ДИВНОГОРСКИЕ РАССКАЗЫ

ЭХО ВОЙНЫ
Рассказ
Великая Отечественная Война прокатилась по всей нашей стране -СССР тяжёлым катком, не была исключением и наша семья.
Погибли мой дедушка по маминой линии Макаренко Филипп Николаевич , брат моего папы Семён Васильевич, брат моей бабушки Михаил Семёнович.
Стал инвалидом мой папа Тихон Васильевич, об этом я расскажу подробнее в другом рассказе.
Наш хутор Дивногорье оказался на той черте, которую фашисты захватили, но дальше им пройти не удалось.
Дон стал естественной преградой, а героическое мужество нашей Красной Армии не позволило фашистам перейти Дон в наших местах.
В результате мирное население нашего хутора имени КЕ Ворошилова (так он в то время назывался) оказалось на оккупированной территории. Эвакуироваться всем мирным жителям прифронтовой полосы не было никакой возможности.
Фашисты заняли территорию до реки Дон очень быстро, а в прифронтовых хуторах и сёлах оставались женщины с детьми и стариками…
Моей Маме в 1941г было 14 лет.
До войны она была пионеркой.
Когда пришли фашисты, население и поверить не могло, какие зверства они могут учинять.
Мама, как отважная пионерка, перед окошком демонстративно читала книгу
Н. Островского «Как закалялась сталь». В книге лежал аккуратно свёрнутый пионерский галстук.
Когда её мама Маня увидела это, она ужаснулась: «Шо ты робышь ? Та за таки дила усю нашу симью поубывають !»
Так оно и было.
Как только фашисты захватили Селявное, они расстреляли несколько человек, семьи советских и колхозных активистов.
Настя книгу и галстук запаковала, как могла и закопала в огороде…
Мой прадедушка Мыкола (отец Филиппа Николаевича- мужа Марии Семёновны, соответственно моего дедушки) . в войну был уже стареньким, непризывного возраста, вместе с невесткой, (моей бабушкой) Маней и тремя внучками Настей(15л) , Дуней (13л) и Марусей (5л) терпел все тяготы фашистской оккупации.
На нашем участке фронт несколько месяцев стоял на месте и немцев в прифронтовой полосе сменили венгры (мадьяры).
Так вот мадьяры, как говорила моя бабушка, были ещё хуже немцев. Они гоняли подростков и женщин рыть противотанковые рвы, окопы, на уборку урожая.
Если кто-то не мог работать, расстреливали на месте…
Немцы пришли хорошо одетые-обутые, сытые, а вот венгерские войска были обмундированы по-летнему, были всё время голодными и злыми.
Они отбирали у населения всё, что только можно: последние остатки еды,одежду, которая подходила по размеру, а что не подходило, использовали для обмоток ног. Они пришли в неутеплённых ботинках и наша зима их застала врасплох.
Бабушка рассказывала, как мадьяр бегал по двору, гонялся за последней курицей…
Догнать не удалось, так он её застрелил из винтовки.
Из-за зверского отношения мадьяр к мирному населению был издан приказ Сталина: «Венгерских солдат в плен не брать !»
Когда поступил приказ немецкого командования об эвакуации мирного населения из прифронтовой полосы в тыл, за Острогожск, в Старый Оскол, то встал вопрос -как добираться с малыми детьми ?
Прадедушка Николай был уже немощный... Бабушка Маня с помощью старшей дочки Насти стали обучать корову тянуть сани...
Коровы никогда не знали -что такое упряжь... Коровка оказалась умничкой , смирилась с такой участью и фактически спасла семью от верной гибели...
Жаль, что мы никогда не узнаем даже её имени...
В Острогожске всех эвакуированных держали за колючей проволокой, кормили очень мало, некоторые не выдержали, умерли…
Потом семья двинулась дальше в тыл.
