Год литературы РФ «Мы предлагаем особый тип коммуникации через книгу», — уверяет пионер независимого книгоиздания в России, создатель Ad Marginem Александр Иванов Интервью: Альбина Гимранова Фото со страницы Александра Иванова в «Фейсбуке» На фото: Александр Иванов (справа) на презентации изданной Ad Marginem книги «Весь Гераклит» «Год Литературы» продолжает исследовать феномен независимых книжных издательств. Теперь в фокусе «Ad Marginem» — издательство, выпускающее литературу на стыке культуры, философии и искусства. Точнее говоря, «по краям» — так переводится с ученой латыни это название. Среди публикуемых авторов — Жак Деррида, Ролан Барт, Вальтер Беньямин, Сьюзен Сонтаг и др. Также здесь были выпущены в разное время резонансные романы «Санькя» Захара Прилепина, «Голубое сало» Владимира Сорокина и «Господин Гексоген» Александра Проханова. «Год литературы» расспросил основателя «Ad Marginem» Александра Иванова об эффективности маленьких издательств, успешных проектах и книжном диджеинге. Вы возникли в далеком 1993 году и существуете уже 22 года. В чем секрет выживания? Александр Иванов: Особого секрета нет. Мне повезло, так как по сути проблема маленьких издательств — это часто проблема одного человека. Если он теряет интерес к работе, подрывает здоровье или если у него кончаются деньги, тогда все закрывается. А нас в издательстве двое. Хотя начинал я один, в 1996 году пришел мой коллега, напарник – Михаил Котомин. Институция, неважно, маленькая или большая, может быть организована по авторитарному принципу, как большинство институций старого типа: один лидер, один вожак, один начальник. А может быть организована более многополярно, и тогда у нее выживаемость повышается. За счет чего? Александр Иванов: Маленькие издательства более эффективны в плане подключенности к публике, более качественного информационного дизайна, более продуманного содержания портфеля, что довольно трудно зафиксировать, используя только количественные параметры. Огромная компания АСТ разорилась, потому что была построена как единый завод по производству книг. А компания «Эксмо» поглотила АСТ, поскольку «Эксмо» существует как набор небольших относительно независимых редакций. И сейчас так строится: финансовое управление централизовано, а текущее управление отдано редакциям. Кто за что отвечает в «Ad Marginem»? Александр Иванов: Пока вся издательская корзина наполняется нашими с Михаилом контактами и идеями. Мы же приносим не только идеи, но и средства: заключаем соглашения, ищем гранты, фонды, спонсорские средства. Поиски новых источников, разные приемы капитализации издательства помогают выживать. Остальные участники процесса выполняют более-менее технические функции. Однако сейчас у нас в редакционном отделе и в отделе распространения собрались очень талантливые сотрудники, и я надеюсь, что через какое-то время они вырастут в профессионалов, которые смогут самостоятельно придумывать книги и способы коммуникации вокруг книг. У вас есть коммерческие проекты? Александр Иванов: Все наши проекты коммерческие. Мы прикидываем потенциал каждой книги. Из наиболее коммерческих, мы сейчас готовим к изданию мировой бестселлер «Капитал в XXI веке» французского экономиста Томаса Пикетти. Эта книга взорвала мировой рынок. Она доказывает через скучную экономическую статистику довольно простой тезис. Последние 150-200 лет мировая экономика движется к поляризации богатства на одной стороне и бедности на другой. Чем больше концентрируется богатств и чем больше увеличивается бедность, тем менее эффективной становится экономика. А значит, тем меньше становится богатства и тем больше усиливается бедность. Следовательно, направление, в котором развивается мировая экономика, должно быть скорректировано. В 2013-м этот бестселлер появился во Франции, в 2014-м — в Америке. Он вышел везде. У нас он выйдет в августе. Я надеюсь, эта книга окажется успешной и в России. Дорогой коммерческий проект. Зато это наверняка будет лонгселлер. Александр Иванов: Не факт. Иногда коммерческим оказывается то, что таким изначально не выглядит. Я о романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы». Тяжелый, нудный, а