ЮНЫЙ ГЕРОЙ СЕВАСТОПОЛЯ - СЫН БОМБАРДИРА 27 марта 1855 г. - убит комендор Тимофей Пищенко, на его место встал его сын 10-летний – НИКОЛАЙ ПИЩЕНКО
Матрос 2-й статьи 37-го флотского экипажа Тимофей Пищенко был комендором, флотским артиллеристом, на батарее, расположенной на 4-м бастионе, считавшемся чуть ли не самым опасным местом в осажденном Севастополе. Бывало так, что в течение суток на этот бастион непрерывно падало более двух тысяч вражеских снарядов!
С 5 октября 1854 года, когда начались артиллерийские бомбардировки города, Тимофей поселился там, потому что на выстрелы мортир и пушек врага нужно было сразу же отвечать огнем из всех российских орудий и быть в постоянной готовности отразить очередной штурм неприятельских войск. Вместе с отцом на батарее поселился и его десятилетний сын Коля, так как мать его давно уже умерла, и он жил с отцом при казарме флотского экипажа.
Орудийная батарея – не летняя дача, там просто так жить и прохлаждаться нельзя, хотя бы потому что человек, не знающий куда себя деть и чем заняться во время обстрела, может просто умереть со страху.
Да и количество народу на батарее уменьшалось довольно быстро: кого-то ранили, кого-то убили – и ведь каждый день, и помногу человек, а пополнения приходили небольшие… Поэтому с того же самого первого дня для Николки Пищенко были определены совершенно взрослые занятия: «банить» орудие – то есть брать «банник», здоровенную круглую щетку из конского волоса на длинной оглобле, и после каждого выстрела прочищать ствол орудия от порохового нагара, а затем подавать «картузы» с порохом.
10-летний командир 9-ти мортирной батареи Николай Пищенко
Настоящим праздником для юного артиллериста было, когда отец разрешал ему поднести пальник к затравочному отверстию пушки – выстрелить. Стоя в стороне от орудия, мальчик прижимал к затравке тлеющий фитиль, порох вспыхивал, а потом пушка оглушительно рявкала, выбрасывая в сторону врагов огромное чугунное ядро, которое с низким гулом улетало куда-то далеко-далеко и там безошибочно поражало цель, а само тело орудия, окутанное клубами дыма, отскакивало назад вместе со своим большим деревянным корабельным лафетом. Тут же на него наваливались комендоры, накатывали орудие на прежнее место, и нужно было снова «банить» ствол…
5 месяцев воевал на батарее комендор Тимофей Пищенко, но 27 марта 1855 г. -в черный день, он был насмерть сражен прилетевшим с той стороны ядром. Так Николка остался сиротой. Но мальчишку, который сам был уже опытным, обстрелянным комендором, не бросили, хотя командир сразу распорядился перевести его на другую, менее опасную батарею, поближе к городу.
Хотя где в осажденном Севастополе было безопасно?
Бомбы и гранаты с кораблей союзников падали и взрывались на любой улице или площади, да и атаки врагов можно было ждать буквально на любом участке обороны.
Смышленый и бойкий мальчуган сразу пришелся по душе и командиру, и своим новым товарищам-матросам. К тому же тут для него нашлось важное дело: на батарее оказалось девять маленьких мортирок – «маркел», как называли моряки эти орудия, – снятых с какого-то небольшого корабля. Тогда, чтобы преградить путь пароходам противника в гавань осажденного города, на севастопольском рейде были затоплены многие корабли эскадры, и верхушки их мачт возвышались над водой, подобно частоколу. Артиллерийские орудия с кораблей, разумеется, снимали.
Наставником Пищенко выступил один старый матрос, и Коля быстро наловчился отправлять мортирные гранаты в самую гущу наступающих на город врагов, рассчитывая траекторию полета снаряда. Впрочем, это было не так уж сложно: он твердо знал, что если солдаты противника добежали до корявого сухого дерева, нужно положить в ствол столько-то пороха, а если до плетня – в два раза меньше… Приходилось ему участвовать даже в рукопашных схватках, когда французы слишком близко подходили к батарее, и комендоры, похватав у кого что было – кто ружье, кто тесак, а кто и банник, – бросались им навстречу.
