Подперев ладошкой подбородок, Тоня слушала рассуждения подруги и согласно кивала.
– Давно живут, много чего знают, - уныло подтвердила она. - Вот интересно, кто их на такой ритуал надоумил? А может и сами сочинили… Как думаешь?
- Да не сильна я в ритуалах, - призналась Инна. – Меня вот заботит, а почему Демид позволил тебе увидеть паспорт, это раз, помог прочитать фамилию, это два, и сказал... Чтобы ты что?
- Не смела… Чтобы я не смела что-то делать…
- Например, не смела, слушать Устинью, и не смела, приезжать! – выдвинула версию гостья.
- Да я и не собиралась совсем!
- А ему, откуда знать? Предупредить решил.
- Он своими предупреждениями мне преждевременный инфаркт организует! – вспыхнула Тоня.
Подметив, как ни с того ни с сего покраснела подруга, Инна вдруг догадалась.
- Тонька, да ты до сих пор его любишь… – ахнула она. – Неужели…
- Вот тебе и неужели, - пряча заблестевшие глаза, призналась та. – Думала, что забыла, а вот когда вчера увидела, как он под землю ушел, так испугалась. И поняла, что те месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. До тех пор, пока прозревать не стала… Или, пока Демид не позволил мне прозреть. Ведь я сначала и не видела, как ужасна и мрачна та деревня и как нелюдимы соседи… Совсем иная картинка была. Это знаешь как… - повернувшись к окну, подруга замолчала.
- К примеру, если накинуть на грязь чистую простынь, то все одно, рано или поздно, проступят темные пятна. Так и у меня, с каждым днем проступало что-то новое, жуткое и отталкивающее, - неохотно продолжила она. - И не думаю, что это от того, что я какая-то там со способностями и поэтому разглядела. Нет! Демид позволил мне разглядеть. Как и позволил убежать… - и Тоня неожиданно всхлипнула.
- Ты моя хорошая, - тут же бросилась к ней Инна. - Ну, поплачь, если хочется, - обнимая и поглаживая по светло-русым волосам, напевно приговаривала она. – А ты знаешь? Мне кажется, я знаю, почему тебя Демид отпустил!
Плечи подруги перестали подрагивать и она затихла.
- Почему? – глухо пробубнила она куда-то в шею гостье.
- Он тоже в тебя влюбился!
Вывернувшись из объятий, хозяйка нехорошо так прищурилась.
- Шутишь что ли? – подозрительно произнесла она.
- Какие еще шутки!? Любит, я тебе говорю! – и для убедительности, Инна притопнула ногой. – А иначе, какого черта, он тебя отпускал бы? Лежала бы сейчас на живом кладбище и в ус не дула.
- Чего? – согнувшись в три погибели, Тоня взвыла от смеха. – В ус не дула? Ты думаешь, они там лежат и именно этим занимаются, в ус не дуют?!
- А что, буква закона знает значение данного фразеологизма? - потерев ладошки, довольно усмехнулась Инна. – Зато я тебя рассмешила!
- Буква закона, кстати, тоже фразеологизм!
- Хватит умничать, вернемся к Демиду! Только без слез и истерик, договорились?
- Договорились, - жалостливо шмыгнула носом Тоня. – А еще кофе можно?
- Наливай… На чем я остановилась? Ах, да! Почему ты отвергаешь версию, что Демид влюбился и поэтому отпустил тебя?
- Да потому что нечисть не может любить…
- Смешно, - удивленно пожала плечами Инна. – Всякая нечисть когда-то была человеком… Тоня… - не совсем уверенно протянула она. – А можно задать тебе один очень щепетильный вопрос…
- Попробуй, - буркнула в чашку с кофе подруга.
- У тебя после Демида были мужчины? – решительно выпалила гостья.
- Нет…
- Почему?
- Сначала боялась… - тихо произнесла Тоня. – После поняла, что мне никто не нравится, а потом поняла, что мне уже никто не нужен…
- Какой ужас, - прикрыв глаза, прошептала Инна. – Двадцать лет сердце на замке… Демид не отпустил тебя… Он до сих пор у тебя в крови. И если он умирает, значит, тоже никого не нашел. Или не захотел искать. Хорошо же вы с ним сроднились, и как жаль, что он чертова нечисть…
- К тому же и итальянская… - печально добавила Тоня.
- Чего? – не сразу поняла Инна. – Ах, да…
Телефонный звонок вывел подруг из мрачных раздумий. Схватив трубку, Тоня тут же замерла, молча выслушала и положила сотовый с таким видом, словно то была гремучая змея.
- Устинья? – догадалась Инна.
Подруга кивнула и зябко поежилась.
- Чего-то холодно, тебе не кажется? – дыша на ладони, спросила она.
- Да нормально, ты чего?
Но та уже не слушала. Открыв шифоньер, она быстро навьючила на себя теплые брюки и свитер.
- Что тебе там эта ворыгинская ведьма наплела? – глядя на странные выкрутасы, поинтересовалась Инна.
- Я не помню… Слова непонятные и страшные…
- По-итальянски, что ли заговорила?
- Фух, Иннусик, да не знаю я… - несмотря на теплые вещи у подруги от холода зуб на зуб не попадал.
- Та-а-к, - и не думала отставать та. – Ты же ее вчера в черный список бросила, или нет?
- Вроде собиралась… - неуверенно произнесла Тоня. – Забыла, наверное…
- А откуда она телефон твой достала? Насколько я помню, лет двадцать назад про сотовые еще и слыхом не слыхивали!
- Я уже думала об этом. Тут все просто; мой паспорт у них, по прописке запросто можно пробить домашний телефон по интернету. А потом позвонить, нарваться на маму и попросить мой сотовый, - нехотя пояснила подруга.
- Значит, интернет… Мда, нечисть, которая идет в ногу с прогрессом еще опаснее… - заметила Инна. – А еще опаснее, что у них твой паспорт остался с твоей фоткой! Ты представляешь, с их умением нашлют на тебя морок какой-нибудь через фотку и все.
- Что все? – раздраженно фыркнула Тоня. – Захотели бы сделать, уже сделали! Пугаешь только зря!
- Ну, ну, - примиряюще ответила гостья. – Какие планы на сегодня? Сходим куда-нибудь?
- Не хочу, - хмуро откликнулась подруга. – Холодно очень. Пойду, котел включу, да под одеяло залезу.
- На обед что приготовить? – зная Тонину любовь к еде, специально спросила Инна.
- Мне все равно…
Равнодушный ответ совсем не понравился Инне, и как показали дальнейшие события, совсем не зря она насторожилась.
***
Проведя ревизию холодильника и выложив на стол все найденные продукты, Инна призадумалась. Чего бы такого интересного сварганить из вареной картошки, сметаны, молока, капустного вилка, головки чеснока и сырых яиц?
Убедившись, что подруга спит, она шустро сбегала к себе на дачу и захватила муку, панировочные сухари и растительное масло. Вот теперь можно готовить!
Она просто обязана удивить подругу; уж еда должна вернуть той радость жизни, бодрость духа и так далее. Тем летом, когда Тоню на собственном участке видения посетили, она долго в отрубе лежала. А как они с Димкой картошку жарить принялись, так сразу в себя пришла.
Скоро по дому уже витали умопомрачающие запахи, но подругу из спальни так и не выманили. Инна решила празднично накрыть стол, и тогда уж позвать эту соню.
Румяные картофельные блинчики со сметано-чесночным соусом и обжаренные в панировке капустные листья должны сработать!
Зайдя в спальню, она прислушалась к неровному дыханию подруги. Неужели заболела? В доме не продохнуть от духоты, а Тоня еще и под толстенное одеяло забралась.
- Тонечка, - ласково потрепав ее по плечу, прошептала Инна. – Пошли, поедим? Я там вкусняшек наготовила.
Открыв глаза, Тоня долго смотрела, словно не признавая; гостья уже и испугаться успела.
- Иннусик, - наконец-то улыбнулась подруга.
Слабо так улыбнулась, через силу.
- Узнала, слава тебе Господи, - облегченно выдохнула Инна. – Вставай, или тебе сюда принести?
- Не, не, я встану… - спустив ноги, хозяйка нащупала тапочки и, надев их, пошаркала на кухню.
Ни дать ни взять, старушка столетняя…
Увидев накрытый стол, Тоня всплеснула руками.
- Да как же ты уютно все делаешь! Из ничего целое угощение сообразила… Настоящая женщина с большой буквы. Волшебница…
- Да ладно, перестань, - смутилась Инна. – Ничего особенного я не сделала. Подумаешь…
- А я совсем другая, - продолжала подруга. – У меня такого уюта никогда не выйдет.
- Не могут все люди быть одинаковыми. Это неинтересно. Я такая, а ты такая. Каждая из нас лучшая в том, что знает. Лучше садись да поешь.
Но Тоня и кусочка проглотить не смогла. Только подносила еду ко рту, как ее тут же начинало зверски тошнить.
- Если бы я не знала, что со времен Демида у тебя не было мужчины, сто пудово бы решила, что ты беременна, - наблюдая за мучениями подруги, расстроенно проговорила Инна.
- Угу, я бы тоже так подумала… - кивнула та. – Знаешь, снова, как вчера в кафе запахи неприятные навалились. И на вкус…
- Как мертвечина… - догадалась гостья.
- Типа того…
Тут Инна вспомнила, чему именно предшествовали запахи в кафе, и собралась только потактичней об этом намекнуть, как Тоня подошла к изразцовой русской печи и, проведя рукой по узорчатой плитке, нахмурилась.
- Холодная, - недовольно заметила она. – Может затопить, чтобы теплее стало?
- Так куда теплее-то? – совсем ошалела Инна. – Дышать уже нечем.
- Да ну, - недоверчиво покосилась подруга. – У тебя жар, что ли? – критически оглядывая шорты и футболку на гостье, предположила она. – Растелешилась вся, смотреть зябко.
Хлопая глазами, Инна и не нашлась, что ответить.
- А она действующая? – кивнув на печку, поинтересовалась она.
- Конечно! Дедушка любил по старинке дровами топить. Говорил, что и еда на ней вкуснее и тепло жарче. Пойду за дровами схожу.
Инна не стала останавливать подругу. Уж если плюс тридцать на домашнем термометре не останавливают от безумной идеи затопить печь, то куда уж ей тягаться с насланной из тайги ворожбой.
А что это ворожба, она уже не сомневалась… Все по схеме, телефонный звонок, потом запахи, а следующей серией должны пойти видения. А после видений, судя по вчерашнему цирку, должно отпустить.
Возвратившись, Тоня свалила дрова рядом с печкой, и завертелась в поисках спичек.
- Не видела спички? Вот тут рядом с плитой лежали…
Сунув руку в карман шорт, Инна хотела вытащить коробок, но в последний момент передумала.
- Как не видела? Ты же готовила! – и Тоня так взглянула, что показалось, еще немного и допрос с пристрастием гостье обеспечен.
- Ты давай свои профессиональные навыки на мне не отрабатывай, - как можно наглее ответила Инна. – Да, готовила и что? Закружилась, не помню куда положила!
Да не собиралась она отдавать этот коробок. Достаточно того, что радиаторы пашут. Хорошо, хоть в каждой комнате регулятор на батареях предусмотрен. Хочешь, прибавляй, а хочешь, убавляй.
Но печку-то как убавишь?
- Ты лучше расскажи, а что, реально на ней еду приготовить можно? – стараясь отвлечь внимание от спичек, затараторила Инна. – А куда и что ставить? Покажешь?
От такого вопроса Тоня немного опешила, потом внезапно расхохоталась.
- Ну, ты даешь! Нашла, кого про готовку спрашивать.
Но заинтересоваться, заинтересовалась и, разглядывая печь, призадумалась.
- Так, наверное, тут и готовят, - показав на заслонку, произнесла она. - Сейчас глянем…
И открыв заслонку, вдруг завизжала, отпрыгнула и, упав на ягодицы, засучила ногами, стараясь отползти подальше, а упершись в боковушку дивана, замерла.
Готовая отдать все спичка мира, лишь бы подруга больше так не орала, Инна присела рядом. Почему-то совсем не хотелось подходить к печке, чтобы узнавать, что же такого страшного увидела хозяйка. Да и памятуя, что за дурным запахом и вкусом всегда идут глюки, не факт что она там что-то да разглядит. Это видения предназначены только для Тони. Пока…
- Что там было? – подождав, когда подруга успокоится, спросила она.
- Гроб, - медленно произнесла та.
- Ой, ну подумаешь гроб! – как можно бодрее воскликнула гостья. – Да либо доски всякие, а ты и подумала…
- Там Демид в гробу лежит… - дрожащим голосом добавила Тоня.
И тут Инна ощутила такой ужас, что вдоль позвоночника, приподнимая футболку, незамедлительно забегали мурашки. Покосившись на открытый зев печки, она не могла понять, как там мог уместиться гроб. А еще непонятнее было, в каких плоскостях и измерениях он там стоит, что подруга еще и Демида разглядела.
- Бред какой-то, - невольно прошептала она.
- Как хорошо, что ты спички потеряла, - заметила Тоня. – А то бы я нечаянно поджарила его…
- Кого? – икнула от удивления Инна.
- Мужа…
Вскочив, Инна принялась пересаживать подругу на диван.
- Ты хоть понимаешь, что это снова видение? – испуганно кричала она. – Тебе кажется! Как вчера!
Тоня только безвольно мотала головой.
- Фух, - вытерев со лба пот, Инна бухнулась рядом. - Говорил он что?
- Кто?
- Демид твой! Говорил или просто лежал? Вчера же он с тобой разговаривал!
- Ах, это… Не, молча лежал. Он же в гробу… - монотонно пробубнила Тоня.
- Ой, можно подумать, это ему как-то помешает, - колюче усмехнулась Инна. – Ладно, я пойду и загляну туда. Но зуб даю, никого там нет.
***
Хоть и дала зуб, но подходила к печке весьма неохотно и с опаской; как-то не очень тянуло глядеть на Демида… Нет, конечно интересно увидеть красавца, что похитил сердце подруги, но уж никак не в гробу и не в печи…
Но Тоня с такой надеждой смотрела на нее. Подойдя к печке, Инна потопталась и, собрав силу духа, заглянула в зев.
Недоверчиво поджав губы, Тоня подкралась на цыпочках и, заглянув в печку, нервно хмыкнула.
- А куда делся-то? – произнесла недоуменно и вдруг завертелась на месте.
– Он рядом, - прошептала она. – Я его чувствую…
- В смысле, рядом? – закрутила головой Инна. – Что, прямо здесь, на кухне? – и взглянув на подругу, поняла, что та не слышит ее.
Тоня смотрела через окно в сад и так пристально смотрела, будто и в самом деле видела кого. Встав рядом, Инна изо всех сил вытаращила глаза, пытаясь хоть что-то приметить, но кроме деревьев и кустарников ничего не удалось разглядеть.
И решив, что подруге просто приспичило полюбоваться садом, она вернулась к столу. Нетронутая еда наводила тоску.
Готовила, готовила и на тебе. Главную обжору вывели из строя какими-то словами, произнесенными, то ли на итальянском, то ли еще на каком-нибудь древнем и могучем.
Бросив взгляд на электронные часы, Инна машинально отметила, что они снова показывают одинаковые цифры. Потянулась за картофельным оладушком, не пропадать же добру, да так и замерла на полпути, стараясь припомнить, а где же она слышала про подобную ерунду…
Если на часах удалось увидеть две одинаковые цифры, то это… То это… Да что же, черт возьми, это означает? Совпадение чисел на часах…
Никак не вспомнить. А ведь совсем рядом витает мысль, да не ухватить никак. Наваждение, не иначе…
Весь день, как проснулась, так и началось; ноль восемь, ноль восемь; ноль девять, ноль девять…
И так каждый час…
Обмакнув оладушек в сметано-чесночный соус, Инна остервенело впилась в него зубами.
- Остыл, зараза, - заметила огорченно.
И как ни странно, но эти слова привели остолбеневшую хозяйку дома в движение.
- Кто остыл? – вздрогнув, испуганно произнесла она.
- Все остыли! – шмякнув оладий на тарелку, рыкнула Инна. – Еда! Ты подмороженная стоишь!
Да и Демид твой то же, поди остыл, если в гробу явился!
- Тю, - спокойно так откликнулась Тоня. – Вон он по саду шастает…
- Кто? – и гостья тут же подскочила к окну.
- Демид остывший, или остывающий… - задумчиво промолвила подруга. – Понятия не имею, какой он на данный момент.