мы продали 40 тысяч экземпляров… и все продаем и продаем. Сначала даже меркантильному агенту Эндрю Нюрнбергу пришлось отдать нам этот роман за копейки, потому что никто не хотел его покупать. У этой книги тяжелая судьба: она провалилась в Америке. А почему роман оказался успешен в России? Александр Иванов: Я думаю, для нас он особенно важен. Литтелл показывает, как возможна метафизика зла. И это зло может быть связано с невероятно развитым культурным багажом. Это какое-то новое издание руссоизма. Руссоизм — это идея идеального, доброго дикаря, человека вне культуры. Человек без культурных условностей, так называемый «простой человек», согласно Руссо, прекрасен, добр, честен и, главное, искренен. Человек же культуры, любящий и знающий музыку, философию, литературу, может оказаться фальшивым, напыщенным чудовищем. И эта мысль вживлена в сознание нескольких поколений людей в России. И не только в поколения после революции, но и до нее. Потому что декабристы тоже верили, что простой русский крестьянин лучше всех этих искусственно выращенных европеизированных дворян. И Лев Толстой так думал, и Ленин. И в лице героя романа Литтелла эта вера получает новое, дополнительное измерение и осмысление. Сегодня вы издаете мало художественной литературы. В чем причина? Александр Иванов: Просто нам не хватает понимания, зачем нам это делать. Зато мы издаем немножко малоизвестной классики. Например, осенью у нас выйдет «Книга непокоя» — роман роскошного португальского писателя, одного из отцов европейского модернизма Фернандо Пессоа. Это одна из главных книг XX века – наряду с «Улиссом» Джойса и «Процессом» Кафки. Мы долго издавали и современную русскую беллетристику, но временно завязали с этим. Может быть, вернемся на каком-то витке, но пока нет планов издавать художественную литературу. Вы публикуете тексты второй половины XX века и начала XXI, и это литература, которая так или иначе отражает современность. Почему для вас это принципиально? Александр Иванов: В мире происходит огромный поворот, в котором в том числе участвует и Россия. И этот поворот касается всего: стиля одежды, способов коммуникации, визуальных эффектов, экологии. И понятно, что отрефлексировать эти тренды не под силу одному издательству, даже одной стране, но почувствовать эту перемену очень важно. Важно к ней отнестись, найти в ней свое место. Невозможно играть одну и ту же старую пластинку. Мы не обозначаем это как тягу к современности, но мы пытаемся получить максимальную информацию о том, что происходит в разных сферах: в области экономики, политики, антропологии, искусства, музыки. И мы, исходя из этого, пытаемся построить свою дорожную карту. Сейчас, например, как нам кажется, в тренде все маленькое. С чем это связано? Александр Иванов: Сегодня мы наблюдаем то, что в либеральной критике называется консервативным поворотом. Глобализм – как набор ценностей, как религия начала XXI века – закончился. Все эти теории глобального мира, прозрачного рынка, экономического пространства без границ и свободы без берегов подвергаются критике. В неолиберальной экономике нормальным годовым ростом считался рост на десять, пятнадцать, двадцать процентов. И вдруг неожиданно на смену этому росту пришли кризисы: экологические, социальные, моральные. Возник кризис идентичности. Глобализм привел к тому, что люди стали утрачивать представление о том, кто они: мужчины или женщины, ирландцы или англичане, русские или французы. Все потерялось в глобальном бульоне. И реакцией на это, или новым трендом, стало экологическое сознание, концепция degrowth (анти-роста), различные типы антиглобализма, установка на коррекцию и даже отрицание идеологии универсальных общечеловеческих ценностей. Сегодня маленькие инициативы, маленькие проекты во всех смыслах более эффективны. Но этот тренд довольно трудно количественно зафиксировать. Например, вы попадаете в какую-нибудь маленькую гостиницу, и вам она приятна. Где вам хочется задержаться, замедлиться, там вы косвенно сигнализируете о том, что для вас это ценно, интересно, вы хотели бы это сохранить. Вы хотите продолжать с этим коммуницировать, длить