Культовое дерево. Наиболее ранним свидетельством, подтверждающим культовые функции лесного ореха, является сообщение немецкого хрониста Герборда (XII в.) о том, что во время миссии к балтийским славянам епископ Оттон задумал срубить «растущее под Щецином удивительной красоты ореховое дерево, которое было посвящено какому-то божеству»; тем не менее позже он был вынужден отказаться от своего намерения ввиду сопротивления местных жителей. В позднейшее время лещина служила местом совершения и объектом некоторых обрядов. В Боснии в конце XIX в. был записан рассказ старика из Смоляна. Встав под лещиной, сняв головной убор и взявшись за дерево руками, он исповедовался лещине, после чего просил у нее прощения («опрости, лиjеско») и, отломив почку, съедал ее в качестве причастия. Если к концу года дерево высыхало, человек терял право исповедоваться ему, а если нет, то продолжал это делать. О практике заменять отсутствующую в доме просфору кусочком лещины или ее почкой сообщают и другие боснийские источники. В восточной Сербии в том случае, если вблизи села неожиданно высыхало на корню культовое дерево «запис», в день Вознесения обходники-крстоноше втыкали в землю большую ветку лещины и совершали молебен около нее. Болгары воздвигали под ореховым деревом оброчные кресты, а боснийцы, если в доме случалась беда, трижды обходили куст лещины и просили Бога отвести зло от дома. Помимо собственно культовых функций, которые приписывались растущему дереву, ветки лещины использовали в качестве сакрального предмета. У католиков северо-восточной Боснии три ветки лещины служили аналогом рождественского полена бадняка (обычно православные босняки использовали для этих целей дуб), их хранили в доме до дня Трех королей и сжигали только в конце святочного периода. В период от Сочельника до Трех королей, называвшийся некрштени дани («некрещеные дни»), здесь было принято, помещая хлеб в печь, крестить его молодой веточкой лещины. Поляки в Мазовше делали весной кий из лещины и при первом громе крестили им хранившееся в амбарах зерно, чтобы оно не гнило. Лещина и молния. Самым заметным мифопоэтическим свойством лещины, отмеченным в большинстве славянских регионов, является ее способность отводить молнии (что могла делать также липа и значительно реже другие деревья). Эта особенность лесного ореха нашла отражение в поверьях, мифологических рассказах, рекомендациях и магической практике. В полесских записях: «По всякому дэрэвови бйе грим, а по лищыни нэ бйэ» (ПА, Грабово Волынской обл.); «Дэ ростуть горишки <орехи>, тудa молния не попадaе» (ПА, Вышевичи Житомирской обл.). Поляки Добжинской земли также считали, что «leszczyna chroni od pioruna» [лещина защищает от грома]. Согласно редкому польскому свидетельству, в человека, у которого есть кусок лещины, не бьет гром (piorun) потому, что сама лещина ma swój ogień [имеет свой огонь], т.е., вероятно, заключает в себе частицу небесного огня. По этой причине считалось, что под лещиной можно было укрыться во время грозы. Чехи верили, что тот, у кого есть прут из лещины или кто сидит под ней в грозу, находится в полной безопасности, и потому прутья лещины втыкали в крышу, в самую высокую точку постройки, а также помещали за потолочную балку. Боснийские сербы в Височкой Нахии называли лещину благословенным деревом и советовали во время грозы прятаться под ней или боярышником. В Южной Славии пастухи на горных пастбищах оберегались от молнии, воткнув ветку орешника с плодами в одежду или за шляпу; верили, что черти бегут от лещины, а гром метит именно в них. Способность лещины отводить молнии делала любое пространство вблизи растущего кустарника безопасным, что, в свою очередь, породило рекомендации сажать лещину около домов, хотя, как мы не раз упоминали, сажать у дома деревья чаще скорее остерегались. Растущий у дома куст лещины оберегал его от удара молнии; средне полесское поверье: «Лэшчыну коло хаты садылы — то грим нэ будэ быты» (Грабово Волынской обл.). С помощью лещины разгоняли тучи. Гуцулы полагали, что однолетний побег лещины, которым перед тем отогнали змею от жабы, является действенным средством и для разгона облаков; знахарь или колдун, чтобы отогнать тучу, двигался ей навстречу, размахивая таким прутом. Аналогичное верование известно и сербам, которые называли такую ореховую палку раставак: ее держали в доме, поскольку она отводила любое зло, в том числе разгоняла градовые тучи. Однако чаще культурное пространство — дома, хозяйственные постройки, поля и сам урожай — оберегали с помощью специально изготовленных оберегов: венки, колья, крестики и большие кресты, сделанные из лещины, вгоняли в землю на полях и виноградниках, ставили по углам