13 дек 2016
ИСПОВЕДЬ КАК УСЛУГА,
ИЛИ ДОЛЖНА ЛИ ЦЕРКОВЬ ПОТРЕБИТЕЛЮ?
Существо Церкви иерархично, многослойно.
Верх Церкви теряется в мистическом облаке
божественной благодати и в фаворском свете.
Низ Церкви покоится на благорастворении воздухов
и изобилии плодов земных.
В середине находится человеческое благополучие,
в том числе и благополучие души.
В утилитарном плане благополучие и здоровье души
обезпечивается процессом, связанным в логическую цепь: духовничество – исповедь – причащение,
а церковь уподобляется больнице.
Первичный прием ведет личный врач – духовник.
Он делает анализы, как это делает обычный врач.
Например, мирской врач назначает УЗИ, МРТ, анализ крови,
эндоскопию и пр. По ним узнает картину общего состояния человека
и назначает лечение. Так и духовник задает вопросы,
ищет причины и взаимосвязи, как профессионал
находит определение болезни и назначает духовные таблетки.
Потому что грех – та же болезнь души.
После приема у врача пациент отправляется
в процедурный кабинет на уколы, капельницы, облучения и т.п.
А после беседы с духовником христианин
отправляется на исповедь, где по рецепту
получает освобождение от симптомов и причин,
которое можно уподобить очищению раны
и подготовку к принятию лекарства.
Затем человек, у которого очищено сердце
и который готов принять божественное лекарство,
принимает Святые Дары
и получает исцеление у Врача Врачей.
Так задумано в идеале.
Так происходит, например, в Греции.
У нас такая специфика,
что жизнь под руководством духовника – огромная редкость
и не составляет нормы практикующей Церкви.
силу исторических и культурных причин
у нас исповедь срослась с экспресс-духовничеством,
породив специфическую русскую модель жизни в Церкви.
Я долго не мог понять, почему некоторые прихожане
с досадой мне выговаривают на исповеди:
– Отче, ваши вопросы на исповеди неуместны.
Я сказал. Вы выслушали.
Я сказал Богу, а не вам.
Ваше дело – сторона. Накрывайте и разрешайте.
ДА МНЕ НЕ ТРУДНО НАКРЫТЬ ВАС ЕПИТРАХИЛЬЮ
И ПРОИЗНЕСТИ СЛОВА РАЗРЕШИТЕЛЬНОЙ МОЛИТВЫ.
МНЕ ТОЛЬКО ЛУЧШЕ.
МНЕ СОВСЕМ НЕ НУЖЕН МУСОР ВАШЕЙ ДУШИ.
НО МНЕ ВАС ЖАЛКО.
У ВАС НЕТ ДУХОВНИКА.
КАК ЖЕ ВЫ ВИДИТЕ СЕБЯ И СВОИ ГРЕХИ?
Это как если бы к участковому врачу пришел больной человек
и сам себе озвучил диагноз. Сам себе прописал лечение.
Сам написал себе рецепт и попросил врача поставить печать
на этом рецепте, в котором есть и запрещенные лекарства.
Кому нужно такое лечение?
Какова его эффективность?
Как на всё это посмотрит врач, когда к нему в кабинет
приходит некто, кто сам себе ставит диагноз
или пришел поболтать в рабочее время врача?
Выгонит. Ни один врач не будет терпеть
глумление ни над профессией,
ни над здравым смыслом, ни над собой.
И правильно сделает.
Исповедь – драгоценное благо, а не обязанность.
Задача священника на исповеди – не напрячь, а помочь.
Это надо ценить.
Опытный священник искренне и безкорыстно хочет помочь
стать человеку счастливым.
И как странно, когда прихожанин обижается
и оскорбляется этим участливым вниманием
и заботой о нем самом.
Некоторым не нравится помощь священника,
они считают, что договорятся с Богом сами.
Другие, наоборот, считают,
что общение со священником – это монолог в его уши:
«Мне так много вам нужно рассказать!»
Представьте себе участкового врача. Идет прием.
Сидит очередь.
К нему приходит пациент и говорит:
– Мне так много нужно вам рассказать!
Врач останавливает:
– Давайте всё-таки лечить.