эти отношения — с чем угодно: с вещами, с людьми, с образами, воспоминаниями. В 2012 году вы запустили совместный издательский проект с центром современной культуры «Гараж», в рамках которого публикуете важные книги о современной культуре. В чем цель этого проекта? Заполнить лакуны в сознании современной молодежи? Александр Иванов: Это не то чтобы лакуны или пробелы… Мы предлагаем скорее особый тип коммуникации через книгу. То есть книга становится приятелем, и она что-то тебе подсказывает, ритмизует твое время, твой стиль, твою манеру поведения. Лейбниц считал, что идеален тот мир, где в наибольшей степени выражается принцип непрерывности. Если вы делите окружность или кривую на прямые отрезки, то это будет движение немного дискретное, а если уменьшить эти прямые до точек, то движение станет более плавным и непрерывным. А теперь представьте, что нужно изобрести пространство — неважно, книжного магазина, музея, гостиницы, — где этот принцип непрерывности будет выполняться в наибольшей степени. И в этом случае мы уничтожаем лакуны, или белые пятна, или рваный ритм движения. И книги — это вид такого стремления к непрерывности, нечто вроде тренажера по обучению хорошим манерам. Публика всегда была и будет разная. Вот, например, социология говорит, что уменьшилось количество книжных магазинов в России или сократилось число покупаемых книг — но что это значит? Социология не дает нам точной картины того, что происходит. Потому что культурная территория — территория чтения — требует качественных, а не количественных способов оценки. Грубо говоря, решающим фактором в передаче культурного опыта и в формировании культурной среды чаще всего является качество читателей и чтения. Иногда небольшая группа людей может поменять всю культурную атмосферу в обществе. То есть это не вопрос количества. Количество — это средняя величина. Она характеризует некие статистические параметры процесса, но не показывает точки перехода из одного состояния в другое. Скорее нужно рассматривать какие-то локальные пространства с точки зрения их качественной структуры – будь то книжный магазин, книжная сеть, библиотека или типы чтения — профессионального, развлекательного или иного. Давайте поговорим об оформлении книги: я знаю, что «Ad Marginem» уделяет пристальное внимание дизайну. Как вы считаете, должна ли обложка отражать содержание книги? Александр Иванов: Проблема заключается в том, что текст не может быть репрезентирован на обложке. Содержание нельзя изобразить. Его можно только разыграть, проинтонировать. У него есть свой ритм, своя выразительность. И эта выразительность есть у букв, у засечек, у ритма расположения текста на странице. Самое ужасное, когда дизайнер читает книгу, а потом на обложке изображает то, что он прочел. Дизайн — нечто совершенно другое. Нет ничего более поверхностного, чем дизайн. И нагружать его каким-то глубинным смыслом — это большая ошибка. Самое ошибочное — думать, что все можно изобразить, репрезентировать. У Франциска Ассизского есть такая история: он молится в храме, и туда входит циркач. И циркач хочет помолиться деве Марии, но не знает слов молитвы. И он обращается к Франциску: «Святой отец, помогите мне». А тот отвечает: «А что ты умеешь?» Тот говорит: «Я циркач. Я пляшу в цирке». Франциск говорит: «Так спляши — Дева поймет. Используй тот язык, которым ты по-настоящему владеешь». То есть любое содержание можно сплясать, спеть – его совсем не обязательно изображать. А как вы его спляшете или споете, это уже зависит от вашего таланта, от вашего слуха. Особенным дизайном отличается и ваша серия Minima: компактные, карманные книги с небольшими текстами. Почему вы решили обратиться к такому формату? Александр Иванов: Это попытка представить книжку, которую можно положить в нагрудный карман рубашки или куртки. Такое подручное средство, которое могло бы изменить твое понимание, сдвинуть его путем небольшой концентрации внимания на малом количестве страниц. Это тоже интересный опыт — своего рода книжный диджеинг.
ЛИТЕРАТУРА. XXI век. МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА.
:Тамара Шикова (Коротеева)
Литературный процесс 21 век.