- Где он? – стукнув кулаком по подоконнику, грозно спросила Инна. – Говори, где его там носит?
- А тебе зачем?
- Выйду сейчас и докажу, что никого там нет, и он тебе мерещится! А мерещится потому, что эта карга ворыгинская на тебя морок навела. Где там твой муженек шляется, говори!
- Вон, под деревом отирается, - кивнула Тоня. – Под этим, как его…
- Под грушей?
- Да, да, под ней!
- А теперь смотри внимательно! – и полная решимости доказать подруге, что рядом с грушей, никого кроме груши нет, Инна пулей вылетела во двор.
- Где он? – оббегая вокруг дерева, смешно выкрикивала она. – Где, не вижу! Повылазило у меня, что ли?
Забравшись с коленками на подоконник, Тоня давилась от смеха. Даже не ожидала, что сегодня ее что-нибудь сможет так развеселить. Но картина бегающей вокруг дерева подруги и Демида, что притулился к стволу и изумленно наблюдал за нарезающей круги незнакомой барышней, была еще та.
Встретившись глазами со смеющейся женой, Демид усмехнулся и сделал шаг вперед. Пробежав сквозь него, Инна охнула, затормозила и оглянулась на Тоню.
- Что? – невинно хлопая глазами, поинтересовалась та. – Увидела?
- Можно и так сказать, - раздувая тонкие ноздри, откликнулась Инна.
- Ну вот, а переживала, что повылазило у тебя там где-то, что-то, - не удержавшись, прыснула подруга.
- А ты, смотрю, развеселилась?
- Развеселишься тут, на вас глядючи…
- Ну, ну, - протянула Инна и стала пристально разглядывать как раз то место, где стоял Демид.
- Он еще здесь... – даже не спросила, а подтвердила она.
- Рядом с тобой стоит, - вытянув шею, Тоня опасливо следила за ней.
А та как взмахнула рукой да мужа напополам рассекла. Взвизгнув от неожиданности, Тоня чуть не вывалилась с окна. Но Демид заколыхался миражом и соединился заново. Соединился, да еще и жене подмигнуть умудрился, нормально, мол, все.
- Попала? – радостно полюбопытствовала Инна.
- Еще как! Пополам перерубила! – сердито воскликнула подруга.
- А чего это ты осерчала? За любимого испугалась?
- Ничего я не испугалась. Просто неожиданно…
- Это еще не неожиданно. Я сейчас, - пообещала Инна и, скрывшись под навесом, вернулась с топором.
- Что он там? – воинственно спросила она. – Дрожит от страха? Упал на колени и молит о пощаде?
Схватившись за голову, Тоня взвыла от смеха. И в этот момент ей стало гораздо лучше; и мерзкие запахи пропали, и есть захотелось, и дикий озноб куда делся.
- Продолжай! – крикнула она и, бросившись к столу, быстренько накидала на тарелку и оладий и еще каких-то жаренных интересных штучек и с полным блюдом взгромоздилась обратно на подоконник. – Я здесь! – известила довольно.
- Постарайся побыстрее, - непонятно кому приказала Инна. – Так что там твой Демид? – завопила тут же дурным голосом. – Рыдает, в ногах валяется?
- Ага, - уписывая за обе щеки, кивнула Тоня. – Ржет, стоит.
- Ах, так ему смешно! – замахнулась топором воительница. – Пусть говорит, зачем является? Если что сказать хочет, то время пришло! Что он там? – косясь на жующую подругу, опять спросила она.
- Головой качает… - упавшим тоном, ответила та. – Показывает, типа, говорить не может… Все, бледнеет… А теперь и вовсе исчез…
- Ну, вот… – опуская топор, огорчилась Инна. – Это еще он долго продержался… Ну, ты как? Поесть хоть успела? – подойдя к окну, она жалостливо взглянула на подругу.
- Слушай, а ты нарочно этот спектакль разыграла?
- Считай, с Демидом на пару разыграли…
- Погоди, а как ты догадалась, что от смеха мне лучше станет? – облизав тарелку, Тоня ломанулась за новой порцией.
- Так морок кикиморы ворыгинской смеха пуще святой воды и молитвы боится.
- Круто, а ты откуда знаешь?
- Сейчас домой зайду, расскажу, - устало обронила Инна. – А ты наворачивай пока. Неизвестно сколько у тебя времени и когда там Устинья новую порцию ужаса тебе вышлет…
***
Зайдя в дом, Инна первым делом включила чайник и бросилась подогревать оладьи.
- С чаем теплые оладушки самое то, - наткнувшись на удивленный взгляд подруги, объяснила она. - А ты видимо всухомятку молотила?
- Да знаешь, как-то не до чая было, - усмехнулась Тоня. - Ты сама-то хоть обедала сегодня?
- Не, не успела…
- Проголодалась, пока носилась по саду?
- Ой, даже отощала малость, - подняв футболку, Инна продемонстрировала впалый живот.
- Обалдеть у тебя метаболизм! Еще свирепее, чем у меня! - сочувственно кивнула Тоня – Сиди, я поухаживаю за тобой.
- С удовольствием, - вздохнув, Инна откинулась на гобеленовые подушки, на которых были изображены до того невероятные поляны цветов, что сходу и не сообразишь, чем же они так невероятны…
Вот и гостья зацепилась взглядом за лепесточки и не заметила, как прошла усталость.
- Слушай, а кто подушки покупал и где? – не в силах налюбоваться, спросила она. – Удивительно, я их только как следует, разглядела! Они и раньше тут лежали?
- А где им еще лежать? – откликнулась хозяйка. – Это дедушка откуда-то привез…
- То-то гляжу, ничего подобного ни на рынках, ни в магазинах не видела! – продолжала восхищаться Инна. – Это же диво дивное! Цветы как живые, каждый лепесток трепещет…
Так и чудится, если протянешь руку, то и сорвать получится! Обман зрения какой-то…
Поставив на стол чашки с чаем и разогретые оладьи, Тоня присела рядом и, взяв одну из подушек, задумалась.
- Знаешь, сколько живу, столько и помню их. В детстве казалось, стоит только сделать шаг, попадешь прямо в картинку и окажешься посреди цветов…
Дедушка много путешествовал, наверняка у какого-нибудь тамошнего умельца заказал. Ты же помнишь, он очень уважал вещи на заказ делать.
- Помню, помню, - улыбнулась гостья. – Гранатовый кулон и сережки для любимой Тонюшки… Странно, что я только сейчас пейзажи разглядела.
- Да ничего странного, рисунок же только с одной стороны, - пожала плечами Тоня. – Другой стороной лежали, вот и вся загадка.
- А потом, кто-то взял и развернул картинкой к нам, - прикрыв глаза, тихо произнесла Инна. – И стоит только сделать шаг и ты уже совсем в ином месте… Не поверишь, нечто подобное со мной сегодня и случилось. Давай поедим, пока не остыло, - и вдруг подмигнула, прямо как недавно Демид.
От этого подмигивания и непонятных слов у Тони чуть нервный тик не приключился. Это когда она успела шаг сделать и очутиться в другом месте? Накидала загадок и сидит довольная, лопает. Подушки ей кто-то развернул… Да сами либо развернули машинально и не заметили.
Вечно на ровном месте тайн накрутит…
Так запивая оладушки чаем, размышляла Тоня и была почти счастлива. Наконец-то оставили в покое мерзкие запахи и можно спокойно поесть. И в доме тепло и совсем не верилось, что недавно ее колошматило от холода.
И длилась бы эта эйфория намного дольше, если бы не увидела она в черных как смоль волосах гостьи хвойные иголки.
- Ты чего? – заметив полубезумные глаза подруги, всполошилась Инна. – Вспомнила что?
- У тебя иголки хвойные в волосах застряли, - Тоня протянула руку и, аккуратно вытащив страшную находку, положила себе на ладонь.
Пальцы заметно дрожали.
- Ух, ты! – вполне искренне изумилась Инна. – Даже так?
Но поняв, что подруге совсем не до смеха, скорчила умильную мордаху и смиренно опустила голову.
- Только не психуй, ради бога! Сейчас все объясню. А если честно, то я и сама еще не догнала, что со мной произошло. Как-то все… И если бы не эти иголки, то минут через пять я бы пребывала в полной уверенности, что просто хорошо приложилась тыковкой к стволу груши, - без тени иронии призналась она. – Тоня, пойми, стирает кто-то нужные воспоминания! – призналась вдруг.
- Я вот только, стоя во дворе, обещала рассказать тебе все, а как в дом зашла, да за стол уселась и все… Думаю, а о чем это я говорить собиралась? О чем? И кабы не иголки, то забылось бы все.
Ай, да молодец, специально ведь мне их в голову сыпанул! Как знал!
- Ты сейчас про кого? – уже догадываясь, но боясь поверить, спросила Тоня.
Словно решаясь на что-то, Инна глубоко вздохнула.
- Про Демида твоего, - произнесла спокойно. – А теперь, позволь, все по порядку расскажу.
Усевшись поудобнее и обложившись волшебными подушками, Инна остановила взгляд на узорной печке, словно та помогала ей вспомнить немыслимые события, которые с одной стороны пугали, а с другой так и притягивали дичайшей неправдоподобностью, что на самой грани. Такие ощущения зачастую приходят во сне и потом долго заставляют замирать сердце и тосковать по чему-то запредельному, необъяснимому, к которому так и хочется прикоснуться еще и еще…
И именно в этот момент Тоне показалось, что ее подруга, ее любимая подруга очень похожа на Демида. Те же черные глазища, красивый разлет бровей и мимика…
- С самого утра понеслась какая-то непонятная хрень, - начала Инна. – Точнее с ночи. Спала я отвратно, то и дело просыпалась и угадай, что первым дело бросалось мне в глаза. Правильно, электронные часы! Нахально подмигивая, словно пытаясь что-то сказать, они показывали мне одинаковые числа. Ноль один, ноль один. Ноль два, ноль два! И так до самого утра.
- Выходит, ты каждый час просыпалась? – недоверчиво нахмурилась Тоня.
Нахмурилась, сделала вид, что не верит, а сама не в силах была отвести взора от красивого лица подруги.
- Выходит, что так, - сдержанно кивнула рассказчица. – И утром и днем все продолжилось.
Как не брошу взгляд, так одинаковые цифры. А у тебя еще и на кухне и в спальне часы электронные. Кто надоумил? Чем тебя раритет деда Захара не устраивает?
- Устраивает, - буркнула хозяйка. – Но электронные цифры заставляют разом мобилизоваться и рвать когти на работу. А дедушкин раритет расслабляет. Я им на пенсии любоваться буду.
- Интересное рассуждение, - одобрительно кивнула Инна. – Так, на чем я там остановилась… Ага!
Когда ты возле окна зависла, я решила перекусить и, взглянув на часы, снова увидела эту одинаковость. И тут вспомнила, что есть насчет этого поверье. И вот в этом месте у меня к самой себе большой вопрос; мои ли это воспоминания про поверье, или кто в голову специально вложил. Потому что, кроме того что есть какая-то там примета, я более ничего вспомнить и не могла.
И вот стоило мне откусить оладушек, и рассердиться за то, что тот остыл, мои мысли поскакали хоть и в верном направлении, но весьма странноватом. Подогреть, думаю нужно…
На печку взглянула да прикинула; как долго же в старину разогревали. Потом на микроволновку взгляд перевела; вот это дело, поставил, включил и готово! Ох, кумекаю, как же те времена от наших отличаются… И вот в этом месте меня как по голове шарахнуло!
Уж не знаю, как там раньше духи подавали знаки, что они рядом и готовы прийти на помощь, но в век технологий потустороннему миру пришлось под нас подстраиваться и совершенствоваться.
Теперь-то через свечку или керосинку до людей не достучаться. А вот через электронику, электричество самое то! Лампочкой помигать, а то и совсем вырубить ее. Или цифры одинаковые подсунуть! Или еще что…
Вот и суток не прошло, как на меня, дубину стоеросовую, озарение спустилось. Вот так с куском во рту словила я просветление и догадалась, что рядом с нами кто-то кружит и охраняет. Сначала про деда Захара подумала, а тут ты заявляешь, что Демид по саду ходит. Ну, вот и выходит, что твой муж пытается нас предупредить и помочь. Не исключаю, конечно, и вмешательство деда Захара, но Демид точно есть!
***
- Хочешь сказать, что Демид нам помогает? – приложив ладошки к груди, ахнула Тоня.
- Помогает, как только может. Или, пока может…
- Так он умер, или как… - и подруга замерла в ожидании ответа.
- Нет, он не умер, но и живым я бы его назвала с большой натяжкой.
- Это как?
Инна внимательно посмотрела на подругу.
- Ты расстроена, - заметила она. - И это хорошо… Я тебе не все еще рассказала.
- Конечно, не все… Иголки в волосах так и остались без объяснения…
- Когда я выбежала в сад и начала как дура носиться вокруг груши, то это скорей всего был вызов Демиду. Вот думала, если это он знаки посылал, то должен сейчас ответить! Обязан! И он отозвался… Не знаю, что он сделал и как, но меня вдруг обдало холодом и я очутилась в темной комнате. Ты ведь не заметила, что я исчезла?
Переваривая услышанное, Тоня немного зависла.
- Никто и никуда не исчезал… - растерянно отозвалась она. – Просто Демид шагнул вперед и ты сквозь него пробежала.
- Значит, вот как ты увидела, - кивнула Инна. – То-то думаю, не удивилась совсем.
- Так что за комната, в которой ты оказалась? – нетерпеливо напомнила подруга.
- Небольшая такая и без окон… Кованый сундук возле стены. Кровать с круглыми набалдашниками на высоких, железных грядушках. А в набалдашниках свет единственной свечи отражается...
И очень холодно; наверняка пар изо рта шел, только видно не было. Смотрю, на кровати вроде лежит кто. Я на цыпочках подкралась, а там старик… Прямо вот древний старик.
Я решила, что покойник, а он вдруг глаза открыл и еле-еле прошептал; «Наклонись ближе…»
Ну, думаю, сказать, что хочет и наклонилась… и, как бы попонятней выразиться… - замялась Инна.
- Да говори уже как есть, - чувствуя, как замирает от ужаса сердце, выдохнула Тоня. – Не тяни кота, а то я сейчас сознание потеряю...
- Хорошо, если без прелюдий, то я просто напросто залетела в этого старика! – преисполненная эмоциями, Инна вскочила.
Глаза горят, волнистые локоны чуть ли не змеями вокруг головы развиваются. Ох и зрелище! Ни дать ни взять сама горгона Медуза в гости пожаловала! На всякий случай Тоня подобрала ноги с пола и притихла.
- Так вот, свалилась я в тело старика и увидела всю его жизнь, - продолжила Инна. – Даже не жизнь, а существование до того темное и мрачное, и даже убогое, что впору с катушек съехать.
Но когда-то давно были и у него светлые лучики счастья. Так давно, что не сосчитать, сколько лет минуло. Да каких лет, помилуйте! Целые века и столетия…
Давно уже ушли в небытие те милые создания, которых он любил более всего на свете; сестренка его младшая, да подружка ее…
Где уж сестренка с ней познакомилась, но подружка явно была приезжей. У них в поселении все смуглы, да чернявы, а та девица светловолоса, ясноглаза, и нежна как цветок. При одном только взгляде на нее заходилась душа от неизведанного доселе восторга. Так бы и любовался ей до бесконечности…
А как она смеялась! За далекую версту слышался ее смех. А потом… потом что-то случилось; пропал смех любимой и сестренка исчезла…
Он искал и выл от бессилия, и не слушал, что твердили ему; что, мол, болен был, и пригрезилось все в горячечном бреду. Он сделал вид, что поверил и стал жить с нелюбимой. Он согласился жить вечно, чтобы однажды встретить сестру и ту, чей образ даже время не в силах стереть из сердца.
И в минуты просветления, когда память вдруг вырывалась из-за заточения, он писал книгу. Книгу о событиях, что произошли с ним. О черноглазой сестренке и ее подруге, о порядках странной общины, куда обманом затянула его нелюбимая женщина, с которой он вынужден влачить безрадостное существование в одной только надежде, что когда-нибудь…
И бесконечно долго прятать книгу памяти в одном из измерений, которые всякий раз образовывают места их поселений. И ждать, когда та, для чьих глаз предназначена книга, наконец, увидит ее.
Только она сможет понять, что там написано, и только она различит те мрачные и разрывающие душу рисунки, что выписывала его память, беря сумрачные краски прямо из страдающего сердца.
Подойдя к дивану, Инна опустилась на колени и так пристально вгляделась в лицо подруги, что той стало дурно.