– Нет, что вы!
Посмотрите, как прекрасна и важна моя рана.
Какая она разноцветная.
Давайте вместе на нее подуем, поговорим о ней,
сходим вокруг меня хороводом.
Зачем лечить, если она – источник внимания ко мне,
и вообще, я не собираюсь лечиться.
Мне нужен человек, который выслушает меня.
У вас есть три часа?
Наливайте чаю.
Врачу не надо рассказывать ни много, ни мало,
а ровно столько, сколько он сам спрашивает
для определения диагноза и составления лечения.
Если играть в молчанку, то ничего и не поможет.
Если не хочешь лечиться и пришел просто поговорить,
потому что домашние уже не в состоянии тебя слушать,
то это как минимум неэтично и неуважительно к тем,
кто ожидает приема за вами.
Для «выслушать» существует психотерапевт или подружки.
За ваши деньги этот терапевт готов вас слушать безконечно.
Подружка выслушает вас за право
самой влить в вашу душу свою порцию греха и проблем.
В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ,
ПРИ ТАКОМ ОБЩЕНИИ СО СВЯЩЕННИКОМ,
ВРАЧОМ И ПОДРУЖКОЙ ГРЕХ НИКУДА НЕ ДЕНЕТСЯ.
БОЛЕЗНЬ ДУШИ, НАОБОРОТ, УСИЛИТСЯ ОТ ВНИМАНИЯ.
И ПРОИЗНЕСТИ СЛОВА РАЗРЕШИТЕЛЬНОЙ МОЛИТВЫ.
МНЕ ТОЛЬКО ЛУЧШЕ.
МНЕ СОВСЕМ НЕ НУЖЕН МУСОР ВАШЕЙ ДУШИ.
НО МНЕ ВАС ЖАЛКО.
У ВАС НЕТ ДУХОВНИКА.
КАК ЖЕ ВЫ ВИДИТЕ СЕБЯ И СВОИ ГРЕХИ?
Это как если бы к участковому врачу пришел больной человек
и сам себе озвучил диагноз. Сам себе прописал лечение.
Сам написал себе рецепт и попросил врача поставить печать
на этом рецепте, в котором есть и запрещенные лекарства.
Кому нужно такое лечение?
Какова его эффективность?
Как на всё это посмотрит врач, когда к нему в кабинет
приходит некто, кто сам себе ставит диагноз
или пришел поболтать в рабочее время врача?
Выгонит. Ни один врач не будет терпеть
глумление ни над профессией,
ни над здравым смыслом, ни над собой.
И правильно сделает.
Исповедь – драгоценное благо, а не обязанность.
Задача священника на исповеди – не напрячь, а помочь.
Это надо ценить.
Опытный священник искренне и безкорыстно хочет помочь
стать человеку счастливым.
И как странно, когда прихожанин обижается
и оскорбляется этим участливым вниманием
и заботой о нем самом.
Некоторым не нравится помощь священника,
они считают, что договорятся с Богом сами.
Другие, наоборот, считают,
что общение со священником – это монолог в его уши:
«Мне так много вам нужно рассказать!»
Представьте себе участкового врача. Идет прием.
Сидит очередь.
К нему приходит пациент и говорит:
– Мне так много нужно вам рассказать!
Врач останавливает:
– Давайте всё-таки лечить.
– Нет, что вы!
Посмотрите, как прекрасна и важна моя рана.
Какая она разноцветная.
Давайте вместе на нее подуем, поговорим о ней,
сходим вокруг меня хороводом.
Зачем лечить, если она – источник внимания ко мне,
и вообще, я не собираюсь лечиться.
Мне нужен человек, который выслушает меня.
У вас есть три часа?
Наливайте чаю.
Врачу не надо рассказывать ни много, ни мало,
а ровно столько, сколько он сам спрашивает
для определения диагноза и составления лечения.
Если играть в молчанку, то ничего и не поможет.
Если не хочешь лечиться и пришел просто поговорить,
потому что домашние уже не в состоянии тебя слушать,
то это как минимум неэтично и неуважительно к тем,
кто ожидает приема за вами.
Для «выслушать» существует психотерапевт или подружки.