Год литературы РФ
«Мы предлагаем особый тип коммуникации через книгу», — уверяет пионер независимого книгоиздания в России, создатель Ad Marginem Александр Иванов
Интервью: Альбина Гимранова
Фото со страницы Александра Иванова в «Фейсбуке»
На фото: Александр Иванов (справа) на презентации изданной Ad Marginem книги «Весь Гераклит»
«Год Литературы» продолжает исследовать феномен независимых книжных издательств. Теперь в фокусе «Ad Marginem» — издательство, выпускающее литературу на стыке культуры, философии и искусства. Точнее говоря, «по краям» — так переводится с ученой латыни это название. Среди публикуемых авторов — Жак Деррида, Ролан Барт, Вальтер Беньямин, Сьюзен Сонтаг и др. Также здесь были выпущены в разное время резонансные романы «Санькя» Захара Прилепина, «Голубое сало» Владимира Сорокина и «Господин Гексоген» Александра Проханова.
«Год литературы» расспросил основателя «Ad Marginem» Александра Иванова об эффективности маленьких издательств, успешных проектах и книжном диджеинге.
Вы возникли в далеком 1993 году и существуете уже 22 года. В чем секрет выживания?
Александр Иванов: Особого секрета нет. Мне повезло, так как по сути проблема маленьких издательств — это часто проблема одного человека. Если он теряет интерес к работе, подрывает здоровье или если у него кончаются деньги, тогда все закрывается. А нас в издательстве двое. Хотя начинал я один, в 1996 году пришел мой коллега, напарник – Михаил Котомин. Институция, неважно, маленькая или большая, может быть организована по авторитарному принципу, как большинство институций старого типа: один лидер, один вожак, один начальник. А может быть организована более многополярно, и тогда у нее выживаемость повышается.
За счет чего?
Александр Иванов: Маленькие издательства более эффективны в плане подключенности к публике, более качественного информационного дизайна, более продуманного содержания портфеля, что довольно трудно зафиксировать, используя только количественные параметры. Огромная компания АСТ разорилась, потому что была построена как единый завод по производству книг. А компания «Эксмо» поглотила АСТ, поскольку «Эксмо» существует как набор небольших относительно независимых редакций. И сейчас так строится: финансовое управление централизовано, а текущее управление отдано редакциям.
Кто за что отвечает в «Ad Marginem»?
Александр Иванов: Пока вся издательская корзина наполняется нашими с Михаилом контактами и идеями. Мы же приносим не только идеи, но и средства: заключаем соглашения, ищем гранты, фонды, спонсорские средства. Поиски новых источников, разные приемы капитализации издательства помогают выживать. Остальные участники процесса выполняют более-менее технические функции. Однако сейчас у нас в редакционном отделе и в отделе распространения собрались очень талантливые сотрудники, и я надеюсь, что через какое-то время они вырастут в профессионалов, которые смогут самостоятельно придумывать книги и способы коммуникации вокруг книг.
У вас есть коммерческие проекты?
Александр Иванов: Все наши проекты коммерческие. Мы прикидываем потенциал каждой книги. Из наиболее коммерческих, мы сейчас готовим к изданию мировой бестселлер «Капитал в XXI веке» французского экономиста Томаса Пикетти. Эта книга взорвала мировой рынок. Она доказывает через скучную экономическую статистику довольно простой тезис. Последние 150-200 лет мировая экономика движется к поляризации богатства на одной стороне и бедности на другой. Чем больше концентрируется богатств и чем больше увеличивается бедность, тем менее эффективной становится экономика. А значит, тем меньше становится богатства и тем больше усиливается бедность. Следовательно, направление, в котором развивается мировая экономика, должно быть скорректировано. В 2013-м этот бестселлер появился во Франции, в 2014-м — в Америке. Он вышел везде. У нас он выйдет в августе. Я надеюсь, эта книга окажется успешной и в России. Дорогой коммерческий проект.
Зато это наверняка будет лонгселлер.
