«А его не спасла». Медсестра Айдысмаа Монгуш рассказала про мужа-героя СВО
«Я каждый день живу с тем, что не спасла его, самого главного для меня человека, — призналась aif.ru медсестра Айдысмаа Монгуш. — Стольким я помогла на фронте, а ему не смогла».
В этой тонкой, хрупкой, ранимой 30-летней женщине не угадать мать троих детей и вдову героя Омака Дажы, посмертно награждённого Орденом Мужества. У самой Айдысмы награды тоже есть — медали «За спасение погибавших» и «За воинскую доблесть». И пока её ровестницы обсуждают модные новинки сезона и предстоящие путешествия на праздники, она мечтает только об одном — вернуться туда, где она нужнее. В зону СВО.
Шаман увидел гроб Екатерина Бычкова, aif.ru: — Айдысмаа, расскажите про вашего мужа, пожалуйста. Как вы выбрали друг друга? Айдысмаа Монгуш: — Я после девятого класса поступила в медучилище. После первого курса приехала на летние каникулы из Новосибирска в свой родной Кызыл. Он вернулся со срочной службы. Ему было 21 тогда, а мне 17. Когда мы встретились, сразу влюбились. Позже потом выяснилось, что мы жили в одном районе в городе. Буквально в паре улиц друг от друга. Но я его не видела никогда прежде. Он в шутку спрашивал, как я не приметила такого красавчика раньше. А я отвечала, что вообще-то маленькой была и не смотрела на мужчин (улыбается — Ред.). В первый день знакомства он сказал: «Будешь мне женой?» А я так растерялась... Говорю ему, что сначала люди знакомятся, встречаются, потом только женятся. Он не сдавался: «Давай ты сейчас будешь моей девушкой, а потом женой?» Я согласилась, конечно. И познакомила его со своими родителями. У нас так заведено: сначала девушка знакомит парня с мамой и папой. Если его в семью принимают, тогда и девушке можно знакомиться с родными парня. Мои сразу приняли Омака. И я с его родителями быстро нашла общий язык. А сейчас свекровь называет меня дочкой. Говорит, что потеряла сына, но обрела вторую дочку. Я очень сильно люблю её и уважаю. Она очень мудрая женщина.
— Что вас больше всего в Омаке впечатлило? Что он такой прямолинейный?
— Да, он — прямолинейный и спокойный. В нашей паре я — быстрая, а он рассудительный. Он всегда говорил, что всё решать надо на холодную голову, так он и делал. Старший сын Демир в него. И похож на него. А дочка Дамырак, то есть ручеёк на тувинском, в меня характером. Ей 8 лет. Демир — шестиклассник, в сентябре в 7-й кадетский класс пойдёт. Хочет быть как папа и как его прадедушки — тувинцы-добровольцы. Тюлюш Кара-оол, дедушка Омака, воевал за освобождение Украины в Великой Отечественной. И мой дед тоже фронтовиком был. В их честь наше поколение, которое сейчас участвует в спецоперации, называют потомками «Чёрной смерти». Тогда они фашистов в живых не оставляли, в плен не брали. Поэтому их и называли «Чёрной смертью».
Омак Дажы. Фото: Дина Оюн — Дома на тувинском разговариваете?
— Дети, в основном, на русском разговаривают, а мы, как и старшее поколение, и на тувинском, и на русском. Ещё стараемся соблюдать традиции. Какие? Ходим к шаманам, например. Перед тем как отправится на СВО, мы спрашивали совета. Девушка-шаман ответила нам с мужем, что можем ехать и добавила, что в первый отпуск домой вернёмся. А во второй раз, когда уже нужно было из отпуска возвращаться обратно, шаман не отпускала, сказала, что видит гроб. Мы не стали ей верить. А я даже обиделась на неё, такие вещи нельзя говорить. Так я подумала... Но она оказалась права. Хоть мы вернулись домой оба, но он — в гробу...
Младший не верит, что папы нет — Вы же его с поля боя вытащили?
— Да... В июне 2023 года Омак заключил контракт и отправился на СВО. Чуть позже я тоже решила отправиться в зону СВО, чтобы поддержать в первую очередь его. Я же его тыл. На фронте стала медицинской сестрой операционно-перевязочного взвода. Оказывала помощь, эвакуировала раненых. Омак был штурмовиком: видел, как погибали его товарищи, совершал дерзкие вылазки, чтобы спасти того, кого мог. И в последнее задание пошёл, чтобы поддержать своего друга и земляка, хотя у него была контузия и командир его отговаривал. По-другому Омак поступить не мог. За день-два до своего последнего задания он позвонил родным, отцу и матери, сообщил, что идут жестокие бои. — Вы виделись с мужем в зоне спецоперации?
— Нет, не виделись с ним больше года, только иногда созванивались. Хотя наши подразделения были в 40 км друг от друга. Мне очень трудно говорить о том, как он погиб. Случилось это в конце сентября 2024 года в Песчаном. Командир сразу же отпустил меня к нему, чтобы я его домой забрала (плачет... — Ред.).
— Как детям сказали?