За ваши деньги этот терапевт готов вас слушать безконечно.
Подружка выслушает вас за право
самой влить в вашу душу свою порцию греха и проблем.
В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ,
ПРИ ТАКОМ ОБЩЕНИИ СО СВЯЩЕННИКОМ,
ВРАЧОМ И ПОДРУЖКОЙ ГРЕХ НИКУДА НЕ ДЕНЕТСЯ.
БОЛЕЗНЬ ДУШИ, НАОБОРОТ, УСИЛИТСЯ ОТ ВНИМАНИЯ.
Церковь – это не общественный психотерапевтический сервис
и не контора помощи религиозной самодеятельности
и чудачества на общественных началах.
В утилитарном смысле она – духовная больница
со своей наукой, практикой, традицией и специалистами.
Хочешь – лечись.
Не хочешь – зачем пришел?
Есть еще одна тема насчет того, что Церковь должна потребителю. Недавно в прессе некоторые московские православные мамочки устроили критику процесса исповеди и причастия.
Они, опытным взглядом борца с бюрократией,
вычислили проблему в Церкви.
Раз там есть очередь, значит, там есть скрытая мотивация
и момент коррумпированности.
Источником, напрягающим честных христиан,
является «недобросовестная контора» – храм,
которая манипулирует благами
и создает искусственный дефицит причастия
и прочих безплатных услуг,
устраивая к нему многоступенчатую волокиту и очередь.
Следовательно, решили они,
надо устранить все очереди и процедуру,
заставляющие их находиться в очереди к Богу,
потому что церковь создана именно для них
и их нетерпеливых малышей,
которым в церкви душно, скучно и нудно.
Кругом сервис ушел вперед,
завели предварительные онлайн-очереди
и продажу по телефону, и только в одной церкви
сервис допотопный.
Возможно, они как потребители правы.
Но Церковь – это не общество потребления.
Люди собрались в храме и находятся там долго не для того,
чтобы напрячь потребителя, а потому,
что им нравится быть с Богом как можно дольше.
Чем они виноваты в том, что людям,
не слышащим Бога, в церкви нудно?
Они у себя дома, в доме Отца Своего.
Куда им спешить?
Потребители, с сознанием профессионального скандалиста,
с мирским опытом борьбы и выхватывания услуг
пришли в храм как в общедоступную,
безплатную контору или химчистку,
ОБЯЗАННУЮ, непонятно почему,
им непременно услужить на ИХ условиях.
Да не жалко, хоть и на ваших условиях.
Но только толку чуть.
Причастие не испачкается ни о какую душу.
Выпей, друг, хоть всю чашу, вместо дьякона.
И ничего с тобой не произойдет.
Безсмысленно тянуть Бога «за бороду».
Он не начальник ЖЭКа.
По-твоему всё равно не будет, а будет так,
как устроен мир и написаны его законы.
и не контора помощи религиозной самодеятельности
и чудачества на общественных началах.
В утилитарном смысле она – духовная больница
со своей наукой, практикой, традицией и специалистами.
Хочешь – лечись.
Не хочешь – зачем пришел?
Есть еще одна тема насчет того, что Церковь должна потребителю. Недавно в прессе некоторые московские православные мамочки устроили критику процесса исповеди и причастия.
Они, опытным взглядом борца с бюрократией,
вычислили проблему в Церкви.
Раз там есть очередь, значит, там есть скрытая мотивация
и момент коррумпированности.
Источником, напрягающим честных христиан,
является «недобросовестная контора» – храм,
которая манипулирует благами
и создает искусственный дефицит причастия
и прочих безплатных услуг,
устраивая к нему многоступенчатую волокиту и очередь.
Следовательно, решили они,
надо устранить все очереди и процедуру,
заставляющие их находиться в очереди к Богу,
потому что церковь создана именно для них
и их нетерпеливых малышей,
которым в церкви душно, скучно и нудно.
Кругом сервис ушел вперед,
завели предварительные онлайн-очереди
и продажу по телефону, и только в одной церкви
сервис допотопный.
Возможно, они как потребители правы.
Но Церковь – это не общество потребления.