Александр Иванов: Не факт. Иногда коммерческим оказывается то, что таким изначально не выглядит. Я о романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы». Тяжелый, нудный, а мы продали 40 тысяч экземпляров… и все продаем и продаем. Сначала даже меркантильному агенту Эндрю Нюрнбергу пришлось отдать нам этот роман за копейки, потому что никто не хотел его покупать. У этой книги тяжелая судьба: она провалилась в Америке.
А почему роман оказался успешен в России?
Александр Иванов: Я думаю, для нас он особенно важен. Литтелл показывает, как возможна метафизика зла. И это зло может быть связано с невероятно развитым культурным багажом. Это какое-то новое издание руссоизма. Руссоизм — это идея идеального, доброго дикаря, человека вне культуры. Человек без культурных условностей, так называемый «простой человек», согласно Руссо, прекрасен, добр, честен и, главное, искренен. Человек же культуры, любящий и знающий музыку, философию, литературу, может оказаться фальшивым, напыщенным чудовищем. И эта мысль вживлена в сознание нескольких поколений людей в России. И не только в поколения после революции, но и до нее. Потому что декабристы тоже верили, что простой русский крестьянин лучше всех этих искусственно выращенных европеизированных дворян. И Лев Толстой так думал, и Ленин. И в лице героя романа Литтелла эта вера получает новое, дополнительное измерение и осмысление.
Сегодня вы издаете мало художественной литературы. В чем причина?
Александр Иванов: Просто нам не хватает понимания, зачем нам это делать. Зато мы издаем немножко малоизвестной классики. Например, осенью у нас выйдет «Книга непокоя» — роман роскошного португальского писателя, одного из отцов европейского модернизма Фернандо Пессоа. Это одна из главных книг XX века – наряду с «Улиссом» Джойса и «Процессом» Кафки. Мы долго издавали и современную русскую беллетристику, но временно завязали с этим. Может быть, вернемся на каком-то витке, но пока нет планов издавать художественную литературу.
Вы публикуете тексты второй половины XX века и начала XXI, и это литература, которая так или иначе отражает современность. Почему для вас это принципиально?
Александр Иванов: В мире происходит огромный поворот, в котором в том числе участвует и Россия. И этот поворот касается всего: стиля одежды, способов коммуникации, визуальных эффектов, экологии. И понятно, что отрефлексировать эти тренды не под силу одному издательству, даже одной стране, но почувствовать эту перемену очень важно. Важно к ней отнестись, найти в ней свое место. Невозможно играть одну и ту же старую пластинку. Мы не обозначаем это как тягу к современности, но мы пытаемся получить максимальную информацию о том, что происходит в разных сферах: в области экономики, политики, антропологии, искусства, музыки. И мы, исходя из этого, пытаемся построить свою дорожную карту. Сейчас, например, как нам кажется, в тренде все маленькое.
С чем это связано?
Александр Иванов: Сегодня мы наблюдаем то, что в либеральной критике называется консервативным поворотом. Глобализм – как набор ценностей, как религия начала XXI века – закончился. Все эти теории глобального мира, прозрачного рынка, экономического пространства без границ и свободы без берегов подвергаются критике. В неолиберальной экономике нормальным годовым ростом считался рост на десять, пятнадцать, двадцать процентов. И вдруг неожиданно на смену этому росту пришли кризисы: экологические, социальные, моральные. Возник кризис идентичности. Глобализм привел к тому, что люди стали утрачивать представление о том, кто они: мужчины или женщины, ирландцы или англичане, русские или французы. Все потерялось в глобальном бульоне. И реакцией на это, или новым трендом, стало экологическое сознание, концепция degrowth (анти-роста), различные типы антиглобализма, установка на коррекцию и даже отрицание идеологии универсальных общечеловеческих ценностей.
Сегодня маленькие инициативы, маленькие проекты во всех смыслах более эффективны. Но этот тренд довольно трудно количественно зафиксировать. Например, вы попадаете в какую-нибудь маленькую гостиницу, и вам она приятна. Где вам хочется задержаться, замедлиться, там вы косвенно сигнализируете о том, что для вас это ценно, интересно, вы хотели бы это сохранить. Вы хотите продолжать с этим коммуницировать, длить эти отношения — с чем угодно: с вещами, с людьми, с образами, воспоминаниями.
