Леонид Андреев родился 21 августа 1871 года в Орле на 2-й Пушкарной улице.
Из всего удивительного, непостижимого, чем богата жизнь, самое удивительное и непостижимое - это человеческая мысль.
Мне всегда нравилось быть почтительным с теми, кого я презирал, и целовать людей, которых я ненавидел, что делало меня свободным и господином над другими. Зато никогда не знал я лжи перед самим собою - этой наиболее распространенной и самой низкой формы порабощения человека жизнью. И чем больше я лгал людям, тем беспощадно-правдивее становился перед самим собой - достоинство, которым немногие могут похвалиться.
Какое это дивное свойство гибкого, изощренного культурою ума - перевоплощаться! Живешь словно тысячью жизней, то опускаешься в адскую тьму, то поднимаешься на горные светлые высоты, одним взором окидываешь бесконечный мир. Если человеку суждено стать Богом, то престолом его будет книга...
Живя на своей огромной даче в Финляндии, писатель превратился постепенно в отшельника, сознательно удалившегося от движения жизни. Октябрьскую революцию он не понял и не принял, так же как Бунин, Цветаева, Рахманинов, Шаляпин и Рерих. Его старший сын Вадим Андреев в своей книжке «Детство» писал: «Не случайно отец не понял значения Октябрьской революции - он был слишком связан с той частью русской интеллигенции начала XX века, которая стремилась к революции, думая, что революция может быть чем-то легким, безболезненным, простым... Всю жизнь отец носил Россию в себе, как верующий носит бога, но когда Россия открылась ему в Октябре, он не узнал ее в этом облике, и все распалось - хаос с головой захлестнул его».
Фото: В.В. Вересаев и Л.Н. Андреев
"Рассказывал Леонид Андреев: однажды поспорил он о чем-то с женой; приводил самые неопровержимые доводы, ничего на нее не действует; он разъяренно спросил:
— Ну, как же тебя еще убеждать?
Она жалобно ответила:
— Поцеловать меня."
В.В. Вересаев. "Записи для себя". 1940
Тяготение к огромному, великолепному, пышному сказывалось у него на каждом шагу. Гиперболическому стилю его книг соответствовал гиперболический стиль его жизни. Недаром Репин называл его "герцог Лоренцо". Жить бы ему в раззолоченном замке, гулять по роскошным коврам в сопровождении блистательной свиты. Это было ему к лицу, он словно рожден был для этого. Как величаво он являлся гостям на широкой, торжественной лестнице, ведущей из кабинета в столовую! Если бы в ту пору где-нибудь грянула музыка, это не показалось бы странным.
Его дом был всегда многолюден: гости, родные, обширная дворня и дети, множество детей, и своих и чужих, - его темперамент требовал жизни широкой и щедрой.
Его красивое, смуглое, точеное, декоративное лицо, стройная, немного тучная фигура, сановитая, легкая поступь - все это гармонировало с той ролью величавого герцога, которую в последнее время он так превосходно играл. Здесь была его коронная роль, с нею он органически сросся. Шествовать бы ему во главе какой-нибудь пышной процессии, при свете факелов, под звон колоколов.
«Быть может, в ущерб художественности, которая непременно требует строгой и живой индивидуализации, я иногда умышленно уклоняюсь от обрисовки характеров. Мне не важно, кто «он» - герой моих рассказов: поп, чиновник, добряк или скотина. Мне важно только одно - что он человек и как таковой несет одни и те же тяготы жизни. Более того: в рассказе «Кусака» героем является собака, ибо все живое имеет одну и ту же душу, все живое страдает одними страданиями и в великом безличии и равенстве сливается воедино перед грозными силами жизни».
Леонид Андреев
Он хитрил. Сашка понимал это, но ему действительно захотелось что-нибудь принести больному и жалкому человеку своему отцу.
- Ну, ладно! - буркнул он.
Ёлка ослепила его своей красотой и крикливым, наглым блеском бесчисленных свечей. Она была чуждой ему, враждебной, как и столпившиеся вокруг неё чистенькие и красивые дети. Забившись за рояль, Сашка сел там в углу и думал, что у него есть отец, мать, свой дом, а выходит так, как будто ничего этого нет и ему некуда идти...
Но вдруг узенькие глаза Сашки блеснули изумлением. На обращенной к нему стороне ёлки он увидел то, чего не хватало в картине его жизни...
То был восковой ангелочек, словно реявший по воздуху. Его прозрачные стрекозиные крылышки трепетали от падавшего на них света, и весь он казался живым и готовым улететь. Сашка не мог понять, какая сила влекла его
к ангелочку. Полный недоумения, тревоги, непонятного восторга, Сашка прошептал: "Милый, милый ангелочек!".
Он был не похож на все, что его окружало...
В дверях появилась хозяйка...
- Тётя, а тётя, - сказал Сашка, - дай ангелочка!
- Красивая вещь, - сказала дама. - Послушай, зачем она тебе? Что ты будешь с ней делать?
Сашка стиснул зубы.
- Ну, на уж, на, - с неудовольствием сказала она. - Какой настойчивый!
- Ах! - вырвался вздох из груди Сашки.
Медленно приближая ангелочка
к своей груди, он не сводил сияющих глаз с хозяйки и улыбался тихой и кроткой улыбкой, замирая в чувстве неземной радости.
И перед сиянием его лица словно потухла нагло горящая ёлка, и радостно улыбнулась седая важная дама, и дрогнул сухим лицом седой господин, и замерли в живом молчании дети, которых коснулось веяние человеческого счастья.
И в этот момент все заметили загадочное сходство между неуклюжим гимназистом и личиком ангелочка.
Но в следующую минуту картина резко изменилась.Сашка мрачным взглядом обводил окружающих, ища того, кто осмелится отнять у него ангелочка.
- Я домой пойду, - глухо сказал он. - К отцу.
Мать спала, обессилев от целого дня работы и выпитой водки.
- Хорош? - спрашивал отца Сашка.
Для него сейчас исчезло настоящее и будущее: и вечно печальный и жалкий отец, и грубая, невыносимая мать, и чёрный мрак обид, жестокостей, унижений и злобствующей тоски. Бесформенны, туманны были мечты Сашки, но тем глубже волновали они его смятенную душу.
Все добро, сияющее над миром, все глубокое горе и надежду тоскующей о Боге души впитал в себя ангелочек. По-разному тосковали, плакали, радовались их больные сердца, но было в их чувстве то, что сливало воедино сердца и уничтожали бездонную пропасть, которая отделяет человека от человека и делает его таким одиноким, несчастным и слабым.Отец несознаваемым движением положил руку на шею сына, и голова последнего так же невольно прижалась к чахоточной груди...
Странно было видеть, как плачет большой и старый человек.
- Ну, что ещё? - сурово прошептал Сашка. - Совсем как маленький.
- Не буду, не буду..
Нужно было ложиться спать, но прежде устроить на ночь ангелочка.
Они прикрепили его к отдушине печки - так его могли видеть оба - и Сашка, и отец.
Скоро они заснули. А ангелочек, повешенный у горячей печки, начал таять...
Вот он встрепенулся, словно для полёта, и упал с мягким стуком на горячие плиты.
В завешенное окно пробивался синеватый свет начинающегося дня, и на дворе уже застучал железным черпаком зазябший водовоз.
Л.Андреев " Ангелочек".