Младшие дети (Маруся, Дуня, тяжело-больная) и престарелый Мыкола, по морозу, снегу идти сами не могли и их усадили в сани и укутали, чем могли…
Ехали в тыл долго и когда доехали до Колбино, что за Солдатским, младшая Маруся кричала, плакала…
Она поморозила ножки.
Везти её дальше было невозможно, хотя всех гнали дальше в тыл и пришлось её оставить у родственников по линии Ольги Захаровны , моей прабабушки - Мачулиных…
Родственники приютили Марусю, подлечили и она жила у них несколько месяцев, до тех пор, пока фронт на нашем участке не стабилизировался и жителям позволили вернуться из эвакуации…
А возвращались они в пустые, холодные хаты, в которых не было ни крошки еды…
Дедушка Мыкола (мой прадедушка) умер не выдержав тяготы эвакуации, умерла от голода и коровка, которая спасала семью.
Вот зашли в холодную хатку - бабушка Маня (ей не было и сорока лет) с тремя дочками…
Девочки прижались к маме и все разом залились горькими слезами…
А когда на пороге появился немецкий офицер с солдатами, все заголосили ещё громче и ещё крепче обняли маму…
В голове в всех была одна мысль:
«Вот и отмучились.
Это наша смерть пришла !»
Офицер, увидев такую ситуацию, дал команду солдатам, чтобы шли к полевой кухне и принесли ведро каши.
Когда принесли, офицер сказал : «Ессен!»
Мама до войны учила в школе немецкий и поняла - еда.
Но никому и в голову не могла прийти мысль, что он хочет накормить детей, все подумали, что хочет отравить и заплакали ещё больше.
Тогда офицер приказал дать ему ложку и сам попробовал кашу, показав, что еда не отравлена.
Потом достал свои семейные фото и стал показывать :
фаттер, муттер, киндер, фрау, майне фамиле…
Но никто к еде не прикасался.
Офицер приказал солдатам выйти, вышел и сам.
Дети голодными глазами смотрели на дымящуюся кашу и плакали.
Первой пробовала кашу бабушка Маня…
Минут через десять сказала, перекрестившись:
«Иштэ, диткы, Господы, упасы !»
Эта каша помогла выжить семье, её ели несколько дней.
И среди немцев были люди…
Попадались и среди наших предатели. Васька «нимыць» с самого прихода оккупантов ревностно им служил,был старостой и по его указке были расстреляны неугодные ему семьи, за что он и попал за решётку после прихода наших.
Отсидев в лагере , он вернулся в Дивногорье.
О том, что его выпустили, в хуторе узнали, когда он ещё был в Лисках.
«Коротоячку», как называли тогда рабочий поезд, в которой
Васька «нимыць» ехал из Лисок, ждали много людей.
Его проклинали, некоторые даже били, но не убили…
А могли бы и убить!
Чтож, и такое было…
Подросшие дети расстрелянных селявинцев объявили Ваське «нимцю»: «Уезжай подальше отсюда, иначе не выдержим и убъём тебя!».
Васька уехал в Магадан, где отбывал срок и больше его никто никогда не видел…
Фашисты, и немцы и венгры (мадьяры), когда им пришлось бежать с нашей земли, оставили много «подарков» для детей: замаскированные под карандаши, ручки, игрушки взрывные устройства, по оврагам, в блиндажах и землянках оставалось много снарядов разного калибра, мин, гранат, пороха, патронов…
Дети есть дети и как бы их не предупреждали старшие, эти «игрушки» брали в руки и взрывались.
Так пострадал наш сосед Юра Чумаков. Запал от гранаты лишил его зрения…
Иногда вода подмывала целые склады крашеных ящиков со снарядами, аккуратно законсервированных, упакованных в промасленную бумагу.
Мы, пацаны, вытаскивали снаряды, сносили их в одну кучу, обкладывали соломой, делали из соломы «дорожку», поджигали её, прятались в овражек и ждали, когда огонь доберётся до копны соломы, снаряды раскалятся и начнут взрываться.
