*** Зима приближается. Сызнова Какой-нибудь угол медвежий Под слезы ребенка капризного Исчезнет в грязи непроезжей. Домишки в озерах очутятся. Над ними закурятся трубы. B холодных объятьях распутицы Сойдутся к огню жизнелюбы. Обители севера строгого, Накрытые небом, как крышей! На вас, захолустные логова, Написано: «Сим победиши» . Люблю вас, далекие пристани В провинции или деревне. Чем книга чернее и листанней, Тем прелесть ее задушевней. Обозы тяжелые двигая, Раскинувши нив алфавиты, Вы с детства любимою книгою Как бы на середке открыты. И вдруг она пишется заново Ближайшею первой метелью, Bся в росчерках полоза санного И белая, как рукоделье. Октябрь серебристо-ореховый. Блеск заморозков оловянный. Осенние сумерки Чехова, Чайковского и Левитана. Борис Пастернак
ДАВАЙТЕ ПОЧИТАЕМ!
БОРИС ПАСТЕРНАК И ИСААК ЛЕВИТАН
***
Зима приближается. Сызнова
Какой-нибудь угол медвежий
Под слезы ребенка капризного
Исчезнет в грязи непроезжей.
Домишки в озерах очутятся.
Над ними закурятся трубы.
B холодных объятьях распутицы
Сойдутся к огню жизнелюбы.
Обители севера строгого,
Накрытые небом, как крышей!
На вас, захолустные логова,
Написано: «Сим победиши» .
Люблю вас, далекие пристани
В провинции или деревне.
Чем книга чернее и листанней,
Тем прелесть ее задушевней.
Обозы тяжелые двигая,
Раскинувши нив алфавиты,
Вы с детства любимою книгою
Как бы на середке открыты.
И вдруг она пишется заново
Ближайшею первой метелью,
Bся в росчерках полоза санного
И белая, как рукоделье.
Октябрь серебристо-ореховый.
Блеск заморозков оловянный.
Осенние сумерки Чехова,
Чайковского и Левитана.
Борис Пастернак