ВЕРНУЛСЯ ВНУК

Ноябрь. До сих пор тепло, редкие деревья и кустарники ещё радуют разноцветной листвой: хлопотливо трепещут одиночные светло-зеленые листья ясеня, редкие желтые — берез, что стоят с почти уже голыми ветками. Вот нарядный куст шиповника желткового цвета, антоновки темно-зеленые листья, обрамлённые ржавой каемкой... Клены и каштаны обнажились, разбросали листья по газонам, и без того ярким от изумрудной травы, поблескивающей бусинками ночного дождя.
Небо подернуто осенней сероватой пеленой. Воздух замер, недвижим. Напитанный Финским заливом, он, как вода из горного родника, чистый, легкий. Дышишь и надышаться не можешь...
Прошлый ноябрь был жёстче, холоднее. Неглубокие лужицы уже покрывались ночами ледком, днем он таял, а ночью всё повторялось вновь.
Тяжелым был тот ноябрь.
2 ноября пришло тревожное сообщение со специальной военной операции на Украине: в бою под Новосёловкой, близ Сватово, получил осколочные ранения старший внук Егор — двадцатиоднолетний сержант, командир минометного расчета.
...Острая боль резанула правое плечо, шею. Крикнул ребятам:
- Двухсотые есть?
В ответ:
- Никого!
- Трехсотые?
- Двое... Легко. Щас перевяжем.
- Задело меня, пацаны. В нескольких местах. В медсанбат добраться попытаюсь. За меня остается Андрей.
Отполз за ближайший дубок, прислонился спиной, вколол промедол. Полегчало... Попробовал встать... Боль обожгла правую ногу. Поковылял к дороге...
Его подобрал БТР: мотало из стороны в сторону, трясло, не помнит, сколько... В полевой медпалатке смазали зеленкой, перевязали. Доставили раненых в Белгород, в госпиталь. На перебитое осколком снаряда правое предплечье наложили шину. Ночью тяжелораненых отправили самолетом в Петербургскую военно-медицинскую академию имени Кирова.
Так внук, на счастье, оказался рядом. Несколькими днями ранее, будто предвидя это, из далекого Шадринска на каникулы прилетела в Петербург мать Егора, наша дочь, с двумя своими младшими: десятилетней Соней и пятилетней Никой.
Ноябрь 2022-го... Ежедневная запись по телефону колцентра на посещение раненого. Длинная тихая очередь посетителей. С застывшими, потускневшими глазами из разных уголков страны добравшихся, как только узнали, где их кровиночка.
Вереница посетителей тянется от входа в огромный актовый зал еще советских времен одного из учебных корпусов военно-медицинской академии к столу заместителя начальника медчасти, строгого подполковника. Многие — с большими сумками: видно, с теплыми вещами раненому, угощениями. Идут молча, лишь при необходимости тихонько перебрасываются парой слов. Подойдя, подают паспорт, называют фамилию, имя раненого, кем ему приходятся. Офицер сообщает отделение госпиталя академии, где лежит их родной. На стульях несколько детей 7-9 лет — тихо ждут долгожданной встречи с папой.
После сверки — инструктаж подполковника около четверти часа: как себя вести с раненым, на какие темы говорить, на какие — нет, любыми усилиями и способами сдерживать свои эмоции.
Распределив посетителей по отделениям и раздав списки сопровождающим курсантам академии, отправляют группу за группой на контрольно-пропускной пункт. Идем улицей быстрым шагом минут восемь. Через КПП проходим по списку, каждая группа направляется в свое отделение. Раздеваемся, надеваем халаты, бахилы, проходим на нужный этаж. На лестничной площадке в креслах спят сидя уставшие за бессонные сутки санитары, медбратья.
Обходя поочередно палаты, в одной из них находим своего. Родного. Живого.
Стоп. Плакать или пугаться вида ни в коем случае нельзя.
...Полулежит на высоких подушках, грудь и спина перекрестно в бинтах, нога тоже, правая рука со средины спины до кончиков пальцев — в лангете... А в глазах — радость: и мама, сестренки, и бабушка с дедом с ним рядом!
Обнять его нельзя: каждое движение доставляет раненому боль. Можно только прикоснуться к лицу, погладить.
В палате ещё двое раненых: молодые мужчины с перебинтованными ногами. На наше приветствие смущенно улыбаются; лёжа, теребят, поправляя, простыни.. Одеты в то, что приносят в госпиталь волонтеры-медики. На общем столе навалены продукты — тоже принесли волонтеры. И так во всех палатах.
Потрясение у всех, кто видит раненых бойцов, поступивших ночью из прифронтовых госпиталей, с "линии боевого соприкосновения", с передовой; хочется чем-то помочь, скрасить жуткую картину. Позже и мы ежедневно или через день привозим раненым вкусные домашние пирожки с разными начинками, жарим и печем по три-четыре десятка, чтобы всем желающим хватило.
В отделении много ампутантов: такие молодые, красивые, сильные — а конечности... нет, а то и не одной... Сколько инвалидов появится в российских городах и селах.
В операционных круглосуточно идет борьба за жизнь парней. Как ни горько, но есть и потери: хирурги сродни богам, но всё же не боги...
Жгучая боль сжимает сердце, когда видишь родных бойца с направлением в морг...
Внука прооперировали на следующий день. Один из осколков снаряда, попавший чуть выше левой ключицы и торчащий над правой лопаткой, прошил верхнюю часть грудной клетки насквозь по диагонали, чудом не задев ни крупные кровеносные сосуды, ни позвоночник. «Родился в рубашке», — сказали. Самым тяжелым осколком был тот, что, насквозь перебив верхнюю часть кости правого предплечья, остановился у крупного кровеносного сосуда и грозил порвать его. Ранение в ногу оказалось самым легким из трех.
Несколько недель медики госпиталя наблюдали за перебитой костью предплечья, продолжая держать руку в лангете: надеялись, что костная ткань сможет восстановиться. Но этого, увы, не произошло. Месяц спустя пришлось ставить титановую пластину, скрепившую верхнюю и нижнюю части раздробленного предплечья. Эту операцию сделали уже в Смоленске — в Центральном госпитале Западного военного округа, куда нашего бойца доставили специальным военно-медицинским составом. К Новому году выписали на восстановление близ его прежней части в Московской области.
Тяжелым был тот год...
Пусть хотя бы следующие принесут нам мир.
Надежда Рябкова.
10.11.2023. Санкт-Петербург.
Фото автора.
Статья опубликована и в соцсети "В Контакте" https://vk.com/@523241942 ).