Его шагов придуманные звуки. На переплетах зимних букварей от А до Я запуталась разлука... Зима...зима... Сердечный гололед Она смолчала. Он ее не понял. И азбукой три ночи напролет слышны гудки в разбитом телефоне. Седеет ночь. Сулит декабрь покой. Опять зима. И снова все сначала. Она могла дотронуться рукой. Он был так близко, а она смолчала. - Она больна не мною. Думал он. А ей казалось, он другой простужен. Надев шарфы, отвесили поклон непонятые любящие души. Песок часов не повернуть назад. Прошла зима. Ботинки тонут в лужах. Одна. Один. Что стоило сказать: - Ты мне нужна. - И ты, и ты мне нужен. Разорван лист. Не склеится назад. Он не тревожит. А она - не пишет. Не разобрать - кто прав, кто виноват. Она звала. Он, видно, не услышал... Она и он. Разорванный магнит. Пустых шагов следы замерзли в лужах... Давайте просто чаще говорить: - Ты мне нужна. - И ты, и ты мне нужен...
Оторваны листы календарей.
Его шагов придуманные звуки.
На переплетах зимних букварей
от А до Я запуталась разлука...
Зима...зима... Сердечный гололед
Она смолчала. Он ее не понял.
И азбукой три ночи напролет
слышны гудки в разбитом телефоне.
Седеет ночь. Сулит декабрь покой.
Опять зима. И снова все сначала.
Она могла дотронуться рукой.
Он был так близко, а она смолчала.
- Она больна не мною. Думал он.
А ей казалось, он другой простужен.
Надев шарфы, отвесили поклон
непонятые любящие души.
Песок часов не повернуть назад.
Прошла зима. Ботинки тонут в лужах.
Одна. Один. Что стоило сказать:
- Ты мне нужна. - И ты, и ты мне нужен.
Разорван лист. Не склеится назад.
Он не тревожит. А она - не пишет.
Не разобрать - кто прав, кто виноват.
Она звала. Он, видно, не услышал...
Она и он. Разорванный магнит.
Пустых шагов следы замерзли в лужах...
Давайте просто чаще говорить:
- Ты мне нужна.
- И ты, и ты мне нужен...