Нередко вслед за Горбачевым, Ельциным, Собчаком к числу разрушителей СССР относят Солженицына, Астафьева, Аксенова и некоторых других «мастеров и маргариток» художественного слова, чьи антикоммунистические произведения, интервью и поступки оказали медвежью услугу советскому оппортунизму и западному фашизму в деле преодоления «ужасов ленинизма-сталинизма». Высокопоставленные противники коммунизма хорошо понимали, что традиционное для России уважительное и внимательное отношение к общественно-политическим взглядам писателей, может сыграть злую шутку с КПСС, авторитет которой к моменту перестройки стремительно летел в бездну. Одновременно с этим антикоммунистическая истерия нашла себе художественное воплощение в множественных произведениях, легально опубликованных только в годы «демократизации и гласности», когда со всех сторон на советского гражданина хлынули волны мелкобуржуазного чтива, сбросившего с себя «оковы» тоталитарной цензуры и ограничения там- и самиздата. Более того, ряд писателей, участвовавших в разрушении СССР, делали это как бы заочно, «с того света», поэтому им не удалось насладиться плодами «борьбы за свободу и независимость» в виде эпидемий алкоголизма, наркомании, идиотии, СПИДа, фашизма, расизма, шовинизма, проституции, безграмотности, безнравственности и иных психо-физиологических и духовных недугов, захлестнувших в девяностые Россию и страны ближнего зарубежья.
Большая же часть тех литераторов, кому «посчастливилось» пожить при капитализме, не успокоились, продолжив клеветать на марксизм с монархических, либеральных и фашистских позиций, заполняя полки книжных магазинов клеветнической и порнографической беллетристикой. Впоследствии наравне с антикоммунистической пропагандой в литературной среде пышным цветом расцвела пропаганда конкретно-политическая, форма которой определялась тем, какое начальство было ближе тому или иному писателю: симпатии к американскому или европейскому империализму выражались в «антиавторитарных» проповедях новой демократизации, требующих свержения пропутинских правительств путем «цветных революций»; симпатии же к российскому империализму выливались в пропаганду православного патриотизма и абстрактного антизападничества, допускающего фрагментарную и контролируемую ресоветизацию.
В этом контексте стоит заметить, что вожди, создавшие и укрепившие Советский Союз, хорошо понимали, сколь велико политическое значение литературы в период ликвидации безграмотности и строительства первой фазы коммунизма, какое влияние литература способна оказывать на умы пока ещё мелкобуржуазно настроенных и мыслящих масс. Поэтому-то, например, компартия во главе со Сталиным занималась постепенной централизацией литературной деятельности, партийным контролем за литературой как одной из важнейших областей коммунистической пропаганды. К сожалению, пришедший после Сталина Хрущев использовал литературу для атаки на Вождя, подготовив сторонников «оттепели» к последующим боям на литературном фронте эпохи «нового мышления». В свою очередь брежневско-сусловский опыт частичной реставрации коммунистической партийности в литературе лишь временно и фрагментарно замедлил развитие десталинизации литературы, не повернув этого процесса вспять. Наступившая перестройка вывела художественную самодеятельность шестидесятников на уровень мировоззренческого «мейнстрима», нанеся тем самым мощнейший удар по советской идеологии «развитого социализма», в очередной раз показав, какую важную политическую роль способна играть литература. Эту простую истину понимают и современные политики, поэтому даже сегодня, когда «фильм, игра и песня» превзошли «книгу» по уровню популярности, крупные писатели не могут пожаловаться на недостаток внимания со стороны правящих классов, какого бы характера это внимание не было. При этом, несмотря на кризис постсоветской литературы, у современных марксистов не должны возникать сомнения относительно важности литературы как мировоззренческого компаса в будущем коммунистическом строительстве, что требует известного внимания к литературной проблематике. Однако, прежде чем размышлять о литературе будущего, необходимо изучить теорию и практику литературы прошлого.
