востоку от неё через океан, принялись хлопать в ладоши: трамписты утверждали, что она — прямо как Тэтчер (тоже женщина), настоящая консерваторша, вы только посмотрите, как она хмурит брови при мыслях о либералах; демократы же отмечали, что несмотря на не слишком прогрессисткую программу, Санаэ стала первой женщиной-премьером Японии, а стало быть, налицо очередная победа феминизма. Потом, правда, либеральная западная пресса принялась выть, что «Санаэ ты моя, Санаэ» хочет вернуть Японии авианосцы, выгнать всех чужаков и заиметь ядерное оружие (не таким образом, как Япония уже заимела, а в распоряжение). Вскрылись какие-то подробности, что дамочка эта уважает Гитлера, по ночам под одеялом кидает зиги и противно чавкает при поедании сашими.
Со времён Меркель любая женщина в западной политике (а в Японии политика именно западная) – визгливый спектакль стыда, любой правый популист – безумная тряска идиотизма. Сочетание этих векторов обещает, что Такаити будет вести себя как прибалтийская чихуахуа уровня Каи Каллас. Но если смотреть не на вопросы поведения, а на действия, то стоит сказать, что Санаэ встала во главе страны, включённой в два больших сюжета.
Первым является своеобразное решение японского демографического кризиса. История стремительно стареющего населения страны васаби и вакидзаси так же стара, как это самое население, и последние полтора-два года эту историю пытаются повернуть вспять. Куда проще, чем заставлять японских хикки (субкультура домоседов) выходить на улицу, трогать траву и японских женщин, оказалось переломить перспективу нехватки рабочей силы типично глобалистским методом: завезя восемь миллиардов чужаков из сельской местности какой-нибудь чрезмерно плодородной жаркой земли. Поэтому Япония, долгие годы твёрдо стоявшая на своей политике отказа в приёме мигрантов, наконец-то сломалась, как, кстати, находящиеся на другом конце света братья по ресентименту и красно-белому флагу – поляки, тоже предавшие свои националистические принципы в угоду дешёвой рабочей силе с тёмной кожей.
Стоило в Японии появиться гостям из Индии и Нигерии, как ещё недавно безопасные улицы наполнились мелким криминалом, магазинчики самообслуживания начали разоряться, а стерильная чистота переходов и станций метро разбавилась мультикультурностью мусорного разнообразия. В этих условиях запрос общества на премьера-праворадикала объясним и понятен, как объяснима и понятна невозможность этого премьера повлиять на ситуацию. Ни сил на массовые депортации, ни стремления к форсированному восстановлению трудовой доблести народа Кавабаты и Мисимы у этих властей нет и быть не может – для нехитрого популизма разве что напоят какого-нибудь заезжего насильника водицей с Фукусимы, да кинут в сторону Южных Курил пару зиг.
Вторым большим сюжетом является такой же старый, как стареющее население, экономический кризис. Японское чудо-юдо закончилось крахом столь глубоким, что хотя бы встать на курс возвращения к былым вершинам у страны так и не получилось с самого начала 1990-х. При том, что денег не хватает (на 2025 год прогнозируется долг в размере 250% от ВВП, в сравнении с которыми даже французы выглядят бережливыми): японцы связаны вассальной клятвой. Эта клятва вынуждает их покупать самые мусорные и безнадёжные облигации американского долга: в минувшем июне самураи произвели докупку ещё на 12 млрд, доведя общую стоимость американских грязных бумажек у себя на руках до 1,15 трлн долл., – это первое место среди всех иностранных владельцев американского долга, с огромным отрывом в четверть триллиона от занимающей второе место Британии.
Соответственно, от главы государства в рамках этого сюжета требуется худо-бедно поддерживать уровень вложений в экономику дорогого союзника, застеклившего два города и застроившего всю страну своими базами. Для этого хорошо бы не разориться самим, а для этого – и здесь всплывает первый сюжет – надо импортировать миллион-другой потенциальных налогоплательщиков.