- И вот когда меня обмакнули в тело этого старика, в его мысли и эмоции, честно скажу, мне захотелось сдохнуть, - тускло произнесла она. – Мне захотелось сдохнуть незамедлительно здесь и сейчас. Просто немыслимо, так долго жить, так безумно долго жить одной надеждой!
Это невозможно! И когда я чуть добровольно не откинула копыта во всем этом ужасе, старик меня отпустил. Я вылетела из его тела как пробка и отлетела прямо на сундук. Грохот устроила порядочный, да еще и свечка перевернулась и погасла.
«Замри», - успел шепнуть мне старик и я застыла. В эту же секунду в комнату вошла женщина.
Сначала я увидела лишь силуэт и услышала неприятный голос.
«Демид?!» – удивленно произнесла она и, поспешив к кровати, склонилась над стариком.
Нет, с ней ничего не случилось, ее никуда не затащило, она постояла, постояла, вздохнула, потом зажгла свечу. И вот тут-то мне удалось разглядеть ее, и могу заверить, что незнакомку можно назвать красивой, если кому-то по нраву убийственная и жестокая красота сверх меры.
Убранные в высокую прическу темные волосы, огромные глаза, я бы сказала, чересчур огромные и немного навыкате, но удивительно, это ничуть не портило впечатления. Большой рот, густые брови и весьма породистый нос, немного нависающий над губами. Клянусь, в ее облике таилось что-то дьявольское. Какое-то древнее зло, на которое хотелось смотреть и смотреть, даже если осознаешь, что это смертельно опасно.
Я так боялась, что она увидит меня, но, тем не менее, глаз отвести не могла. Нет, она не заметила меня, а спокойно пошла к выходу, а возле самой двери обернулась и произнесла.
«Скоро все будет как прежде, любимый. Скоро ты снова станешь молодым. Я заставлю ее приехать и доведу до конца то, что ты не позволил когда-то!»
Дверь захлопнулась, а я от испуга сползла по стенке. В голове потихоньку складывались пазлы и вырисовывалась общая картина, но мне от этого легче не стало, а скорее наоборот.
Тут старик слабо шевельнул пальцами, будто подзывая, и чтобы расслышать, пришлось снова склониться к самым его губам.
«Я помогу вам. Но сил моих все меньше. Устинья недавно сняла свой урожай, теперь она моложе и сильнее. А ты возвращайся и заставь Тоню смеяться. Смех напугает морок. Иди же, сестренка…» - и рукой крепко так за голову обхватил и оттолкнул.
Только я успела почувствовать запах сосны, как тут же оказалась под грушей и всего на один миг смогла выхватить образ Демида. Молодой и совсем не похож на ту земную оболочку, что лежит в Ворыгино.
Улыбнулся мне, головой кивнул, давай, мол, лицедействуй и пропал. А у меня запах этот хвойный повсюду стоит, носом вожу и не пойму, откуда веет?
А на тебя покосилась, а ты уже разрумянилась малость, да трескаешь за обе щеки. Я воодушевилась и давай комедию ломать. Вот, подруженька моя хорошая, где мне побывать посчастливилось и каких людей увидеть. А теперь давай вместе думать, а чтобы это все значило?
Потому что, от того, что надумала я, мне очень и очень не по себе…
***
Поднявшись с колен, Инна обошла вокруг стола, бесцельно потрогала тарелки и, усевшись на диван, посмотрела на убитую рассказом подругу.
- Есть какие-нибудь идеи? – как можно не навязчивей поинтересовалась она.
- Идей много, - отозвалась та. – Тут другой вопрос, как во все это поверить? У меня не получается… Ты же в курсе, что я отпетая реалистка.
- Скорее махровая… - машинально поправила гостья. – Во что именно ты не можешь поверить? Излагай…
Судя по покрасневшим щекам и вытаращенным глазам, подруга собиралась очень крепко повозмущаться.
- Ну, ну, - насмешливо поторопила ее Инна. – Не держи это в себе, а то не ровен час, разорвет!
- Нет, погоди! – вскочив, Тоня тоже решила изобразить Медузу горгону, но с ее милыми чертами лица, горгона вышла смешная и почти некудышная, даже не смотря на упертые в бока руки и нахмуренные брови. – Хочешь сказать, что свято веришь в то, что ты сестра Демида, а я какая-то там любовь? Так, что ли?
- Не так, - спокойно ответила Инна. – Ты его первая любовь, единственная и последняя! Вот теперь, так! – и наткнувшись на скептический взгляд подруги, вдруг взорвалась. - Ты не перестаешь меня удивлять! Столько всего своими глазами видела, в деревне побывала, блин, ну я не знаю, что еще… Демида и в печи и в саду лицезрела! А как он, по-твоему, здесь оказывается, если лежит от нас за тысячи километров? Знаю, знаю, что сейчас скажешь; глюки, глюки, глюки…
Самой не надоело еще? Как страус, ей богу! Голову в песок запрятала, стоит задницей наружу и радуется! Реалистка, материалистка, скептик, циник, чертов недоверок… Что там еще?
Глядя на разбушевавшуюся подругу, Тоня потихоньку отступала к печке. Чтобы довести Инну… такую тихую и заботливую до пара из ноздрей, это ж как надо постараться.
- Да хватит тебе, - упершись спиной в холодный кафель, миролюбиво защебетала хозяйка. – Разошлась, как вшивый по бане! Слова-то, какие отрыла, - смешно всплеснула она руками. – Недоверок какой-то… Тьфу ты! А может у меня защитная реакция такая, вот. Кстати, о бане! Давай вечером истопим? – и с разбегу запрыгнув на диван, принялась целовать, тормошить не на шутку осерчавшую гостью. – Так мы оказывается с тобой наидревнейшие подруги! – радостно выкрикивала при этом. – Прикинь, а? Ой… - и словно вспомнив что-то, затихла.
- Вспомнила про нашу неизвестную судьбу? – догадалась Инна.
- Ага… Куда мы там подевались? Неужели Демид так и не нашел нас?
- Знаешь, что мне кажется? Он нашел нас, но эти воспоминания до того страшны, что блок какой-то произошел, и они забылись. Демиду легче думать, что мы просто исчезли… Хотя, подозреваю, вполне возможно, что в минуты прозрения он все-таки записал это в книгу.
- Тоже что-то типа защитной реакции, - согласилась подруга. - Чтобы не рехнуться. Слушай, так неужели, это та самая книга, что ты в Ворыгино нашла?
- Похоже на то, - припомнив то загадочное лето, Инна улыбнулась. – Только не пойму, а почему нам так страшно сделалось, а?
- Так может не один Демид наблюдал за вами, - испуганно произнесла Тоня. – Наверняка и Устинья, ведьма носатая, рядом шныряла!
Было заметно, что с каждой минутой и с каждым словом подруга все сильнее проникается историей и почти уже верит в нее.
- А вот еще что интересно… - зачарованно протянула она. - Выходит Демид еще тогда вычислил, что ты его сестренка, и с тех пор следил за тобой. А как думаешь, дачу рядом с нашей, вы совсем не просто так приобрели?
- Я не хотела ее покупать, это все Димка…
- Не хотела, а все одно согласилась! Совсем не просто так!
- Думаю, что все не просто так! – и, вздохнув, Инна схватилась за голову. – Ой, не могу уже думать, мозги закипели. Давай реально баню затопим? С книгой этой еще не все понятно…
- Я за перерыв в мозговой деятельности, - охотно поддержала Тоня. – А что с книгой не так?
- Еще не додумала как-то...
- Так, все, все, все! – решительно произнесла хозяйка. – Остальное потом обдумаем и обсудим.
А то вот тут перегореть может, - и выразительно так постучала себе по макушке. - Ты отдыхай, а я пошла с баней разбираться.
- Так, а помочь? – возмутилась гостья.
- Отдыхай, я сказала! – шутливо цыкнула Тоня. – Ты и так тут вместо повара и сиделки батрачишь.
Хозяюшка баньку на совесть протопила. Венички дубовые вымочила, да гостью дорогую так знатно отхлестала, что та только охала, да ахала, но пощады не просила.
- Ну, Иннусик, ты стойкая! – выбегая под уличный прохладный душ, все удивлялась Тоня. – Я ее лупцую, а она только рада. И на жар крепкая. Там уже дышать нечем, а ей все парка поддай. Фух, уморила меня, чертовка итальянская!
Славная вышла банька. Потом долго сидели в предбаннике и, до одурения заливаясь травяным чаем, думали все об одном. Как не уходи от темы, как не оттягивай сложный разговор, но незавершенное и недосказанное развернет к себе.
- Знаешь, - неуверенно начала Инна. – Ты пока баню топила, я маме и брату позвонила…
- Зачем? – не дождавшись продолжения, спросила Тоня.
- Да про книгу эту спросить. Какой они ее помнят, - гостья мялась, будто слов подобрать не могла.
- Не тяни резину, - не выдержала подруга. – Руби как есть!
- Они ее очень странно помнят. Мама говорит, что однажды, когда я спала, она взяла ее почитать. Интересно ей стало, что же мне там так понравилось. Так, представь, кроме страниц, окрашенных в самые мрачные краски, которые только существуют на свете, она ничего не увидела! Ни букв, ни слов…
От такой новости, Тоня чашку мимо стола поставила, а та и полетела на пол, ноги липовым чаем забрызгала, хорошо, что не разбилась. Чертыхнувшись, хозяйка полезла под стол.
- И что это за фигня такая? – раздался оттуда ее недовольный голос.
- Где? – не поняла Инна. – Под столом?
- Да каким столом еще! Что с книгой не так? А брат, брат что говорит?
- Может, ты уже вылезешь? Неудобно разговаривать. Мне глаза собеседника надо видеть…
- Ох ты, Господи, все ей не так! – проворчала Тоня. – Обожди, я цветки липы соберу.
И тут над столешницей показались смеющиеся глаза подруги.
- А так тебе удобно? – поинтересовалась она. – Самая главная часть лица на виду. Зеркало души, так сказать… - и заметив, что гостье совсем не до смеха, полностью выползла из-под стола.
- Так, что брат? – напомнила она.
- А брат тоже не увидел слов, но картинки разглядел. «Жуткие картинки, и чем они тебе могли приглянуться, не понимаю», вот так он мне и сказал.
- И что ты думаешь?
- Думаю, что книга открылась лишь мне. А я еще, глупая, удивлялась, а что это мама ее не читает! А мама в свою очередь, недоумевала, а чего это я мрачные листы с таким интересом рассматриваю, да еще делаю вид, что читаю там что-то… Ох! И немудрено, что они совсем не огорчились, когда книга пропала.
- Чувствую, много еще нас чудных открытий ждет. И самое главное, что нам теперь делать с этими знаниями?
- Как что? – воскликнула Инна. - Ехать в Ворыгино и спасать Демида. Твоего мужа и моего брата, - без тени сомнения заявила она.
***
Поперхнувшись от неожиданности, Тоня закашлялась и постучала себя кулаком по груди.
- Ты, мать, чего? Перегрелась? – испуганно просипела она. – А вдруг… а вдруг Демид нас обманывает? Специально прикинулся таким белым и пушистым, а потом хоп-хей-лала-лей! Я жила, а он жив и он будет жить!
- Он же отпустил тебя, - печально усмехнулась Инна. – А ты ему не веришь…
- Да я даже самой себе не верю! А ты хочешь, чтобы я еще и тебя туда потащила на закланье? Никогда! И вспомни, что Демид мне сказал в кафе; «Не смей этого делать!» Ну?
- Так он и не хочет, чтобы ты приезжала. Он хочет умереть… Но, поверь, сердце мне подсказывает, надо ехать!
- Тю, совсем сдурела, сердце ей подсказывает. Как быстро ты во все это уверовала… - совсем взбеленилась Тоня.
- Так Демид окунул меня в свои чувства и мысли по самую маковку. Я за те несколько минут прожила его жизнь. И поверь, он рад тому, что сумел дождаться нас и увидеть, но он очень устал и более всего желает умереть и почему-то свято верит, что Устинья даст ему это сделать.
А она не позволит! Демид же, слабея день ото дня, скоро не сможет защищать нас.
Тебя снова начнут изводить жуткие запахи, ты не сможешь есть и пить, и в итоге ослабеешь!
Или ты считаешь, что если будешь ржать как конь без остановки, то победишь морок? Нет! Устинья доведет тебя до такого состояния, что станет не до смеха, - взглянув на озадаченную подругу, Инна удовлетворенно кивнула.
– А сейчас я не хочу больше ничего доказывать и спорить, - устало произнесла она. – Пойдем, переспим с этой мыслью, а утро вечера, как известно, мудренее.
Утро вечера мудренее, но зачастую именно ночь подкидывает эту самую мудрость. От души напарившись в бане, гостья спала как убитая. Хоть хлопушки над ухом взрывай, не пошевелится. Тоне же совсем не спалось. Взбудоражилась душа и запросилась в дорогу, в тайгу и в ту маленькую комнатку без окон, в которой она провела свою последнюю ночь в той деревне.
И маетно от слов подруги на сердце. Вон как Иннусик грудью встала на защиту найденного брата. Едем и все тут! И по фигам ей и Устинья и обряд их. Вот как это объяснить?
Всего один раз Демида увидела и прямо теперь когти рвет, добраться туда и разнести все в пух и прах!
Откуда в ней, в такой маленькой и хрупкой, такая дикая уверенность, что они спасут и победят?
Ну, откуда? А может она знает что-то важное, о чем сама еще и не догадывается? Да запросто!
Не зря же ей сердце подсказывает… Вот бы и ей Тоне подсказал кто…
А то стыдно, подружка вон обрела в видениях брата, и рвется сломя голову, а она к мужу, в котором души не чаяла и которого до сих пор любит, ехать не спешит.
Так размышляя, сидела Тоня в полном одиночестве на кухне, на диване обложенная гобеленовыми подушками, которыми так восторгалась гостья. А действительно, словно какой волшебник выткал поляны с цветами всевозможными, и некоторые из них знакомы, а некоторые точно в сказке подсмотрены. И дрожит каждый лепесточек на ветру и колыхают головками разноцветными, словно что сказать хотят. И мелькает среди поля дорожка, вьется змейкой куда-то далеко в лес и горы. И идет навстречу путник весь в белом. Широко шагает, спешит будто. Руки расставил, вроде обнять кого собирается, и улыбается радостно так…
Помотав головой, Тоня зажмурилась. Какой путник еще? Откуда он на подушке взялся?
А в носу уже щипало от сладкого предчувствия и подсказывало сердце, кто есть этот путник в белом…
«Дедушка, дедушка, дедушка…» - все сильнее жмурясь, шептала она.
И теперь уже смотреть боялась, а вдруг показалось все. Но теплый ветер, что взъерошил волосы и плеснул запахом цветов прямо в лицо, говорил совсем другое.
- Тонюшка, милая моя! – донесся до нее родной голос.
- Деда! – закричала она что есть мочи и, не открывая глаз, вскочила с дивана и тут же ощутила под босыми ступнями щекочущую мягкость травы и побежала, распахнув руки, не боясь упасть и зная, что подхватят сильные ладони, закружат.
И не подвели ладони, подхватили, закружили…
- Да открой же глаза, солнышко!
- Деда, любимый мой, дедуля! – прижавшись к нему, Тоня чувствовала и аромат одеколона, и колкость аккуратно подстриженной бороды, которую сама же и стригла тогда…почти год назад.
Господи, да как же такое возможно? И крепко уцепившись за дедушку, чтобы и не вздумал исчезнуть куда, наконец-то решилась и распахнула глаза.
Стояли они с дедом Захаром посреди огромной поляны, на которой колыхались яркие маки, белые ромашки, нежные голубые колокольчики и еще разные невиданные цветы, что может быть и существовали когда-то на земле.
- Присядем? – подмигнул дедушка.
Ошалело улыбаясь, Тоня кивала и все боялась выпустить его руку.
- Да не исчезну я, - аккуратно разжал ее пальцы дедушка и, опустившись в пряную траву, развязал заплечную котомку. – А я к тебе с гостинцем, - и вытащил на свет божий небольшую бутылочку.
- Бери, бабушка наколдовала вам.
- А что это? – настороженно поглядывая на подарок, спросила Тоня. – И почему бабушка с тобой вместе не пришла?
- Не так просто пересекать границы. А настойка эта прочищает ум и пелену с глаз снимает. Достаточно всего по глотку сделать. Очень нужная вещь для тех мест, куда вы с Инной отправляетесь.