домов, хлевов и амбаров. Словаки в Горегронье накануне дня летнего солнцестояния втыкали прутья лещины в заросли льна, в огородные посадки, а также в крыши домов, чтобы уберечь их от гроз, молний и других стихийных бедствий. Чудодейственные свойства. Ветка лещины, в том числе цветущая, выступает как инструмент колдовской и чудодейственной магии. Это свойство лещины формирует специфику образа и обозначает его отличия от других символов. Во-первых, орешник якобы способствовал оборотничеству. В хорватской песне после удара веткой лещины мужчина обращался в камень, а его жена — в змею. По нижегородскому поверью, добытый в ивановскую ночь цвет лещины помогал человеку стать невидимым. На Витебщине верили, что десяток ореховых цветков, «привитых» к любому лесному дереву, через сутки превращали его в куст орешника. Во-вторых, лещина способствовала воплощению задуманного. В сербской сказке однолетняя ветка лещины (подаренная герою дьяволом, которого герой отпускает) выступала в качестве чудесного помощника — удар ею способствовал исполнению желаний. Словенцы веткой лещины очерчивали вокруг себя круг и вызывали черта — в надежде получить от него желаемое. В-третьих, лещина связывалась с обретением удачи, счастья, успеха. По белорусским поверьям, человек, увидевший цветущий орешник или зашивший себе в одежду сросшиеся орехи, всегда будет счастлив, а тому, кто найдет цвет орешника и станет носить его с собой, во всем будет сопутствовать успех. Согласно польским магическим рекомендациям, цвет лещины, появляющийся на ней в рождественскую ночь, помогает завладевшим им молодым людям и девушкам получить желанного брачного партнера. В Сербии крестная мать дарила ребенку какую-нибудь одежду со вшитым в нее кусочком лещины, который ребенок должен был носить до трех-четырех лет, — верили, что если он потеряет этот кусочек, то всю жизнь будет несчастным. В-четвертых, многие магические практики с использованием лещины и орехов были сопряжены со снятием покрова, раскрытием тайн (прошлых или будущих) и обнаружением истины. Македонцы, если у человека возникали проблемы с памятью, трижды обводили его вокруг куста лещины в надежде вернуть память. В Южной и Западной Славии получили широкое распространение гадания по орехам, разбросанным в доме в течение святок. Болгары в окрестностях Сливена в последний вечер святок выбирали себе по ореху и раскалывали его: если ядро было светлым, верили, что человек будет здоров в течение года, если черным —будет болеть; по таким орехам гадали о замужестве и о судьбе, распознавали вора и т.д. В русской судебной магии ядро ореха, добытого у черта, которого к тому же якобы заставили этот орех раскусить, брали с собой в суд в надежде выиграть («раскрыть») дело. Эти особенности образа лещины как магического инструмента не остались без внимания исследователей. Способность лещины открывать земные недра и помогать в раскрытии тайн побудили А.А. Потебню увидеть в ней аналог молнии, громового удара или так называемой громовой стрелы (белемнита), поскольку все они обладают одним и тем же «даром» — открывать землю, подземные ключи и клады. В. Чайканович называл лещину «деревом знания» и в качестве аргумента приводил поверье о том, что, если положить в рот мясо живущей под лещиной змеи, можно постичь язык животных, а съев сердце такой змеи — язык лекарственных трав. В. Чайкановичу отчасти вторил Т.Вражиновский, полагавший, что орех вообще символизирует тайну, которая, как и его ядро, «скрыта под скорлупой», и именно поэтому орехи часто используют в гаданиях и предсказаниях. По материалам книги Т.А. Агапкиной, «Деревья в славянской народной традиции»
РОДНОВЕРИЕ
Медвежий орех
Культовое дерево. Наиболее ранним свидетельством, подтверждающим культовые функции лесного ореха, является сообщение немецкого хрониста Герборда (XII в.) о том, что во время миссии к балтийским славянам епископ Оттон задумал срубить «растущее под Щецином удивительной красоты ореховое дерево, которое было посвящено какому-то божеству»; тем не менее позже он был вынужден отказаться от своего намерения ввиду сопротивления местных жителей. В позднейшее время лещина служила местом совершения и объектом некоторых обрядов. В Боснии в конце XIX в. был записан рассказ старика из Смоляна. Встав под лещиной, сняв головной убор и взявшись за дерево руками, он исповедовался лещине, после чего просил у нее прощения («опрости, лиjеско») и, отломив почку, съедал ее в качестве причастия. Если к концу года дерево высыхало, человек терял право исповедоваться ему, а если нет, то продолжал это делать. О практике заменять отсутствующую в доме просфору кусочком лещины или ее почкой сообщают и другие боснийские источники.