Тявканье на Китай и КНДР, продолжение намеченного ещё покойным Синдзо Абэ курса на создание полноценной армии, напряжённые отношения с Россией, гитлеропоклонничество и требования себе ядерного оружия – вся эта мишура на тонкой фигуре Санаэ Такаити плохо маскирует тот факт, что это премьер статус-кво, а значит, ждать резкой смены японского курса вряд ли стоит.
Последний сюжет – чешский – интересным образом связан с только что обсуждавшимся. Пятое место на выборах в Чехии заняла партия «Свобода и прямая демократия» под управлением радикального чешского националиста с радикально чешским именем Томио Окамура. Наполовину чех и наполовину японец, он любит затирать такую резкую дичь, что бывалые чешские нацики хватаются за головы. В остальном же он интереса не представляет, как не представляет интереса и сам сюжет чешских выборов. Но сюжет этот важен в общеевропейском контексте. В самом деле, кому интересна земля трдельников и Кржемеликов, если последним интересным событием там был Гейдрих, получивший противотанковую мину в мае 1942-го? Зато европейская реконкиста, эта ползучая дебрюсселизация, и контратака правых сил выразились здесь в победе партии «ANO» под управлением гражданина по имени Андрей Бабиш. И хотя он уже был премьером с 2017-го по 2021-й, это были совсем другие времена, и другие лозунги лежали в основе его кампании. Сказать о том, каким премьером он будет в нынешнее мятежное время, сложно, но в ходе своей недавней кампании он много говорил о необходимости урезать помощь Украине, осуждал Брюссель за бесконечный распил на этой теме, ворчал по поводу разрыва с Россией и вообще напрашивался на то, чтобы встать в один ряд с австро-венгерскими соседями — Орбаном и Фицо.
Вне зависимости от того, каким он окажется на деле – а мы видели на примере той же Румынии, что кандидат со сладкими евроскептическими речами первым делом после избрания бежит в Брюссель целовать стены «Берлемона», – подобный провал европейской системы фальсификации общественного волеизъявления, несмотря на всю периферийность Чехии, очень показателен. Эту показательность чувствуют в Брюсселе, так что сразу после победы на выборах Бабиш получил жирный намёк от Единой Европы. Эта самая Европа вдруг вспомнила, что в 2008 году Бабиш получил от Еврокомиссии субсидию на помощь своему бизнесу величиной два миллиона евро, которые тот затем подло и вероломно потратил на свой бизнес. То, что Андрей – долларовый миллиардер и четвёртый в списке чешских богатеев, не так важно: евроцент евро бережёт, а тут дело вовсе не в деньгах, а в том, чтобы дошёл смысл послания. Возобновляемое пражским судом и шитое белыми нитками дело множество раз венчалось оправдательным приговором, несколько раз доходило до чешского Верховного суда, но каждый раз возвращалось в инстанции ниже. Зачем? Да как раз затем, чтобы в любой момент уважаемым судьям мог набрать неизвестный еврокомиссар и создать гражданину премьеру ворох проблем на ровном месте. В теории Локка о независимости ветвей власти нет, заметьте, ни слова о независимости судебной власти от воли Еврокомиссии. Если Андрей не поймёт столь тонкого намёка, всегда можно намекнуть потолще – такой намёк чудом пережил Роберт Фицо.