- Деда, мы еще никуда не отправляемся…
- А поверь, что надо! – дед Захар смотрел уже без улыбки и очень серьезно.
- Я боюсь… - призналась внучка. – Деда, я так боюсь, что не передать просто...
- Это Демид тебе препоны ставит, чтобы не сорвалась и не приехала. Но подруга твоя верно заметила, все слабее он, и вскоре не сможет ничего сделать и вот тогда Устинья доведет до того, что ты полумертвая приползешь в деревню, и добровольно отдашь себя в жертву; потому что и сама рада будешь с жизнью распрощаться. Так что сейчас ехать надо, пока Демид в силах еще защитить. А эта настойка поможет, и страх насланный снять и сердце отвагой преисполнить.
Вон как сестра Демида смелостью пылает! И вот еще… - закряхтел дед Захар и, сняв с шеи два кулона, протянул внучке.
– Это вам с Инной. Очень древние вещицы и на всем земном шаре нет подобных. Демид очень хорошо их знает, и они должны напомнить ему об очень важном событии, которое Устинье все-таки удалось вытравить из его памяти. Но верю, что хоть маленькая крошка да зацепилась и, увидев кулоны, он вспомнит. А теперь, иди поцелую тебя и в добрый путь. И храни вас Господь! Кулоны обязательно наденьте! И запомни, я буду рядом…
***
С утра спустившись на кухню, Инна с удивлением обнаружила на диване подругу. Счастливо улыбаясь во сне, та крепко спала, обложившись со всех сторон яркими гобеленовыми подушками.
- Вот дает, - негромко заметила гостья и направилась к холодильнику. – Что мы тут имеем? - окинув взглядом пустые полки, она почесала в затылке. – То же, что и вчера… Вполне логично, ведь в магазин так и не сходили.
- К черту магазины! – донесся с дивана бодрый голос. – Позавтракаем в дороге.
Подпрыгнув от неожиданности, Инна захлопнула холодильник.
- Мне послышалась, нет? – настороженно поинтересовалась она. – Или у меня галлюцинации слуховые.
- Едем, говорю! – подскочив с дивана, Тоня запульнула в нее подушкой.
На автомате поймав думку, Инна прижала ее к груди и словно боясь спугнуть видение, молча таращилась на подругу.
- Ну, ты чего, не рада, что ли? – огорченно протянула та.
- Да ты меня ошарашила просто. А с чего такая резкая перемена?
Тоня взволнованно похлопала ладошкой по дивану.
- Садись, я тебе что расскажу…
Догадавшись, что минувшей ночью произошло что-то из ряда вон выходящее, Инна тут же примостилась рядом.
- Ты представляешь, мне дедушка приснился! – возбужденно блестя глазами, проговорила Тоня. – Прямо как наяву, - и расплывшись в улыбке, вдруг нахмурилась и замерла.
- Что? – испугалась Инна. – Забыла?
- Погоди, - и подруга вдруг кинулась перекладывать думки с места на место. – Как наяву, - приговаривала при этом. – Слишком, наяву…
И нащупав закатившуюся за сиденье бутылочку, невольно вздрогнула.
- Да не может быть… - прошептала изумленно.
Гостья уже не спрашивала, а только молча наблюдала. А у Тони глаза уже, что блюдца от чайного сервиза, того и гляди выпадут. Достав изящную бутылочку, наполненную чем-то густым и розовым, она протянула ее Инне.
- Это что? – отпрянула та.
- Дед Захар передал, - будто не веря самой себе, удивленно вымолвила подруга.
- Так выходит, не приснился он?
- Выходит… Погоди, там еще кое что должно быть, - и, засунув руку между спинкой и сиденьем, принялась усиленно шарить. – Нашла… - и медленно вытащила две замысловато витые цепочки из темного серебра с весьма занятными кулонами, изображавшими желтый глаз, охраняемый серебряными драконами.
Страшась прикоснуться, Инна завороженно разглядывала желтые звериные глаза, и когда подруга накинула ей на шею старинное украшение, то вдруг на секунду увидела вместо нее Демида.
Вроде как когда-то давно, то ли во снах, а то ли в видениях он точно так же вешал на ее шею кулон и говорил непонятные слова; «Он все видит, и если вдруг сотрет кто память, то Дракон подскажет…»
- Дедушка наказал, носить кулоны, - заметив бледность гостьи, поспешила объяснить Тоня. – А еще, Демид должен узнать их, и они ему о чем-то напомнят…
- Да, да, - смахнув наваждение, Инна попыталась улыбнуться. - Расскажи, - попросила вдруг.
– Расскажи, как встретилась с дедушкой.
Захлебываясь от восторга, Тоня с удовольствием поведала про ночное приключение.
- Так что, милая моя, надо ехать! – оптимистично закончила подруга.
- М-м-м-м. Смотрю, хлебнула уже из бутылочки?
- Еще нет… Думаешь уже надо?
Качнув головой, Инна остановила взгляд на одной из подушек.
- На эту поляну тебя затащило? – спросила она.
- Ага. А как догадалась?
- А ты присмотрись…
Теперь на гобеленовом лугу появились изображения путника в белом и светловолосой женщины, что, распахнув руки, бежала к нему навстречу.
- Чудны дела твои, Господи, - пробормотала Тоня и, решительно поднявшись, обвела кухню взглядом полководца.- Час на сборы, время пошло!
- А билеты купить? – запаниковала Инна.
- Какие еще билеты? – не поняла подруга. – Ах, да ты еще не в курсе! – и хлопнув себя по лбу, поволокла гостью в гараж.
Увидев внедорожник защитного цвета, Инна чуть дара речи лишилась.
- Это твой?
- Да, мой УАЗ Патриот! – хозяйка явно гордилась машиной. – Недавно приобрела! Как знала, что дорога долгая ожидает!
- Ты взятки берешь? – обходя сногсшибательное приобретение, невинно так полюбопытствовала гостья.
- Я, к твоему сведению, самый честный следователь! – ни капли не обиделась Тоня. – Честный до тошноты… Это дедушка свою пенсию на книжку откладывал. Вот… Еще послание мне оставил, чтобы я срочно машину купила. И не абы какую фильдеперсовую, а надежную. А я знала, что дед уазики уважает… уважал шибко. Он бы одобрил… Как думаешь, одобрил бы?
- Еще бы! – восхищенно отозвалась Инна. – Это же зверь, а не машина! Так ты еще и водить умеешь?
- Так дедушка заставил на права сдать.
- Слушай, он, как знал, а! И этот уазик в честь того уазика, который вывез вас тогда из тайги? Так мы что, прямо вот так на машине и рванем? – взвизгнула от восторга гостья. – А какие вещи брать? Наверняка там прохладнее, чем у нас… Так, так, так… Насколько помню, у тебя отпуск начался, я так вообще обязательствами не связанна. Чего стоим тогда? - накинулась она на Тоню. – Собирайся! Еще ко мне домой за вещами заехать нужно, да родителей предупредить.
Хоть и давался на сборы час, на все про все потребовалось целых три, чтобы, наконец, уазик цвета хаки выехал за пределы города.
- Любуйся, любуйся, - усмехнулась подруга. – Скоро кроме высоченных елей ничего не увидишь.
- Так говоришь, будто я в Кирове ни разу не была!
- Наверняка либо на самолете, либо на поезде добиралась? На машине, совсем другое дело!
- На машине свобода! – высунувшись в окно, прокричала Инна.
- Вот дуры мы с тобой, - расхохоталась вдруг Тоня. – Едем к черту в пасть и веселимся. Как есть, без ума совсем!
- Успеем наплакаться, - отмахнулась бесшабашная пассажирка. – А сколько часов нам добираться?
- Спросила! Как будто я каждый год туда на машине гоняю. Яндекс говорит, что примерно двадцать пять.
- Так, а останавливаться мы же будем? Ты же опупеешь столько за баранкой сидеть!
- Конечно, - деловито кивнула подруга. – Первая остановка в Камышине, потом в Саратове.
- Ульяновск, Казань... - глядя в смарфон, продолжила Инна. – И в каждом будет остановка! Вот это приключение!
- Боже ты мой, - удивленно покосилась на пассажирку Тоня. – Вроде еще настойки бабушкиной розовой не тяпнули, а ведем себя несколько странновато, не находишь?
- Радуйся, пока радуется! – вполне серьезно произнесла та, и, приподняв кулон, взглянула в желтый драконий глаз и похолодела от страха.
Черный звериный зрачок вроде стал шире, и словно заметив, что на него смотрят, дрогнул и тут же сузился.
***
Вскоре дорога и меняющиеся пейзажи отвлекли, и уже стало казаться, что живой зрачок не более чем игра света. Под одним углом взглянешь, расширится, а под другим, сузится. Когда получается сочинить для себя какое-нибудь объяснение, сразу становится легче.
Легче стало, но проверять свою догадку почему-то не тянуло.
Подруге Инна решила пока об этом не говорить. Потом, придет время, и все поймут и узнают. Чего заранее тревожить? Но то, что в кулонах скрыта какая-то наидревнейшая тайна, тут сомнений не возникало. И если честно, то в эту тайну было страшно заглядывать…
Ночевать остановились в Ульяновске в частной гостинице, из окон которой виднелась Волга и мост через нее.
Ульяновск. Фотка из интернета. - Вон и реченька наша родимая, - выйдя на балкон, заметила Тоня. – Будто не уезжали… Спать завалимся, или прогуляемся по ночному Ульяновску?
Без особого энтузиазма поглядывая на вечерние огни, Инна поморщилась.
- Не, гулять не пойду. Вообще удивлена, что этот город пустил меня.
- Я что-то про тебя не знаю? – вздернула брови подруга. – Не хочешь рассказать, если уж гуляние отменила?
- Да фигня какая-то, - неуверенно замялась та. – Димка же мой отсюда родом, и представь, ни разу за пять лет я не смогла приехать в этот город. Хоть и каждый год собирались, планировали, а перед самой поездкой я резко заболевала, и приходилось Димке одному ехать…
- Очень любопытно, - задумчиво протянула Тоня. – А кто у муженька твоего тут живет? Мать, отец?
- Ну, теперь только старший брат с семьей остался. Отца мама давно взашей прогнала.
- Пил? – догадалась подруга.
- Пил, гулял… В сорок лет она Димкой забеременела, так девочку хотела, страсть! И со старшим сыном, к тому времени совсем взрослым, посоветовалась; выдюжим, мол, поднять ребятенка, так как с отцом жизни уже никакой. Тот заверил, что справятся и вырастят малыша.
Вот так и получилось. Мы же с Димкой восемь лет назад познакомились, ему как раз тридцать пять исполнилось. И что-то все не везло с женщинами. Поначалу вроде гладко, а через полгода такая свистопляска выходит...
То даму сердца с товарищем в койке застукает. То скандалистка попадется, только держись. А то и вообще… любительница каждый день выпить, да не просто стопочку, а прямо до поросячьего визга. Потом его по работе в Волгоград перевели, тут мы с ним и встретились. И веришь, уже восемь лет вместе, а до сих пор все гладко. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
- Значит, не в нем дело было, - твердо заявила Тоня. – И что, хочешь сказать, что с мамой его так и не познакомилась? А на свадьбу никто не приезжал, что ли?
- Ой, мы скромно расписались, посидели в кафе и все, - зябко поведя плечами, Инна посмотрела на мерцающий огнями город. – И правда, красиво… Но что-то я замерзла…
- Пошли в комнату, - засуетилась подруга. – Не хватало простудиться еще…
Усадив Инну на диван и укрыв легким, но теплым стеганым одеялом, Тоня притулилась рядышком.
- Ну, а с мамой что, я не поняла? – напомнила она. – Восемь лет вместе, пять лет доехать не могла, а три года и не пытались уже?
- Умерла мама, - тихо ответила Инна. – Так и не повидались мы с ней. Жаль…
По телефону подолгу с ней разговаривали, и так она радовалась, что младший сын, наконец-то, нашел девушку, и так хотела посмотреть на меня…
- А сама чего не приехала к вам?
- Ей уже под восемьдесят было и суставы до того больные, что еле ходила. Димка хотел ее к нам забрать. У нас-то климат сухой, для суставов самое то. Не успели…
- Бывает же такое… - огорченно произнесла Тоня. – А с тобой-то что приключалось?
- Ой! Представляешь, четыре раза Димка мои билеты сдавал и один ехал. То отравилась непонятно чем, с унитазом не расставалась, а как муж уехал, так и отпустило сразу. На следующий год от флюса пол лица разнесло, пришлось зуб удалять, а там киста. Такая операция сложная вышла, несколько дней с температурой лежала. Какие уж тут поездки?
На третий раз давление так шарахнуло, что в больницу положили. А на четвертый год врачи запретили ехать, угроза выкидыша. Димка и свои билеты порывался сдать, но я отговаривала. Раз в год специально из отпуска две недели выкраивал для поездки на родину, а тут из-за меня…
Не, мне таких жертв не надо. Я же видела, как мама по нему скучает. А он по ней…
Заметив полные тоски глаза подруги, Инна поняла, что та хочет спросить про ребенка, но не решается. Боится сделать больно.
- А ребенка я все равно потеряла, - произнесла она. – Пока Димка в Ульяновске гостевал. Вот и думай теперь, повезло ему со мной, или как? Выносить не смогла…
- Да ты что такое болтаешь? – вскочив, Тоня попыталась спрятать подступившие слезы, но не вышло.
Голос сорвался, а слезы так и брызнули, будто кто кран открыл. И уже не таясь, она бросилась к поникшей подруге и, обняв ее, безудержно разрыдалась.
И в этом плаче было все, и тоска по мужу, и несбывшаяся мечта о семье и материнстве.
- Глупая ты, - сквозь слезы шептала она Инне. – Глупая! Тебе всего тридцать три! Еще родишь, вот увидишь. А я крестной стану. Возьмешь меня в крестные? А вот мне уже сорокет скоро… Вот кому ни семьи, ни детей не видать, так это мне.
Плача навзрыд Инна в свою очередь тоже говорила утешающие слова.
– Тонечка, милая! Все у тебя будет хорошо, я чувствую! Ты мне веришь?
Ох, и бурны реки женских слез, но вот и они пошли на убыль… Выплакались и словно солнышко в душе засветило.
- Давай чаю попьем, - все еще всхлипывая, предложила Тоня. - Я с мятой взяла как раз… Сиди, я сделаю.
Потом долго сидели и шумно прихлебывали чай с печеньками, что прикупили в местном магазине, переглядывались и улыбались.
- Я же самое главное забыла рассказать, - вспомнила Инна. – Когда мы собрались на пятый год, то свекровь сама сказала, что не надо в конце лета ехать, а лучше на ноябрьские праздники, так как ее внук женится. Внук, это сын старшего брата Димки, и соответственно его племянник.
Хорошо, в ноябре, так в ноябре. Там как раз целая неделя праздничной выпадала. Так что ты думаешь? Вот если не судьба ехать, то не судьба… Билетов не было! Ни на поезд, ни на автобус! Димка три дня метался, не мог достать. А потом плюнул и говорит, значит и не надо ехать.
А я потом сонник свой пролистала и чуть не охренела. Оказывается, мне еще летом сон приснился, что в ноябре на праздники взрыв какой-то произойдет. Что и где, как и водится во снах, непонятно, но дату помню четко; четвертого ноября того года погибнут от взрыва люди. Димке рассказала, он за голову схватился, и порадовался, что не поехали никуда.
Вот… а еще… в новогодние праздники мне приснилась свекровь. Она плакала и обнимала меня, называла доченькой и все сетовала, что так и не удалось свидеться. И так стыдно мне во сне сделалось…
Я тоже заревела и клятвенно пообещала в наступившем году точно приехать. А она головой так покачала и ответила, что нет, поздно, мол, уже, не суждено нам повидаться. И, веришь, такой осадок нехороший ото сна остался, не передать. А весной свекровь умерла…
До сих пор помню тот день, я допоздна на работе задержалась. Домой еле ползу, а навстречу Димка с дорожной сумкой. Обнял меня, а у меня ноги так и подкосились…
Сразу догадалась, в чем дело. Уехал он маму хоронить, а я целую ночь выла. До того довылась, что на следующий день «скорую» пришлось вызывать. – Инна судорожно вздохнула. – Вот и вся история, как я не повидалась со свекровью, потому что, то ли Ульяновск не пускал меня, то ли Волгоград не отпускал.
Судьба Человека (истории из жизни)
ОБРЯД (3)
Подперев ладошкой подбородок, Тоня слушала рассуждения подруги и согласно кивала.– Давно живут, много чего знают, - уныло подтвердила она. - Вот интересно, кто их на такой ритуал надоумил? А может и сами сочинили… Как думаешь?