В восточной Сербии в том случае, если вблизи села неожиданно высыхало на корню культовое дерево «запис», в день Вознесения обходники-крстоноше втыкали в землю большую ветку лещины и совершали молебен около нее. Болгары воздвигали под ореховым деревом оброчные кресты, а боснийцы, если в доме случалась беда, трижды обходили куст лещины и просили Бога отвести зло от дома. Помимо собственно культовых функций, которые приписывались растущему дереву, ветки лещины использовали в качестве сакрального предмета. У католиков северо-восточной Боснии три ветки лещины служили аналогом рождественского полена бадняка (обычно православные босняки использовали для этих целей дуб), их хранили в доме до дня Трех королей и сжигали только в конце святочного периода. В период от Сочельника до Трех королей, называвшийся некрштени дани («некрещеные дни»), здесь было принято, помещая хлеб в печь, крестить его молодой веточкой лещины. Поляки в Мазовше делали весной кий из лещины и при первом громе крестили им хранившееся в амбарах зерно, чтобы оно не гнило.
Лещина и молния. Самым заметным мифопоэтическим свойством лещины, отмеченным в большинстве славянских регионов, является ее способность отводить молнии (что могла делать также липа и значительно реже другие деревья). Эта особенность лесного ореха нашла отражение в поверьях, мифологических рассказах, рекомендациях и магической практике. В полесских записях: «По всякому дэрэвови бйе грим, а по лищыни нэ бйэ» (ПА, Грабово Волынской обл.); «Дэ ростуть горишки <орехи>, тудa молния не попадaе» (ПА, Вышевичи Житомирской обл.). Поляки Добжинской земли также считали, что «leszczyna chroni od pioruna» [лещина защищает от грома].
Согласно редкому польскому свидетельству, в человека, у которого есть кусок лещины, не бьет гром (piorun) потому, что сама лещина ma swój ogień [имеет свой огонь], т.е., вероятно, заключает в себе частицу небесного огня. По этой причине считалось, что под лещиной можно было укрыться во время грозы. Чехи верили, что тот, у кого есть прут из лещины или кто сидит под ней в грозу, находится в полной безопасности, и потому прутья лещины втыкали в крышу, в самую высокую точку постройки, а также помещали за потолочную балку. Боснийские сербы в Височкой Нахии называли лещину благословенным деревом и советовали во время грозы прятаться под ней или боярышником. В Южной Славии пастухи на горных пастбищах оберегались от молнии, воткнув ветку орешника с плодами в одежду или за шляпу; верили, что черти бегут от лещины, а гром метит именно в них.
Способность лещины отводить молнии делала любое пространство вблизи растущего кустарника безопасным, что, в свою очередь, породило рекомендации сажать лещину около домов, хотя, как мы не раз упоминали, сажать у дома деревья чаще скорее остерегались. Растущий у дома куст лещины оберегал его от удара молнии; средне полесское поверье: «Лэшчыну коло хаты садылы — то грим нэ будэ быты» (Грабово Волынской обл.). С помощью лещины разгоняли тучи. Гуцулы полагали, что однолетний побег лещины, которым перед тем отогнали змею от жабы, является действенным средством и для разгона облаков; знахарь или колдун, чтобы отогнать тучу, двигался ей навстречу, размахивая таким прутом. Аналогичное верование известно и сербам, которые называли такую ореховую палку раставак: ее держали в доме, поскольку она отводила любое зло, в том числе разгоняла градовые тучи.