Нам такой фейерверк очень нравился !
Снаряды взрывались, осколки летели у нас над головой, срезая ветки деревьев, стоящих рядом.
А ещё снаряды были источником цветного металлома и тола для «глушения» рыбы.
Алюминиевые головки (взрыватели) со снарядов мы аккуратно «скручивали» и обезвреживали.
Медные ободки обтюраторов на снарядах мы разрубали зубильцем, потом разгибали и снимали…
Насколько это опасно, мы не понимали.
Алюминий и медь мы сдавали тряпичникам, которые периодически ездили на лошадях по сёлам и хуторам, собирали вторсырьё, тряпьё, бумагу…
Ценным считался цветной металлолом.
Тряпичник- это как коробейник в старину.
Вместо денег он рассчитывался леской, рыболовными крючками,
глиняными свистульками, заколками, брошками, зерцальцами, атласными лентами, мулине, вязальными крючками, напёрсниками, иголками, нитками,
пуговицами …
В общем, всей мелочёвкой, без которой после войны нельзя было обойтись в селе.
Когда снаряд был без взрывателя, можно было выплавлять из него тол.
Тол взрывается, когда происходит детонация, резкий удар.
А если снаряд без детонатора медленно нагревать, то тол плавится и вытекает густой массой.
Из мела мы делали лотки нужного размера , заливали в них тол, где он остывал и затвердевал.
Тол крепили к палке, присоединяли взрыватель, бикфордов шнур.
Устройство для «глушения» рыбы готово.
Точь-в-точь , как в комедии
«Пёс Барбос и необычайный кросс».
Только в комедии было смешно, а в жизни было горько…
Вот неполный список детей и подростков, пострадавших и погибших от взрывов снарядов, мин, гранат, оставленных фашистами на нашей Дивногорской земле:
Василий Поставничий , потерял глаз весной 1943 г в возрасте 16-17лет от взрыва неизвестного заряда, оставшемся после войны.
От этого же взрыва погибла Дуся Макаренко, двоюродная сестра моей мамы.
Алексей Поставничий, брат Василия, погиб от взрыва снаряда в 1943г. Ему было 14 лет…
Поставничий Василий, двоюродный брат Василия и Алексея и Семченко Иван погибли в 1944г от взрыва мины
оставленной фашистами.
Чумаков Юрий Фёдорович, живущий ныне в Воронеже потерял зрение в возрасте 6 лет от взрыва взрывателя гранаты или мины в 1945 г
Другому Семченко Ивану оторвало пальцы в 1946 г.
Расскажу случай, который произошёл примерно в 1953-54 году.
Это было на моей памяти.
Меня родители привезли погостить к дяде Пете в х.Вязники, где и произошёл этот ужасный случай.
Четверо пацанов возраста 7-12 лет нашли огромный снаряд и решили скрутить с него
головку -взрыватель.
Самый младший, сильно испугавшись, заплакал и попросил: «Не трогайте его!»
Его обозвали трусом и сказали, чтобы он убегал от них…
Мальчик не успел добежать и пол дороги до хутора, как раздался страшный взрыв.
Он припустил ещё быстрее бежать и поспешил сообщить о случившемся взрослым…
Когда люди прибежали на место, то увидели ужасающую картину:
на месте снаряда была огромная воронка, а от детей остались лишь разброшенные фрагменты тел и клочки одежды на иссеченном осколками деревце …
Как мне рассказал Юрий Фёдорович Чумаков, работавший на предприятии Всесоюзного Общества Слепых, «эхо войны» долетало аж до 1959 года.
С ним работали около 40 человек, потерявших зрение от взрывав зарядов, оставшихся после войны.
Несколько человек были без руки, а два из них лишился обеих рук…
Война прокатилась тяжёлым катком не только по нашим родным старших поколений, эхо войны ударило и по моему послевоенному поколению .
Алексей Семченко.
2024г, март