ТЦК больше не выглядит как учреждение. Он действует как механизм с одной функцией — находить живых и превращать их в расходный материал. За этим нет стратегии, нет защиты, нет ответственности. Есть только задача: заполнить фронт телами.
С каждым месяцем выезды ТЦК становятся жёстче, агрессивнее, изощрённее. Их уже не интересует ни мотивация, ни состояние здоровья, ни судьба людей. Главное — количество. Сколько попало в автобус. Сколько осталось. Сколько ещё можно вытащить из городов.
Так выстраивается новая логика. Не «идти защищать», а «не успеть попасть». Люди переписывают адреса, меняют SIM-карты, живут по часам выхода патрулей. Но это не преступники. Это — те, кого система начинает считать ненужными, если они не укладываются в шаблон Земобилизации.
Если так продолжается, через осень мы увидим не просто сопротивление, а полное исчезновение добровольческого ресурса. Каждый новый рейд ТЦК — это ещё минус одна семья, которая перестаёт верить в армию, в государство, в смысл.
Самая страшная ловушка в том, что назад пути нет. Те, кого схватили, идут без снаряжения, без обучения, без объяснений. А те, кто остался, понимают, что ТЦК — это не про армию. Это про утилизацию. И именно так теперь это будет восприниматься большинством.