Однако чаще культурное пространство — дома, хозяйственные постройки, поля и сам урожай — оберегали с помощью специально изготовленных оберегов: венки, колья, крестики и большие кресты, сделанные из лещины, вгоняли в землю на полях и виноградниках, ставили по углам домов, хлевов и амбаров. Словаки в Горегронье накануне дня летнего солнцестояния втыкали прутья лещины в заросли льна, в огородные посадки, а также в крыши домов, чтобы уберечь их от гроз, молний и других стихийных бедствий.
Чудодейственные свойства. Ветка лещины, в том числе цветущая, выступает как инструмент колдовской и чудодейственной магии. Это свойство лещины формирует специфику образа и обозначает его отличия от других символов. Во-первых, орешник якобы способствовал оборотничеству. В хорватской песне после удара веткой лещины мужчина обращался в камень, а его жена — в змею. По нижегородскому поверью, добытый в ивановскую ночь цвет лещины помогал человеку стать невидимым. На Витебщине верили, что десяток ореховых цветков, «привитых» к любому лесному дереву, через сутки превращали его в куст орешника. Во-вторых, лещина способствовала воплощению задуманного. В сербской сказке однолетняя ветка лещины (подаренная герою дьяволом, которого герой отпускает) выступала в качестве чудесного помощника — удар ею способствовал исполнению желаний. Словенцы веткой лещины очерчивали вокруг себя круг и вызывали черта — в надежде получить от него желаемое. В-третьих, лещина связывалась с обретением удачи, счастья, успеха. По белорусским поверьям, человек, увидевший цветущий орешник или зашивший себе в одежду сросшиеся орехи, всегда будет счастлив, а тому, кто найдет цвет орешника и станет носить его с собой, во всем будет сопутствовать успех. Согласно польским магическим рекомендациям, цвет лещины, появляющийся на ней в рождественскую ночь, помогает завладевшим им молодым людям и девушкам получить желанного брачного партнера. В Сербии крестная мать дарила ребенку какую-нибудь одежду со вшитым в нее кусочком лещины, который ребенок должен был носить до трех-четырех лет, — верили, что если он потеряет этот кусочек, то всю жизнь будет несчастным. В-четвертых, многие магические практики с использованием лещины и орехов были сопряжены со снятием покрова, раскрытием тайн (прошлых или будущих) и обнаружением истины. Македонцы, если у человека возникали проблемы с памятью, трижды обводили его вокруг куста лещины в надежде вернуть память. В Южной и Западной Славии получили широкое распространение гадания по орехам, разбросанным в доме в течение святок. Болгары в окрестностях Сливена в последний вечер святок выбирали себе по ореху и раскалывали его: если ядро было светлым, верили, что человек будет здоров в течение года, если черным —будет болеть; по таким орехам гадали о замужестве и о судьбе, распознавали вора и т.д. В русской судебной магии ядро ореха, добытого у черта, которого к тому же якобы заставили этот орех раскусить, брали с собой в суд в надежде выиграть («раскрыть») дело.
Эти особенности образа лещины как магического инструмента не остались без внимания исследователей. Способность лещины открывать земные недра и помогать в раскрытии тайн побудили А.А. Потебню увидеть в ней аналог молнии, громового удара или так называемой громовой стрелы (белемнита), поскольку все они обладают одним и тем же «даром» — открывать землю, подземные ключи и клады. В. Чайканович называл лещину «деревом знания» и в качестве аргумента приводил поверье о том, что, если положить в рот мясо живущей под лещиной змеи, можно постичь язык животных, а съев сердце такой змеи — язык лекарственных трав. В. Чайкановичу отчасти вторил Т.Вражиновский, полагавший, что орех вообще символизирует тайну, которая, как и его ядро, «скрыта под скорлупой», и именно поэтому орехи часто используют в гаданиях и предсказаниях.
По материалам книги Т.А. Агапкиной, «Деревья в славянской народной традиции»