Люди собрались в храме и находятся там долго не для того,
чтобы напрячь потребителя, а потому,
что им нравится быть с Богом как можно дольше.
Чем они виноваты в том, что людям,
не слышащим Бога, в церкви нудно?
Они у себя дома, в доме Отца Своего.
Куда им спешить?
Потребители, с сознанием профессионального скандалиста,
с мирским опытом борьбы и выхватывания услуг
пришли в храм как в общедоступную,
безплатную контору или химчистку,
ОБЯЗАННУЮ, непонятно почему,
им непременно услужить на ИХ условиях.
Да не жалко, хоть и на ваших условиях.
Но только толку чуть.
Причастие не испачкается ни о какую душу.
Выпей, друг, хоть всю чашу, вместо дьякона.
И ничего с тобой не произойдет.
Безсмысленно тянуть Бога «за бороду».
Он не начальник ЖЭКа.
По-твоему всё равно не будет, а будет так,
как устроен мир и написаны его законы.
Известно, что опытная прихожанка
всегда сможет вытрясти из священника
благословение на любое безумие.
Но толку что?
Пытливые туристы смотрят на Грецию,
а видят не иерархичность древней Церкви,
с ее разветвленным институтом личных духовников,
а магазин быстрых ритуальных услуг.
Они во время туристической поездки забегают в храм
и с удовольствием видят, что там нет нашей русской исповеди.
Да, там нет.
Она есть в другом месте, куда туристов не водят.
Исповедь греков духовникам – их общенациональная традиция
и богатство, совершается повсеместно и прикровенно.
Обиженный предложением Церкви человек ушел,
а священнику его жаль. Искренне жаль.
И ничего от него не надо.
И нет в Церкви желания
вытрясти из исповедника 50 рублей Богу на чай.
У нас в пригороде Рязани есть популярный батюшка.
Он знаменит общей исповедью.
Его оправдание – в практике Церкви времен власти коммунистов.
Вот, мол, и тогда, при такой исповеди,
люди становились святыми
и даже молитвенниками о России – новомучениками.
А мы чем лучше?
Я и сам при СССР так исповедовался.
Отбарабанит батюшка слова исповеди так,
что ничего не разберешь.
Накинет на толпу епитрахиль, и иди, причащайся.
Я думал, что так и надо.
А первая НАСТОЯЩАЯ исповедь принесла шок.
А через несколько лет – и благодать НАСТОЯЩЕГО исцеления.
НА СВОЕМ ОПЫТЕ МНЕ ПРИШЛОСЬ УБЕДИТЬСЯ
В АБСОЛЮТНОЙ НЕОБХОДИМОСТИ ИСПОВЕДИ КАК ИСПОВЕДИ,
А НЕ КАК ВНУТРЕННЕГО ПОКАЯНИЯ,
ВЕДОМОГО ОДНОМУ БОГУ.
ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ САМ СЕБЕ БЫТЬ ХИРУРГОМ
ИЛИ ЛАБОРАНТОМ.
ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО, НЕВЕРОЯТНО
И СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО, КАК САМОЛЕЧЕНИЕ.
Да, нельзя назвать экспресс-исповедь нормой.
Да, у нас в Церкви катастрофически не хватает священников,
готовых охватить своим вниманием всю паству.
Душа человека не резиновая, даже у священника.
У него, как у всех, две руки, одна голова и одно сердце.
Семейный врач тоже не в состоянии вести сто семей.
Это просто не по силам.
Но это обстоятельство – не повод не принимать
хотя бы первичную помощь, хотя бы у фельдшера.
всегда сможет вытрясти из священника
благословение на любое безумие.
Но толку что?
Пытливые туристы смотрят на Грецию,
а видят не иерархичность древней Церкви,
с ее разветвленным институтом личных духовников,
а магазин быстрых ритуальных услуг.
Они во время туристической поездки забегают в храм
и с удовольствием видят, что там нет нашей русской исповеди.
Да, там нет.
Она есть в другом месте, куда туристов не водят.
Исповедь греков духовникам – их общенациональная традиция
и богатство, совершается повсеместно и прикровенно.
Обиженный предложением Церкви человек ушел,
а священнику его жаль. Искренне жаль.
И ничего от него не надо.