- Да не сильна я в ритуалах, - призналась Инна. – Меня вот заботит, а почему Демид позволил тебе увидеть паспорт, это раз, помог прочитать фамилию, это два, и сказал... Чтобы ты что?
- Не смела… Чтобы я не смела что-то делать…
- Например, не смела, слушать Устинью, и не смела, приезжать! – выдвинула версию гостья.
- Да я и не собиралась совсем!
- А ему, откуда знать? Предупредить решил.
- Он своими предупреждениями мне преждевременный инфаркт организует! – вспыхнула Тоня.
Подметив, как ни с того ни с сего покраснела подруга, Инна вдруг догадалась.
- Тонька, да ты до сих пор его любишь… – ахнула она. – Неужели…
- Вот тебе и неужели, - пряча заблестевшие глаза, призналась та. – Думала, что забыла, а вот когда вчера увидела, как он под землю ушел, так испугалась. И поняла, что те месяцы были самыми счастливыми в моей жизни. До тех пор, пока прозревать не стала… Или, пока Демид не позволил мне прозреть. Ведь я сначала и не видела, как ужасна и мрачна та деревня и как нелюдимы соседи… Совсем иная картинка была. Это знаешь как… - повернувшись к окну, подруга замолчала.
- К примеру, если накинуть на грязь чистую простынь, то все одно, рано или поздно, проступят темные пятна. Так и у меня, с каждым днем проступало что-то новое, жуткое и отталкивающее, - неохотно продолжила она. - И не думаю, что это от того, что я какая-то там со способностями и поэтому разглядела. Нет! Демид позволил мне разглядеть. Как и позволил убежать… - и Тоня неожиданно всхлипнула.
- Ты моя хорошая, - тут же бросилась к ней Инна. - Ну, поплачь, если хочется, - обнимая и поглаживая по светло-русым волосам, напевно приговаривала она. – А ты знаешь? Мне кажется, я знаю, почему тебя Демид отпустил!
Плечи подруги перестали подрагивать и она затихла.
- Почему? – глухо пробубнила она куда-то в шею гостье.
- Он тоже в тебя влюбился!
Вывернувшись из объятий, хозяйка нехорошо так прищурилась.
- Шутишь что ли? – подозрительно произнесла она.
- Какие еще шутки!? Любит, я тебе говорю! – и для убедительности, Инна притопнула ногой. – А иначе, какого черта, он тебя отпускал бы? Лежала бы сейчас на живом кладбище и в ус не дула.
- Чего? – согнувшись в три погибели, Тоня взвыла от смеха. – В ус не дула? Ты думаешь, они там лежат и именно этим занимаются, в ус не дуют?!
- А что, буква закона знает значение данного фразеологизма? - потерев ладошки, довольно усмехнулась Инна. – Зато я тебя рассмешила!
- Буква закона, кстати, тоже фразеологизм!
- Хватит умничать, вернемся к Демиду! Только без слез и истерик, договорились?
- Договорились, - жалостливо шмыгнула носом Тоня. – А еще кофе можно?
- Наливай… На чем я остановилась? Ах, да! Почему ты отвергаешь версию, что Демид влюбился и поэтому отпустил тебя?
- Да потому что нечисть не может любить…
- Смешно, - удивленно пожала плечами Инна. – Всякая нечисть когда-то была человеком… Тоня… - не совсем уверенно протянула она. – А можно задать тебе один очень щепетильный вопрос…
- Попробуй, - буркнула в чашку с кофе подруга.
- У тебя после Демида были мужчины? – решительно выпалила гостья.
- Нет…
- Почему?
- Сначала боялась… - тихо произнесла Тоня. – После поняла, что мне никто не нравится, а потом поняла, что мне уже никто не нужен…
- Какой ужас, - прикрыв глаза, прошептала Инна. – Двадцать лет сердце на замке… Демид не отпустил тебя… Он до сих пор у тебя в крови. И если он умирает, значит, тоже никого не нашел. Или не захотел искать. Хорошо же вы с ним сроднились, и как жаль, что он чертова нечисть…
- К тому же и итальянская… - печально добавила Тоня.
- Чего? – не сразу поняла Инна. – Ах, да…
Телефонный звонок вывел подруг из мрачных раздумий. Схватив трубку, Тоня тут же замерла, молча выслушала и положила сотовый с таким видом, словно то была гремучая змея.
- Устинья? – догадалась Инна.
Подруга кивнула и зябко поежилась.
- Чего-то холодно, тебе не кажется? – дыша на ладони, спросила она.
- Да нормально, ты чего?
Но та уже не слушала. Открыв шифоньер, она быстро навьючила на себя теплые брюки и свитер.
- Что тебе там эта ворыгинская ведьма наплела? – глядя на странные выкрутасы, поинтересовалась Инна.
- Я не помню… Слова непонятные и страшные…
- По-итальянски, что ли заговорила?
- Фух, Иннусик, да не знаю я… - несмотря на теплые вещи у подруги от холода зуб на зуб не попадал.
- Та-а-к, - и не думала отставать та. – Ты же ее вчера в черный список бросила, или нет?
- Вроде собиралась… - неуверенно произнесла Тоня. – Забыла, наверное…
- А откуда она телефон твой достала? Насколько я помню, лет двадцать назад про сотовые еще и слыхом не слыхивали!
- Я уже думала об этом. Тут все просто; мой паспорт у них, по прописке запросто можно пробить домашний телефон по интернету. А потом позвонить, нарваться на маму и попросить мой сотовый, - нехотя пояснила подруга.
- Значит, интернет… Мда, нечисть, которая идет в ногу с прогрессом еще опаснее… - заметила Инна. – А еще опаснее, что у них твой паспорт остался с твоей фоткой! Ты представляешь, с их умением нашлют на тебя морок какой-нибудь через фотку и все.
- Что все? – раздраженно фыркнула Тоня. – Захотели бы сделать, уже сделали! Пугаешь только зря!
- Ну, ну, - примиряюще ответила гостья. – Какие планы на сегодня? Сходим куда-нибудь?
- Не хочу, - хмуро откликнулась подруга. – Холодно очень. Пойду, котел включу, да под одеяло залезу.
- На обед что приготовить? – зная Тонину любовь к еде, специально спросила Инна.
- Мне все равно…
Равнодушный ответ совсем не понравился Инне, и как показали дальнейшие события, совсем не зря она насторожилась.
***
Проведя ревизию холодильника и выложив на стол все найденные продукты, Инна призадумалась. Чего бы такого интересного сварганить из вареной картошки, сметаны, молока, капустного вилка, головки чеснока и сырых яиц?
Убедившись, что подруга спит, она шустро сбегала к себе на дачу и захватила муку, панировочные сухари и растительное масло. Вот теперь можно готовить!
Она просто обязана удивить подругу; уж еда должна вернуть той радость жизни, бодрость духа и так далее. Тем летом, когда Тоню на собственном участке видения посетили, она долго в отрубе лежала. А как они с Димкой картошку жарить принялись, так сразу в себя пришла.
Скоро по дому уже витали умопомрачающие запахи, но подругу из спальни так и не выманили. Инна решила празднично накрыть стол, и тогда уж позвать эту соню.
Румяные картофельные блинчики со сметано-чесночным соусом и обжаренные в панировке капустные листья должны сработать!
Зайдя в спальню, она прислушалась к неровному дыханию подруги. Неужели заболела? В доме не продохнуть от духоты, а Тоня еще и под толстенное одеяло забралась.
- Тонечка, - ласково потрепав ее по плечу, прошептала Инна. – Пошли, поедим? Я там вкусняшек наготовила.
Открыв глаза, Тоня долго смотрела, словно не признавая; гостья уже и испугаться успела.
- Иннусик, - наконец-то улыбнулась подруга.
Слабо так улыбнулась, через силу.
- Узнала, слава тебе Господи, - облегченно выдохнула Инна. – Вставай, или тебе сюда принести?
- Не, не, я встану… - спустив ноги, хозяйка нащупала тапочки и, надев их, пошаркала на кухню.
Ни дать ни взять, старушка столетняя…
Увидев накрытый стол, Тоня всплеснула руками.
- Да как же ты уютно все делаешь! Из ничего целое угощение сообразила… Настоящая женщина с большой буквы. Волшебница…
- Да ладно, перестань, - смутилась Инна. – Ничего особенного я не сделала. Подумаешь…
- А я совсем другая, - продолжала подруга. – У меня такого уюта никогда не выйдет.
- Не могут все люди быть одинаковыми. Это неинтересно. Я такая, а ты такая. Каждая из нас лучшая в том, что знает. Лучше садись да поешь.
Но Тоня и кусочка проглотить не смогла. Только подносила еду ко рту, как ее тут же начинало зверски тошнить.
- Если бы я не знала, что со времен Демида у тебя не было мужчины, сто пудово бы решила, что ты беременна, - наблюдая за мучениями подруги, расстроенно проговорила Инна.
- Угу, я бы тоже так подумала… - кивнула та. – Знаешь, снова, как вчера в кафе запахи неприятные навалились. И на вкус…
- Как мертвечина… - догадалась гостья.
- Типа того…
Тут Инна вспомнила, чему именно предшествовали запахи в кафе, и собралась только потактичней об этом намекнуть, как Тоня подошла к изразцовой русской печи и, проведя рукой по узорчатой плитке, нахмурилась.
- Холодная, - недовольно заметила она. – Может затопить, чтобы теплее стало?
- Так куда теплее-то? – совсем ошалела Инна. – Дышать уже нечем.
- Да ну, - недоверчиво покосилась подруга. – У тебя жар, что ли? – критически оглядывая шорты и футболку на гостье, предположила она. – Растелешилась вся, смотреть зябко.
Хлопая глазами, Инна и не нашлась, что ответить.
- А она действующая? – кивнув на печку, поинтересовалась она.
- Конечно! Дедушка любил по старинке дровами топить. Говорил, что и еда на ней вкуснее и тепло жарче. Пойду за дровами схожу.
Инна не стала останавливать подругу. Уж если плюс тридцать на домашнем термометре не останавливают от безумной идеи затопить печь, то куда уж ей тягаться с насланной из тайги ворожбой.
А что это ворожба, она уже не сомневалась… Все по схеме, телефонный звонок, потом запахи, а следующей серией должны пойти видения. А после видений, судя по вчерашнему цирку, должно отпустить.
Возвратившись, Тоня свалила дрова рядом с печкой, и завертелась в поисках спичек.
- Не видела спички? Вот тут рядом с плитой лежали…
Сунув руку в карман шорт, Инна хотела вытащить коробок, но в последний момент передумала.
- Не, не видела, - сжимая спичечный коробок, глупо улыбнулась она.
- Как не видела? Ты же готовила! – и Тоня так взглянула, что показалось, еще немного и допрос с пристрастием гостье обеспечен.
- Ты давай свои профессиональные навыки на мне не отрабатывай, - как можно наглее ответила Инна. – Да, готовила и что? Закружилась, не помню куда положила!
Да не собиралась она отдавать этот коробок. Достаточно того, что радиаторы пашут. Хорошо, хоть в каждой комнате регулятор на батареях предусмотрен. Хочешь, прибавляй, а хочешь, убавляй.
Но печку-то как убавишь?
- Ты лучше расскажи, а что, реально на ней еду приготовить можно? – стараясь отвлечь внимание от спичек, затараторила Инна. – А куда и что ставить? Покажешь?
От такого вопроса Тоня немного опешила, потом внезапно расхохоталась.
- Ну, ты даешь! Нашла, кого про готовку спрашивать.
Но заинтересоваться, заинтересовалась и, разглядывая печь, призадумалась.
- Так, наверное, тут и готовят, - показав на заслонку, произнесла она. - Сейчас глянем…
И открыв заслонку, вдруг завизжала, отпрыгнула и, упав на ягодицы, засучила ногами, стараясь отползти подальше, а упершись в боковушку дивана, замерла.
Готовая отдать все спичка мира, лишь бы подруга больше так не орала, Инна присела рядом. Почему-то совсем не хотелось подходить к печке, чтобы узнавать, что же такого страшного увидела хозяйка. Да и памятуя, что за дурным запахом и вкусом всегда идут глюки, не факт что она там что-то да разглядит. Это видения предназначены только для Тони. Пока…
- Что там было? – подождав, когда подруга успокоится, спросила она.
- Гроб, - медленно произнесла та.
- Ой, ну подумаешь гроб! – как можно бодрее воскликнула гостья. – Да либо доски всякие, а ты и подумала…
- Там Демид в гробу лежит… - дрожащим голосом добавила Тоня.
И тут Инна ощутила такой ужас, что вдоль позвоночника, приподнимая футболку, незамедлительно забегали мурашки. Покосившись на открытый зев печки, она не могла понять, как там мог уместиться гроб. А еще непонятнее было, в каких плоскостях и измерениях он там стоит, что подруга еще и Демида разглядела.
- Бред какой-то, - невольно прошептала она.
- Как хорошо, что ты спички потеряла, - заметила Тоня. – А то бы я нечаянно поджарила его…
- Кого? – икнула от удивления Инна.
- Мужа…
Вскочив, Инна принялась пересаживать подругу на диван.
- Ты хоть понимаешь, что это снова видение? – испуганно кричала она. – Тебе кажется! Как вчера!
Тоня только безвольно мотала головой.
- Фух, - вытерев со лба пот, Инна бухнулась рядом. - Говорил он что?
- Кто?
- Демид твой! Говорил или просто лежал? Вчера же он с тобой разговаривал!
- Ах, это… Не, молча лежал. Он же в гробу… - монотонно пробубнила Тоня.
- Ой, можно подумать, это ему как-то помешает, - колюче усмехнулась Инна. – Ладно, я пойду и загляну туда. Но зуб даю, никого там нет.
***
Хоть и дала зуб, но подходила к печке весьма неохотно и с опаской; как-то не очень тянуло глядеть на Демида… Нет, конечно интересно увидеть красавца, что похитил сердце подруги, но уж никак не в гробу и не в печи…
Но Тоня с такой надеждой смотрела на нее. Подойдя к печке, Инна потопталась и, собрав силу духа, заглянула в зев.
- Пусто! – истерично воскликнула она. – Пусто, - повторила уже спокойнее.
Недоверчиво поджав губы, Тоня подкралась на цыпочках и, заглянув в печку, нервно хмыкнула.
- А куда делся-то? – произнесла недоуменно и вдруг завертелась на месте.
– Он рядом, - прошептала она. – Я его чувствую…
- В смысле, рядом? – закрутила головой Инна. – Что, прямо здесь, на кухне? – и взглянув на подругу, поняла, что та не слышит ее.
Тоня смотрела через окно в сад и так пристально смотрела, будто и в самом деле видела кого. Встав рядом, Инна изо всех сил вытаращила глаза, пытаясь хоть что-то приметить, но кроме деревьев и кустарников ничего не удалось разглядеть.
И решив, что подруге просто приспичило полюбоваться садом, она вернулась к столу. Нетронутая еда наводила тоску.
Готовила, готовила и на тебе. Главную обжору вывели из строя какими-то словами, произнесенными, то ли на итальянском, то ли еще на каком-нибудь древнем и могучем.
Бросив взгляд на электронные часы, Инна машинально отметила, что они снова показывают одинаковые цифры. Потянулась за картофельным оладушком, не пропадать же добру, да так и замерла на полпути, стараясь припомнить, а где же она слышала про подобную ерунду…
Если на часах удалось увидеть две одинаковые цифры, то это… То это… Да что же, черт возьми, это означает? Совпадение чисел на часах…
Никак не вспомнить. А ведь совсем рядом витает мысль, да не ухватить никак. Наваждение, не иначе…
Весь день, как проснулась, так и началось; ноль восемь, ноль восемь; ноль девять, ноль девять…
И так каждый час…
Обмакнув оладушек в сметано-чесночный соус, Инна остервенело впилась в него зубами.
- Остыл, зараза, - заметила огорченно.
И как ни странно, но эти слова привели остолбеневшую хозяйку дома в движение.
- Кто остыл? – вздрогнув, испуганно произнесла она.
- Все остыли! – шмякнув оладий на тарелку, рыкнула Инна. – Еда! Ты подмороженная стоишь!
Да и Демид твой то же, поди остыл, если в гробу явился!
- Тю, - спокойно так откликнулась Тоня. – Вон он по саду шастает…
- Кто? – и гостья тут же подскочила к окну.
- Демид остывший, или остывающий… - задумчиво промолвила подруга. – Понятия не имею, какой он на данный момент.