Когда же в какой-нибудь особенно опасный момент командир пытался отправить юного героя с батареи, он заявлял вполне по-взрослому: «Маркелами заведую, при них и умру!». После оставления нашими войсками Севастополя Николай Пищенко, награжденный Георгиевским крестом
Был переведен в Санкт-Петербург, в школу кантонистов,где служили с малолетства солдатские дети, которые попадали в Гвардейский экипаж. Служба его в гвардии продолжалась, однако, недолго: уже в 1866 году он был уволен за выслугой лет, то есть отслужил все положенное сполна. А ведь в то время солдаты служили в армии по 15 лет. Николаю же было всего 22 года! Ведь всем севастопольским героям месяц службы в осажденном городе засчитали за год. А Николай Пищенко провел на бастионах осажденного Севастополя полный срок – 11 месяцев.
Память юного воина до сих пор сохраняется в городе русской морской славы – Севастополе, одна из улиц которого носит имя Николая Пищенко.
Севастополь - Южный Форпост России ★
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК СЕВАСТОПОЛЯ ЧТОБЫ ПОМНИЛИ...
ЮНЫЙ ГЕРОЙ СЕВАСТОПОЛЯ - СЫН БОМБАРДИРА
27 марта 1855 г. - убит комендор Тимофей Пищенко, на его место встал
его сын 10-летний – НИКОЛАЙ ПИЩЕНКО
на 4-м бастионе, считавшемся чуть ли не самым опасным местом
в осажденном Севастополе.
Бывало так, что в течение суток на этот бастион непрерывно падало
более двух тысяч вражеских снарядов!
флотского экипажа.
Орудийная батарея – не летняя дача, там просто так жить и прохлаждаться нельзя, хотя бы потому что человек, не знающий куда себя деть и чем заняться во время обстрела, может просто умереть со страху.
кого-то ранили, кого-то убили – и ведь каждый день, и помногу человек,
а пополнения приходили небольшие…
Поэтому с того же самого первого дня для Николки Пищенко были
определены совершенно взрослые занятия:
«банить» орудие – то есть брать «банник», здоровенную круглую щетку
из конского волоса на длинной оглобле, и после каждого выстрела прочищать ствол орудия от порохового нагара, а затем подавать
«картузы» с порохом.
Настоящим праздником для юного артиллериста было, когда отец разрешал ему поднести пальник к затравочному отверстию пушки – выстрелить. Стоя в стороне от орудия, мальчик прижимал к затравке тлеющий фитиль, порох вспыхивал, а потом пушка оглушительно рявкала, выбрасывая в сторону врагов огромное чугунное ядро, которое с низким гулом улетало куда-то далеко-далеко и там безошибочно поражало цель, а само тело орудия, окутанное клубами дыма, отскакивало назад вместе
со своим большим деревянным корабельным лафетом.
Тут же на него наваливались комендоры, накатывали орудие на прежнее
место, и нужно было снова «банить» ствол…
с той стороны ядром. Так Николка остался сиротой.
Но мальчишку, который сам был уже опытным, обстрелянным комендором, не бросили, хотя командир сразу распорядился перевести
его на другую, менее опасную батарею, поближе к городу.
Хотя где в осажденном Севастополе было безопасно?
Бомбы и гранаты с кораблей союзников падали и взрывались на любой улице или площади, да и атаки врагов можно было ждать буквально
на любом участке обороны.
и своим новым товарищам-матросам. К тому же тут для него нашлось важное дело: на батарее оказалось девять маленьких мортирок – «маркел», как называли моряки эти орудия, – снятых с какого-то небольшого корабля. Тогда, чтобы преградить путь пароходам противника в гавань осажденного города, на севастопольском рейде были затоплены многие корабли эскадры, и верхушки их мачт возвышались над водой,
подобно частоколу.
Артиллерийские орудия с кораблей, разумеется, снимали.
а если до плетня – в два раза меньше…
Приходилось ему участвовать даже в рукопашных схватках, когда французы слишком близко подходили к батарее, и комендоры, похватав
у кого что было – кто ружье, кто тесак, а кто и банник, – бросались
им навстречу.
Когда же в какой-нибудь особенно опасный момент командир пытался отправить юного героя с батареи, он заявлял вполне по-взрослому:
«Маркелами заведую, при них и умру!».
После оставления нашими войсками Севастополя Николай Пищенко,
награжденный Георгиевским крестом
с малолетства солдатские дети, которые попадали
в Гвардейский экипаж.
Служба его в гвардии продолжалась, однако, недолго:
уже в 1866 году он был уволен за выслугой лет, то есть отслужил все положенное сполна. А ведь в то время солдаты служили в армии
по 15 лет. Николаю же было всего 22 года!
Ведь всем севастопольским героям месяц службы в осажденном городе
засчитали за год. А Николай Пищенко провел на бастионах
осажденного Севастополя полный срок – 11 месяцев.
морской славы – Севастополе, одна из улиц которого носит
имя Николая Пищенко.
#Крымскаявойна