И нет в Церкви желания
вытрясти из исповедника 50 рублей Богу на чай.
У нас в пригороде Рязани есть популярный батюшка.
Он знаменит общей исповедью.
Его оправдание – в практике Церкви времен власти коммунистов.
Вот, мол, и тогда, при такой исповеди,
люди становились святыми
и даже молитвенниками о России – новомучениками.
А мы чем лучше?
Я и сам при СССР так исповедовался.
Отбарабанит батюшка слова исповеди так,
что ничего не разберешь.
Накинет на толпу епитрахиль, и иди, причащайся.
Я думал, что так и надо.
А первая НАСТОЯЩАЯ исповедь принесла шок.
А через несколько лет – и благодать НАСТОЯЩЕГО исцеления.
НА СВОЕМ ОПЫТЕ МНЕ ПРИШЛОСЬ УБЕДИТЬСЯ
В АБСОЛЮТНОЙ НЕОБХОДИМОСТИ ИСПОВЕДИ КАК ИСПОВЕДИ,
А НЕ КАК ВНУТРЕННЕГО ПОКАЯНИЯ,
ВЕДОМОГО ОДНОМУ БОГУ.
ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ САМ СЕБЕ БЫТЬ ХИРУРГОМ
ИЛИ ЛАБОРАНТОМ.
ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО, НЕВЕРОЯТНО
И СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО, КАК САМОЛЕЧЕНИЕ.
Да, нельзя назвать экспресс-исповедь нормой.
Да, у нас в Церкви катастрофически не хватает священников,
готовых охватить своим вниманием всю паству.
Душа человека не резиновая, даже у священника.
У него, как у всех, две руки, одна голова и одно сердце.
Семейный врач тоже не в состоянии вести сто семей.
Это просто не по силам.
Но это обстоятельство – не повод не принимать
хотя бы первичную помощь, хотя бы у фельдшера.
Кому нужен более опытный врач, те едут в монастырь.
Кому нужен светило – те едут к известным духовникам и старцам.
Всё как в медицине.
И как в медицине самолечение – наилучший способ
убить самого себя своими руками и умереть раньше времени.
Теперь я понимаю, почему некоторые прихожане говорят:
– Отче, ваши вопросы неуместны на исповеди.
Я сказал. Вы выслушали.
Я сказал Богу, а не вам. Ваше дело – сторона.
Накрывайте и разрешайте.
Они так говорят потому, что не имеют ни малейшего представления
ни о Церкви, ни о Боге.
Для них церковь – это безплатный психотерапевтический корпус.
Духовник – подружка-подушка, которой можно поплакаться
или пожаловаться на жизнь.
А Бог… я даже не могу себе представить, кто для них Бог.
Они принесли с собой в церковь мирской потребительский дух.
Они устанавливают в ней свои правила потребления.
Это явление не ново.
Оно когда-то стало причиной зарождения монашества
и исхода его в пустыню.
Очевидно, оно и далее сохранится.
Но те, кто пришел в церковь, не ища своего, а любя Бога,
понимают, что церковь – она как древний
научный центр исследования законов Божиих.
Законы эти не отменишь выбиванием прав у священника.
Она – как известная и знаменитая клиника.
В ней нельзя вылечиться, если учить врачей
и самому назначать себе процедуры и лекарства,
через скандалы в регистратуре.
Она, наконец, как просто источник любви Божией,
устроенной ради счастья человека,
которое коренится единственным образом во Христе.
ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК БУДЕТ ИСКАТЬ ХРИСТА В СЕБЕ,
ТО БУДЕТ ИМЕТЬ ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ
И СЧАСТЬЕ УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ.
ЕСЛИ ОН БУДЕТ ИСКАТЬ В ХРИСТЕ СЕБЯ,
ТО УМРЕТ ДУШОЙ,
УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ, ОТ ЧЕГО СПАСИ НАС, БОЖЕ.
Любить церковь – особенная добродетель и мудрость.
Не потому, что церковь – это
организация профессионалов-психотерапевтов,
раздающих мистические снадобья,
а потому, что суть церкви – в собрании людей,
любящих Бога, слушающихся Его
и членам которого Бог даровал Свою преображающую любовь.