- Где он? – стукнув кулаком по подоконнику, грозно спросила Инна. – Говори, где его там носит?
- А тебе зачем?
- Выйду сейчас и докажу, что никого там нет, и он тебе мерещится! А мерещится потому, что эта карга ворыгинская на тебя морок навела. Где там твой муженек шляется, говори!
- Вон, под деревом отирается, - кивнула Тоня. – Под этим, как его…
- Под грушей?
- Да, да, под ней!
- А теперь смотри внимательно! – и полная решимости доказать подруге, что рядом с грушей, никого кроме груши нет, Инна пулей вылетела во двор.
- Где он? – оббегая вокруг дерева, смешно выкрикивала она. – Где, не вижу! Повылазило у меня, что ли?
Забравшись с коленками на подоконник, Тоня давилась от смеха. Даже не ожидала, что сегодня ее что-нибудь сможет так развеселить. Но картина бегающей вокруг дерева подруги и Демида, что притулился к стволу и изумленно наблюдал за нарезающей круги незнакомой барышней, была еще та.
Встретившись глазами со смеющейся женой, Демид усмехнулся и сделал шаг вперед. Пробежав сквозь него, Инна охнула, затормозила и оглянулась на Тоню.
- Что? – невинно хлопая глазами, поинтересовалась та. – Увидела?
- Можно и так сказать, - раздувая тонкие ноздри, откликнулась Инна.
- Ну вот, а переживала, что повылазило у тебя там где-то, что-то, - не удержавшись, прыснула подруга.
- А ты, смотрю, развеселилась?
- Развеселишься тут, на вас глядючи…
- Ну, ну, - протянула Инна и стала пристально разглядывать как раз то место, где стоял Демид.
- Он еще здесь... – даже не спросила, а подтвердила она.
- Рядом с тобой стоит, - вытянув шею, Тоня опасливо следила за ней.
А та как взмахнула рукой да мужа напополам рассекла. Взвизгнув от неожиданности, Тоня чуть не вывалилась с окна. Но Демид заколыхался миражом и соединился заново. Соединился, да еще и жене подмигнуть умудрился, нормально, мол, все.
- Попала? – радостно полюбопытствовала Инна.
- Еще как! Пополам перерубила! – сердито воскликнула подруга.
- А чего это ты осерчала? За любимого испугалась?
- Ничего я не испугалась. Просто неожиданно…
- Это еще не неожиданно. Я сейчас, - пообещала Инна и, скрывшись под навесом, вернулась с топором.
- Что он там? – воинственно спросила она. – Дрожит от страха? Упал на колени и молит о пощаде?
Схватившись за голову, Тоня взвыла от смеха. И в этот момент ей стало гораздо лучше; и мерзкие запахи пропали, и есть захотелось, и дикий озноб куда делся.
- Продолжай! – крикнула она и, бросившись к столу, быстренько накидала на тарелку и оладий и еще каких-то жаренных интересных штучек и с полным блюдом взгромоздилась обратно на подоконник. – Я здесь! – известила довольно.
- Постарайся побыстрее, - непонятно кому приказала Инна. – Так что там твой Демид? – завопила тут же дурным голосом. – Рыдает, в ногах валяется?
- Ага, - уписывая за обе щеки, кивнула Тоня. – Ржет, стоит.
- Ах, так ему смешно! – замахнулась топором воительница. – Пусть говорит, зачем является? Если что сказать хочет, то время пришло! Что он там? – косясь на жующую подругу, опять спросила она.
- Головой качает… - упавшим тоном, ответила та. – Показывает, типа, говорить не может… Все, бледнеет… А теперь и вовсе исчез…
- Ну, вот… – опуская топор, огорчилась Инна. – Это еще он долго продержался… Ну, ты как? Поесть хоть успела? – подойдя к окну, она жалостливо взглянула на подругу.
- Слушай, а ты нарочно этот спектакль разыграла?
- Считай, с Демидом на пару разыграли…
- Погоди, а как ты догадалась, что от смеха мне лучше станет? – облизав тарелку, Тоня ломанулась за новой порцией.
- Так морок кикиморы ворыгинской смеха пуще святой воды и молитвы боится.
- Круто, а ты откуда знаешь?
- Сейчас домой зайду, расскажу, - устало обронила Инна. – А ты наворачивай пока. Неизвестно сколько у тебя времени и когда там Устинья новую порцию ужаса тебе вышлет…
***
Зайдя в дом, Инна первым делом включила чайник и бросилась подогревать оладьи.
- С чаем теплые оладушки самое то, - наткнувшись на удивленный взгляд подруги, объяснила она. - А ты видимо всухомятку молотила?
- Да знаешь, как-то не до чая было, - усмехнулась Тоня. - Ты сама-то хоть обедала сегодня?
- Не, не успела…
- Проголодалась, пока носилась по саду?
- Ой, даже отощала малость, - подняв футболку, Инна продемонстрировала впалый живот.
- Обалдеть у тебя метаболизм! Еще свирепее, чем у меня! - сочувственно кивнула Тоня – Сиди, я поухаживаю за тобой.
- С удовольствием, - вздохнув, Инна откинулась на гобеленовые подушки, на которых были изображены до того невероятные поляны цветов, что сходу и не сообразишь, чем же они так невероятны…
Вот и гостья зацепилась взглядом за лепесточки и не заметила, как прошла усталость.
- Слушай, а кто подушки покупал и где? – не в силах налюбоваться, спросила она. – Удивительно, я их только как следует, разглядела! Они и раньше тут лежали?
- А где им еще лежать? – откликнулась хозяйка. – Это дедушка откуда-то привез…
- То-то гляжу, ничего подобного ни на рынках, ни в магазинах не видела! – продолжала восхищаться Инна. – Это же диво дивное! Цветы как живые, каждый лепесток трепещет…
Так и чудится, если протянешь руку, то и сорвать получится! Обман зрения какой-то…
Поставив на стол чашки с чаем и разогретые оладьи, Тоня присела рядом и, взяв одну из подушек, задумалась.
- Знаешь, сколько живу, столько и помню их. В детстве казалось, стоит только сделать шаг, попадешь прямо в картинку и окажешься посреди цветов…
Дедушка много путешествовал, наверняка у какого-нибудь тамошнего умельца заказал. Ты же помнишь, он очень уважал вещи на заказ делать.
- Помню, помню, - улыбнулась гостья. – Гранатовый кулон и сережки для любимой Тонюшки… Странно, что я только сейчас пейзажи разглядела.
- Да ничего странного, рисунок же только с одной стороны, - пожала плечами Тоня. – Другой стороной лежали, вот и вся загадка.
- А потом, кто-то взял и развернул картинкой к нам, - прикрыв глаза, тихо произнесла Инна. – И стоит только сделать шаг и ты уже совсем в ином месте… Не поверишь, нечто подобное со мной сегодня и случилось. Давай поедим, пока не остыло, - и вдруг подмигнула, прямо как недавно Демид.
От этого подмигивания и непонятных слов у Тони чуть нервный тик не приключился. Это когда она успела шаг сделать и очутиться в другом месте? Накидала загадок и сидит довольная, лопает. Подушки ей кто-то развернул… Да сами либо развернули машинально и не заметили.
Вечно на ровном месте тайн накрутит…
Так запивая оладушки чаем, размышляла Тоня и была почти счастлива. Наконец-то оставили в покое мерзкие запахи и можно спокойно поесть. И в доме тепло и совсем не верилось, что недавно ее колошматило от холода.
И длилась бы эта эйфория намного дольше, если бы не увидела она в черных как смоль волосах гостьи хвойные иголки.
- Ты чего? – заметив полубезумные глаза подруги, всполошилась Инна. – Вспомнила что?
- У тебя иголки хвойные в волосах застряли, - Тоня протянула руку и, аккуратно вытащив страшную находку, положила себе на ладонь.
Пальцы заметно дрожали.
- Ух, ты! – вполне искренне изумилась Инна. – Даже так?
Но поняв, что подруге совсем не до смеха, скорчила умильную мордаху и смиренно опустила голову.
- Только не психуй, ради бога! Сейчас все объясню. А если честно, то я и сама еще не догнала, что со мной произошло. Как-то все… И если бы не эти иголки, то минут через пять я бы пребывала в полной уверенности, что просто хорошо приложилась тыковкой к стволу груши, - без тени иронии призналась она. – Тоня, пойми, стирает кто-то нужные воспоминания! – призналась вдруг.
- Я вот только, стоя во дворе, обещала рассказать тебе все, а как в дом зашла, да за стол уселась и все… Думаю, а о чем это я говорить собиралась? О чем? И кабы не иголки, то забылось бы все.
Ай, да молодец, специально ведь мне их в голову сыпанул! Как знал!
- Ты сейчас про кого? – уже догадываясь, но боясь поверить, спросила Тоня.
Словно решаясь на что-то, Инна глубоко вздохнула.
- Про Демида твоего, - произнесла спокойно. – А теперь, позволь, все по порядку расскажу.
Усевшись поудобнее и обложившись волшебными подушками, Инна остановила взгляд на узорной печке, словно та помогала ей вспомнить немыслимые события, которые с одной стороны пугали, а с другой так и притягивали дичайшей неправдоподобностью, что на самой грани. Такие ощущения зачастую приходят во сне и потом долго заставляют замирать сердце и тосковать по чему-то запредельному, необъяснимому, к которому так и хочется прикоснуться еще и еще…
И именно в этот момент Тоне показалось, что ее подруга, ее любимая подруга очень похожа на Демида. Те же черные глазища, красивый разлет бровей и мимика…
- С самого утра понеслась какая-то непонятная хрень, - начала Инна. – Точнее с ночи. Спала я отвратно, то и дело просыпалась и угадай, что первым дело бросалось мне в глаза. Правильно, электронные часы! Нахально подмигивая, словно пытаясь что-то сказать, они показывали мне одинаковые числа. Ноль один, ноль один. Ноль два, ноль два! И так до самого утра.
- Выходит, ты каждый час просыпалась? – недоверчиво нахмурилась Тоня.
Нахмурилась, сделала вид, что не верит, а сама не в силах была отвести взора от красивого лица подруги.
- Выходит, что так, - сдержанно кивнула рассказчица. – И утром и днем все продолжилось.
Как не брошу взгляд, так одинаковые цифры. А у тебя еще и на кухне и в спальне часы электронные. Кто надоумил? Чем тебя раритет деда Захара не устраивает?
- Устраивает, - буркнула хозяйка. – Но электронные цифры заставляют разом мобилизоваться и рвать когти на работу. А дедушкин раритет расслабляет. Я им на пенсии любоваться буду.
- Интересное рассуждение, - одобрительно кивнула Инна. – Так, на чем я там остановилась… Ага!
Когда ты возле окна зависла, я решила перекусить и, взглянув на часы, снова увидела эту одинаковость. И тут вспомнила, что есть насчет этого поверье. И вот в этом месте у меня к самой себе большой вопрос; мои ли это воспоминания про поверье, или кто в голову специально вложил. Потому что, кроме того что есть какая-то там примета, я более ничего вспомнить и не могла.
И вот стоило мне откусить оладушек, и рассердиться за то, что тот остыл, мои мысли поскакали хоть и в верном направлении, но весьма странноватом. Подогреть, думаю нужно…
На печку взглянула да прикинула; как долго же в старину разогревали. Потом на микроволновку взгляд перевела; вот это дело, поставил, включил и готово! Ох, кумекаю, как же те времена от наших отличаются… И вот в этом месте меня как по голове шарахнуло!
Уж не знаю, как там раньше духи подавали знаки, что они рядом и готовы прийти на помощь, но в век технологий потустороннему миру пришлось под нас подстраиваться и совершенствоваться.
Теперь-то через свечку или керосинку до людей не достучаться. А вот через электронику, электричество самое то! Лампочкой помигать, а то и совсем вырубить ее. Или цифры одинаковые подсунуть! Или еще что…
Вот и суток не прошло, как на меня, дубину стоеросовую, озарение спустилось. Вот так с куском во рту словила я просветление и догадалась, что рядом с нами кто-то кружит и охраняет. Сначала про деда Захара подумала, а тут ты заявляешь, что Демид по саду ходит. Ну, вот и выходит, что твой муж пытается нас предупредить и помочь. Не исключаю, конечно, и вмешательство деда Захара, но Демид точно есть!
***
- Хочешь сказать, что Демид нам помогает? – приложив ладошки к груди, ахнула Тоня.
- Помогает, как только может. Или, пока может…
- Так он умер, или как… - и подруга замерла в ожидании ответа.
- Нет, он не умер, но и живым я бы его назвала с большой натяжкой.
- Это как?
Инна внимательно посмотрела на подругу.
- Ты расстроена, - заметила она. - И это хорошо… Я тебе не все еще рассказала.
- Конечно, не все… Иголки в волосах так и остались без объяснения…
- Когда я выбежала в сад и начала как дура носиться вокруг груши, то это скорей всего был вызов Демиду. Вот думала, если это он знаки посылал, то должен сейчас ответить! Обязан! И он отозвался… Не знаю, что он сделал и как, но меня вдруг обдало холодом и я очутилась в темной комнате. Ты ведь не заметила, что я исчезла?
Переваривая услышанное, Тоня немного зависла.
- Никто и никуда не исчезал… - растерянно отозвалась она. – Просто Демид шагнул вперед и ты сквозь него пробежала.
- Значит, вот как ты увидела, - кивнула Инна. – То-то думаю, не удивилась совсем.
- Так что за комната, в которой ты оказалась? – нетерпеливо напомнила подруга.
- Небольшая такая и без окон… Кованый сундук возле стены. Кровать с круглыми набалдашниками на высоких, железных грядушках. А в набалдашниках свет единственной свечи отражается...
И очень холодно; наверняка пар изо рта шел, только видно не было. Смотрю, на кровати вроде лежит кто. Я на цыпочках подкралась, а там старик… Прямо вот древний старик.
Я решила, что покойник, а он вдруг глаза открыл и еле-еле прошептал; «Наклонись ближе…»
Ну, думаю, сказать, что хочет и наклонилась… и, как бы попонятней выразиться… - замялась Инна.
- Да говори уже как есть, - чувствуя, как замирает от ужаса сердце, выдохнула Тоня. – Не тяни кота, а то я сейчас сознание потеряю...
- Хорошо, если без прелюдий, то я просто напросто залетела в этого старика! – преисполненная эмоциями, Инна вскочила.
Глаза горят, волнистые локоны чуть ли не змеями вокруг головы развиваются. Ох и зрелище! Ни дать ни взять сама горгона Медуза в гости пожаловала! На всякий случай Тоня подобрала ноги с пола и притихла.
- Так вот, свалилась я в тело старика и увидела всю его жизнь, - продолжила Инна. – Даже не жизнь, а существование до того темное и мрачное, и даже убогое, что впору с катушек съехать.
Но когда-то давно были и у него светлые лучики счастья. Так давно, что не сосчитать, сколько лет минуло. Да каких лет, помилуйте! Целые века и столетия…
Давно уже ушли в небытие те милые создания, которых он любил более всего на свете; сестренка его младшая, да подружка ее…
Где уж сестренка с ней познакомилась, но подружка явно была приезжей. У них в поселении все смуглы, да чернявы, а та девица светловолоса, ясноглаза, и нежна как цветок. При одном только взгляде на нее заходилась душа от неизведанного доселе восторга. Так бы и любовался ей до бесконечности…
А как она смеялась! За далекую версту слышался ее смех. А потом… потом что-то случилось; пропал смех любимой и сестренка исчезла…
Он искал и выл от бессилия, и не слушал, что твердили ему; что, мол, болен был, и пригрезилось все в горячечном бреду. Он сделал вид, что поверил и стал жить с нелюбимой. Он согласился жить вечно, чтобы однажды встретить сестру и ту, чей образ даже время не в силах стереть из сердца.
И в минуты просветления, когда память вдруг вырывалась из-за заточения, он писал книгу. Книгу о событиях, что произошли с ним. О черноглазой сестренке и ее подруге, о порядках странной общины, куда обманом затянула его нелюбимая женщина, с которой он вынужден влачить безрадостное существование в одной только надежде, что когда-нибудь…
И бесконечно долго прятать книгу памяти в одном из измерений, которые всякий раз образовывают места их поселений. И ждать, когда та, для чьих глаз предназначена книга, наконец, увидит ее.
Только она сможет понять, что там написано, и только она различит те мрачные и разрывающие душу рисунки, что выписывала его память, беря сумрачные краски прямо из страдающего сердца.
