Художник Виктор Бобров *** Воспитанник петербургской Академии художеств Виктор Алексеевич Бобров начинал более чем успешно: заслужил с полдюжины серебряных медалей – больших и малых. Поклонник и пропагандист реалистической живописи, критик В.В. Стасов увидел на выставке «Приготовление уроков» и другие картины Боброва и воспринял их с восторгом и надеждой. «Во всем этом, – писал критик, – дышит поэзия и правда, от которых все так и шевелится внутри груди. Вдобавок к остальному большой этюд, представляющий простую бабу… с чулком в руке, доказывает, что из Боброва может выйти примечательнейший художник, с тем глубоко реальным направлением и тою ладною простотою краски, из-за которых и дороги всем картины старых голландцев».
Действительно, у старых голландцев, масса реальных сюжетов с гуляньем в кабачках, на катках и ледяных горушках. Отчего бы и Боброву с его «красотою краски» не обратить на себя внимания? А он и обратил. В одном из постановлений Академии художеств (1864) записано: «Ученику Боброву в поощрение успехов его представляется, не в пример другим, право конкурса в будущем году на золотую медаль». Увы, этой льготой он не воспользовался. Отец у него был зажиточный купец, но увлечения сына искусством не одобрял. А когда сын «удрал» в академию, то и вовсе остался без материальной поддержки. Так что испросил Бобров у академии звания классного художника 3-й степени и поехал за этюдами на Украину. Правда, потом Виктор пересдал экзамены на 1-ю степень, но уже «золотой» картины не было, зато работы было – на всю оставшуюся жизнь. И работы успешной.
Виктор Бобров писал выразительные портреты маслом и акварелью, виртуозно владел техникой офорта. В середине 1870-х журнал «Пчела» с восторгом озывался: «Офорты Боброва с картин Репина „Бурлаки на Волге“, „Протодиакон“ и других точно воспроизводят подлинную картину – блеск красок, удары репинской кисти…» И, действительно, в новой технике искусства Бобров необычайно успешен. Его офорты поехали в Париж, на Всемирную выставку, были представлены и в Москве… Его акварели — желанные гости на ежегодных выставках Общества русских акварелистов. Участвует В.А. Бобров и в деятельности Товарищества передвижных художественных выставок, на экспозициях которого выставляет портреты.
Далее он берется за портреты в технике гравюры:Шишкин, Верещагин, Шевченко, композитор Рубинштейн, художник Ф.П. Толстой, Достоевский...
Всё это точной рукой, с достаточной похожестью образа. Не раз живописец обращался к образу обнажённой натуры(«Женщина с кузнечиком», «Женщина у ручейка», «Одалиска», «Купальщица»).
Художник становится весьма популярен, приобретает почитателей своего творчества, но критика обеспокоена. Даже поклонники творчества Виктора Алексеевича стали иронизировать на страницах «Художественного журнала»: «Бобров – самый неутомимый из академиков, он работает на все руки, пером, карандашом, резцом, акварелью, соусом, маслом и чем хотите». В другой статье еще резче: «Всё у него одна и та же натурщица. Закатит он ей глаза к небу, натурщица будет с названием „Душа“. Даст ей в руки корзину цветов – она у него „Цветочница“… Стасов тоже задумался в отношении своего „аванса“ Боброву насчёт „старых голландцев“. Теперь критик признаётся: все это „далеко от того, что обещал когда-то этот самый Бобров. Сначала, как живописец, а потом даже и как гравёр“. Со временем интерес к художнику иссяк, заросли травой забвения и факты его собственной жизни. Известно, что он писал ещё неплохие пейзажи в Павловске, делал походные наброски увиденного при путешествии в Польшу. Одно из его впечатлений он выразил на холсте "Берег Италии".
В юности Виктор Бобров был дружен с Василием Максимовым, ставшим потом известным художником крестьянского быта, видным передвижником. У Максимова тоже были „отблески старых голландцев“ („Опять буянит“), но у художника осталась его „визитная карточка“ – картина "Всё в прошлом".
На неё был такой спрос зрителя, что Василий Максимович не успевал делать варианты и копии. Виктор Бобров так и не создал свою „визитную карточку“. Хотя всё время трудился, был „покупаем“ и успешен. Наблюдая за угасанием таланта Боброва, Максимов писал своему товарищу по выставкам – пейзажисту Киселву: «Бобров всё тот же, что был два-три года назад, успеха мало, и вряд ли он попадёт на ту дорогу, на которой стоял в пору нашего с ним знакомства и с которой, благодаря любви к грошу, свихнулся».
Но вернемся к ранним работам художника, где его талант подавал-таки надежды зрителям, да и ему самому. Вот – девушка, похоже курсистка, будущий медик или учитель.
В своей белой кофточке и с поднятыми кверху глазами она надолго задумалась о будущем, и, похоже, не только о своем. Для времен женской эмансипации это было типичным. Да и у того же Максимова есть художественный аналог, картина "С дипломом", – закончив институт, молодая женщина вернулась к старушке-матери.
Другое полотно, которое, можно сказать, реабилитирует художника – "У камина".
Тут молодая девушка, своеобразной петербуржской красоты «периода свечей, каминов, старинных картин, клавишной музыки». Это был бы отменный по краскам портрет какой-нибудь «графини N» известной всем фамилии – в домашней обстановке, в пеньюаре, за несколько минут до сна. Но… на краю камина мы замечаем армейскую фуражку с офицерским околышем. И это уже не портрет, а жанровая картина, целая история…
Но, пожалуй, самой яркой страницей в творчестве Виктора Алексеевича стали его акварели русских красавиц в национальных костюмах, его Боярышни. Кроме безусловной живописной ценности, они представляют и этнографический интерес. Смотришь и душа радуется.
Художники,пейзажи,картины
#статья
Художник Виктор Бобров
***
Воспитанник петербургской Академии художеств Виктор Алексеевич Бобров начинал более чем успешно: заслужил с полдюжины серебряных медалей – больших и малых. Поклонник и пропагандист реалистической живописи, критик В.В. Стасов увидел на выставке «Приготовление уроков» и другие картины Боброва и воспринял их с восторгом и надеждой. «Во всем этом, – писал критик, – дышит поэзия и правда, от которых все так и шевелится внутри груди. Вдобавок к остальному большой этюд, представляющий простую бабу… с чулком в руке, доказывает, что из Боброва может выйти примечательнейший художник, с тем глубоко реальным направлением и тою ладною простотою краски, из-за которых и дороги всем картины старых голландцев».