На этой любви стоит догмат и практика обряда.
Они заслуживают и почтения, и разумения.
Церкви надо доверять не потому,
что она – кооператив профессионалов-священников.
Ей нужно доверять потому, что она
выше любой общности людей.
Церковь не дело рук человеческих, но дело Бога.
Она Тело Христово, наставляемая и умудряемая
Самим Богом.
Церковная исповедь должна оставаться такой исповедью,
как ее видит Церковь – таинством,
а не такой, какой ее видит потребитель – услугой.
И всё будет хорошо, когда всё стоит на своих местах,
в иерархическом устройстве Церкви и мира, и мы знаем в этом мире свое место, уготованное нам Богом.
_
священник Константин Камышанов.
#ПравославиеИМир
Кому нужен светило – те едут к известным духовникам и старцам.
Всё как в медицине.
И как в медицине самолечение – наилучший способ
убить самого себя своими руками и умереть раньше времени.
Теперь я понимаю, почему некоторые прихожане говорят:
– Отче, ваши вопросы неуместны на исповеди.
Я сказал. Вы выслушали.
Я сказал Богу, а не вам. Ваше дело – сторона.
Накрывайте и разрешайте.
Они так говорят потому, что не имеют ни малейшего представления
ни о Церкви, ни о Боге.
Для них церковь – это безплатный психотерапевтический корпус.
Духовник – подружка-подушка, которой можно поплакаться
или пожаловаться на жизнь.
А Бог… я даже не могу себе представить, кто для них Бог.
Они принесли с собой в церковь мирской потребительский дух.
Они устанавливают в ней свои правила потребления.
Это явление не ново.
Оно когда-то стало причиной зарождения монашества
и исхода его в пустыню.
Очевидно, оно и далее сохранится.
Но те, кто пришел в церковь, не ища своего, а любя Бога,
понимают, что церковь – она как древний
научный центр исследования законов Божиих.
Законы эти не отменишь выбиванием прав у священника.
Она – как известная и знаменитая клиника.
В ней нельзя вылечиться, если учить врачей
и самому назначать себе процедуры и лекарства,
через скандалы в регистратуре.
Она, наконец, как просто источник любви Божией,
устроенной ради счастья человека,
которое коренится единственным образом во Христе.
ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК БУДЕТ ИСКАТЬ ХРИСТА В СЕБЕ,
ТО БУДЕТ ИМЕТЬ ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ
И СЧАСТЬЕ УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ.
ЕСЛИ ОН БУДЕТ ИСКАТЬ В ХРИСТЕ СЕБЯ,
ТО УМРЕТ ДУШОЙ,
УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ, ОТ ЧЕГО СПАСИ НАС, БОЖЕ.
Любить церковь – особенная добродетель и мудрость.
Не потому, что церковь – это
организация профессионалов-психотерапевтов,
раздающих мистические снадобья,
а потому, что суть церкви – в собрании людей,
любящих Бога, слушающихся Его
и членам которого Бог даровал Свою преображающую любовь.
На этой любви стоит догмат и практика обряда.
Они заслуживают и почтения, и разумения.
Церкви надо доверять не потому,
что она – кооператив профессионалов-священников.
Ей нужно доверять потому, что она
выше любой общности людей.
Церковь не дело рук человеческих, но дело Бога.
Она Тело Христово, наставляемая и умудряемая
Самим Богом.
Церковная исповедь должна оставаться такой исповедью,
как ее видит Церковь – таинством,
а не такой, какой ее видит потребитель – услугой.
И всё будет хорошо, когда всё стоит на своих местах,
в иерархическом устройстве Церкви и мира, и мы знаем в этом мире свое место, уготованное нам Богом.
_
священник Константин Камышанов.
#ПравославиеИМир
ТО БУДЕТ ИМЕТЬ ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ
И СЧАСТЬЕ УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ.
ЕСЛИ ОН БУДЕТ ИСКАТЬ В ХРИСТЕ СЕБЯ,
ТО УМРЕТ ДУШОЙ,
УЖЕ ПРИ ЭТОЙ ЖИЗНИ, ОТ ЧЕГО СПАСИ НАС, БОЖЕ.