Подойдя к дивану, Инна опустилась на колени и так пристально вгляделась в лицо подруги, что той стало дурно.
- И вот когда меня обмакнули в тело этого старика, в его мысли и эмоции, честно скажу, мне захотелось сдохнуть, - тускло произнесла она. – Мне захотелось сдохнуть незамедлительно здесь и сейчас. Просто немыслимо, так долго жить, так безумно долго жить одной надеждой!
Это невозможно! И когда я чуть добровольно не откинула копыта во всем этом ужасе, старик меня отпустил. Я вылетела из его тела как пробка и отлетела прямо на сундук. Грохот устроила порядочный, да еще и свечка перевернулась и погасла.
«Замри», - успел шепнуть мне старик и я застыла. В эту же секунду в комнату вошла женщина.
Сначала я увидела лишь силуэт и услышала неприятный голос.
«Демид?!» – удивленно произнесла она и, поспешив к кровати, склонилась над стариком.
Нет, с ней ничего не случилось, ее никуда не затащило, она постояла, постояла, вздохнула, потом зажгла свечу. И вот тут-то мне удалось разглядеть ее, и могу заверить, что незнакомку можно назвать красивой, если кому-то по нраву убийственная и жестокая красота сверх меры.
Убранные в высокую прическу темные волосы, огромные глаза, я бы сказала, чересчур огромные и немного навыкате, но удивительно, это ничуть не портило впечатления. Большой рот, густые брови и весьма породистый нос, немного нависающий над губами. Клянусь, в ее облике таилось что-то дьявольское. Какое-то древнее зло, на которое хотелось смотреть и смотреть, даже если осознаешь, что это смертельно опасно.
Я так боялась, что она увидит меня, но, тем не менее, глаз отвести не могла. Нет, она не заметила меня, а спокойно пошла к выходу, а возле самой двери обернулась и произнесла.
«Скоро все будет как прежде, любимый. Скоро ты снова станешь молодым. Я заставлю ее приехать и доведу до конца то, что ты не позволил когда-то!»
Дверь захлопнулась, а я от испуга сползла по стенке. В голове потихоньку складывались пазлы и вырисовывалась общая картина, но мне от этого легче не стало, а скорее наоборот.
Тут старик слабо шевельнул пальцами, будто подзывая, и чтобы расслышать, пришлось снова склониться к самым его губам.
«Я помогу вам. Но сил моих все меньше. Устинья недавно сняла свой урожай, теперь она моложе и сильнее. А ты возвращайся и заставь Тоню смеяться. Смех напугает морок. Иди же, сестренка…» - и рукой крепко так за голову обхватил и оттолкнул.
Только я успела почувствовать запах сосны, как тут же оказалась под грушей и всего на один миг смогла выхватить образ Демида. Молодой и совсем не похож на ту земную оболочку, что лежит в Ворыгино.
Улыбнулся мне, головой кивнул, давай, мол, лицедействуй и пропал. А у меня запах этот хвойный повсюду стоит, носом вожу и не пойму, откуда веет?
А на тебя покосилась, а ты уже разрумянилась малость, да трескаешь за обе щеки. Я воодушевилась и давай комедию ломать. Вот, подруженька моя хорошая, где мне побывать посчастливилось и каких людей увидеть. А теперь давай вместе думать, а чтобы это все значило?
Потому что, от того, что надумала я, мне очень и очень не по себе…
***
Поднявшись с колен, Инна обошла вокруг стола, бесцельно потрогала тарелки и, усевшись на диван, посмотрела на убитую рассказом подругу.
- Есть какие-нибудь идеи? – как можно не навязчивей поинтересовалась она.
- Идей много, - отозвалась та. – Тут другой вопрос, как во все это поверить? У меня не получается… Ты же в курсе, что я отпетая реалистка.
- Скорее махровая… - машинально поправила гостья. – Во что именно ты не можешь поверить? Излагай…
Судя по покрасневшим щекам и вытаращенным глазам, подруга собиралась очень крепко повозмущаться.
- Ну, ну, - насмешливо поторопила ее Инна. – Не держи это в себе, а то не ровен час, разорвет!
- Нет, погоди! – вскочив, Тоня тоже решила изобразить Медузу горгону, но с ее милыми чертами лица, горгона вышла смешная и почти некудышная, даже не смотря на упертые в бока руки и нахмуренные брови. – Хочешь сказать, что свято веришь в то, что ты сестра Демида, а я какая-то там любовь? Так, что ли?
- Не так, - спокойно ответила Инна. – Ты его первая любовь, единственная и последняя! Вот теперь, так! – и наткнувшись на скептический взгляд подруги, вдруг взорвалась. - Ты не перестаешь меня удивлять! Столько всего своими глазами видела, в деревне побывала, блин, ну я не знаю, что еще… Демида и в печи и в саду лицезрела! А как он, по-твоему, здесь оказывается, если лежит от нас за тысячи километров? Знаю, знаю, что сейчас скажешь; глюки, глюки, глюки…
Самой не надоело еще? Как страус, ей богу! Голову в песок запрятала, стоит задницей наружу и радуется! Реалистка, материалистка, скептик, циник, чертов недоверок… Что там еще?
Глядя на разбушевавшуюся подругу, Тоня потихоньку отступала к печке. Чтобы довести Инну… такую тихую и заботливую до пара из ноздрей, это ж как надо постараться.
- Да хватит тебе, - упершись спиной в холодный кафель, миролюбиво защебетала хозяйка. – Разошлась, как вшивый по бане! Слова-то, какие отрыла, - смешно всплеснула она руками. – Недоверок какой-то… Тьфу ты! А может у меня защитная реакция такая, вот. Кстати, о бане! Давай вечером истопим? – и с разбегу запрыгнув на диван, принялась целовать, тормошить не на шутку осерчавшую гостью. – Так мы оказывается с тобой наидревнейшие подруги! – радостно выкрикивала при этом. – Прикинь, а? Ой… - и словно вспомнив что-то, затихла.
- Вспомнила про нашу неизвестную судьбу? – догадалась Инна.
- Ага… Куда мы там подевались? Неужели Демид так и не нашел нас?
- Знаешь, что мне кажется? Он нашел нас, но эти воспоминания до того страшны, что блок какой-то произошел, и они забылись. Демиду легче думать, что мы просто исчезли… Хотя, подозреваю, вполне возможно, что в минуты прозрения он все-таки записал это в книгу.
- Тоже что-то типа защитной реакции, - согласилась подруга. - Чтобы не рехнуться. Слушай, так неужели, это та самая книга, что ты в Ворыгино нашла?
- Похоже на то, - припомнив то загадочное лето, Инна улыбнулась. – Только не пойму, а почему нам так страшно сделалось, а?
- Так может не один Демид наблюдал за вами, - испуганно произнесла Тоня. – Наверняка и Устинья, ведьма носатая, рядом шныряла!
Было заметно, что с каждой минутой и с каждым словом подруга все сильнее проникается историей и почти уже верит в нее.
- А вот еще что интересно… - зачарованно протянула она. - Выходит Демид еще тогда вычислил, что ты его сестренка, и с тех пор следил за тобой. А как думаешь, дачу рядом с нашей, вы совсем не просто так приобрели?
- Я не хотела ее покупать, это все Димка…
- Не хотела, а все одно согласилась! Совсем не просто так!
- Думаю, что все не просто так! – и, вздохнув, Инна схватилась за голову. – Ой, не могу уже думать, мозги закипели. Давай реально баню затопим? С книгой этой еще не все понятно…
- Я за перерыв в мозговой деятельности, - охотно поддержала Тоня. – А что с книгой не так?
- Еще не додумала как-то...
- Так, все, все, все! – решительно произнесла хозяйка. – Остальное потом обдумаем и обсудим.
А то вот тут перегореть может, - и выразительно так постучала себе по макушке. - Ты отдыхай, а я пошла с баней разбираться.
- Так, а помочь? – возмутилась гостья.
- Отдыхай, я сказала! – шутливо цыкнула Тоня. – Ты и так тут вместо повара и сиделки батрачишь.
Хозяюшка баньку на совесть протопила. Венички дубовые вымочила, да гостью дорогую так знатно отхлестала, что та только охала, да ахала, но пощады не просила.
- Ну, Иннусик, ты стойкая! – выбегая под уличный прохладный душ, все удивлялась Тоня. – Я ее лупцую, а она только рада. И на жар крепкая. Там уже дышать нечем, а ей все парка поддай. Фух, уморила меня, чертовка итальянская!
Славная вышла банька. Потом долго сидели в предбаннике и, до одурения заливаясь травяным чаем, думали все об одном. Как не уходи от темы, как не оттягивай сложный разговор, но незавершенное и недосказанное развернет к себе.
- Знаешь, - неуверенно начала Инна. – Ты пока баню топила, я маме и брату позвонила…
- Зачем? – не дождавшись продолжения, спросила Тоня.
- Да про книгу эту спросить. Какой они ее помнят, - гостья мялась, будто слов подобрать не могла.
- Не тяни резину, - не выдержала подруга. – Руби как есть!
- Они ее очень странно помнят. Мама говорит, что однажды, когда я спала, она взяла ее почитать. Интересно ей стало, что же мне там так понравилось. Так, представь, кроме страниц, окрашенных в самые мрачные краски, которые только существуют на свете, она ничего не увидела! Ни букв, ни слов…
От такой новости, Тоня чашку мимо стола поставила, а та и полетела на пол, ноги липовым чаем забрызгала, хорошо, что не разбилась. Чертыхнувшись, хозяйка полезла под стол.
- И что это за фигня такая? – раздался оттуда ее недовольный голос.
- Где? – не поняла Инна. – Под столом?
- Да каким столом еще! Что с книгой не так? А брат, брат что говорит?
- Может, ты уже вылезешь? Неудобно разговаривать. Мне глаза собеседника надо видеть…
- Ох ты, Господи, все ей не так! – проворчала Тоня. – Обожди, я цветки липы соберу.
И тут над столешницей показались смеющиеся глаза подруги.
- А так тебе удобно? – поинтересовалась она. – Самая главная часть лица на виду. Зеркало души, так сказать… - и заметив, что гостье совсем не до смеха, полностью выползла из-под стола.
- Так, что брат? – напомнила она.
- А брат тоже не увидел слов, но картинки разглядел. «Жуткие картинки, и чем они тебе могли приглянуться, не понимаю», вот так он мне и сказал.
- И что ты думаешь?
- Думаю, что книга открылась лишь мне. А я еще, глупая, удивлялась, а что это мама ее не читает! А мама в свою очередь, недоумевала, а чего это я мрачные листы с таким интересом рассматриваю, да еще делаю вид, что читаю там что-то… Ох! И немудрено, что они совсем не огорчились, когда книга пропала.
- Чувствую, много еще нас чудных открытий ждет. И самое главное, что нам теперь делать с этими знаниями?
- Как что? – воскликнула Инна. - Ехать в Ворыгино и спасать Демида. Твоего мужа и моего брата, - без тени сомнения заявила она.
***
Поперхнувшись от неожиданности, Тоня закашлялась и постучала себя кулаком по груди.
- Ты, мать, чего? Перегрелась? – испуганно просипела она. – А вдруг… а вдруг Демид нас обманывает? Специально прикинулся таким белым и пушистым, а потом хоп-хей-лала-лей! Я жила, а он жив и он будет жить!
- Он же отпустил тебя, - печально усмехнулась Инна. – А ты ему не веришь…
- Да я даже самой себе не верю! А ты хочешь, чтобы я еще и тебя туда потащила на закланье? Никогда! И вспомни, что Демид мне сказал в кафе; «Не смей этого делать!» Ну?
- Так он и не хочет, чтобы ты приезжала. Он хочет умереть… Но, поверь, сердце мне подсказывает, надо ехать!
- Тю, совсем сдурела, сердце ей подсказывает. Как быстро ты во все это уверовала… - совсем взбеленилась Тоня.
- Так Демид окунул меня в свои чувства и мысли по самую маковку. Я за те несколько минут прожила его жизнь. И поверь, он рад тому, что сумел дождаться нас и увидеть, но он очень устал и более всего желает умереть и почему-то свято верит, что Устинья даст ему это сделать.
А она не позволит! Демид же, слабея день ото дня, скоро не сможет защищать нас.
Тебя снова начнут изводить жуткие запахи, ты не сможешь есть и пить, и в итоге ослабеешь!
Или ты считаешь, что если будешь ржать как конь без остановки, то победишь морок? Нет! Устинья доведет тебя до такого состояния, что станет не до смеха, - взглянув на озадаченную подругу, Инна удовлетворенно кивнула.
– А сейчас я не хочу больше ничего доказывать и спорить, - устало произнесла она. – Пойдем, переспим с этой мыслью, а утро вечера, как известно, мудренее.
Утро вечера мудренее, но зачастую именно ночь подкидывает эту самую мудрость. От души напарившись в бане, гостья спала как убитая. Хоть хлопушки над ухом взрывай, не пошевелится. Тоне же совсем не спалось. Взбудоражилась душа и запросилась в дорогу, в тайгу и в ту маленькую комнатку без окон, в которой она провела свою последнюю ночь в той деревне.
И маетно от слов подруги на сердце. Вон как Иннусик грудью встала на защиту найденного брата. Едем и все тут! И по фигам ей и Устинья и обряд их. Вот как это объяснить?
Всего один раз Демида увидела и прямо теперь когти рвет, добраться туда и разнести все в пух и прах!
Откуда в ней, в такой маленькой и хрупкой, такая дикая уверенность, что они спасут и победят?
Ну, откуда? А может она знает что-то важное, о чем сама еще и не догадывается? Да запросто!
Не зря же ей сердце подсказывает… Вот бы и ей Тоне подсказал кто…
А то стыдно, подружка вон обрела в видениях брата, и рвется сломя голову, а она к мужу, в котором души не чаяла и которого до сих пор любит, ехать не спешит.
Так размышляя, сидела Тоня в полном одиночестве на кухне, на диване обложенная гобеленовыми подушками, которыми так восторгалась гостья. А действительно, словно какой волшебник выткал поляны с цветами всевозможными, и некоторые из них знакомы, а некоторые точно в сказке подсмотрены. И дрожит каждый лепесточек на ветру и колыхают головками разноцветными, словно что сказать хотят. И мелькает среди поля дорожка, вьется змейкой куда-то далеко в лес и горы. И идет навстречу путник весь в белом. Широко шагает, спешит будто. Руки расставил, вроде обнять кого собирается, и улыбается радостно так…
Помотав головой, Тоня зажмурилась. Какой путник еще? Откуда он на подушке взялся?
А в носу уже щипало от сладкого предчувствия и подсказывало сердце, кто есть этот путник в белом…
«Дедушка, дедушка, дедушка…» - все сильнее жмурясь, шептала она.
И теперь уже смотреть боялась, а вдруг показалось все. Но теплый ветер, что взъерошил волосы и плеснул запахом цветов прямо в лицо, говорил совсем другое.
- Тонюшка, милая моя! – донесся до нее родной голос.
- Деда! – закричала она что есть мочи и, не открывая глаз, вскочила с дивана и тут же ощутила под босыми ступнями щекочущую мягкость травы и побежала, распахнув руки, не боясь упасть и зная, что подхватят сильные ладони, закружат.
И не подвели ладони, подхватили, закружили…
- Да открой же глаза, солнышко!
- Деда, любимый мой, дедуля! – прижавшись к нему, Тоня чувствовала и аромат одеколона, и колкость аккуратно подстриженной бороды, которую сама же и стригла тогда…почти год назад.
Господи, да как же такое возможно? И крепко уцепившись за дедушку, чтобы и не вздумал исчезнуть куда, наконец-то решилась и распахнула глаза.
Стояли они с дедом Захаром посреди огромной поляны, на которой колыхались яркие маки, белые ромашки, нежные голубые колокольчики и еще разные невиданные цветы, что может быть и существовали когда-то на земле.
- Присядем? – подмигнул дедушка.
Ошалело улыбаясь, Тоня кивала и все боялась выпустить его руку.
- Да не исчезну я, - аккуратно разжал ее пальцы дедушка и, опустившись в пряную траву, развязал заплечную котомку. – А я к тебе с гостинцем, - и вытащил на свет божий небольшую бутылочку.
- Бери, бабушка наколдовала вам.
- А что это? – настороженно поглядывая на подарок, спросила Тоня. – И почему бабушка с тобой вместе не пришла?
- Не так просто пересекать границы. А настойка эта прочищает ум и пелену с глаз снимает. Достаточно всего по глотку сделать. Очень нужная вещь для тех мест, куда вы с Инной отправляетесь.