В 2012 году вы запустили совместный издательский проект с центром современной культуры «Гараж», в рамках которого публикуете важные книги о современной культуре. В чем цель этого проекта? Заполнить лакуны в сознании современной молодежи?
Александр Иванов: Это не то чтобы лакуны или пробелы… Мы предлагаем скорее особый тип коммуникации через книгу. То есть книга становится приятелем, и она что-то тебе подсказывает, ритмизует твое время, твой стиль, твою манеру поведения. Лейбниц считал, что идеален тот мир, где в наибольшей степени выражается принцип непрерывности. Если вы делите окружность или кривую на прямые отрезки, то это будет движение немного дискретное, а если уменьшить эти прямые до точек, то движение станет более плавным и непрерывным. А теперь представьте, что нужно изобрести пространство — неважно, книжного магазина, музея, гостиницы, — где этот принцип непрерывности будет выполняться в наибольшей степени. И в этом случае мы уничтожаем лакуны, или белые пятна, или рваный ритм движения. И книги — это вид такого стремления к непрерывности, нечто вроде тренажера по обучению хорошим манерам.
Публика всегда была и будет разная. Вот, например, социология говорит, что уменьшилось количество книжных магазинов в России или сократилось число покупаемых книг — но что это значит? Социология не дает нам точной картины того, что происходит. Потому что культурная территория — территория чтения — требует качественных, а не количественных способов оценки. Грубо говоря, решающим фактором в передаче культурного опыта и в формировании культурной среды чаще всего является качество читателей и чтения. Иногда небольшая группа людей может поменять всю культурную атмосферу в обществе. То есть это не вопрос количества. Количество — это средняя величина. Она характеризует некие статистические параметры процесса, но не показывает точки перехода из одного состояния в другое. Скорее нужно рассматривать какие-то локальные пространства с точки зрения их качественной структуры – будь то книжный магазин, книжная сеть, библиотека или типы чтения — профессионального, развлекательного или иного.
Давайте поговорим об оформлении книги: я знаю, что «Ad Marginem» уделяет пристальное внимание дизайну. Как вы считаете, должна ли обложка отражать содержание книги?
Александр Иванов: Проблема заключается в том, что текст не может быть репрезентирован на обложке. Содержание нельзя изобразить. Его можно только разыграть, проинтонировать. У него есть свой ритм, своя выразительность. И эта выразительность есть у букв, у засечек, у ритма расположения текста на странице. Самое ужасное, когда дизайнер читает книгу, а потом на обложке изображает то, что он прочел. Дизайн — нечто совершенно другое. Нет ничего более поверхностного, чем дизайн. И нагружать его каким-то глубинным смыслом — это большая ошибка. Самое ошибочное — думать, что все можно изобразить, репрезентировать.
У Франциска Ассизского есть такая история: он молится в храме, и туда входит циркач. И циркач хочет помолиться деве Марии, но не знает слов молитвы. И он обращается к Франциску: «Святой отец, помогите мне». А тот отвечает: «А что ты умеешь?» Тот говорит: «Я циркач. Я пляшу в цирке». Франциск говорит: «Так спляши — Дева поймет. Используй тот язык, которым ты по-настоящему владеешь». То есть любое содержание можно сплясать, спеть – его совсем не обязательно изображать. А как вы его спляшете или споете, это уже зависит от вашего таланта, от вашего слуха.
Особенным дизайном отличается и ваша серия Minima: компактные, карманные книги с небольшими текстами. Почему вы решили обратиться к такому формату?
Александр Иванов: Это попытка представить книжку, которую можно положить в нагрудный карман рубашки или куртки. Такое подручное средство, которое могло бы изменить твое понимание, сдвинуть его путем небольшой концентрации внимания на малом количестве страниц. Это тоже интересный опыт — своего рода книжный диджеинг.