Но козни «Берлемона» не пресекают тенденцию, выражением которой стала победа Бабиша на выборах. Восточная Европа чувствует душок войны, к которой её готовит Европа Западная. Молдаване, прибалты и прочие украинцы – ресурс крайне ограниченный. Остальные же, включая вроде бы громких поляков, рвать свои мундиры о русские штыки почему-то не спешат. У тех же поляков иллюстрацией этого тезиса стало избрание президентом пана Навроцкого. Он закидывается снюсом, сидит на кортах, говорит сплошным потоком гадости про Россию (поляк же), но при этом не является брюссельским болванчиком, как какой-нибудь Дональд Туск, а значит, сохраняет хотя бы теоретическую возможность действий в интересах конкретно Польши. Туск, кстати, исключительно в общеевропейских интересах зарядил чисто польскую хуцпу: мол, обвиняемых в подрывах «Северных потоков» мы Германии не выдадим, потому что правильно взорвали, и по-хорошему этот газопровод и строить-то не надо было (Польша не печётся о защите европейских свобод от газа диктатуры, а просто лоббирует задействующий эту страну газопровод «Балтик пайп»).
Возвращаясь к теме руководителей конкретных стран, действующих в интересах своих государств, стоит сказать, что Бабиш, которого с победой поздравил как раз Орбан, является, в противовес своему президенту, брюссельскому верноподанному, теоретически суверенным руководителем, неподконтрольным Евросоюзу в принципиально важных для Единой Европы векторах.
Украинский кризис – не про саму Украину, а про возможность Старого Света расслабляться под крышей заокеанского владычества и за счёт заокеанского владыки. Исчезнет интерес в кризисе – уйдёт и владычество, а за ним придёт необходимость как-то самим чесаться, что-то строить, разрабатывать, собирать и, что хуже всего: либо идти на серьёзные уступки в обсуждении нового подтверждённого расклада сил, либо же самим прыгать в окопы. Для этого и предпринимаются попытки вызвать живой интерес заморского мистера: на минувшей неделе дроны обнаружились ещё и над аэропортом Франкфурта (там нашли какого-то хорвата), в Норвегии (там нашли китайца с пультом) и в Вильнюсе (там нашли аэропорт). Такие сиюминутные провокации долго не живут и при ближайшем рассмотрении разваливаются – как развалился сюжет с якобы повреждённым якобы российским якобы судном якобы подводным якобы кабелем между Финляндией и якобы Эстонией: на неделе суд в Хельсинки сказал, что судно тормознули напрасно, никаких кабелей оно не резало, а горячие финские парни обязаны выплатить судоходной компании (разумеется, не имеющей никакого отношения к нашему теневому флоту) миллионы евро. Но такие провокации и не рассчитаны на пристальное внимание: скорее разводим панику, бегаем кругами, выделяем побольше денег на оборонные распилы, требуем у американцев ещё больше, надеемся хоть чем-то вызвать их интерес, но избегаем собственного вовлечения – авось прокатит.
Европейская (и примкнувшая к ней японская) возня может казаться малозначимой на фоне грандиозных событий, будь то очередной раунд американо-китайской торговой войны, угрозы Вашингтона разрушить очередную страну – на сей раз Венесуэлу – или продемонстрированная уязвимость ИИ-пузыря. Но события, описанные выше, напрямую касаются наших границ. Минувшие годы разубедили даже самых наивных еврооптимистов в мысли о возможности мирного сосуществования с проектом Единой Европы: как бы он ни назывался и какие бы ценности он ни декларировал, в его основе всегда будет лежать стремление грабить восточного соседа. То же касается и Японии, которая именно при ушедшем премьере Исибе выражала особенно горячее желание либо войти в состав НАТО (знаменитые японские острова в Северной Атлантике), либо создать из союзников США в регионе некую аналогичную по приоритетности финансирования, снабжения и управления структуру. Несмотря на весь свой милитаризм в стиле Абэ и на граничащие с идиотским эпатажем попытки выставить себя «железной леди», Такаити пока не выражала намерений углубить оккупацию собственной страны американцами, хотя и возражений против этой оккупации не высказывала. Так и получится, что из распоротого брюха берлемонского Левиафана полезут проглоченные им независимые государства, перед которыми будут открыты два пути: либо выразить готовность не убиваться об Россию, либо утонуть в бесконечном кризисе власти.