- Деда, мы еще никуда не отправляемся…
- А поверь, что надо! – дед Захар смотрел уже без улыбки и очень серьезно.
- Я боюсь… - призналась внучка. – Деда, я так боюсь, что не передать просто...
- Это Демид тебе препоны ставит, чтобы не сорвалась и не приехала. Но подруга твоя верно заметила, все слабее он, и вскоре не сможет ничего сделать и вот тогда Устинья доведет до того, что ты полумертвая приползешь в деревню, и добровольно отдашь себя в жертву; потому что и сама рада будешь с жизнью распрощаться. Так что сейчас ехать надо, пока Демид в силах еще защитить. А эта настойка поможет, и страх насланный снять и сердце отвагой преисполнить.
Вон как сестра Демида смелостью пылает! И вот еще… - закряхтел дед Захар и, сняв с шеи два кулона, протянул внучке.
– Это вам с Инной. Очень древние вещицы и на всем земном шаре нет подобных. Демид очень хорошо их знает, и они должны напомнить ему об очень важном событии, которое Устинье все-таки удалось вытравить из его памяти. Но верю, что хоть маленькая крошка да зацепилась и, увидев кулоны, он вспомнит. А теперь, иди поцелую тебя и в добрый путь. И храни вас Господь! Кулоны обязательно наденьте! И запомни, я буду рядом…
***
С утра спустившись на кухню, Инна с удивлением обнаружила на диване подругу. Счастливо улыбаясь во сне, та крепко спала, обложившись со всех сторон яркими гобеленовыми подушками.
- Вот дает, - негромко заметила гостья и направилась к холодильнику. – Что мы тут имеем? - окинув взглядом пустые полки, она почесала в затылке. – То же, что и вчера… Вполне логично, ведь в магазин так и не сходили.
- К черту магазины! – донесся с дивана бодрый голос. – Позавтракаем в дороге.
Подпрыгнув от неожиданности, Инна захлопнула холодильник.
- Мне послышалась, нет? – настороженно поинтересовалась она. – Или у меня галлюцинации слуховые.
- Едем, говорю! – подскочив с дивана, Тоня запульнула в нее подушкой.
На автомате поймав думку, Инна прижала ее к груди и словно боясь спугнуть видение, молча таращилась на подругу.
- Ну, ты чего, не рада, что ли? – огорченно протянула та.
- Да ты меня ошарашила просто. А с чего такая резкая перемена?
Тоня взволнованно похлопала ладошкой по дивану.
- Садись, я тебе что расскажу…
Догадавшись, что минувшей ночью произошло что-то из ряда вон выходящее, Инна тут же примостилась рядом.
- Ты представляешь, мне дедушка приснился! – возбужденно блестя глазами, проговорила Тоня. – Прямо как наяву, - и расплывшись в улыбке, вдруг нахмурилась и замерла.
- Что? – испугалась Инна. – Забыла?
- Погоди, - и подруга вдруг кинулась перекладывать думки с места на место. – Как наяву, - приговаривала при этом. – Слишком, наяву…
И нащупав закатившуюся за сиденье бутылочку, невольно вздрогнула.
- Да не может быть… - прошептала изумленно.
Гостья уже не спрашивала, а только молча наблюдала. А у Тони глаза уже, что блюдца от чайного сервиза, того и гляди выпадут. Достав изящную бутылочку, наполненную чем-то густым и розовым, она протянула ее Инне.
- Это что? – отпрянула та.
- Дед Захар передал, - будто не веря самой себе, удивленно вымолвила подруга.
- Так выходит, не приснился он?
- Выходит… Погоди, там еще кое что должно быть, - и, засунув руку между спинкой и сиденьем, принялась усиленно шарить. – Нашла… - и медленно вытащила две замысловато витые цепочки из темного серебра с весьма занятными кулонами, изображавшими желтый глаз, охраняемый серебряными драконами.
Страшась прикоснуться, Инна завороженно разглядывала желтые звериные глаза, и когда подруга накинула ей на шею старинное украшение, то вдруг на секунду увидела вместо нее Демида.
Вроде как когда-то давно, то ли во снах, а то ли в видениях он точно так же вешал на ее шею кулон и говорил непонятные слова; «Он все видит, и если вдруг сотрет кто память, то Дракон подскажет…»
- Дедушка наказал, носить кулоны, - заметив бледность гостьи, поспешила объяснить Тоня. – А еще, Демид должен узнать их, и они ему о чем-то напомнят…
- Да, да, - смахнув наваждение, Инна попыталась улыбнуться. - Расскажи, - попросила вдруг.
– Расскажи, как встретилась с дедушкой.
Захлебываясь от восторга, Тоня с удовольствием поведала про ночное приключение.
- Так что, милая моя, надо ехать! – оптимистично закончила подруга.
- М-м-м-м. Смотрю, хлебнула уже из бутылочки?
- Еще нет… Думаешь уже надо?
Качнув головой, Инна остановила взгляд на одной из подушек.
- На эту поляну тебя затащило? – спросила она.
- Ага. А как догадалась?
- А ты присмотрись…
Теперь на гобеленовом лугу появились изображения путника в белом и светловолосой женщины, что, распахнув руки, бежала к нему навстречу.
- Чудны дела твои, Господи, - пробормотала Тоня и, решительно поднявшись, обвела кухню взглядом полководца.- Час на сборы, время пошло!
- А билеты купить? – запаниковала Инна.
- Какие еще билеты? – не поняла подруга. – Ах, да ты еще не в курсе! – и хлопнув себя по лбу, поволокла гостью в гараж.
Увидев внедорожник защитного цвета, Инна чуть дара речи лишилась.
- Это твой?
- Да, мой УАЗ Патриот! – хозяйка явно гордилась машиной. – Недавно приобрела! Как знала, что дорога долгая ожидает!
- Ты взятки берешь? – обходя сногсшибательное приобретение, невинно так полюбопытствовала гостья.
- Я, к твоему сведению, самый честный следователь! – ни капли не обиделась Тоня. – Честный до тошноты… Это дедушка свою пенсию на книжку откладывал. Вот… Еще послание мне оставил, чтобы я срочно машину купила. И не абы какую фильдеперсовую, а надежную. А я знала, что дед уазики уважает… уважал шибко. Он бы одобрил… Как думаешь, одобрил бы?
- Еще бы! – восхищенно отозвалась Инна. – Это же зверь, а не машина! Так ты еще и водить умеешь?
- Так дедушка заставил на права сдать.
- Слушай, он, как знал, а! И этот уазик в честь того уазика, который вывез вас тогда из тайги? Так мы что, прямо вот так на машине и рванем? – взвизгнула от восторга гостья. – А какие вещи брать? Наверняка там прохладнее, чем у нас… Так, так, так… Насколько помню, у тебя отпуск начался, я так вообще обязательствами не связанна. Чего стоим тогда? - накинулась она на Тоню. – Собирайся! Еще ко мне домой за вещами заехать нужно, да родителей предупредить.
Хоть и давался на сборы час, на все про все потребовалось целых три, чтобы, наконец, уазик цвета хаки выехал за пределы города.
- О, любимые степи потянулись! – радостно заметила Инна.
- Любуйся, любуйся, - усмехнулась подруга. – Скоро кроме высоченных елей ничего не увидишь.
- Так говоришь, будто я в Кирове ни разу не была!
- Наверняка либо на самолете, либо на поезде добиралась? На машине, совсем другое дело!
- На машине свобода! – высунувшись в окно, прокричала Инна.
- Вот дуры мы с тобой, - расхохоталась вдруг Тоня. – Едем к черту в пасть и веселимся. Как есть, без ума совсем!
- Успеем наплакаться, - отмахнулась бесшабашная пассажирка. – А сколько часов нам добираться?
- Спросила! Как будто я каждый год туда на машине гоняю. Яндекс говорит, что примерно двадцать пять.
- Так, а останавливаться мы же будем? Ты же опупеешь столько за баранкой сидеть!
- Конечно, - деловито кивнула подруга. – Первая остановка в Камышине, потом в Саратове.
- Ульяновск, Казань... - глядя в смарфон, продолжила Инна. – И в каждом будет остановка! Вот это приключение!
- Боже ты мой, - удивленно покосилась на пассажирку Тоня. – Вроде еще настойки бабушкиной розовой не тяпнули, а ведем себя несколько странновато, не находишь?
- Радуйся, пока радуется! – вполне серьезно произнесла та, и, приподняв кулон, взглянула в желтый драконий глаз и похолодела от страха.
Черный звериный зрачок вроде стал шире, и словно заметив, что на него смотрят, дрогнул и тут же сузился.
***
Вскоре дорога и меняющиеся пейзажи отвлекли, и уже стало казаться, что живой зрачок не более чем игра света. Под одним углом взглянешь, расширится, а под другим, сузится. Когда получается сочинить для себя какое-нибудь объяснение, сразу становится легче.
Легче стало, но проверять свою догадку почему-то не тянуло.
Подруге Инна решила пока об этом не говорить. Потом, придет время, и все поймут и узнают. Чего заранее тревожить? Но то, что в кулонах скрыта какая-то наидревнейшая тайна, тут сомнений не возникало. И если честно, то в эту тайну было страшно заглядывать…
Ночевать остановились в Ульяновске в частной гостинице, из окон которой виднелась Волга и мост через нее.
Ульяновск. Фотка из интернета.
- Вон и реченька наша родимая, - выйдя на балкон, заметила Тоня. – Будто не уезжали… Спать завалимся, или прогуляемся по ночному Ульяновску?
Без особого энтузиазма поглядывая на вечерние огни, Инна поморщилась.
- Не, гулять не пойду. Вообще удивлена, что этот город пустил меня.
- Я что-то про тебя не знаю? – вздернула брови подруга. – Не хочешь рассказать, если уж гуляние отменила?
- Да фигня какая-то, - неуверенно замялась та. – Димка же мой отсюда родом, и представь, ни разу за пять лет я не смогла приехать в этот город. Хоть и каждый год собирались, планировали, а перед самой поездкой я резко заболевала, и приходилось Димке одному ехать…
- Очень любопытно, - задумчиво протянула Тоня. – А кто у муженька твоего тут живет? Мать, отец?
- Ну, теперь только старший брат с семьей остался. Отца мама давно взашей прогнала.
- Пил? – догадалась подруга.
- Пил, гулял… В сорок лет она Димкой забеременела, так девочку хотела, страсть! И со старшим сыном, к тому времени совсем взрослым, посоветовалась; выдюжим, мол, поднять ребятенка, так как с отцом жизни уже никакой. Тот заверил, что справятся и вырастят малыша.
Вот так и получилось. Мы же с Димкой восемь лет назад познакомились, ему как раз тридцать пять исполнилось. И что-то все не везло с женщинами. Поначалу вроде гладко, а через полгода такая свистопляска выходит...
То даму сердца с товарищем в койке застукает. То скандалистка попадется, только держись. А то и вообще… любительница каждый день выпить, да не просто стопочку, а прямо до поросячьего визга. Потом его по работе в Волгоград перевели, тут мы с ним и встретились. И веришь, уже восемь лет вместе, а до сих пор все гладко. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
- Значит, не в нем дело было, - твердо заявила Тоня. – И что, хочешь сказать, что с мамой его так и не познакомилась? А на свадьбу никто не приезжал, что ли?
- Ой, мы скромно расписались, посидели в кафе и все, - зябко поведя плечами, Инна посмотрела на мерцающий огнями город. – И правда, красиво… Но что-то я замерзла…
- Пошли в комнату, - засуетилась подруга. – Не хватало простудиться еще…
Усадив Инну на диван и укрыв легким, но теплым стеганым одеялом, Тоня притулилась рядышком.
- Ну, а с мамой что, я не поняла? – напомнила она. – Восемь лет вместе, пять лет доехать не могла, а три года и не пытались уже?
- Умерла мама, - тихо ответила Инна. – Так и не повидались мы с ней. Жаль…
По телефону подолгу с ней разговаривали, и так она радовалась, что младший сын, наконец-то, нашел девушку, и так хотела посмотреть на меня…
- А сама чего не приехала к вам?
- Ей уже под восемьдесят было и суставы до того больные, что еле ходила. Димка хотел ее к нам забрать. У нас-то климат сухой, для суставов самое то. Не успели…
- Бывает же такое… - огорченно произнесла Тоня. – А с тобой-то что приключалось?
- Ой! Представляешь, четыре раза Димка мои билеты сдавал и один ехал. То отравилась непонятно чем, с унитазом не расставалась, а как муж уехал, так и отпустило сразу. На следующий год от флюса пол лица разнесло, пришлось зуб удалять, а там киста. Такая операция сложная вышла, несколько дней с температурой лежала. Какие уж тут поездки?
На третий раз давление так шарахнуло, что в больницу положили. А на четвертый год врачи запретили ехать, угроза выкидыша. Димка и свои билеты порывался сдать, но я отговаривала. Раз в год специально из отпуска две недели выкраивал для поездки на родину, а тут из-за меня…
Не, мне таких жертв не надо. Я же видела, как мама по нему скучает. А он по ней…
Заметив полные тоски глаза подруги, Инна поняла, что та хочет спросить про ребенка, но не решается. Боится сделать больно.
- А ребенка я все равно потеряла, - произнесла она. – Пока Димка в Ульяновске гостевал. Вот и думай теперь, повезло ему со мной, или как? Выносить не смогла…
- Да ты что такое болтаешь? – вскочив, Тоня попыталась спрятать подступившие слезы, но не вышло.
Голос сорвался, а слезы так и брызнули, будто кто кран открыл. И уже не таясь, она бросилась к поникшей подруге и, обняв ее, безудержно разрыдалась.
И в этом плаче было все, и тоска по мужу, и несбывшаяся мечта о семье и материнстве.
- Глупая ты, - сквозь слезы шептала она Инне. – Глупая! Тебе всего тридцать три! Еще родишь, вот увидишь. А я крестной стану. Возьмешь меня в крестные? А вот мне уже сорокет скоро… Вот кому ни семьи, ни детей не видать, так это мне.
Плача навзрыд Инна в свою очередь тоже говорила утешающие слова.
– Тонечка, милая! Все у тебя будет хорошо, я чувствую! Ты мне веришь?
Ох, и бурны реки женских слез, но вот и они пошли на убыль… Выплакались и словно солнышко в душе засветило.
- Давай чаю попьем, - все еще всхлипывая, предложила Тоня. - Я с мятой взяла как раз… Сиди, я сделаю.
Потом долго сидели и шумно прихлебывали чай с печеньками, что прикупили в местном магазине, переглядывались и улыбались.
- Я же самое главное забыла рассказать, - вспомнила Инна. – Когда мы собрались на пятый год, то свекровь сама сказала, что не надо в конце лета ехать, а лучше на ноябрьские праздники, так как ее внук женится. Внук, это сын старшего брата Димки, и соответственно его племянник.
Хорошо, в ноябре, так в ноябре. Там как раз целая неделя праздничной выпадала. Так что ты думаешь? Вот если не судьба ехать, то не судьба… Билетов не было! Ни на поезд, ни на автобус! Димка три дня метался, не мог достать. А потом плюнул и говорит, значит и не надо ехать.
А я потом сонник свой пролистала и чуть не охренела. Оказывается, мне еще летом сон приснился, что в ноябре на праздники взрыв какой-то произойдет. Что и где, как и водится во снах, непонятно, но дату помню четко; четвертого ноября того года погибнут от взрыва люди. Димке рассказала, он за голову схватился, и порадовался, что не поехали никуда.
Вот… а еще… в новогодние праздники мне приснилась свекровь. Она плакала и обнимала меня, называла доченькой и все сетовала, что так и не удалось свидеться. И так стыдно мне во сне сделалось…
Я тоже заревела и клятвенно пообещала в наступившем году точно приехать. А она головой так покачала и ответила, что нет, поздно, мол, уже, не суждено нам повидаться. И, веришь, такой осадок нехороший ото сна остался, не передать. А весной свекровь умерла…
До сих пор помню тот день, я допоздна на работе задержалась. Домой еле ползу, а навстречу Димка с дорожной сумкой. Обнял меня, а у меня ноги так и подкосились…
Сразу догадалась, в чем дело. Уехал он маму хоронить, а я целую ночь выла. До того довылась, что на следующий день «скорую» пришлось вызывать. – Инна судорожно вздохнула. – Вот и вся история, как я не повидалась со свекровью, потому что, то ли Ульяновск не пускал меня, то ли Волгоград не отпускал.
Продолжение далее...
Автор Светлана Аксёнова