Формулы, гипотезы
Монолог о времени и о себе
Борис Приходько
О времени… Но не о том, медленно нарастающем, кривизна которого ощутима лишь в координатах веков, а о другом, что нарастает в каждом из нас, искривляется и меняет свой вектор в пределах одной судьбы, переживается каждым как социальная боль или радость, социальный страх или бесстрашие, усталость или прилив энергии. Его, это время, хочется понять, ухватить.
Сегодня в нём есть ощущение расщеплённости, двойственности, одновременного присутствия как бы двух почти параллельно развивающихся историй, двух времён. Одно – недавно народившееся, связанное с идеей беды, грозы, назревающей катастрофы – располагает к чтению Апокалипсиса, к созданию антиутопий. Это время открыто формулируется в политике, культуре, пропаганде. И прежнее, недавно господствующее – условно связанное с детантом, разрядкой международной напряжённости, ориентированное на гарантированное развитие и процветание. Два времени, две формулы. Каждый имеет свой потенциал, свою энергию, своих проповедников и ревнителей. Эта раздвоенность создаёт уникальное напряжение и в обществе, и в культуре, которая так или иначе общество отражает.
В мире существуют на сегодняшний день как бы две культуры. Одна – продолжающая петь прогресс, преуспевание, цветение, свет – культура позитивной уверенности, непоколебимого социального оптимизма, на своих флангах развлекательная, услаждающая, гедонистическая. И другая культура – настроенная очень жёстко, иногда угрюмо, иногда почти истерически, связывающая своё существование с этими грозными веяниями.
Ещё недавно, лет семь или десять, люди прогнозировали, какой будет цивилизация, которая строится у них на глазах. Одни утверждали: это будет цивилизация всемирного сотрудничества, или, как некоторые говорили на Западе, цивилизация конвергенции. Кто-то полагал: это будет цивилизация нарастающего досуга, изобилия, свободного времени. Иные думали: это будет цивилизация космоса, какой-то экстрасенсорной энергии, за рубежом некоторые верили в цивилизацию секса. Сегодня, пожалуй, приходится констатировать, что с тем или иным знаком основные общественные ресурсы – интеллектуальные, материальные, культурные – вливаются в оборону. Исследованию этой грязной, царящей на дворе цивилизации, пусть пока ещё не абсолютно военной, таящей в себе такие опасности, как, скажем, экологическая гибель, демографическое безумие, информационные стрессы, кризис духа, и посвящает себя наша сегодняшняя серьёзная литература.
Как она, на мой взгляд, это делает? Есть несколько приёмов. Вот один, очень распространённый. Реальность, несущая в себе потенциальный взрыв, клубок бед, безоговорочно рассматривается как негативная, навязанная миру вопреки заложенным в нём идеалам добра, справедливости, цветения. Для того чтобы судить эту реальность, выбирается некий идеальный человек, предшественник сегодняшней цивилизации. Человек, над которым не летали бомбовозы, который не был отравлен химикатами, не рефлексировал по всякому поводу, – такой вот фольклорный, общинный, целостный человек. Он может быть, например, хуторянином, человеком с абсолютной нравственностью, живущим по законам извечной красоты и гармонии. Он может быть, ну, допустим, стрелочником, помещённым на далёкий, изолированный от мира разъезд и живущим на фоне зловеще мерцающих космодромов, слепых ракет, несущих миру термоядерную смерть. Очень хороший, добрый, сильный, мужественный человек, перенёсший жесточайшие удары цивилизации, выстоявший под ними и по-прежнему сохранивший свой фольклорный стоицизм, свою веру, свой нетронутый, неколебимый космос вопреки этим жутким и зловещим ударам. Это один способ назвать цивилизацию злом.
Есть и другой: с помощью людей, находящихся уже не вне её, внутри, но деформированных, раздавленных, расплющенных ею. Это могут быть пьяницы, стяжатели, безумцы, неврастеники, какие-то отчаянные, измотанные, исстрадавшиеся нигилисты, мздоимцы, лжецы и демагоги – весь набор патологических и отчасти несчастных типов, которые несут на себе каиново проклятие цивилизации, демонстрируя её античеловечность. Антигуманность. Всё это очень распространённая литература, имеющая большой выход и спрос.
Конечно, перечисленные человеческие типы реально существуют, они достоверны, но все они, по-моему, находятся не в сердцевине реальности, а на её периферии. Они те, через кого цивилизация прокатилась, – потерпевшие от неё. Но при этом в недрах самой цивилизации клокочут и клубятся миллионы активных, жизнедеятельных, созидающих её людей, сгорающих в этом мартене, формирующих, наращивающих своими усилиями, своим интеллектом огромный каркас этой вселенской машины. Её нужно отгадать, понять её чертёж, не сверять его постоянно с чертежом брейгелевской Вавилонской башни. Мне думается, разгадка этой машины именно в этих работающих в её недрах людях, какими бы они ни были – добрыми или злыми, корыстными или бескорыстными. Вот почему попытка описать наш век первыми двумя способами кажется мне не совсем точной, ненаучной, что ли. Ведь результат эксперимента известен заранее: цивилизация – зло. И этот результат обрекает умы на пассивность. Мы становимся людьми, «поставленными к стенке». Но ведь культура есть некий инструмент человечества, предназначенный для того, чтобы найти способ жить, уцелеть вопреки страшным мировым тупикам.
