Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг. По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими. - Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна - Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов. Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет. Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять. Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек. Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика. Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке. Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости. В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело. Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем. Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году. Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг. По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими. - Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна - Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов. Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет. Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять. Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек. Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика. Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке. Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости. В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело. Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем. Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году. Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг. По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими. - Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна - Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов. Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет. Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять. Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек. Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика. Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке. Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости. В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело. Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем.Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году. Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг. По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими. - Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна - Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов. Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет. Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять. Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек. Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика. Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке. Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости. В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело. Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем.
Слово о селе Лом
:Вера Толстогузова
Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году.
По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими.
- Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна
- Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов.
Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет.
Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять.
Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек.
Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика.
Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке.
Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости.
В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело.
Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем.
Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году.
Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг.
По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими.
- Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна
- Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов.
Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет.
Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять.
Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек.
Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика.
Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке.
Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости.
В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело.
Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем. Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году.
Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг.
По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими.
- Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна
- Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов.
Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет.
Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять.
Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек.
Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика.
Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке.
Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости.
В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело.
Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем.Путешествие в деревню Егоровские в 2017 году.
Осенью 2017 года я посетила место бывшей деревни. Вечером позвонил Сергей Евгеньевич Шелепов, писатель, исследователь, краевед с предложением съездить в деревню Егоровские. Конечно, я, любительница посещать нежилые деревни, тут же согласилась, сманив на поездку и нашу Зою Дмитриевну Пуляеву, уроженку этой деревни, беззаветно любящую её и много знающую о деревне. День был походный: нулевая температура. Ни ветра. Ни сырости с неба. Доехали на машине до Березят. Даже сумели проехать речку Сухой Овраг. Речка Сухой Овраг впадает в Кумужваж. Меня всегда интересует этимологи названий. Сухой Овраг почему?. Даже сейчас, когда от речки ничего почти не осталось, вода всё же имеется. Зоя пояснила, что в отличие от других речек, она была только мокрой, то есть воды в ней было очень мало, поэтому и Сухой Овраг.
По накатанной дороге пошли пешком, видимо, охотники и заготовители древесины не забывают эти тихие места. На дороге следы лосиные, вперемешку с заячьими.
- Зайцы, как путные, - шагают по дороге, посмеялась Зоя Дмитриевна
- Что он дураки в траве-то путаться, - в ответ, улыбнулся Шелепов.
Место было удивительно светлым. Природой создана готовая парковая молодая берёзовая роща, без всяких примесей других деревьев. Без вкраплений кустарников и всякой поросли. Но вдруг посреди этой белоствольной чистоты возникла сосна. «Сосна вон влезла. Посмотри, на что похожа», - подметила Зоя Дмитриевна. И, правда, одинокая тонкая длинная сосна была такой худющей, что казалось, вот-вот переломится. Да, берёзки не дают ей воли. Молодые, они вошли в самую силу, теперь сосенка вынуждена жить под их пологом. Думаю, что обречена эта сосенка, не дадут ей корни берёз жить. Ещё пару лет потягается с ним и зачахнет.
Белоснежные красавицы берёзы выросли на поле рядами, как будто рука человека была приложена. Но это ветер постарался, на борозды бывшего поля понатаскал семян, вот и выросла берёзовая роща стройными ровными рядами Чистая, прозрачная. Своей прозрачностью стволов, светлостью как будто оголяла мою душу. И боль за брошенные края становилась невыносимой. Какая первозданная красота! Куинджи бы позавидовал! Но только любуются таким природным совершенством охотники да случайные путники, вроде нас. Зато зверью здесь вольготно петлять и гулять.