Комуністична партія України , Компартия Украины
:Александр Ефимов
Теория и практика коммунистической партийности в литературе
#статьяНередко вслед за Горбачевым, Ельциным, Собчаком к числу разрушителей СССР относят Солженицына, Астафьева, Аксенова и некоторых других «мастеров и маргариток» художественного слова, чьи антикоммунистические произведения, интервью и поступки оказали медвежью услугу советскому оппортунизму и западному фашизму в деле преодоления «ужасов ленинизма-сталинизма». Высокопоставленные противники коммунизма хорошо понимали, что традиционное для России уважительное и внимательное отношение к общественно-политическим взглядам писателей, может сыграть злую шутку с КПСС, авторитет которой к моменту перестройки стремительно летел в бездну. Одновременно с этим антикоммунистическая истерия нашла себе художественное воплощение в множественных произведениях, легально опубликованных только в годы «демократизации и гласности», когда со всех сторон на советского гражданина хлынули волны мелкобуржуазного чтива, сбросившего с себя «оковы» тоталитарной цензуры и ограничения там- и самиздата. Более того, ряд писателей, участвовавших в разрушении СССР, делали это как бы заочно, «с того света», поэтому им не удалось насладиться плодами «борьбы за свободу и независимость» в виде эпидемий алкоголизма, наркомании, идиотии, СПИДа, фашизма, расизма, шовинизма, проституции, безграмотности, безнравственности и иных психо-физиологических и духовных недугов, захлестнувших в девяностые Россию и страны ближнего зарубежья.
Большая же часть тех литераторов, кому «посчастливилось» пожить при капитализме, не успокоились, продолжив клеветать на марксизм с монархических, либеральных и фашистских позиций, заполняя полки книжных магазинов клеветнической и порнографической беллетристикой. Впоследствии наравне с антикоммунистической пропагандой в литературной среде пышным цветом расцвела пропаганда конкретно-политическая, форма которой определялась тем, какое начальство было ближе тому или иному писателю: симпатии к американскому или европейскому империализму выражались в «антиавторитарных» проповедях новой демократизации, требующих свержения пропутинских правительств путем «цветных революций»; симпатии же к российскому империализму выливались в пропаганду православного патриотизма и абстрактного антизападничества, допускающего фрагментарную и контролируемую ресоветизацию.
В этом контексте стоит заметить, что вожди, создавшие и укрепившие Советский Союз, хорошо понимали, сколь велико политическое значение литературы в период ликвидации безграмотности и строительства первой фазы коммунизма, какое влияние литература способна оказывать на умы пока ещё мелкобуржуазно настроенных и мыслящих масс. Поэтому-то, например, компартия во главе со Сталиным занималась постепенной централизацией литературной деятельности, партийным контролем за литературой как одной из важнейших областей коммунистической пропаганды. К сожалению, пришедший после Сталина Хрущев использовал литературу для атаки на Вождя, подготовив сторонников «оттепели» к последующим боям на литературном фронте эпохи «нового мышления». В свою очередь брежневско-сусловский опыт частичной реставрации коммунистической партийности в литературе лишь временно и фрагментарно замедлил развитие десталинизации литературы, не повернув этого процесса вспять. Наступившая перестройка вывела художественную самодеятельность шестидесятников на уровень мировоззренческого «мейнстрима», нанеся тем самым мощнейший удар по советской идеологии «развитого социализма», в очередной раз показав, какую важную политическую роль способна играть литература. Эту простую истину понимают и современные политики, поэтому даже сегодня, когда «фильм, игра и песня» превзошли «книгу» по уровню популярности, крупные писатели не могут пожаловаться на недостаток внимания со стороны правящих классов, какого бы характера это внимание не было. При этом, несмотря на кризис постсоветской литературы, у современных марксистов не должны возникать сомнения относительно важности литературы как мировоззренческого компаса в будущем коммунистическом строительстве, что требует известного внимания к литературной проблематике. Однако, прежде чем размышлять о литературе будущего, необходимо изучить теорию и практику литературы прошлого.
Читать далее - https://prorivists.org/107_lit/