— Попросила бабушек их подготовить... О таком по телефону ведь не скажешь. Мне кажется, Денис (ему 5 лет) до сих пор не верит, что папы нет. Он, говоря о своих будущих планах, всегда отводит в них место для папы. Мы гуляли вчера по Москве, Денис сказал мне, что видел... папу рядом с нами (плачет... — Ред.). И добавил, что папа смотрит на нас и радуется. — Он для них жив?
— Он и для меня жив... (плачет... — Ред.). Я тоже его жду.
Земляки знают Айзу — Сколько прошло времени, как вы вернулись из зоны СВО? Как вам живётся сейчас?
— Несколько месяцев. Работаю в военкомате. И когда там коллеги говорят, что они устали, искренне недоумеваю. Отчего здесь можно устать? Я подала прошение и жду приказа, чтобы вернуться на СВО.
— Дети знают об этом?
— Нет... Я понимаю, что поступаю эгоистично. Мне надо их воспитывать, поднимать. Но вы поймите меня, пожалуйста. Я каждый день живу с тем, что не спасла его, самого главного для меня человека. Стольким помогла на фронте, а ему не смогла (плачет... — Ред.). — Я уверена дети поймут, они очень вами гордятся.
— Они про нас с мужем в школе и в садике рассказывают. Называют нас героями. Знаете, если вы в Кызыле спросите про Айдысму, вам, наверное, и не скажут, кто я такая. А вот если назовёте меня Айзой, сразу отреагируют. Мой позывной «Айза17»: А — первая буква моего имени, за — это я «за» СВО, 17 — номер нашего региона — Республики Тыва.
Мы останемся в Москве до 9 мая. Пойдём на парад Победы. Дети, кстати, первый раз в Москву приехали. Я? Второй раз. Первый была проездом, по пути в отпуск. А ещё про нашу семью фильм снимают. Я очень горжусь, что смогу рассказать про всех нас. Знаете только что непривычно? Что иногда узнают. Вот идём по улице, а кто-то незнакомый возьмёт и поздоровается.
— Вы на встрече с президентом Путиным перед 8 марта так трогательно рассказали про своего мужа, что вас вся страна теперь знает.
— Мы с мужем из простых семей. Но получается, что мы — первая и, надеюсь, последняя пара, ушедшая вдвоём служить в зону СВО. Из-за героизма моего мужа нас и начали узнавать.
Айдысмаа Монгуш с детьми. Фото: АиФ/ Эдуард Кудрявицкий — Перед отъездом пойдёте к шаману?
— Я была уже...
— Что вам сказали?
— Она видит туда дорогу. И понимает, что даже если скажет мне, что нельзя ехать на войну, я всё равно поеду.
Мы с тобой Донбасс.
Екатерина Бычкова
«А его не спасла». Медсестра Айдысмаа Монгуш рассказала про мужа-героя СВО
В этой тонкой, хрупкой, ранимой 30-летней женщине не угадать мать троих детей и вдову героя Омака Дажы, посмертно награждённого Орденом Мужества. У самой Айдысмы награды тоже есть — медали «За спасение погибавших» и «За воинскую доблесть». И пока её ровестницы обсуждают модные новинки сезона и предстоящие путешествия на праздники, она мечтает только об одном — вернуться туда, где она нужнее. В зону СВО.
Шаман увидел гроб
Екатерина Бычкова, aif.ru: — Айдысмаа, расскажите про вашего мужа, пожалуйста. Как вы выбрали друг друга?
Айдысмаа Монгуш: — Я после девятого класса поступила в медучилище. После первого курса приехала на летние каникулы из Новосибирска в свой родной Кызыл. Он вернулся со срочной службы. Ему было 21 тогда, а мне 17. Когда мы встретились, сразу влюбились. Позже потом выяснилось, что мы жили в одном районе в городе. Буквально в паре улиц друг от друга. Но я его не видела никогда прежде. Он в шутку спрашивал, как я не приметила такого красавчика раньше. А я отвечала, что вообще-то маленькой была и не смотрела на мужчин (улыбается — Ред.).
В первый день знакомства он сказал: «Будешь мне женой?» А я так растерялась... Говорю ему, что сначала люди знакомятся, встречаются, потом только женятся. Он не сдавался: «Давай ты сейчас будешь моей девушкой, а потом женой?» Я согласилась, конечно. И познакомила его со своими родителями. У нас так заведено: сначала девушка знакомит парня с мамой и папой. Если его в семью принимают, тогда и девушке можно знакомиться с родными парня. Мои сразу приняли Омака. И я с его родителями быстро нашла общий язык. А сейчас свекровь называет меня дочкой. Говорит, что потеряла сына, но обрела вторую дочку. Я очень сильно люблю её и уважаю. Она очень мудрая женщина.
— Что вас больше всего в Омаке впечатлило? Что он такой прямолинейный?