Незаметно, наслаждаясь осенними пейзажами, подошли к месту бывшей деревни. Деревня Егоровские находилась на небольшом островке в окружении трёх речек. При подходе к деревне надо пересечь речку Сухой Овраг. Саму деревню пополам делила речка Кумужваж. Дома высились по обеим сторонам её, глаза в глаза глядя друг на друга. А позади деревни за бывшей кузницей протекала речка Тункаренка. Широченные её берега говорили о когда-то могучем характере гористой речушки. Сегодня бобры потрудились по её берегам, сделав надёжную переправу на другой берег. Зоя Дмитриевна, не бывая здесь года 4, не узнавала родных мест. Всё затянуло мелколесьем, видоизменив былой вид. С трудом определяются бывшие дома. Старые деревья - прежние ориентиры для бывших жителей - умирают, новые преображают местность на свой лад. От несуществующих домов мы проходили вдоль сильно заросшей улицы, направление которой указывали полусгнившие электрические столбы, представляли дома почти зримо по эмоциональному Зоиному рассказу. Но, всё равно, жизнь домов для меня была загадочной, почти непостижимой. Вот остановились, постояли у останков, по которым видно было очертание огромного дома пятистенка с возвышениями из кирпичей от двух печек.
Вот и дом Зои Дмитриевны. Тут я живо представила маленькую добрую старушку, мать Зоину, которую я знала очень хорошо. И сразу в мыслях деревня оживилась, стала близкой. Постояли, помянули деревню и жителей добрым словом. Помянули и мальчишек, стоя на берегу когда – то полноводной и грозной речки Кумужваж, которая забрала жизнь одного юнца. Мальчишечка утонул с бреднем в руках. А другому мальчишке, который решил залезть наверх работающей маслобойки, расплющило голову. Вспомнили и родителей Зоиных. Отец - охотник, до 300 белок заготовлял и сдавал государству. Зоя росла папиной дочерью, старалась не отстать от него ни на шаг. А он её просто боготворил. На просьбы Зои взять её с собой, редко когда отказывал. Девчонка даже стрелять умела. Многие работы ей знакомы. Знает, как работать со льном. Вязала снопы, толстые, хорошие получались снопы, в отличие от соседки, что на противоположной горе жила. Та вязала снопы тоненькие, лишь бы выполнить норму. Зоя и сегодня о ней говорит недовольно, что не по совести выполняла работу. В жизни ей все умения, приобретённые в детстве, ой, как пригодились. Ничего не боялась, никакой работы. За многие мужские дела бралась и делала не хуже любого мужика.
Жили её родители в саманном доме. Это дом из глины и соломы. Стены были метровые толщиной. Она вспоминала: весной, когда пригревало солнышко, залезут с братом Витей на большое окно, любовались весенними видами. Бывало, тут и засыпали на окошке, пригревшись на солнышке.
Пришло время, побежала в Шешургу в школу. А это 4,5 километра от дома. Только зимой стояли до 3 класса в интернате, а потом на квартирах. В интернате для старших не было места. Были у егоровских и незапланированные каникулы в школе, когда Немдеж разливался. Тогда егоровским школьникам давали каникулы, иначе им бы не попасть домой. Вспомнила свою первую любовь, когда она, первоклассница, влюбилась в семиклассника и публично написала в записке признание в любви. Все улыбались, читая записку, а маленькой дурёшке было так радостно от своей большой любви. Мальчик, прочитав записку, поклонился ей и улыбнулся. Она была счастлива. И вообще счастливой в детстве она ощущала себя часто. У соседки, ночуя, ели парёху на полатях, - счастье: сытное, вольготное. Слушать разговоры взрослых на печи – счастье, манящее далеко в неведомую даль. А с папой ходить и возвращаться с трофеями – великое счастье несла в своём сердечке, помноженном на гордости.
В деревне были все производства для жизни. В то время в деревне было 38 домов, в том числе 3 саманных дома. Была маслобойка, кузница, огромная ладонь. Свет в деревню тоже провели, но, к сожалению, отец, Дмитрий Михайлович так его и не увидел его. Видел только, как электрические столбы ставили, хотя много сил положил, чтобы деревню осветили. Долго не хотели проводить свет, пришлось двум фронтовикам браться за дело, чтобы сдвинулось с места мёртвое дело.
Деревня исчезла в 90 годы. Старушка Кожевникова очень долго жила в деревне одна, никак не хотела уезжать из родной деревни. Держала старушонка деревню до конца. Но не удержала. Превращается её деревня в лес, который забирает даже память о деревне, сливая её с окружающим пейзажем.