Мне интересно понять мир, которому грозит третья мировая, через военное сознание, через образы современных офицеров, стратегов, штабистов, которые заняты проблемой соперничества и уже в силу профессии находятся у роковой и грозной черты: как они живут, работают, любят, думают? Как они надеются жить? Интересны, конечно, и философы-пацифисты, миротворцы, которые, размышляя над сегодняшней мировой проблематикой, стараются отыскать панацею от бед, ищут формулу возможного паритета, возможного соглашения, пытаются очень пёстро и по-разному – и у нас, и в других странах – создать философско-социальные модели рода человеческого, прошедшего через термоядерный искус. Интересны инженеры и учёные всех родов и мастей, те, которые, если так можно выразиться, повинны в создании стального огнедышащего храма, хозяева его и рабы, знающие его ходы и лабиринты, сараи, чуланы, замки и коды и запутавшиеся в этих лабиринтах. Они, эти люди, создают космические системы и губят природу, отравляют реки. Но ведь они от своих деяний отчисляют средства и деньги экологам. А те, в свою очередь, пытаются создать новые заповедники и рекультивировать шахтные карьеры, то есть создают встречную, реактивную по отношению к цивилизации силу.
Ощущение техники среди природы, политики среди военной техники, истории родной в контексте мировой истории – это ищу в героях и книгах.
Русский камень
Печатается в сокращении
Александр Проханов
* * *
Я в снегопад упал без одеяний.
Твоя рука в забытом серебре.
Брусничный лист
божественных деяний
Красней, чем зори в чёрном ноябре.
* * *
Твоих лугов заплаканные лица
И стон слепых гармоник на селе,
Где вянет голубая медуница
С пером светлей лазури на крыле.
* * *
Я вижу сон. В часах опали стрелки.
Прошли на колокольню звонари.
Но звука нет. Две розовые белки
Высоких звёзд качают фонари.
* * *
Я вышел на крыльцо
бездонной ночью.
Ведро воды с упавшею звездой.
Ты мне открой, о милосердный Отче,
Зачем снега пахнули резедой?
* * *
И грянул бой,
священный, рукопашный
Цветущих трав и птичьих голосов.
Так опадают осенью вчерашней
Цветные листья с голубых лесов.
* * *
Я жил в лесах.
Крик ворона горластый.
Еловых веток тёмные ресницы.
Я припадал к серебряному насту
И целовал стеклянный след лисицы.
* * *
На белизне заснеженных страниц,
Где замерзает след
стеклянный лисий,
У снегирей и золотых синиц
Расцвёл зари
малиновый трилистник.
* * *
Моих полков, пропавших
под Смоленском,
Последний след истаявших дорог.
Мне покажи на празднике
вселенском
Родной избы обугленный порог.
* * *
Меня нашли в осенней лебеде
Средь чёрных стай, летевших на зарю,
Где золото на ветряной воде
И белый лев, склонённый к фонарю.
* * *
В мой сад слетелись вещие синицы.
Железный век
свой совершил прыжок.
Твоё лицо на белой плащанице
С моим лицом, как огненный ожог.
* * *
Настольных книг лукавое коварство.
Винтовок сталь в кровавых кулаках.
Куда ж нам плыть?
Плывёт за царством царство,
И Божий лик сияет в облаках...
Александр Проханов
ПРОХАНОВСКИМ МОНОЛОГАМ С НАЗВАНИЕМ " ПРОПОВЕДЬ".
И ПЕРВАЯ И ВТОРАЯ ЧАСТИ РАВНОВЕЛИКИ ПО ВРЕМЕНИ -В ПРЕДЕЛАХ ЧАСА - , А Я БЫ
СЛУШАЛА, И СЛУШАЛА, И СЛУШАЛА ...
ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ РУССКИЙ ЯЗЫК ( КРАСИВЫЙ, ОБРАЗНЫЙ), ЗНАНИЕ ИСТОРИИ РОССИИ БЕЗУПРЕЧНО И МАСШТАБНО, ГРАЖДАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ - СТАЛЬ, ПРОШЁЛ ВСЕ ВОЙНЫ ( ОБЪЯЛЕННЫЕ И НЕОБЪЯВЛЕННЫЕ )
ПОСЛЕДНИХ ДЕСЯТИЛЕТИЙ ПО ПЛАНЕТЕ , ИНТЕЛЛЕКТУАЛ , ТАЛАНТЛИВЫЙ ПИСАТЕЛЬ, ЖУРНАЛИСТ.
ЗНАКОМЫЕ С НИМ БЛИЗКО РАССКАЗЫВАЛИ : " АЛЕКСАНДР
- СИНОНИМ СЛОВ БЛАГОРОДСТВО, НАДЁЖНОСТЬ,
ДОБРОСЕРДЕЧНОСТЬ . ВООБЩЕМ, РУССКИЙ
МУЖИК В ЛУЧШИХ ГРОЯВЛЕНИЯХ "
ЕСЛИ ВЫПАДЕТ СЛУЧАЙ, ПОПРОШУ НАС
ПРЕДСТАВИТЬ ДРУГ ДРУГУ. ОН БЛИЗОК МНЕ ДУХОВНО.