— Да, он — прямолинейный и спокойный. В нашей паре я — быстрая, а он рассудительный. Он всегда говорил, что всё решать надо на холодную голову, так он и делал. Старший сын Демир в него. И похож на него. А дочка Дамырак, то есть ручеёк на тувинском, в меня характером. Ей 8 лет. Демир — шестиклассник, в сентябре в 7-й кадетский класс пойдёт. Хочет быть как папа и как его прадедушки — тувинцы-добровольцы. Тюлюш Кара-оол, дедушка Омака, воевал за освобождение Украины в Великой Отечественной. И мой дед тоже фронтовиком был. В их честь наше поколение, которое сейчас участвует в спецоперации, называют потомками «Чёрной смерти». Тогда они фашистов в живых не оставляли, в плен не брали. Поэтому их и называли «Чёрной смертью».
— Дома на тувинском разговариваете?
— Дети, в основном, на русском разговаривают, а мы, как и старшее поколение, и на тувинском, и на русском. Ещё стараемся соблюдать традиции. Какие? Ходим к шаманам, например. Перед тем как отправится на СВО, мы спрашивали совета. Девушка-шаман ответила нам с мужем, что можем ехать и добавила, что в первый отпуск домой вернёмся. А во второй раз, когда уже нужно было из отпуска возвращаться обратно, шаман не отпускала, сказала, что видит гроб. Мы не стали ей верить. А я даже обиделась на неё, такие вещи нельзя говорить. Так я подумала... Но она оказалась права. Хоть мы вернулись домой оба, но он — в гробу...
Младший не верит, что папы нет
— Вы же его с поля боя вытащили?
— Да... В июне 2023 года Омак заключил контракт и отправился на СВО. Чуть позже я тоже решила отправиться в зону СВО, чтобы поддержать в первую очередь его. Я же его тыл. На фронте стала медицинской сестрой операционно-перевязочного взвода. Оказывала помощь, эвакуировала раненых. Омак был штурмовиком: видел, как погибали его товарищи, совершал дерзкие вылазки, чтобы спасти того, кого мог. И в последнее задание пошёл, чтобы поддержать своего друга и земляка, хотя у него была контузия и командир его отговаривал. По-другому Омак поступить не мог. За день-два до своего последнего задания он позвонил родным, отцу и матери, сообщил, что идут жестокие бои.
— Вы виделись с мужем в зоне спецоперации?
— Нет, не виделись с ним больше года, только иногда созванивались. Хотя наши подразделения были в 40 км друг от друга. Мне очень трудно говорить о том, как он погиб. Случилось это в конце сентября 2024 года в Песчаном. Командир сразу же отпустил меня к нему, чтобы я его домой забрала (плачет... — Ред.).
— Как детям сказали?
— Попросила бабушек их подготовить... О таком по телефону ведь не скажешь. Мне кажется, Денис (ему 5 лет) до сих пор не верит, что папы нет. Он, говоря о своих будущих планах, всегда отводит в них место для папы. Мы гуляли вчера по Москве, Денис сказал мне, что видел... папу рядом с нами (плачет... — Ред.). И добавил, что папа смотрит на нас и радуется.
— Он для них жив?
— Он и для меня жив... (плачет... — Ред.). Я тоже его жду.
Земляки знают Айзу
— Сколько прошло времени, как вы вернулись из зоны СВО? Как вам живётся сейчас?
— Несколько месяцев. Работаю в военкомате. И когда там коллеги говорят, что они устали, искренне недоумеваю. Отчего здесь можно устать? Я подала прошение и жду приказа, чтобы вернуться на СВО.
— Дети знают об этом?
— Нет... Я понимаю, что поступаю эгоистично. Мне надо их воспитывать, поднимать. Но вы поймите меня, пожалуйста. Я каждый день живу с тем, что не спасла его, самого главного для меня человека. Стольким помогла на фронте, а ему не смогла (плачет... — Ред.).
— Я уверена дети поймут, они очень вами гордятся.
— Они про нас с мужем в школе и в садике рассказывают. Называют нас героями. Знаете, если вы в Кызыле спросите про Айдысму, вам, наверное, и не скажут, кто я такая. А вот если назовёте меня Айзой, сразу отреагируют. Мой позывной «Айза17»: А — первая буква моего имени, за — это я «за» СВО, 17 — номер нашего региона — Республики Тыва.
Мы останемся в Москве до 9 мая. Пойдём на парад Победы. Дети, кстати, первый раз в Москву приехали. Я? Второй раз. Первый была проездом, по пути в отпуск. А ещё про нашу семью фильм снимают. Я очень горжусь, что смогу рассказать про всех нас. Знаете только что непривычно? Что иногда узнают. Вот идём по улице, а кто-то незнакомый возьмёт и поздоровается.
— Вы на встрече с президентом Путиным перед 8 марта так трогательно рассказали про своего мужа, что вас вся страна теперь знает.
— Мы с мужем из простых семей. Но получается, что мы — первая и, надеюсь, последняя пара, ушедшая вдвоём служить в зону СВО. Из-за героизма моего мужа нас и начали узнавать.
— Перед отъездом пойдёте к шаману?
— Я была уже...
— Что вам сказали?
— Она видит туда дорогу. И понимает, что даже если скажет мне, что нельзя ехать на войну, я всё равно поеду.
— Поэтому она не стала отговаривать?
— Да. Я точно знаю, что вернусь. С Победой!